На страже Империи. Том 1

Глава 14 Цена перемирия

— Ну давайте поговорим. — спокойно кивнул я старику. — Раз уж вы расправились с этой мразью, этот разговор для вас ценнее, чем жизнь вашего человека. Если, конечно, карателя, убивающего невинных гражданских, можно так назвать.

Старик покачал головой и тяжело вздохнул. Теперь, когда горячка погони спала, я увидел, насколько утомленным он выглядит. Плечи опущены, голова с трудом держится на дряблой шее, кожа, обтягивающая лысый череп, вся изрыта глубокими морщинами.

— Это не мой человек. Он подчинялся Олегу — моему сыну. — старик порылся тонкой ладонью в складках своего тяжелого черного халата и выудил оттуда большую печать на золотой цепочке, украшенную гербом Меньшиковых. В кабинете Лихачёва я видел такую же, но на серебрянной цепи. Печать главы рода.

— Так меня решил встретить лично самый главный? Я польщен! Хотите, чтоб я извинился за убийство этого Олега? Не дождетесь.

— Нет. — твердо произнес старик. — Олег давно рыл себе могилу. Возомнил себя главным просто потому, что больше всех болел за судьбу рода. Якобы. Его братья куда осмотрительней. Да и вы так говорите, будто дворяне в целом должны как-то печься о своих детях. Кто их считает-то вообще?

Он криво ухмыльнулся, убирая печать в карман.

— Присядете, барон? — спросил он, резко взмахнув ладонью. С треском ломаемых ветвей снизу, из леса, стали взлетать к нам туши животных разной степени сохранности. На лету их кости очищались от всего лишнего, чтобы затем сплестись в изящный стул с высокой спинкой, увенчанной волчьим черепом.

— Эффектно, признаю! — усмехнулся я, усаживаясь поудобней. Никакой лишней враждебной магии я не почувствовал, но каждую секунду был готов защититься, или ударить первым. — Но переходите к сути дела. У меня нет времени на пустой треп. Я планирую успеть к похоронам. Если вы понимаете, о чем я.

— Увы, понимаю. — выдохнул Меньшиков. — К сожалению, сын успел претворить в жизнь свой план, пока я был занят поисками в очередной раз сбежавшей дочери. Поверьте, барон, я искренне соболезную всем пострадавшим. И понимаю, что мертвых не вернуть никакими словами.

— Есть такие слова. — перебил я его, не желая слушать эту формальную чепуху. — Приличные маги жизни их знают. Ну или знали когда-то, во всяком случае. Вы, значит, сейчас пытаетесь мне сказать, что во всем случившемся виноват ваш уже мертвый сын, а пока еще живой вы тут ну совсем не при чем. А вот ваша дочь, кажется, иного мнения.

Граф взмахом руки сотворил прямо из воздуха изящный бокал, тут же наполнившийся бордовым напитком. Неудивительно — за столько-то лет даже маг Смерти способен освоить кое-что из фокусов бытийников. Второй бокал, отправившийся ко мне, я сбил на лету слабеньким пустотным импульсом.

— Так вы знаете, где Мария? — вопросом на вопрос ответил старик. — Я очень заинтересован в этой информации. А что до того, кто виновен, а кто нет… Я не отрицаю, что упустил надлежащее воспитание Олега. И упустил давно. Позволил ему забить себе голову бреднями о возрождении великого рода Меншиковых. Да, именно Меншиковых. Мы ведь были князьями, барон. И уничижительного мягкого знака в нашей фамилии тогда не было!

Он хрипло рассмеялся.

— Но бросим эти споры о степени вины. — резко оборвал он смех. — Я вижу вашу силу. В столь юном возрасте сотворить Доспех Аспекта способны единицы. Впрочем, барон, я вижу и то, что способны видеть лишь воистину выдающиеся маги смерти.

Я нахмурился. Именно этого я от нашей беседы и ожидал. Ждал, когда он наконец приступит к главному. В конце концов, если бы он хотел лишь уладить межродовые отношения, послал бы дипломатов, а не являлся сам.

— И что же вы такого видите, граф? — задал я вопрос, не очень-то нуждающийся в ответе.

— Возраст вашей души. Точнее, лишь то, что она намного старше тела. Очень сильно старше. И я вижу на ней печать смерти. Но создавать одушевленную нежить невозможно, это аксиома некромантии. Да и вы — живой человек. Не просветите старика о природе этого феномена?

Я отрицательно качнул головой.

— Не просвещу. Для вас я могу лишь подтвердить очевидное. Настоящий Лихачёв мертв, а я намного старше этого тела. Я умер и вернулся к жизни по своей воле. На этом все. Вам ничего не даст это знание. По имперским законам род определяется кровью, а не эфемерными субстанциями, вроде души. На этом с вопросами обо мне покончено. Вас интересовало только это? Я уже могу продолжить вырезать ваш род, Ваше Сиятельство?

Собеседник лишь молча кивнул, принимая мои условия. Конечно, я не стал сразу бросаться в бой. Старика явно интересует перемирие. А мне куда важней обеспечить себе и своим людям достойное будущее, чем упиваться бестолковой местью. Пусть это будущее обеспечит мне Меньшиков. Из своего кармана.

Продолжение беседы не заставило себя долго ждать.

— Я ищу мира с вами, барон. Всю свою жизнь я стремился обрести для Меньшиковых спокойствия. Стабильности. Ну, думаю, вы знаете, к чему обычно стремятся адепты Смерти.

Я улыбнулся. Действительно, Смерть именно так влияет на психику человека. Делает его довольно инертным, неторопливым, тянущимся к покою и стабильности. Некроманты обычно полусонные флегматики, а не безумные злобные колдуны.

— А ваш сын, полагаю, хотел пустить неуемную энергию, данную ему Жизнью, в другое русло? И имел на будущее рода свои планы?

— Жизнь… Я терпеть не могу общаться с адептами этого Аспекта, барон. Сомневаюсь, что во всей империи вы найдете человека, который радовался бы редкости адептов Жизни больше, чем я. Вечно у них шило в известном месте. Вечно им не сидится, вечно больше всех надо! Несет куда-то… Думаю, Бог, если он есть, разгневался на меня, одарив моего первенца столь мощным даром Жизни. А я не сумел его обуздать. И это привело к катастрофе.

— И я все еще жду, когда вы попытаетесь загладить последствия этой катастрофы, граф. Терпение мое не безгранично. А трагедия вашего рода — обыденна, а потому мало меня волнует. К делу.

Старик поморщился. Мой подход явно его раздражает, а говорить о том, что именно он будет мне должен, если я пойду на мировую, он очень не хочет. Но выхода у него нет. Похоже, его собственная власть внутри рода утекает сквозь пальцы.

— Хорошо. К делу. Вы не хуже меня знаете, что, если уничтожите мой род, вам не достанется ни гроша. Все наше имущество как рода, не сумевшего защитить порядок на своей земле, перейдет к соседнему более высокому роду. К князьям Строгановым. Не к вам, барон.

Я кивнул. Уже в пути к имению я понял, почему именно наблюдатели от Строгановых не вмешались в мою расправу над Олегом. Сволочи задумали прирастить свои активы моими руками!

— Я же — продолжил собеседник. — Предлагаю вам другой вариант. Мы с вами подписываем официальный нейтралитет с запретом причинять прямой вред имуществу и людям друг друга. Подписав такую бумагу мы ставим на стражу нашего мира императорскую гвардию. Прочнее документа в Империи, пожалуй, нет. А за это я отдаю вам четверть наших активов. Любых. До четверти земель, людей, денежных запасов, ценных бумаг. Именно для того, чтобы обсудить конкретные репарации я и прибыл сюда лично.

Я крепко задумался. Да, жизни моих людей этим не вернуть. Но продолжение кровавой вражды непременно унесет еще немало жизней гражданских. А те, кто останутся живы, неизбежно обеднеют, а то и разорятся с гибелью одного из родов. Окажутся в кабале у Строгановых.

Усиление княжеского рода, господствующего сейчас в Пермской губернии, да еще с моей помощью, точно не в моих интересах.

А вот развитие моей новой земли, укрепление моих позиций среди местного дворянства, установление прочного мира, который позволит всем нам лучше подготовиться ко вторжению иномирных тварей — в моих.

Ведь твари не будут разбираться, из какого рода их потенциальная пища. Сожрут всех, если не быть готовыми. А уж такой бездны знаний о них, какая есть у меня, не имеет в этом веке никто, кроме моих старых врагов.

Да и они до меня никогда не дотягивали.

Следовательно, именно тогда, когда Империи понадобится защита от вторжения из-за кромки, я сумею возвыситься как никто другой. Для реального отстаивания моих интересов необходимо стать князем, войти в ближний круг Императора. Или даже занять его место. И мелкая грызня у черта на рогах из-за пары деревень — явно не тот путь, который приведет меня к успеху.

— Я согласен на мир, старик. — твердо произнес я. — Но мне не нужны пустые цифры. Ты не хуже меня понимаешь, что я не сумею грамотно распорядиться прорвой земли, или бумаг, если они свалятся мне как снег на голову. Я потребую у тебя иного.

Морщинистое лицо мага ничего не выражало. Для адептов Смерти это тоже норма. Но в этот момент уголки его губ на мгновение дрогнули. А изо рта вырвался тихий вздох облегчения. Значит, он был весьма доволен.

— Выдвигай свои требования, барон.

— Мать Марии Меньшиковой, как и сама Мария, покидают твой род. Пусть сами решают свою судьбу, раз уж Мария тебе не родная дочь. Это первое требование. Будут еще два.

Вот тут даже маска спокойствия графа дала трещину. Глаза округлились, он еле подавил удивленный вздох.

— Вы… Похоже, ваши отношения с Машей весьма близки, раз вам известны такие подробности. Дайте угадаю. Девочка рассказала вам, как я запираю ее мать в подвале, морю голодом и всячески истязаю? Спешу вас разочаровать. Я не такой сумрачный гений, каким она меня видит. Я согласен с этим вашим требованием. Все равно после всего случившегося ни на какой удачный брак для Марии надеяться не придется. Увы, я и ее не сумел вырастить полезной для рода.

— Нет, таких подробностей она мне не рассказывала. — покачал я головой. — Дайте-ка угадаю. Вы пытаетесь при помощи некромантии продлить этой женщине жизнь? Или, быть может, ищете бессмертия? Почему-то именно адептов Смерти бессмертие занимает особенно часто.

— Это так. — кивнул старик. — Доказать это нетрудно, у нас с Викторией есть брачный договор, в котором оговорены все условия. Вы удивительно проницательны. Она очень желала остаться молодой и прекрасной, барон. Я желал того же, искренне любил и люблю ее. Увы, до испанской королевы от Перми весьма неблизко, а российские адепты Жизни мало чего стоят. Когда я сам был молод, я еще не был столь искусен в Смерти, и свою юность потерял. Но, когда я повстречал ее, я уже многое мог. Если вам доведется увидеть Вику, вы поймете, насколько многое. Увы, красота и долгая жизнь требует своих жертв…

— … И для собственной дочери она этих жертв «почему-то» не хочет. — махнул я рукой. — И вы решили сделаться в глазах Марии тираном, а ее бунтарский дух подавлять, угрожая «наказаниями» для матери?

Старик утвердительно кивнул. Скорее всего, здесь он не врет. Это будет легко проверить, встретившись с этой женщиной лично. Особенно теперь, когда их сильный менталист отправился на тот свет.

— Я согласен. — повторил граф. — Мать Марии доставят к вашему имению сегодня же к ночи. Ей весьма вреден солнечный свет. Если она захочет уйти от меня — я не стану ее удерживать. Но предупрежу сразу, она вряд ли захочет.

Еще бы! Годами страдать, чтобы потом пустить все коту под хвост. Ну ничего, зато Марии полегчает от беседы с матерью.

— Позвольте спросить, барон. А с чего вы вообще печетесь о судьбе каких-то женщин из чужого рода? Неужели вы правда воспылали к девочке нежными чувствами?

Старик улыбался. Я ответил ему тем же.

— Мы оба понимаем, что это было бы сущей глупостью. — произнес я. — Нет, на нее саму мне плевать. Но недавно я спас ей жизнь. И она мне очень благодарна. Она открыто выступила на моей стороне против Олега. Без фамилии Меньшиковых она мало кому будет нужна. А вот мне весьма нужен преданный маг бытийник. К тому же, с серьезным потенциалом.

— Понимаю! — всплеснул руками граф. — С одной стороны лишить мой род мага и возможности породниться с кем-то знатным, а с другой — заполучить мага себе. Да еще такого, который сам, добровольно, будет вам помогать. Которого вы сможете сами вырастить под свои нужды. Это действительно стоит больше куска тайги, или кипы акций. Хорошо, барон. Каковы остальные два требования?

— Ну, положим, я рассуждаю не столь цинично. Но суть вы уловили. Второе требование как раз простейшее — четверть вашей казны. Деньги мне уже очень скоро понадобятся, а мой бывший управляющий, а затем и ваши головорезы, совсем разорили моих подданных. Ну а третье… Рабочие.

Старик почесал в затылке.

— Что? Какие рабочие?

— Так… Строители, лесорубы, специалисты по промышленной металлургии. Люди, разбирающиеся в электричестве и подключении энергосетей. Военные инженеры и архитекторы, разбирающиеся в фортификации. Разумеется, квалифицированные. Разумеется, обеспеченные техникой. Я пока слабо разбираюсь в том, как именно сейчас происходит производство. Так что гарантом качества работы этих специалистов выступит ваше слово и заключенный между нами договор.

— Но зачем вам все это здесь, посреди уральской тайги⁈

— А это уже мое дело, граф. С вас — качественные специалисты. И мне неважно, где и как вы их добудете. Лишь бы в рамках закона. Срок — неделя. Людей нужно достаточное количество, чтоб выстроить военный форт, оборудованный по последнему слову техники. Договорились?

Меньшиков подлетел в своем кресле ближе. Протянул хлипкую старческую ладонь, обтянутую желтой кожей.

— Обижаете, барон. Первые работники, необходимые для начала расчистки территории, прибудут уже через три дня. Мы не сидим сложа руки, постоянно что-нибудь строим. Так что уж инженеров и строителей у нас в избытке. А военных за неделю я найду. Параноики из высшей знати нередко выстраивают на своей земле целые оборонные комплексы. Уже даже Император оставил побытки бороться с этим. Так что проблем не будет.

— В таком случае, граф, я возвращаюсь к себе. Думаю, мои люди уже разобрались там с остальными дружками вашего сына. Публичный адрес моего баронского счета вам, полагаю, отыскать нетрудно. К ночи я жду вашего представителя с договором в двух экземплярах и матерью Марии в придачу. И дам вам совет — не думайте, что отсрочка до ночи даст вам время окопаться и подготовиться к битве, если вы просто решите меня обмануть. Не выйдет.

Меньшиков кивнул. Мы пожали руки.

— Наш род много чем известен не в лучшем свете, Дмитрий. Но данные обещания мы выполняем. Вечером я приеду с договором лично. Без сопровождения, только с Викторией.

С этими словами граф развернулся на запад, его кресло начало стремительно набирать скорость. Личный левитационный артефакт, однако. А вот костяной стул подо мной обрушился обратно в лес. Оставляя черный шлейф от так и не развеянного мной Доспеха Пустоты, я устремился в противоположную сторону. К поместью.

На полпути к дому в кармане завибрировал телефон. Звонил настоящий Лихачёв.

— Слушаю. — бросил я в трубку. Свист ветра несколько затруднял разговор.

— Это Лихачёв. — раздалось из трубки. — Если что, мы отбились. Виктор слетал в деревню, но тебя там не нашел. Только разрушения и повешенный на площади труп какого-то мага. Все в порядке?

— Боги, ну что за варварство. — выдохнул я. — Ну ладно, людей тоже можно понять. Со мной все отлично. Оба мага мертвы. Мне довелось пообщаться с главой рода Меньшиковых.

— Что⁈ Ты сумел отбиться?

— Мне не пришлось. Более того, именно он расправился со вторым магом. Мы договорились о перемирии. Не ахай. — перебил я, услышав удивленный вздох барона. Похоже, оставшиеся со времени жизни привычки все еще сильны в нем. — Это выгодный мир. Расскажу все на месте. Пока передай Марии, что ее мать прибудет к нам уже к ночи. Это все, что ты хотел?

В трубке раздалось какое-то шуршание, а затем я услышал радостный женский голос, рвущийся со мной поговорить. Но Дмитрий отстоял право на телефон, так что вскоре я вновь слышал его.

—нет, это не все, командир. — как-то странно заговорил он. — Я тут, пока отдыхал после боя, залез в сеть. И там… Черт, лучше я тебе скину просто. Сам глянешь. Хорошо?

Я подтвердил. Интересно, что его так озадачило.

Барон повесил трубку. А спустя пару минут мне прилетела ссылка на сайт Имперской Службы Новостей. Главного СМИ в стране. А когда я открыл страницу, первым, что я увидел, был…

Мой портрет крупным планом. Я, зависнув в окружении всполохов молний, тянулся рукой к светло-голубому шару Ядра Воздуха, оставшемуся, очевидно, после уничтожения одной из тварей.

Заголовок под изображением гласил: Новая угроза, или новые возможности? На Урале маги открыли способ стремительно наращивать силу, побеждая чудовищ!

Не став даже вчитываться в текст идущего ниже интервью с князем Строгановым, очевидно, решившим донести о Ядрах Императору ради положения и близости к короне, я тут же набрал номер Лопатина.

И, когда после долгих гудков, из трубки донеслось усталое «Алло, Лопатин слушает». — я сразу задал наиболее волнующий меня вопрос:

— Даниил, ну и какого хрена⁈