Мы мертвые

^{ДЕНЬ ВТОРОЙ} 6 Яс

В Киесуне стоял прекрасный день. Легкий ветерок приносил запах океана из гавани и разносил его по узким улочкам. Ни одно облачко не омрачало идеально голубого неба. Солнце блестело на зданиях цвета охры, и гнетущая жара наконец-то спала. Стало так холодно, как только может быть на юге Джии, когда ты достаешь старое пальто, чтобы носить его несколько месяцев, с нетерпением ждешь дождя и, может быть, наслаждаешься огнем камина в течение ночи или двух. Раньше в Киесуне холодные дни праздновали.

Но не сейчас.

Яс стояла со своей матерью на углу главной площади города с ребенком на руках. В свои восемнадцать месяцев Малыш Ро уже не был таким уж ребенком, но трудно было думать о нем как о ком-то другом. Скоро он встанет. Он уже мог убегать на четвереньках, и все бежали за ним. Во имя Четырех Богов, она его любила. Он был лучшим, что она когда-либо сделала. Единственное хорошее, что у нее осталось. И она не хотела его покидать. Ни на минуту, ни на один день.

Напротив, за виселицами, стоял Дом Совета — величественное старое здание, когда-то место красоты и местного губернатора. Теперь это были казармы и тюрьма; место, которого следовало опасаться. Если ты туда войдешь, ты исчезнешь. Никто не хотел заходить внутрь. Нет, если только ты не была идиоткой и не устроилась туда на работу. Такой идиоткой, как Яс.

Ее первый день работы уборщицей для Черепов. Не та жизнь, которую она себе представляла. Однако наверняка она знала только одно — жизни плевать на твои надежды и мечты. Если бы только Черепа все еще были бы в Эгриле, ее муж был бы жив и рядом с ней, а у нее были бы деньги в кармане и еда в буфете. А так… Ей нет двадцати двух лет, она вдова, без гроша в кармане, а теперь еще чертова уборщица у врага.

Она вздрогнула. Она не хотела входить. Только не в это здание.

— Все будет хорошо, — сказала ее мать. Она потянулась к Ро, но Яс пока не могла с ним расстаться.

— В каком мире он будет расти, Ма? — спросила она.

— Каким будет мир? Откуда я знаю? Шесть месяцев назад, если бы ты меня спросила, я бы и предположить не могла, что все будет именно так, и уж точно понятия не имею, что произойдет завтра. — Ма указала на Дом Совета. — То, что я думаю, не имеет значения. Главное — то, что происходит.

— Мы с Росси так старались — ты же знаешь. Мы думали, что сам Ало благословил нас, когда появился Малыш Ро. Но теперь? Теперь я не знаю. Может быть, мы были эгоистичны. — Она смахнула слезу со своего лица. Она обещала себе, что не будет плакать. — А что, если что-нибудь случится?

— Шшш. — Ма покачала головой. — Почему ты так думаешь, а? Глупые мысли. Ты здесь для того, чтобы выполнять свою работу. Все остальное? Они достаточно скоро разберутся сами — вот увидишь. Так или иначе, все уладится. Должно уладиться.

— Я не уверена, что мы можем ждать. Мы едва можем прокормить себя раз в день, а в пище Ро больше воды, чем мяса.

— Вот почему ты идешь работать.

Яс бросила взгляд на Дом Совета. Он был похож на мавзолей. Сплошной серый камень. Смерть.

— Там.

— Говорят, нищие не выбирают. Черепа — единственные, у кого есть хоть какие-то деньги, и за эту работу платят два с половиной статера. Это серебро. Нам нужно серебро.

— Некоторые люди могут разозлиться из-за того, что я там работаю. Я не коллаборантка.

— Они были бы дураками, если бы разозлились. Ты просто делаешь то, что нужно делать. Не больше. Не больше, чем кто-либо другой. — Ма шмыгнула носом и расправила плечи, ее глаза были каменными. — Твой муж мертв. Он погиб как герой, сражаясь с этими ублюдками, но в результате мы остались одни.

— Ты видела надписи на стенах. И еще та девушка, в двух кварталах отсюда. Кто-то сбрил ей волосы, связал и оставил голой на углу улицы.

— Она раздвигала ноги для Черепов. Ты же не собираешься этого делать, а? Нет? Тогда не беспокойся о том, что могло бы быть. Прямо сейчас нам нужны деньги на еду. Это все, о чем тебе нужно думать. Это единственный способ получить монету — если только ты не хочешь пойти и заключить сделку с Плачущими Людьми?

Яс вздрогнула. Никто не хотел быть чем-то обязанным этим преступникам. То, что было взято взаймы сегодня, должно было быть возвращено трижды на следующий день, и да помогут тебе Боги, если у тебя нет денег. Они получили свое название потому, что отмечали свои убийства, рисуя чернилами слезы на своих лицах.

— Ты права.

— А теперь отдай мне мальчика и иди. Ты же не хочешь опоздать в свой первый рабочий день, а? — Ма снова протянула к нему руки.

Яс поцеловала Ро в лоб, и он улыбнулся в ответ. Во имя Четырех Богов, он — само совершенство. Она видела глаза своего мужа, его улыбку в Малыше Ро. Она так сильно скучала по нему. Если бы только Росси все еще был с ними. Он бы знал, что делать.

Слезы снова навернулись ей на глаза, поэтому она поцеловала сына в последний раз, вдохнула его невинность и передала матери:

— Присмотри за ним, а?

— Ты думаешь, я просто оставлю его играть на улице одного или что-то в этом роде? Конечно, я, черт возьми, присмотрю за ним. Теперь иди.

— Верно. — Яс отряхнула юбку. Ей стало дурно. Снова посмотрела на большое серое здание с железными воротами и оградой. И Черепа. Повсюду Черепа. Стоят на страже. Прогуливаются вокруг. И еще больше их внутри. — Верно. Увидимся вечером. — Еще один глубокий вдох. Последний взгляд на Ро, и она ушла, шагая по булыжной мостовой, притворяясь, что ее не тошнит. Ее туфли стучали по камню. Мимо виселиц, в кои-то веки пустых.

Яс опустила голову — ей не нужны были неодобрительные взгляды, — остановилась только тогда, когда добралась до главных ворот и передала свое письмо дежурным Черепам.

— Что ты делать? — спросил один из них.

Он говорил с сильным акцентом, голос был приглушен шлемом, и на мгновение Яс не знала, что сказать.

— Что ты делать? — повторил он, теперь уже сердясь.

Наконец поняв его, Яс покраснела, чувствуя себя глупо:

— Извини. Я убираюсь. Уборщица.

— Подними руки.

Яс сделала, как ей было сказано. Другой Череп обыскал ее в поисках оружия. Он просунул руки в каждую щелочку и задержался на ее грудях, сжимая их просто ради забавы, наблюдая за ее реакцией. Наклонил голову поближе к ее лицу, чтобы она могла разглядеть за его маской, что ему это нравится. Во имя всех Богов, ее это разозлило. Как они смеют обращаться с ней, как с куском мяса, который нужно растерзать? Как они смеют причинять ей боль только потому, что ей нужно заработать немного чертовых денег? Ей хотелось послать их всех к черту, пнуть ублюдка коленом по яйцам и врезать ему в его самодовольный рот, но что она действительно могла сделать? Только одно — позволить им делать то, что они хотели. Она была бессильна, и больше всего на свете ненавидела это чувство.

Закончив, он кивнул первому охраннику, чтобы тот ее пропустил.

— Опусти руки. — Череп сунул ей письмо обратно. — Главное здание налево, потом направо. Вход для прислуги. Доложи там.

— Спасибо, — ответила Яс, ее щеки пылали. Охранник распахнул ворота. Она постояла мгновение, глядя на Дом Совета, моля богов, чтобы там ее не ждало что-нибудь похуже. Как только она переступит порог, пути назад уже не будет.

— Иди, — сказал охранник.

И вот, так просто, Яс перешагнула порог. Она последовала указаниям, которые ей дали, и нашла дверь рядом с подножием лестницы. Пес наблюдал за ее приближением и вилял хвостом в надежде на лакомство. Он вскочил, выпучив глаза и высунув язык, и положил на нее лапы, но она оттолкнула его в сторону:

— Извини. У меня ничего нет.

Она снова остановилась у двери и сжала руки в кулаки — раз, два, три, — прежде чем открыть ее и войти в оживленную кухню. До нее донесся запах выпечки и готовящегося мяса, от которого у нее потекли слюнки, а в животе заурчало. Она не могла вспомнить, когда в последний раз ела что-нибудь, что не пахло бы наполовину прогорклым. Люди носились во всех направлениях, разнося кастрюли и тарелки, помешивая еду на огне, наблюдая за печами. Яс никогда не бывала на такой кухне — комната простиралась вдаль, насколько хватало глаз.

— Закрой эту чертову дверь, — крикнула крупная краснощекая женщина в униформе поварихи. — Ты выпускаешь все тепло наружу.

Яс уставилась на повариху, внезапно лишившись дара речи.

— Да. Я обращаюсь к тебе. Ты тупая или что-то в этом роде? — Повариха направилась к ней с половником в руке, выглядя так, словно собиралась использовать его на Яс. Женщина, должно быть, была шести футов ростом и возвышалась почти над всеми, кто ее окружал.

Это зрелище заставило Яс задвигаться. Она закрыла дверь, изо всех сил стараясь не обращать внимания на внезапное ощущение, что попала в ловушку, и надеясь, что повариха не собирается огреть ее половником.

— Извини. Это мой первый рабочий день.

— Конечно, иначе бы я узнала твое грустное личико. — Повариха переложила половник в левую руку, а другую протянула Яс. — Я Бетс. Я здесь главная. Ты, должно быть, Яс.

— Да. Яс. — Она пожала протянутую руку.

Бетс рассмеялась:

— Что-то ты не очень уверенно говоришь.

— Я, безусловно, Яс. Извини. Я давно не работала. Заботилась о своем ребенке.

— Надеюсь, ты имеешь в виду настоящего ребенка, а не какого-нибудь бесполезного мужика. В наши дни этим занимается достаточно много женщин.

Яс посмотрела вниз.

— Мой муж умер в первую же ночь. — Больше ей ничего не нужно было говорить. Полгорода погибло в ту ночь, когда вторглись эгрилы. Ей не нужно было рассказывать Бетс, как Росси спрятал ее и Малыша Ро под полом или как, вооруженный всего лишь кухонным ножом, он пытался отбиться от четырех Черепов, которые вышибли их входную дверь. Не было никакого смысла рассказывать поварихе, как кровь ее мужа капала ей на лицо сквозь щели в половицах, или как она потом три часа смотрела в его мертвые глаза, пока сосед не услышал плач Ро и не нашел их. — Он умер.

— Мы только что познакомились, и я уже сунула свой чертов нос не в свое дело. — Бетс похлопала Яс по плечу. — Прости, любовь. В наши дни от этого тоже страдает достаточно много женщин.

— Все в порядке. Мне просто нужно работать. Заработать немного денег на еду.

— Ты находишься в нужном для этого месте. Если ты будешь усердно работать, то Черепа — прошу прощения, эгрилы, наши замечательные лорды и повелители — не будут возражать, если ты будешь каждый вечер забирать домой остатки еды. — Бетс подмигнула. — И я слежу, чтобы были остатки.

— Это было бы замечательно. — Яс внезапно почувствовала, как какая-то тяжесть свалилась с ее плеч. Бетс казалась милой, и, если бы она получала бесплатную еду, могла бы сэкономить деньги, которые зарабатывала. Может быть, в конце концов, устроиться на эту работу было не такой уж плохой идеей.

— Теперь, если я правильно помню, ты делаешь для нас кое-какую уборку, а?

Яс кивнула.

— Хорошо. Я бы не хотела сойти с ума в моем возрасте. Позволь представить тебя здешней команде. — Бетс оглядела кухню. — Эй! Все! Могу ли я привлечь ваше чертово внимание на минутку?

Десять лиц повернулись в их сторону.

— Это Яс. Она будет заниматься уборкой и приносить еду, — сказала Бетс. — Будьте с ней поласковее, или я с вами поговорю.

В ответ раздался хор приветствий без особого энтузиазма.

— Это было жалко. Если бы мы не были так заняты, я бы заставила вас всех сделать это снова. Так, Яс, вон та длинная струйка мочи — Ребро. — Бетс указала на высокого худощавого мужчину с клочковатой бородой у главной плиты. — Если меня здесь не будет, ты будешь слушаться его. Ребро — не его настоящее имя, но оно ему больше подходит, потому что он на него похож. Рядом с ним Крис, затем у нас есть Бака, Лучин и Георга. Они все повара. Чертовски ужасные повара, но они мои мальчики и девочки, и я не хочу слышать о них ни одного плохого слова. На кастрюлях и сковородках работают Фаул и Виздом. Они тоже настоящая пара ленивых задниц. — Двое молодых парней снова оторвались от раковины и кивнули. Им обоим, должно быть, было лет по шестнадцать, прыщи и сальные волосы. — И, наконец, есть другие такие же девушки, как и ты — Хеликс и Саму, — и Арга, которая присматривает за всеми вами. Эй, Арга. Иди сюда.

К ним подбежала женщина с тонким лицом, в черном платье и белом фартуке:

— Да, Повариха.

Бетс подтолкнула Яс вперед:

— Это Яс. Она будет работать с тобой. Приведи ее в порядок и покажи, что нужно делать — и постарайся улыбаться, по крайней мере, сегодня. Я уверена, что ты можешь притворяться счастливой так долго, а?

— Да, Повариха, — ответил Арга. Она взяла Яс за руку. — Пошли.

Оставив Бетс смеяться, Яс последовала за Аргой по коридору в маленькую комнату со шкафчиками с одной стороны и униформой, висящей на вешалке, с другой. Арга взяла такое же черное платье, как у нее, и протянула его Яс.

— Переоденься и оставь свои вещи в одном из шкафчиков. — Арга оглядела ее с ног до головы. — Я не думаю, что тебе нужно беспокоиться о том, что кто-нибудь украдет что-нибудь из этого.

— Есть ли где-нибудь… уединенное место, где можно переодеться? — спросила Яс.

— О да, мы все пользуемся личными апартаментами губернатора. Он не возражает. Настаивает на этом, на самом деле. Нравится идея, что мы все будем там голые. Любит наблюдать, если ты ему позволяешь.

Яс посмотрела на нее:

— Ты шутишь, да?

— Конечно, я треклято шучу. Ты переоденешься здесь, у меня на глазах. Если только ты не считаешь себя особенной или что-то в этом роде.

— Нет. Я не особенная.

— Тогда поторопись. Нам нужно поработать.

Платье оказалось неудобным — оно врезалось в подмышки, было жестким и слишком коротким в рукавах.

Арга наблюдала за происходящим, все это время качая головой.

— Что я такого сделала, что ты меня оседлала? Должно быть, я действительно разозлила Бетс или что-то в этом роде. — Она снова схватила Яс и отправилась назад, держа в другой руке ведро с тряпками для уборки. — Мы присматриваем за офисами на цокольном этаже и некоторыми жилыми помещениями на первом.

Они покинули кухню и вошли в помещение с центральной лестницей. На дальней стороне два Черепа стояли на страже у больших дубовых дверей. Арга ничего не сказала, просто начала подниматься по лестнице. Яс пришлось быстро идти за ней по узкой лестничной клетке.

— Что там, за этими дверями? — спросила она.

— Ничего хорошего. Теперь я расскажу тебе правила. Придерживайся их, и все будет в порядке. Не придерживайся, и никто не сможет тебе помочь. Поняла?

— Да.

— Первое правило: не разговаривай ни с кем, пока не заговорят с тобой, — сказала Арга. — Если они все-таки заговорят с тобой, отвечай «Да, сэр» или «Нет, сэр». Они не хотят чертовых разговоров.

— Поняла.

— Второе правило: не смотри на них — никогда. Смотри в пол. Последней служанке, которая была настолько глупа, что взглянула на одного из них, вырезали глаза. А ты ведь этого не хочешь, а?

— Да, не хочу.

— Третье правило: не дай поймать себя в одиночку. Если повезет, они тебя просто изнасилуют. Если не повезет, они тебя изнасилуют и убьют.

Яс остановилась на лестнице с открытым ртом.

Арга повернулась и уставилась на нее:

— А чего ты ожидала? Гребаные цветы и поцелуи? Мы имеем дело с подлыми ублюдками, и они нас ненавидят. Никогда не забывай об этом. Если бы у них хватило ума готовить и убирать самим, они бы с радостью убили нас всех прямо сейчас и покончили с этим. Поняла?

— Поняла.

— А теперь пошли. Правило номер четыре: никогда не опаздывай, черт тебя побери.

На первом этаже вдоль стен между гигантскими арочными окнами и величественной центральной лестницей, изгибающейся влево и вправо, и ведущей на верхний этаж, висели красные флаги Эгрила. Черепа стояли на страже у разных дверей, в то время как другие эгрилы в серой униформе и простых масках занимались своими обязанностями. Однако у них не было оружия, и ей стало интересно, что они делают. Она никогда не думала, что могут существовать эгрилы, которые не были солдатами, но она не сомневалась, что они все равно были ублюдками.

Арга указал в дальний конец первого этажа, в другой коридор:

— Мы туда не спускаемся. Он ведет в камеры для допросов. Мне не нужно тебе рассказывать, что там происходит.

Яс покачала головой, во рту пересохло. Что, если прямо сейчас там находится какая-нибудь бедная джианка? Она вздрогнула.

— Мы начинаем каждый день с того, что разводим огонь в каждой из главных комнат. Черепа ненавидят холод. — Арга провела Яс мимо часового в длинную комнату, в центре которой стоял стол, больше любого, который она когда-либо видела. В дальнем конце комнаты возвышалась статуя мужчины со скимитаром в руке. — Это главный зал для совещаний. Они используют его чаще всего. — Арга направилась прямиком к камину и начала подкладывать поленья в очаг. Над ним висел еще один флаг Эгрила. Рядом с ведром с поленьями стояла маленькая коробочка с огнивом, и Арга развела огонь. Внезапное тепло было приятным, но Арга не дала Яс долго им наслаждаться. — Перестань таращиться. Ты уже видела огонь раньше. После этого нам нужно убрать еще десять комнат. — Она бросила Яс тряпку. — Раздвинь занавески, а потом протри стол. Нам влетит, если они обнаружат пыль.

Пока Яс вытирала стол, ее внимание снова и снова привлекала странная статуэтка. Мужчина в доспехах, похожих на те, что носили Черепа, но более богато украшенных. На шее у него висел амулет в форме солнца. Лицо было невыразительным, лишенным индивидуальных черт, маской; только в глазах была какая-то жизнь. Несмотря на то, что они были высечены из камня, глаза, казалось, наблюдали за ней, оценивали ее, находя никчемной.

— Кто это? — прошептала она.

— О чем ты говоришь?

— Статуя. Кого эта статуя изображает?

Арга бросилась к ней, схватила за руку и притянула к себе, впившись ногтями в кожу Яс:

— Что я говорила насчет того, чтобы задавать чертовы вопросы?

— Ничего.

— Что ж, правило номер черт-знает-какой — не задавай никаких вопросов, — прорычала Арга.

— П… п… поняла.

— Если тебе так хочется знать, то эта статуя изображает самого Рааку, хвала его имени. — Арга прошипела эти слова сквозь стиснутые зубы. — И не смей спрашивать «Кто это?»

Яс знала, кто такой Рааку. Все знали, кто такой Император Эгрила. Ее руки задрожали, а дыхание перехватило. Это был мужчина, который разрушил ее жизнь. Эгрилы поклонялись ему как сыну своего бога, Кейджа. Тот самый человек, который решил вести войну против всех неверующих. Человек, который убил ее мужа. Она уставилась на статую с ужасом в глазах. Ей хотелось убежать от нее, никогда больше ее не видеть.

Ногти Арги впились в запястье Яс:

— Возьми себя в руки и продолжай свою гребаную работу, или я пойду и скажу Бетс, чтобы она нашла мне кого-нибудь другого.

— Прости. — Яс снова принялась вытирать стол, не обращая внимания на боль в запястье. Она опустила глаза, но все еще чувствовала, что статуя наблюдает за ней. Глупо, она это знала. Это просто обработанный камень. Бояться нечего. Но она солгала бы, если бы не призналась, что с облегчением покинула эту комнату и перешла в следующую.

Девушки продолжали работать и в течение следующих нескольких часов не останавливались. В каждой комнате была одна и та же рутина: разжечь огонь, раздвинуть шторы, навести порядок.

— Ты достаточно быстро к этому привыкнешь. Первая неделя всегда самая тяжелая, — сказала Арга.

— Это не так уж плохо. Работать с моим маленьким мальчиком тяжелее. — Яс улыбнулась. — Я боялась сюда заходить. Я думала, это будет ужасно, но это не так. Все в порядке.

Арга покачала головой, как будто это была самая глупая вещь, которую она когда-либо слышала:

— Пошли, нам еще нужно поработать.

Они вошли в другую комнату:

— Кабинет губернатора. На самом деле мы должны были убирать его первым, но он любит пропустить рюмочку-другую на ночь, поэтому всегда начинает утро последним.

Яс раздвинула шторы, впуская утренний свет. Маленький письменный стол был завален бумагами, придавленными пустым графином и заляпанным вином бокалом. Пока Арга работала у камина, Яс просмотрела бумаги. Почерк был неразборчивым. Там был подсчет запасов продовольствия, кое-что о передвижении войск. Внизу был отчет о сопротивлении, о Ханран. Список имен.

— Какого хрена ты делаешь? — Арга уставилась на нее с яростным выражением на лице.

— Просто прибираюсь, — ответила Яс.

— Это выглядело совсем не так. Выглядело так, будто ты, черт побери, читала его бумаги.

Яс покачала головой:

— Я не умею читать. Меня никогда не учили.

— Ну, даже не делай треклятого вида, что умеешь. Если они подумают, что ты шпионка, хотя бы на одну минуту, они, черт их побери, зарежут тебя на месте.

Дверь распахнулась прежде, чем Яс успела сказать хоть одно слово.

— Черт. Черт. Черт. — В кабинет ворвался губернатор, краснолицый, пытающийся подтянуть рубашку вокруг своего толстого живота. Лорд Эшлинг собственной персоной. — Гребаные повстанцы. Они меня доконают. — Он остановился, увидев девушек, и откинул со лба седые волосы. — Что вы двое здесь делаете?

Они присели в реверансе.

— Просто разводим огонь, м'лорд, — сказала Арга.

— Тогда заканчивайте с этим и убирайтесь. — Он махнул рукой и сел за свой стол.

Две девушки наклонились, чтобы разжечь огонь. Дальний родственник королевской семьи Джии, лорд Эшлинг пользовался достаточной симпатией до вторжения, но после того, как он стал коллаборационистом, всеобщий гнев сосредоточился на нем как на единственном знакомом лице, которое все знали. Яс слышала, как не один человек угрожал убить его или молился, чтобы Боги поразили его молнией. Однако вблизи он выглядел как печальный старик.

— Достаточно одной из вас, чтобы развести огонь, так? — крикнул Эшлинг. — Кто-нибудь из вас, принесите мне немного треклятого вина. Как я, по-вашему, должен думать без вина?

Арга посмотрела на Яс.

— Я его принесу. Ты займись камином. Я буду так быстро, как смогу. — Она встала и поспешила прочь, оставив Яс одну.

Кто-то вошел в комнату, когда Яс открывала ящичек с огнивом. Она опустила голову, помня совет Арги. Она едва осмеливалась дышать.

— Доброе утро, — сказал Эшлинг, и его голос внезапно стал почтительным. Стул со скрежетом отодвинулся.

— Неужели? — Женский голос. Холодный, жестокий. — Значит, прошлой ночью на оружейную лавку совершили налет не ханраны?

— Прошлой ночью? О. Я не знал, — ответил Эшлинг. — Я только что вошел.

— Я хочу, чтобы виновные были арестованы сегодня, — сказала женщина.

Яс теребила в руке кремень.

— Но как? Мы даже не знаем, кто они такие, — сказал Эшлинг. — У нас есть несколько имен, но…

Раздался треск, когда рука шлепнула по коже.

— Если ты не можешь этого сделать, я найду кого-нибудь, кто сможет, — сказала женщина. — Возможно, ты не можешь найти ханранов, потому что им сочувствуешь? Возможно, ты один из них?

— Нет. Нет. Нет, — промямлил Эшлинг. — Не думайте так. Я все сделаю.

Женщина вышла.

Яс услышала, как Эшлинг сел:

— Дерьмо. Дерьмо. Что я могу сделать? Что я могу сделать?

Яс сосредоточилась на кремне в своей руке и ударяла им по кресалу снова и снова, молясь, чтобы вспыхнула искра. Когда трут, наконец, вспыхнул, ее охватило облегчение. Она подпитывала его, дуя на каждый маленький огонек, который оживал.

Губернатор подошел и встал перед ней. Она могла видеть его ноги, но не осмелилась поднять взгляд.

— Глупая девчонка. — Из его голоса исчезла вся слабость. Вся доброта.

Яс не видела удара, который бросил ее на пол.