На страже Империи. Том 2

Глава 14 Провокация

В столовой повисла гробовая тишина. Даже ложки перестали стучать по тарелкам. Молодой графский сын вызывающе смотрел на Шувалова. Княжич собирался было открыть рот для ответа, но я нарушил тишину первым:

— А напрямую у меня ты, значит, спросить не решился. Постеснялся, твое сиятельство? Или… испугался?

Взгляды всех присутствующих скрестились на нашей маленькой компании. Сидевшая возле меня Юля чуть вжала голову в плечи. Обернулся к нам и сам граф.

— Мы, кажется, не переходили на «ты», барон. И только что вы прилюдно нанесли мне серьезное оскорбление, обвинив в трусости! Не мне с моим мастерством бояться какого-то захолустного барона. И ваши дешевые провокации на меня не…

Я картинно зевнул — так громко, как только сумел. Этот тип, похоже, сразу решил перейти к излюбленному приему всякой крысы — обвинять других в своих грехах.

— Так много слов — и ни одного по делу. У тебя талант, незахолустный небарон. Или кто ты там…

Теперь он привлек мое внимание достаточно, чтобы я решил его разглядеть. Среднего роста, одетый не в темно-синюю униформу, а в светло-зеленый родовой костюм-тройку с ярко вышитым гербом на груди и большими бронзовыми пуговицами. Редкие русые волосы, прищуренные глаза неопределенного цвета. Узкое напудренное лицо скрючено в презрительной гримасе.

Только вот уж больно твоя презрительность напускная, показушная — это и дурак заметит. Похоже, смелости графчику придает лишь нескончаемый поток слов, льющийся изо рта.

Вот он и не может никак прекратить.

— Я попрошу вас обращаться ко мне в соответствии с титулатурой! Вы, барон, продолжаете ходить по о-очень тонкому льду, разговаривая с вышестоящим так непочтительно. Кто командир вашей пятерки? Почему он вообще позволяет вам открывать рот⁈

Я обернулся на девушек и Виктора. Граф тоже устремил взгляд к немцу — самому старшему и солидному на вид из нашей группы. Мы пару секунд молча переглядывались… а потом заржали во весь голос, нарушая всякие приличия.

Людей, сильно уважающих формальности, среди нас не водится.

— Ох!.. Боги, Виктор, гляди, как он на тебя смотрит! Давай же, Виктор, накажи меня по всей строгости!

Сдерживая смех, Виктор поддержал меня:

— О, барон, и что же мне с вами сделать? Наказать за дерзость, или наградить за смелость? Даже и не знаю…

Кем-кем, а идиотом провокатор точно не был. Быстро сориентировавшись и поняв, что главный в нашей пятерке — я сам, он молниеносно обернулся к Шувалову. Тот еле успел убрать с лица кривую ухмылку. Тоже еле сдерживается, бедняга. Того и гляди заржот…

Не заржал. И на вопрос, не поможет ли хоть он угомонить «этих зарвавшихся выскочек», на удивление спокойно ответил:

— Граф. Вы сами задали свой вопрос. Задали его мне, почему-то, хотя могли получить ответ от того, о ком спрашивали. До тех пор, пока ситуация остается штатной, мне нет резона вмешиваться.

Глаза крысеныша удивленно округлились.

— Но… но княжич, вы ведь враждуете с этим… с этим человеком! Он ведь и вас публично унизил перед благородными людьми в день бойни! Почему же вы…

— Знаете… — скучающим тоном перебил его Василий. — Я в тот скорбный день как-то все больше о жертвах и разрушениях думал. А не о том, кто и что сказал, разгоряченный смертельной битвой. Об этом не хотите вспомнить?

Внешне Василий оставался поразительно спокоен. Однако, моего уровня владения астральным зрением вполне хватило, чтоб увидеть ману, клокочущую в теле огневика. Внутри княжич кипел от ярости.

Могу его понять! Ведь только что стало точно ясно — графчик хорошо осведомлен о наших с Шуваловыми отношениях. Та беседа с его отцом совершенно точно не попала ни на какие камеры.

А значит перед нами не дурак с дерьмом в голове, а намеренный провокатор, заранее собравший сведения. То, как он тут же поник, услышав, что поддержки княжича не будет, говорит о том же.

Шувалов глянул на меня, я — на него. Мы кивнули друг другу. Преимущества от заключенного перемирия начали проявляться на удивление скоро.

— А вы знаете… — прервал мои размышления яростный голос провокатора. — Хочу! Хочу вспомнить о жертвах той трагедии! Так что, барон, быть может вы сами попробуете себя оправдать⁈ Ответьте на мои вопросы перед лицом общественности!

Остальные курсанты, которые замерев следили за ходом перепалки, закивали головами. не все. далеко не все. Но человек двадцать точно — а это много, очень много. Особенно в условиях грядущих общих боев.

Вот как, значит. Похоже, этот тип вполне намеренно ставил мне безвыходные для репутации условия. Он всем ясно показал свое презрительное и унизительное отношение ко мне, да еще и предложил именно оправдаться. И теперь, если я стану отвечать на его вопросы, это будет выглядеть жалким оправданием нашкодившего слуги перед господином. Реально нашкодившего — то есть, я покажу всем, что в его словах есть правда.

Если же отвечать я не стану, тогда, опять же, дам понять, что мне есть что скрывать, что слова крысеныша — не просто бред из головы. Да к тому же, продемонстрирую, что мне плевать на мнение сослуживцев.

В любой армии за такое первой же ночью макают головой в дерьмо. Или еще что придумывают — скучающие солдаты удивительно изобретательны во все времена.

Только вот графский сынок не учел одного важного факта. Я могу постоять за себя настолько эффективно, что мне действительно плевать как на мнение «общественности», так и на ее недоверие ко мне в бою. Того, кто посмеет сунуться ко мне с «расправой», я утоплю хоть в том же дерьме. А нередко я бы даже предпочел сражаться лишь вместе со своими людьми, не заботясь о жалких колдунцах со стороны.

Только вот просто послать его к чертям и уйти после таких речей сволочи я тоже не могу. Так что придется научить пацана манерам. А ведь после обеда я планировал вздремнуть…

— За твою публичную отрыжку, почему-то очень похожую на слова, я с удовольствием прикончил бы тебя тут же. Но я чту имперские законы, а они, увы, защищают даже глистов, если они — подданные Императора. Так что… Дуэль! До первой крови!

Ну вот я и в новом теле впервые вызвал кого-то на дуэль. Сам, первый. В прошлой жизни я любил это дело — но от дуэлей на пике моего могущества раскалывались горы и моря выходили из берегов.

Теперь же придется просто побросаться заклинаниями под боевым куполом, но ничего. Крысы и не достойны большего. Я бы и на дуэли руки марать не стал, но формально мы оба дворяне, а сразу поставить себя в коллективе умелым бойцом очень важно.

Будущий противник, услышав вызов на бой, приятно меня удивил. Не испугавшись ни на секунду, он оскалился, а затем угрожающе произнес:

— Вот, значит, как, барон? Ну хорошо! Обычно я не стал бы принимать вызов на поединок от кого-то столь мелкородного и жалкого. Не люблю размазывать оппонентов первым же ударом. Но тебя стоит поставить на место! Повылезли в «благородные», мать вашу…

Последнее он прорычал себе под нос, резко возвращаясь к своему столику. На ходу граф дал легкую затрещину одному из своих склочных подчиненных. Эти его слова, как и «жесты», тут же отвернули от него немалую часть публики. Вот только что с обожанием поедающая его взглядом миловидная девчонка резко отвернулась, состроив самое брезгливое выражение лица.

Как принимающая вызов сторона, граф должен был озвучить время и место, а также ограничения в пределах правил. В прошлый раз Василий, вызвав меня, нарушил это правило, так как был на две титулярных ступени выше меня — князь против барона.

И он не замедлил этим правом воспользоваться. А заодно мы наконец узнали, как его зовут.

— Что ж, барон. Я, графский сын, Константин Ильич Милютин, принимаю ваш вызов на поединок. Через два часа, в пятнадцать тридцать, на второй спортивной площадке. Ограничения… так и быть, нельзя использовать «пробойники». Пощажу вас хоть в этом.

Пробойники? В столь юном возрасте? Я уже успел убедиться, что для нынешних магов это не норма. А глаза Виктора, удивленно расширившиеся при представлении графчика, подтвердили — персонаж передо мной непростой.

Даже если сам он блефует и не умеет творить пробойники, он явно знает, что на них способен я. И под благородным предлогом отнял у меня эту опцию.

Впрочем, сомневаюсь, что это ему поможет. Приличные люди не идут в провокаторы. А всякую мразь я привык давить стальным ботинком.

Закончился обед в гробовом молчании. Даже два неугомонных барона прекратили препираться и спорить, у кого род древнее. Молчали и мои соратники. А Василий, вяло ковырявшийся в остатках пищи, то и дело бросал на меня взгляды. Хмурые, совсем не обнадеживающие взгляды.

— Ты что, с ума сошел⁈ — было первым, что я услышал от него, когда после обеда он позвал меня поговорить наедине.

— Ого, как грубо! — усмехнулся я. Вот передо мной уже стоял старый добрый Шувалов, кипящий от гнева и не пытающийся сдерживаться.

Но теперь его злость вызывала скорее добрую улыбку, чем желание дать в рыло. Я увидел в нем не озлобленного охамевшего в край дворянчика, а весьма обиженного жизнью человека, вынужденного к тому же все время силой воли подавлять эмоции. Пусть поорет — огневикам полезно.

— Это я еще не грубо… Ты решил в первый же день службы из строя выйти⁈

Я удивленно приподнял бровь.

— Не понял. Ты ведь знаешь, как я отличаюсь от типичного молодого мага. Ты, помнится, вообще на тот свет меня одним ударом планировал отправить. И что из этого вышло?

Интересно. Уж кому-кому, но не Шувалову меня недооценивать. Если он считает, что мне что-то может угрожать… с удовольствием послушаю об этом юном даровании.

— Одно дело я! — бросил княжич, ходя взад-вперед по своей комнате на первом этаже общаги. — Я просто довольно талантливый и сильный маг, обученный лучше многих. А Костя Милютин — гений! Выдающийся потомок древнего военного рода. Говорят, его семья состоит в Старом Доме, но для нас это важно только тем, что он имеет в арсенале неординарные техники. Техника — вообще его конек…

— Он ведь маг Воды, как я успел заметить? — прервал я поток слов княжича. Этот Костя не скрывал ауру, так что его Аспект я считал без проблем. — Интересно. Секретные техники, говоришь?

— Так и есть. По легендам, его род — один из первых, к кому вернулась магия в стародавние времена. Я, когда узнал, что помимо тебя под моим началом еще и этот заносчивый козел, за голову схватился. А тут вы еще и ссоритесь в первый же день! Господи Иисусе, за что ж мне это⁈

— Так ты не меня отчитывай. — усмехнулся я. — Я сидел, вкушал яства в приятной компании, а тут этот нарисовался. От меня то тебе что надо?

Княжич ответил далеко не сразу. Играя желваками, он продолжал мерить комнату шагами. Но вскоре все-таки махнул рукой, рухнул на кровать, и выдохнул:

— Да понимаю я. Но я с ним излишне ссориться не стану. Даже если про Старый Дом все неправда, с таким сильным и подающим надежды бойцом надо дружить. В конце концов, спрашивать меня будут не за то, в каких вы тут отношениях, а за то, скольких людей мы защитим. Скольких тварей уничтожим.

— Так и есть, Василий. — пожал плечами я. — Ты прав в этом. Так что постараюсь сильно паренька не калечить.

— Я бы на твоем месте постарался вернуться живым. Низкородные Костю не просто бесят, как всех нормальных… прости. В общем, он вас — нетитулованных и баронов — презирает, грязью считает, по ошибке дворянство выбившей. Осторожней там.

Молча кивнув, я вышел из комнаты, оставляя Василия недовольно пыхтеть. Мне, в конце концов, еще предстояло найти вторую спортивную площадку. Соратники ждали меня у двери и явно все слышали.

— Ты тоже узнал его имя? — обратился я к немцу. — Видно было по лицу.

≡=Узнал. — кивнут Виктор. — Я особо не слышал ничего конкретного. Только то, что выдающийся водный маг из древнего рода, где водные чаще всего рождались. Хотел как-нибудь встретиться с этим дарованием, когда подрастет.

— Ну вот и встретился. — невесело мотнула головой Маша. Растрепанные золотистые волосы сверкающим дождем рассыпались по щекам. Изящным движением девушка убрала их назад. — Думаешь, справишься, Лихачёв?

Эта как всегда, в своем репертуаре. Как бы меня не запугивали всякими слухами, охамевшего графчика необходимо проучить. Раз эта задача выпала именно мне — я ее выполню.

Болтая на отвлеченные темы, мы побродили по первому этажу, без труда найдя выход на задний двор. Там и обнаружились четыре спортплощадки, на каждой из которых имелся и дуэльный купол. да не маленький, как у больницы, а солидный — метров по тридцать в диаметре. Чего-чего, а пространства вокруг общежития хватало.

Вокруг площадки уже крутился народ, собирающийся на представление. Заметил я и самого графа, вновь обжимающийся с дамой модельной внешности. Увиденное мне не понравилось, так что на оставшееся время я решил вернуться в номер и немного отдохнуть.

Ребята остались на улице — сидеть в жару в комнатах никому не хотелось. Предупредив их о том, что лучше держаться вместе и вообще соблюдать осторожность, я направился наверх один.

Когда я уже заканчивал подъем по лестнице, не забывая в фоновом режиме сканировать окружающую местность, я ощутил человека. Он просто стоял за углом, у выхода с лестницы, и чего-то ждал. Дальше по коридору ждал еще кто-то, но там слепок ауры становился совсем уж неясным.

А вот у лестницы меня ждал молодой парень, судя по всему — не самый выдающийся маг огня. В том, что парень именно ждал и именно меня я не усомнился. За все время пешего подъема на шестой этаж мне не встретилось на лестнице вообще никого. Ни одного курсанта, или работника.

Увы, считывать с ауры эмоции и намерения я пока не мог. Во всяком случае, не без серьезнейших усилий. А потому решил не париться. Вряд ли хиленький колдунец, да еще и посреди общежития, сумеет мне навредить.

Нет, это может быть и очередная замаскированная нежить — но тогда хоть готовься, хоть не готовься, легко не будет. Набросив на себя Завесу Пустоты, я спокойным шагом завершил подъем по лестнице и вышел в коридор.

Парень активизировался сразу же. Резко рванулся в мою сторону. Я весь собрался, приготовился отражать удар и сотворить клинок… но совсем хилый тощий юноша в круглых очках неуклюже выскочил мне навстречу, а затем попросту врезался в меня.

Тут же упав на задницу — как-то слишком уж резко и сильно — он завопил:

— Пощади!!! Нет, господин Лихачёв, не бейте, умоляю! А-а!..

Из одного из блоков тут же выскочила девушка, в этот же миг «щелкнув» на телефон картину: я, весь сгруппированный и собранный для атаки, стою с приподнятой для замаха рукой над валяющимся на полу тощим очкариком, в слезах закрывающимся от удара.

Понятно. Старый как мир и дешевый как штаны за сорок медяков прием… Выход из которого, увы, осложняется тем, что девушке теперь не нужно бежать мимо меня к выходу.

Мощный порыв ветра, поднявшийся прямо в помещении, стрелой понес хрупкую даму в сторону загодя открытого балконного окна в конце коридора. А лицо и фигуру ее заволокло налетевшей отовсюду мелкой пылью.

А еще она закрыла ауру! Не насовсем, конечно, и рано или поздно я ее отыщу… если она местная курсантка. Но далеко не сразу.

А вот очкарик, увидев скоростную ретираду спутницы, испугался уже по-настоящему. Коровьи глазки маменькиного сынка под стеклами очков расширились, губы задрожали. Он вращал головой, устремляясь то на хлопающее ставнями окно, то обратно на меня.

— Что, убогий, не ожидал, что тебя кинут? Думал, поди, что еще и с девочкой перепадет? — с очень невеселой ухмылкой смерил я взглядом это ничтожество.

— П… п… прошу!!! Пощадите!!!

В его голосе не осталось и тени наигранности.