На страже Империи. Том 2

Глава 13 Тревожная атмосфера

Вступительная церемония длилась часа три. Сперва каждый сотник произнес для своих пафосную речь о чести, долге и родине, но мне было настолько все равно, а Шувалов говорил речь настолько печально, что я не запомнил почти ни единого слова.

Затем всех собрали перед огромным экраном, с которого специально для новобранцев в ОКО выступил сам Его Императорское Величество Михаил Павлович Романов. Его речь звучало уже на порядок лучше — бодро, воодушевляюще, более содержательно.

А главное — он стал первым, кто в общих чертах пояснил расстановку наших сил. Выяснилось, что на каждую губернию приходится количество боевых сотен сообразно ее размерам и населенности. Затем были перечислены все эти губернии, коих в России оказались десятки. На нашу, Пермскую, вышло ровно десять сотен — тысяча боевых чародеев.

О том, что сотни эти почти везде не укомплектованы, а часть «боевых чародеев», как я успел увидеть, еле-еле умеет летать, Император предпочел умолчать.

Впрочем, после речи Государя нас вновь разбили на «сотни», но собрали уже вокруг военных в черных мундирах — уже давно знакомой мне Императорской Гвардии. Эти офицеры начали разъяснять куда более приземленные вещи.

Вновь посетовав на некомплект, они объяснили его — практически слово в слово также, как пророчил Меньшиков. Дворяне боятся за имения и детей, а Император, ввиду тяжелых и неопределенных условий внутри и вне страны, не может разом начать давить на всех. А начнешь давить избирательно — остальные, боясь продолжения, тут же вступятся за «пострадавших».

Кое-где, как выяснилось, сотни доукомплектовываются из кадров имперских спецслужб, но в Перми такой возможности нет, так что увы. С этими словами седеющий худощавый офицер лишь развел руками.

Дальше расположение частей. Каждой сотне выделяется на контроль определенный участок Губернии. При этом в сотнях смешанный состав со всего Урала, чтоб люди не тяготели к дому и не пользовались на местах покровительством родственников. И нам, так уж вышло, достался контроль за самим губернским центром — за славным городом Пермь.

Многих это обрадовало. Что уж там — это обрадовало вообще всех в нашем разношерстном отряде. А я лишь подумал, что неспроста это все. Хотя, пока подозревать подтасовку рановато. Посмотрим на силу распределенных ко мне бойцов — все-таки я не пуп Земли.

— Разместитесь в общежитиях ПИАМа. — чуть картавя произнес все тот же седеющий мужчина. — Набор на обучение сюда все равно пока приостановлен, а студенты временно распущены. Академия в центре города, имеет свои боевые площадки, хорошую сеть связи, общежития, рассчитанные на магов — условия для вас идеальные! Так что надеемся, что вы оцените оказанную честь и, так сказать, не посрамите Армию. И не заср… не станете заниматься порчей казенного имущества. Все понятно?

Когда все нестройно кивнули, офицер продолжил вещать про пайки, зарплату и увольнительные — все это я предоставил заинтересовавшемуся Виктору, а сам все больше осматривал наших будущих соратников.

Соратники эти доверия не внушали. Да, все дворяне — девушки и парни почти поровну, может быть парней процентов шестьдесят. Молодежь в хорошей или, во всяком случае, сносной физической форме. Кроме одного лысого розовощекого толстяка, но тот парил чуть над землей, а отсутствующие ноги ему заменял массивный артефакт, похожий на маленькую летающую тарелку. Видел про них в Интернете. От серого металлического диска, удерживающего жировые складки паренька, так и веяло маной, а значит это серьезный маг. На его физическую форму смотреть не обязательно.

В общем, все, конечно, здорово — только вот рожи у всех уж больно кислые. Некоторые пятерки откровенно скучали, кто-то таращился на своих компаньонов так, словно видел их впервые. А кто-то — словно не хотел бы видеть их в принципе. Две пятерки сбились в кучу и волками зыркали на всех остальных — на войне это один из худших типов поведения.

Тут и там разносятся шепотки о происходящем — нередко панические. А кто не паникуют — те в принципе слабо понимают, что происходит. Ладно хоть наши шестьдесят человек — исключительно в «пятерках». Двенадцать полных отрядов, никого лишнего.

Жаль, полных — не значит полноценных.

— Смотри, Дима, видишь вон, двое? — спросила меня Горская, указывая на двух юношей в типовых синих мундирах Юноши явно уже готовы друг на друга броситься — столько ярости в глазах. Я кивнул. — Я тут послушала их немного. Они Младшие дети двух враждующих баронских родов. Просто ходят оба под одним графом, вот их и отдали в его пятерку. Они оба узнали об этом… да вот только что.

Сам капитан этого отряда стоял поодаль и откровенно обжимался с миловидной особой лет девятнадцати, тоже в типовом мундире. Видимо, еще одна «боевая подруга».

— … В общем вот! — слегка косно закончил свою речевку офицер, назначенный ответственным за дисциплину в сотне. — Не хулиганьте, в общем, и не ссорьтесь. Вы все нужны стране живыми, дружными и боеспособными. Если совсем нужда припрет… ну не знаю, потрахайтесь с кем-нибудь. Это мальчикам. А девочки вообще буянить не должны, потому что девочки! Такие дела… бойцы, ёк-макарёк.

Все три девушки в моей команде при этих его словах скривились. Юля вообще посмотрела так, будто война ожидается не с тварями, а вот конкретно с этим полноватым старичком в пышных погонах.

— Ха! — криво улыбнулся Виктор. — Военщина старой школы!

— Что это значит? — спросил я.

— Значит, что на втором месте в его жизни тупость, а на третьем — наглость.

— А на первом?

— Каменная задница. — презрительно хмыкнула Алиса. — Этот явно годах в семидесятых-восьмидесятых карьеру делал, а тогда больше всего ценилась способность сидеть над бумажками десятилетиями и правильно красить траву для начальства, а не сражаться.

— Золотые времена! — усмехнулся Виктор. — Что вы на меня так смотрите? Это же всегда грустно — когда армии приходится действительно сражаться.

Он прав, если так подумать. С этим все вскоре согласились. Но мнение о косноязычном старом офицере ни у кого не улучшилось.

Никакого военного обучения нам особо не полагалось — школяров здесь не было. Все молодые, от восемнадцати до тридцати, но уже прошедшие обучение магии, а значит либо окончившие военную кафедру, либо отслужившие. А о том, как вести бой в новых условиях, думаю, даже у высших генералов пока весьма смутные представления.

Но не позволять солдату сидеть без дела — важнейшая задача любой армии. Так что нам сразу пообещали, что за ближайшие семь дней «с целью оценки сил в распоряжении» на нас проведут практическое тестирование — серию поединков, физических упражнений, семинаров по тактике боя малых групп магов и прочее. Ну и, конечно, будут в свободное время гонять на тренировке по мере сил.

Вопрос одного паренька о том, что делать, если вдруг война, а он уставший, злостно проигнорировался.

Впрочем, любые занудные речи имеют свойства заканчиваться. Закончилась и эта — нам выдали типовую военную форму, тут же подогнали под размеры тела, и отправили на заселение в стоящие неподалеку общежития. На каждую пятерку выделили по целому блоку комнат, что всех порадовало.

Форма оказалась во многом схожей с гвардейской — темно-синяя, почти черная, с высоким воротником, украшенным золотыми символами, с двойным рядом золотистых пуговиц и гербом Империи на широком вороте легкого летнего пальто, которое многие тут же нацепили, спасаясь от дождя. Головных уборов нам не полагалось, что неудивительно для тех, кто готовился к преимущественно воздушным битвам.

Переодевшись, мы отправились заселяться.

— Ого, солидно живут господа студенты! — присвистнул Виктор, заглядывая в одну из комнат блока на последнем, шестом, этаже. Мы решили выбрать место повыше — летать тут все умели, а возможность быстро взмыть в небо порой незаменима.

Я согласно кивнул. В мое время даже высшая знать жила не сильно роскошней. Разве что жилплощадь была куда больше. В остальном светлые просторные комнаты общежития с огромными окнами, упругими аккуратными диванами, лакированными столами из красного дерева и полным набором бытовой техники в каждой комнате, в комфорте не уступали старинным дворцам.

— Да, это хорошая общага. — заглянула в идеально чистый туалет Алиса. — Тут еще вторая есть, для тех, кто победнее и не так знатен. Я там жила — она куда как хуже. Но, впрочем, тоже недурно, в отличии от общежитий для простонародья при обычных заведениях.

Заселились без проблем. Ожидаемо, полового разделения тут не было — раз селились все своими пятерками, то внутри отряда половой вопрос должен был решаться еще до прибытия на службу, а тут пусть сам отряд защищает своих женщин от внешней агрессии. Мы, впрочем, таки разделились. Мы с Виктором заняли одну комнату, Юля с Алисой вторую, а привыкшая к одиночеству и большому количеству личного пространства Маша — третью. Я успел услышать ее облегченный вздох — в палатке среди леса графской дочери явно недоставало одиночества.

Обустроившись и скинув наши небогатые пожитки, мы отправились в столовую. Она располагалась на первом этаже — персонал общежития трижды в день готовил на всех, плюс там все время продавалась различная мелочевка. Это со слов Виктора, который умудрился не прослушать инструкции по питанию.

Приближался час дня, и вскоре как раз должен начаться обед, на который всем положено явиться для учета.

Столовая тоже порадовала. После нашей весьма аскетичной жизни в палатке, в течение которой питались мы в основном размороженной или походной едой, отчего та же Маша откровенно страдала, белые накрахмаленные скатерти, лепнина на потолках и столы, уставленные первым, вторым и закусками, показались царским пиром.

Новобранцы здесь уже толпились — в поистине огромном зале с несущими колоннами выставили двенадцать круглых столов на пять персон, и все спешили рассесться. Было видно — зал вполне вместил бы и полную сотню.

Два отряда, что волками глядели на других на построении, сдвинули столы друг к другу и о чем-то шептались. К себе никого не подпускали даже с вопросами. Ну-ну, ребятки. Посмотрим, как вы, такие гордые и независимые, проявите себя в настоящих делах.

Надеюсь, все-таки, не настолько плохо, чтобы лишить нас одной шестой состава.

Два паренька, что чуть не подрались на том же построении, тоже привлекали внимание. Но уже в забавном ключе. Рассевшись в уголке, мы с интересом наблюдали следующую сцену: первый юноша бегом подлетел к столу, выбранному его командиром, да так, что аж стул уронил. Но это его не смутило — главное, что он уселся вперед оппонента. И теперь второй барон стоял у стола и никак не решался сесть, то подтягивая к себе стул, то отодвигая назад. Он умоляюще смотрел на своего командира, и ненавидяще — на оппонента. Но графский сынок решил, кажется, не вмешиваться, а расторопный юноша делал вид, что никто не двигает стул у него над ухом.

— Придурки. — фыркнула Маша. — Как их вообще до службы допустили?

— Трудные времена… — устало вздохнул Виктор, пододвигая к себе тарелку наваристого супа. — Рождают потребность даже в самых тупых людях. Ты смотри, Маш, они еще героями какими-нибудь станут!

— Очень может быть. — поддержал я друга. — Честолюбие и конкуренция в армии — не так плохо. Лишь бы в здоровых пределах. А эти двое явно теряют берега.

Последним в столовую вплыл запомнившийся мне безногий толстяк на сером диске. За ним шли четверо девушек, походивших скорее не то на горничных, на которых зачем-то натянули военную форму, не то на квартет секретарш крупного начальника. Видел что-то подобное, шерстя достижения и «достижения» современного искусства.

На боевой отряд четыре размалеванных девицы с вычурными прическами были похожи в последнюю очередь.

— Кто-нибудь его знает? — с неподдельным интересом спросил я у своих. Ответила Каховская.

— Это Платон.

Кхм. Лаконично.

— Философ что ли? — усмехнулся я. — Так ун уж помер давно, я с ним общался даже. Немного. Мне быстро надоело.

— Надоело общаться с самим Платоном? — аж приоткрыла рот от удивления Алиса. — Да на его идеях до сих пор полмира… Тьфу, при чем тут тот Платон вообще⁈ Это другой…

Оказалось, что, когда Алиса только поступала, этот Платон — граф Платон Степанович Морозов — уже учился на четвертом последнем курсе. Так что ПИАМ он окончил три года назад.

Алиса еще успела увидеть парня прежним — стройным высоким блондином с вьющимися кудрями. Красавец и любимец женщин — просто со странным вычурным именем. Но почти в самом начале учебного года на загородную дачу Морозовых напали неизвестные. Мать, отец, дядя и двоюродная сестра Платона погибли, а сам он лишился ног, а также выжег часть источника, на время потеряв возможность пассивно впитывать ману.

Нападавших вскоре обнаружили, выяснилось, что дело в наркобизнесе, прикрытом отцом парня — знаменитым на всю Костромскую Губернию, где они и жили, следователем. С делом разобрались быстро и кроваво — только вот жизни уже не вернуть.

В общем, парню грозило отчисление — финальные экзамены без маны он бы не сдал. Даже с поблажками. Только вот он, имея самый редкий дар — магию Жизни — не хотел сдаваться. И прибег к… альтернативным способам извлечения маны.

Секс, неумеренная еда, возлияние и спорт… впрочем, первые три пункта почти сразу переселили спорт, что немудрено для безногого. В итоге он так привык впитывать силу таким образом, что не вернулся к стандартному способу даже когда уже мог.

Теперь он… вот такой. Как раз проплыл недалеко от нас, почесывая колышущийся бок. Но человек, со слов Алисы, замечательный — добрейшей души. А дамы при нем — да, его источники энергии. Да, он прибегает к сексу даже будучи… вот таким. Но там все добровольно, и платит он им очень и очень прилично даже для нетитулованных дворянок, коими дамы и были.

Юля чуть скривилась. Я лишь улыбнулся. Жизнь есть жизнь — ничего плохого тут никто никому не делает, все на желанных местах. А за то, что не оставил магию, пересилил обстоятельства, я могу лишь пожать этому Платону руку.

Даже, пожалуй, хочу. С магом Жизни нужно иметь тесное знакомство.

Все расселись, и, погрузившись по началу в тишину, столовая понемногу стала наполняться разговорами, стуком ложек и прочими атрибутами приятного обеда. Уселись все-таки даже эти два петуха. Ну и слава богам.

На обед подали наваристые густые щи со здоровыми кусками мяса, на второе — картошку с какой-то очень вкусной рыбой, дополнив все это парой небольших сладких пирожков с ягодами и здоровенным стаканом темного морса. После возвращения в мир живых у меня было очень немного возможностей прикоснуться к хорошей кухне — жизнь в лесу, увы, не располагает. Так что теперь я набросился на блюда, с непередаваемым удовольствием дегустируя все подряд. Сохраняя, конечно, рамки приличия — но одобрительный взгляд толстой поварихи за стойкой не укрылся от моего внимания.

Мы изначально заняли стол в дальнем углу без какого-либо враждебного умысла, но и без желания мелькать у людей перед глазами. После пермской бойни меня вполне могли узнать — а сейчас я хотел спокойно поесть, даже если затем вопросы ко мне неизбежны.

Все внимание курсантов, впрочем, привлек к себе княжич Шувалов. Василий тоже обедал с нами, но сидел чуть в сторонке в гордом одиночестве. Напротив него стоял пустой стул — Василий сразу огласил, что любой, у кого есть вопросы, может подойти к нему и все узнать.

Вот, из-за своего стола поднялся тот самый граф, командир двух склочных баронов. Вальяжно подошел к столику Васи, неторопливо усевшись на скрипнувший стул.

— Хотелось бы задать вопрос, если можно, господин сотник! — произнес молодой человек. Я скривился. Это было сказано так громко и так нарочито медленно, что и последний идиот поймет — готовится какой-то выпад. Но против кого?

Впрочем, интрига держалась недолго. И ответ меня совсем не порадовал.

— Да, задавайте, граф. — негромко ответил Шувалов.

— А можно узнать… — еще сильнее повышая голос, словно говорил с глухим, продолжил этот тип. — Что среди нас делает государственный преступник, да еще и, возможно, ответственный за недавнюю бойню, произошедшую в этих стенах⁈ Разве подобным не должно заниматься следствие? И не знаете, случаем, где его ручное чудовище?..