На страже Империи. Том 2

Глава 12 Без обязательств

Весь следующий день я потратил на две вещи. Первым дело составлял подробную инструкцию для набранных Глебом деревенских. Прошло уже достаточно времени — и теперь пора было дать им четкие инструкции. Раз уж создать для них запланированные артефакты для тренировок я не успеваю никак — для этого нужно завершить строительство крепости — значит пусть пока тренируются сами.

— Вот тут список сайтов с программами тренировок, которые я счел адекватными. — давал я указания настоящему Лихачёву, сидя в деревенской ратуше. — Можешь сверить со своими знаниями о телесной культуре. Вас ведь, как я понимаю, тоже чему-то учили — тело у тебя не выдающееся, но крепкое и в хорошей форме.

Мертвый барон кивнул. Сам он учить ребят не сможет — мертвое тело двигается абсолютно иначе, нежели живое. Лихачёв за прошедшие дни уже начал забывать, как вообще ощущается живое движение тела, которое не нужно постоянно подгонять силой воли.

— Удивительно это. — плавно водил он раскрытой ладонью у себя перед лицом. — Собственное тело словно доспех. Как экзоскелет из научной фантастики — сел в него и управляешь.

— Ну ничего, вижу, ты уже освоился, раз у тебя выходят даже бессмысленные жесты. Значит, синхронизация прошла успешно.

Дело в том, что нежить всегда создают под определенные задачи. Будь то зомби для тяжелых работ на стройках, армия мертвой пехоты, или дворецкие, которые не предадут. И под эти задачи всегда определяется общий примерный перечень функций, которые такая нежить способна выполнять.

Высшая нежить отличается от обычной, однозадачной, тем, что имеет разносторонний функционал, а при желании создателя, может и самостоятельно обучаться новому.

Создавая тело для барона, я сделал максимальный упор именно на самостоятельность, на полноценное единение с личностью. Для этого пришлось пожертвовать многими атрибутами нормальной высшей нежити — к примеру, по силе Лихачёв превосходил живого человека лишь раза в три, а не в десять-двенадцать, как это обычно бывает у боевых эйнхериев.

А без Черной Книги не получилось бы даже такого результата.

Но теперь у меня был не раб, даже не слуга — Лихачёв стал абсолютно самостоятельной личностью, верным соратником, способным полностью заменить меня в управлении имением, пока мы служим в имперских войсках.

Но обучить деревенских драться и управлять своими телами он все-таки не мог.

— Слушай, Аштар. — он пока был единственным, кто всегда называл меня старым именем. — Может просто пару тренеров им выпишем? Понятно, что боевым искусствам чернь не тренируют — хоть это не запрещено, но для хороших учителей просто унизительно. Но я думаю, что мы сумеем решить этот вопрос деньгами.

— Может и сумеем. — задумчиво кивнул я. — Только вот, насколько я сам успел разобраться, дворянские учителя фехтования, или того же… э-э, как эта британская штука называется? Бокс, точно. Так вот, учителя всех этих видов сражения всегда исходят из наличия большого количества времени и обучения с детства.

Барон утвердительно кивнул.

— Ну вот. А у нас во-первых времени нет — нам важно дать этим людям ускоренный курс боевой подготовки в условиях, приближенных к реальным. А во-вторых, мне важно научить их учиться. Научить самостоятельно следовать заданным алгоритмам, самостоятельно находить выходы из сложных и непредвиденных ситуаций. Самостоятельно преодолевать слабости.

— Понимаю. — слегка улыбнулся Дмитрий бескровными губами. Их обычно приходилось покрывать помадой — чтоб местные не беспокоились за здоровье барона. — Тебе нужны не регулярные войска, умеющие только колоть и рубить, а самостоятельные боевые единицы. Способные действовать в любых условиях.

Я согласился с бароном. Еще немного обсудив найденные и одобренные мной планы тренировок, а также то, к чему я вообще планирую готовить этих юношей и девушек, перешли к вопросам бюджета.

С бюджетом все оказалось очень недурно. Первые скупщики для продукции нашей ткацкой фабрики нашлись уже в соседных деревнях и городках, а теперь, примирившись с Меньшиковыми, мы могли свободно торговать и на их территориях — экономически вся Империя составляет единое пространство, и вводить жеские пошлины на территории рода обычно нельзя.

В осталньо тоже все идет своим чередом — восстановили рыболовное дело. После того, как львиная доля денег из магазинов перестала утекать в неизвестном направлении, оживилась местная торговля. После пресечения корррупционных схем бывшего старосты и моего покойного управляющего собираемые в родовую казну деньги приросли вдвое, так что удалось еще и на четверть снизить налоги. Это уже начало привлекать на нашу землю людей с округи — особенно всех интересовала добыча леса вокруг селения. Это дело я оставил пока на мертвого барона, он разберется не хуже меня.

— Слушай. — обратился ко мне Лихачёв уже перед расставанием. — У нас с появлением ткацкой фабрики деревня вплотную приблизилась к статусу поселка. Надо бы официальное название подготовить — а то начнут тут лес добывать, и точно станем поселком. Чтоб тебя, как главного, потом не дергать, придумай сейчас что-нибудь этакое.

В названиях я силен не был никогда. Так что, присев в небогатое, но уютное мягкое кресло, задумался. Хотелось что-нибудь, что напоминало бы мне о славном прошлом, но при этом не бросалось в глаза. Я бы с радостью просто назвал свой город Новый Иерихон, но это как-то совсем убого и нелепо. Или там Нововавилонск. Бр-р, чушь.

— А знаешь. — наконец пришла мне в голову отличная мысль. — Что я все держусь за прошлое? Прошли десятки веков, мир теперь совсем иной. И даже он нынче вступает в новую фазу. Назови-ка этот поселок… Новый Мир. Да, пусть будет так.

Барон усмехнулся.

— Эк пафосно-то. Посёлок городского типа Новый Мир. Но знаешь, мне нравится. Да и в этих местах в последние две недели столько всего невиданного случилось, что такое название — самое то. Пусть будет Новый Мир.

Решив этот вопрос и поболтав еще немного, я по воздуху вернулся в имение. Точнее, к нашей палатке на лесной опушке. Вся территория особняка сейчас представляла собой или саму строительную площадку — или множество бытовок и вагончиков строителей, рассыпанных вокруг. Пришлось даже расчистить несколько лесных полян.

Здесь, в палатке, меня уже ждала вторая занимающая меня «задача».

— Привет, Юля. — тихо вошел я под высокий полог военного шатра. — Как ты?

Искра Пустоты больше не озаряла наше жилище своим мертвенным светом, так что теперь пришлось установить здесь обычные лампы на батареях. В их теплом желтом сиянии лицо Горской не казалось таким бледным, каким оно было на самом деле.

— Привет, Дима. — тихо ответила лежащая на горке спальников девушка. Тело ее укутывало несколько одеял — несмотря на летнюю жару, Юлю все время знобило. — По крайней мере, хуже не становится.

— Мана все также плохо восстанавливается? — спрсил я, склоняясь над баронессой и щупая холодный лоб. Источник девушки явно подвергся суровому испытанию. Поврежденные проклятием, стремившимся разрушить тело изнутри, манопотоки до сих пор не пришли в норму.

Юля молча кивнула. Физически она уже не так плоха — вчера, после ритуала, девушка находилась буквально при смерти. Сегодня же — словно просто сильно простудилась.

Впрочем, приятного мало и в простуде.

— У тебя такая горячая ладонь… — еле слышно протянула Горская, когда я убрал руку с ее лба. — Можешь вернуть? Приятно…

Наклонившись над ее лицом, я взял в ладони бледные щеки девушки. Ее черные волосы, сейчас не заплетенные, разметались по мокрой подушке. Дыхание баронессы стало частым и нервным. Она облизнула пересохшие губы.

— Я… могу разогнать по твоему телу сколько-то маны. Это должно помочь расшевелить манопотоки. — полушепотом произнес я. Проклятое тело юнца все трепетало, гормоны только что из ушей не лезли. Но я пока держал себя в руках, глядя в бездонные черные в свете ламп глаза.

— Как… как тогда? — сглотнула Юля. — Во время ритуала?..

— Это был хороший способ. — слегка кивнул я. — Мана — в первую очередь телесная энергия. Источник — значимая часть организма, связанная со всем остальным. Я знал много могущественных чародеев, избравших именно телесный способ восполнения своей силы?

— Телесный? — выдохнула Горская. Щеки ее начали краснеть. — Ты говоришь о…

— Об этом тоже. — кивнул я. — Но вообще, речь и о еде, питье, физических упражнениях, причинении себе сильных ощущений, истязании тела… Ну и да, об этом тоже, конечно. Секс, и вообще любая чувственная страсть — сильнейшее проявление телесности. Активатор всех сил организма вкупе с чувствами духа.

Я склонился над полуоежащей девушкой. Щеки Юли пылали в моих ладонях, поалевшие пухлые губы мелко дрожали, на лбу выступили капельки пота. Наши взгляды встретились.

— Дим… Дмитрий Алексеевич. — прошептала баронесса. — Я… я ведь должна прийти в норму уже к утру… Я не хочу подвести теб… вас, и остальных тоже… Я…

— Только лишь это? — улыбнулся я, приближаясь еще на пару сантиметров. Юля задышала часто и тяжело. Мне и самому стоило немалых сил удержаться и просто не поцеловать приоткрытые губы юной красавицы.

Но я ждал ее согласия. За мной значится много грехов и даже тяжких преступлений — но насильником меня не смели называть даже злейшие враги. Если ты можешь взять женщину без спроса — это ничем не отличается от спаривания скота.

Я увидел в глазах баронессы желание. Но я увидел в них и сомнение. Однако, вскоре первое взяло верх.

— Я… я хочу этого. — выходнула Юля, без сил опадая на постель. — К тому же, я не хочу вас всех подвести. И… тебя. Особенно тебя. Но… это будет просто секс, барон. Ни к какому продолжению я сейчас не готова. Этого мне будет достаточно… но, боже, как я сейчас тебя хочу!

Этих слов мне хватило сполна. Меня позиция Юли полностью устраивала, так что сказать еще хоть слово я ей не дал. Слившись с ней в долгом поцелуе, впившись в ее алые пухлые губы, я ощутил, как наши потоки маны резонируют, как энергия пульсирует, переливаясь между нами.

Близость магов — совсем не то, что обыденный и пошлый секс неодаренных. А близость магов, способных чутко чувствовать и умело направлять потоки маны — высшее наслаждение.

Не став отвлекаться, или кого-то там предупреждать, я сорвал с горячего тела баронессы одеяла, задирая полы длинного ночного платья. Бледное тело девушки в вихре белой ткани изящной ночнушки смотрелось совершенно чужеродно в окружении военных спальников и грубого быта палатки.

Но тем сильней это влекло меня к ее роскошным формам!

В свои двадцать Горская не была невинна — это я понял уже по словам о сексе без обязательств. Не дурочка с романтической чушью в голове, но страстная светская красавица, она обхватила меня упругими бедрами. Доспех Пустоты — черная мантия, в которой я ходил большую часть времени — просто растворился, повинуясь моей воле — и губы баронессы впились в мою обнаженную грудь поцелуями.

Ну уж нет — я предпочитаю брать инициативу в свои руки! И вот уже из полуоткрытых влажных губ Юлии вырывается первый хриплый стон истинного наслаждения.

Наши тела слились, дрожащая от удовольствия девушка откинулась на груду мокрых подушек, и единство тел и чувств превратилось в единство потоков силы. Я двигался все быстрее и быстрее, бедра Юли сжимали меня все сильней, девушка кричала от удовольствия и переполняющих ее потоков силы.

Мой Источник за последние дни очень неслабо увеличился, и теперь я без сожалений делился с юной баронессой не только своим телом, но и реками маны…

…Закричав в последний раз, на самом пике удовольствия, Юля сжала меня изо всех сил, прижавшись ко мне горячей грудью уверенного третьего размера, впилась губами в шею — а затем, вмиг обмякнув, откинулась на постель.

Я рухнул рядом — и заглянул в глаза раскрасневшейся и мокрой девушке.

— Ну как… закончила? — хрипло усмехнулся я.

— И… не раз! — провела она языком по губам. — А вот ты, я гляжу, еще нет!

Баронесса стала постепенно опускаться все ниже, проводя упругой грудью по моему животу, паху, еще ниже…

Этим вечером я получил истинное удовольствие. А баронесса уже через несколько часов проснулась полная сил и энергии. Что, впрочем, не помешало нам повторить уже в душе — все равно мы встали раньше всех.

За ночным завтраком Виктор бросал на меня хитрые взгляды, а Алиса с Машей… завистливые? От моего внимания не укрылось, что все они хоть по разу, но заглянули в палатку тем вечером, подло нарушая интимную обстановку. Впрочем, я был хорош и мне было нечего стесняться.

Но зависти я от девушек не ожидал. Ладно хоть завидовали, судя по всему, по-доброму — «совершенно случайно» довелось подслушать, как они распрашивали Горскую о моих навыках в постели.

Впрочем, время для пикантных развлечений прошло. Позавтракав среди ночи, отдав последние указания специально заглянувшему к нам мертвому барону и главному бригадиру рабочих, мы собрались, облачились в причные темно-синие мундиры — и загрузились в наш черный внедорожник.

Даже Прохор сегодня принарядился — раздобыл где-то черную кожаную куртку, черную же кепку-восьмиклинку и явно новые джинсы, выглядевшие так, будто их носили лет сорок. Странные вкусы — но смотрелся он в этом наряде, да еще с черными очками, висящими на груди, весьма солидно.

Как, впрочем, и наши юные леди в приталенных синих пиджаках и чуть зауженных, но весьма эластичных, брюках. Все-таки женщины-маги — такая же боевая единица, как мужчины, а не «украшение армии», так что уж в юбочки и платья им наряжаться не полагалось.

Еще вчера бледная и слабая Горская сегодня цвела, краснела и осыпала всех вокруг добродушными шутками. Ничего об Организации она, увы, не помнила — но больше ничего не пострадало, да и сам факт потери памяти девушка вполне осознавала и не переживала по этому поводу.

— Меньше знаешь — крепче спишь! — с усмешкой сказала она мне утром по этому поводу. — Особенно, когда речь идет о всяких мудаках!

Тут мне трудно было не согласиться.

Ехать до Перми почти шесть часов, так что, выехав в два часа ночи, досыпали в машине. А, когда въехали в городскую черту, уже давно рассвело.

Только вот сегодня было отнюдь не солнечно — накрапывал мелкий дождик, тяжелые серые тучи нависали всюду, куда падал взор. Холодный летний дождик, впрочем, не сильно портил картину — изумрудно-зеленая зелень повсюду стала еще ярче, и мы с удовольствием любовались на вездесущие в Перми парки, аллеи, скверики.

— Барон Дмитрий Алексеевич Лихачёв? — осмотрел меня цепким взглядом служащий на КПП. — Да, внешность и документы совпадают. Проезжайте.

Да, теперь вокруг Академии выстроилось серьезное оцепление из имперских гвардейцев. Маги в черных длиннополых мундирах патрулировали землю и небо, а всех входящих и въезжающих дотошно проверяли.

— Да уж, какая-то тут не учебная атмосфера. — зябко поежилась Алиса. — Еще в мае дышалось здесь как-то посвободней.

— Скучаешь по учебным денькам? А чего тогда на выпускной не съездила? — с улыбкой спросила подругу Юля.

Сразу после выпускного турнира всегда устраивали сам выпускной — Всероссийский Выпускной Бал. Нынче из-за случившихся по всей стране трагедий бал перенесли — но отменять не стали. Дали народу повод порадоваться жизни перед грядущими трудностями.

Однако, Каховская на бал не собралась, хотя я не имел ничего против.

— Да ну их! — отмахнулась девушка. — Никому я там не была нужна, и сейчас не нужна. Да и мне никто там не нужен.

Пока Прохор встраивался в общий поток дворянских авто, выискивая место для парковки, мы продолжали осматроиваться. Сегодня здания ПИАМ были полностью избавлены от учеников — но столпотворение все равно царило чудовищное.

Молодые дворяне — в типовых ли синих мундирах, в родовых ли одеждах, расписанных гербами, или уже в военной форме, если проходили службу, стайками бродили там и тут. Эти, как и мы — будущие рядовые Особого Корпуса. Кругом толпилась их родня, слуги, телохранители, если они вообще кому-то здесь были нужны. Не меньше здесь собралось и кадровых военных. И все мокли под противным моросящим дождиком.

Хотя нет — все просто собирались вокруг адептов Воды, Воздуха, или Огня — они разгоняли вездесущую влагу. К одной такой группе прибились и мы, услышав, что они тоже ищут княжича Шувалова.

Долго искать не пришлось. Шувалов, одетый в малиновый мундир с поблескивающим символом Огня на груди и офицерскими погонами, в которых я пока еще не разбирался, воспарил над толпой. Закрутившись вокруг своей оси, он сотворил из пламени пылающую в небе восьмерку. Видимо, номер нашей сотни — неподалеку я увидел серемку из искрящихся молний и плотный водный поток, закручивающийся в цифру шесть.

Вскоре толпа, упорядоченная своими сотниками, распределилась по отрядам. Наши отряды встали в пять рядов по двадцать человек в каждом…

Точнее, должны были бы встать. Но вместо положенной сотни человек под командованием княжича оказалось всего шестьдесят. Лицо Василия надо было видеть — он яростно оглядывал с воздуха округу, до последнего надеясь на прибытие «опаздывающих», до упора держал пылающую в небе восьмерку.

Но никакого смысла в этом не было. И в восемь часов десять минут он, наконец, развеял заклинание и опустился поближе к земле, паря над ней лишь в паре метров, чтоб его все лучше видели.

Я осмотрелся, как сумел — похоже, в соседней седьмой и девятой сотне тоже серьезный некомплект. Началось то, о чем позавчера говорил старый Меньшиков — дворяне просто ищут повод не отпустить детей далеко от родовых имений.

А все военные, коих тут собралось полным-полно, мечутся в ярости.

— Доброе утро, бойцы! — наконец командным тоном обратился к нам княжич. — Рад видеть здесь всех собравшихся…

— Хоть кого-то. — зло прошептал он себе под нос. Но отчего-то все его прекрасно услышали.