Мы мертвые

4 Вторжение

Ветер донес до стен Гандана новый звук. Джакс хорошо его знал, но все равно он застал его врасплох.

— Это что?.. — спросил Даген. Он тоже его знал. Каждый солдат знал.

— Они маршируют, — сказал Джакс.

— Эгрилы не маршируют, — сказал Даген.

Джакс не ответил, но Даген был прав. Эгрилы бежали, кричали, умирали — но не маршировали. Дикари не маршируют.

— Что происходит?

Джакс обернулся и увидел Кейна, бегущего к ним со щитом и копьем в руках:

— Они атакуют?

— Я ожидал, что глупые вопросы будут задавать маги, а не ты, — сказал Джакс.

— Извините, генерал. — Кейн склонил голову.

— Не стой просто так — займи позицию, — приказал Джакс. Его слова прозвучали резче, чем он намеревался, но никто не получал привилегий. Что-то было не так, что-то его беспокоило. Все происходило не так, как он ожидал — как это было всегда.

Он вгляделся в темноту. Там были какие-то очертания, белые точки, приближающиеся к ним из темноты. Кем они были? Он напряг зрение, перегнувшись через парапет, как будто еще пара дюймов могла помочь.

— Что вы видите? — спросила Матис.

Мужчины. Марширующие мужчины. Эгрил. И они были… Джакс отпрыгнул назад, потрясенный:

— Эти ублюдки одеты в доспехи.

— Ночь, должно быть, играет с твоими глазами злую шутку, — сказал Даген, занимая место Джакса, чтобы посмотреть самому. — Эгрилы носят меха и шкуры, а не металл.

Пронзительный крик заглушил все дальнейшие комментарии. Все вздрогнули. Звук был неземным и душераздирающим, как будто сам мир был ранен и кричал от боли. Он тянулся все дальше и дальше, такой громкий, что заглушал все и делал невозможными даже самые простые мысли. Громче и громче, а потом… все просто прекратилось.

Потребовалось мгновение или два, чтобы в ушах Джакса перестало звенеть и снова послышался неумолимый топот приближающейся армии Эгрила. Прежде чем он услышал крики, доносившиеся из лагеря.

Они все обернулись, не скрывая своего удивления. За криками последовал лязг стали о сталь, крики, приказы, битва.

— Во имя Богов, что это такое? — спросил Джакс. В лагере шли бои. Там, где не должно было быть врагов. С того места, где он находился, все казалось нормальным, но нельзя было ошибиться в звуках оружия, делающего свою кровавую работу.

Мир снова завизжал, и на этот раз Джакс увидел это — на другой стороне лагеря вспыхнул белый свет. Затем еще один на западе, и еще, и еще, по всему лагерю, и с каждым разом шум становился все громче.

— Врата, — сказала Матис с побелевшим лицом.

— Что? — спросил Джакс, но маг уже бежала к лестнице. Остальные последовали за ней, и Джакс мог видеть, как дисциплина дрогнула на лицах его солдат. Это было не то, что кто-нибудь из них ожидал.

— Оставаться на позициях! — проревел он, указывая назад, на долину. — Там, внизу, достаточно Шулка, чтобы справиться с чем бы то ни было. У вас у всех есть своя работа, которую нужно делать. На случай, если вы забыли, к нам приближается гребаная армия. — Его слов было достаточно, чтобы выпрямить их спины.

Внезапное движение в долине привлекло его внимание. Что-то мчалось к ним из теней, прыгая по земле, так быстро, что за ним было почти невозможно уследить.

— Лучники! Пристрелите эту штуку, — приказал он.

Что бы ни происходило в лагере, становилось все хуже. Звучало так, словно внутри Гандана шла полномасштабная война.

— Даген, спускайся туда. Выясни, что происходит, и останови это так быстро, как только сможешь. — Джакс не стал смотреть вслед уходящему другу. Этот человек мог справиться с чем угодно. Вместо этого он не сводил глаз с существа, мчащегося к ним.

Хьюларс стоял рядом с ним, бормоча что-то себе под нос, ломая руки, чертовски обеспокоенный. Джакс уже собирался сказать ему, чтобы он слез со стены, когда маг вытащил из-под мантии флакон и выпил. Что бы это ни было, это, казалось, взбодрило Хьюларса, потому что он разжал руки и выпрямил спину. Джакс чуть сам не попросил глоток. Внутри у него возникло какое-то чужеродное ощущение, которое Джаксу ни капельки не понравилось.

Существо было в тридцати футах, в двадцати, в пятнадцати. Стрелы опускались по дуге слишком медленно, чтобы приблизиться к нему. Тем не менее, ему предстояло иметь дело со стеной, и оно ни за что не смогло бы подняться и перевалить через край.

У существа были другие идеи. Когда оно оказалось достаточно близко, то прыгнуло прямо на стену и пробежало вверх все тридцать футов. Не замедляясь и не падая.

Не было времени даже выкрикнуть предупреждение — существо перемахнуло через парапет и забралось на зубчатые стены, ревя и рыча. В мгновение ока у его ног оказался мертвый шулка. Брызнула кровь, когда оно полоснуло когтями и разорвало клыками. Двигается так быстро. Тень, извивающаяся, поворачивающаяся, убивающая. Впервые в жизни Джакс увидел, как шулка повернулся и побежал.

Хьюларсу удалось взять себя в руки настолько, чтобы создать огненный шар в своей руке. Он занес руку, чтобы метнуть его, но существо заметило его прежде, чем маг успел сделать что-либо еще. Оно взвыло — кровь и внутренности капали с его клыков и когтей — и прыгнуло прямо на мага. Никто не успел среагировать, прежде чем существо обрушилось на Хьюларса. Убило его. Разорвало его на части и вытащило внутренности, сердце, легкие.

Все произошло так быстро. Джакс не отреагировал, не атаковал, хотя демон был прямо рядом с ним. Он просто наблюдал, не веря во все это. Все это было невозможно. Все это не имело смысла.

Кейн оказался проворнее. Он ударил копьем, но существо оказалось быстрее. Оно перехватило древко взмахом руки и атаковало. Еще один удар разбил щит его сына вдребезги, а затем демон обрушился на Кейна с чудовищной силой, отправив его в полет со стены в лагерь внизу. Кейн. Его сын. Ушел. Просто так.

Дюжина шулка атаковала из-за стены щитов, используя свои копья, чтобы нанести удар существу. Демон набросился на них, нанося удары как по щитам, так и по копьям, стремясь убить людей, владеющих ими. За каждую рану, полученную от шулка, существо забирало еще одну жизнь. Еще больше шулка вступали в бой, чтобы занять место своих павших товарищей. Наконец численный перевес сработал, и они измотали его, загнали в угол, убили.

Джакс уставился на труп. Это было чудовище. Демон! Его даже не должно было существовать, и все же оно убило более тридцати шулка, убило Кейна, убило мага за считанные минуты. Все это не имело смысла. Ничего из этого.

Он вглядывался вниз, в лагерь, надеясь увидеть Кейна, молясь, чтобы тот каким-то образом остался жив, чтобы какое-то чудо спасло его. Но он видел только ожесточенные бои. Люди умирали.

Там были люди в белых доспехах и масках-черепах, сражавшиеся с шулка, размахивая скимитарами и короткими копьями. Они двигались синхронно, хорошо натренированные, безжалостные.

Это был Эгрил.

И он побеждал.

Тиннстра закричала, когда огненный шар прорвался через окно атриума в Котеге.

Взрывная волна осыпала Тиннстру осколками стекла, отбросила ее к стене и выбила воздух из легких. Она тяжело приземлилась на плечо, когда на нее посыпались осколки стекла, дерева и камня. Здание наполнилось дымом, и сквозь звон в ушах Тиннстра слышала крики людей.

Она приподнялась на трясущихся руках, сплевывая кровь и грязь изо рта. Вокруг нее лежали мертвые тела, разорванные в клочья взрывом, но она выжила. Каким-то образом она была жива.

Где-то прозвенел колокол. Сигнал тревоги. Котеге под атакой.

Тиннстра поднялась на ноги и, пошатываясь, вывалилась наружу. Ей нужен был воздух, ей нужно отдышаться и сориентироваться, но вокруг царил хаос. По всему плацу пылали пожары. Мальчик держал на руках тело своего друга, взывая о помощи. Девушка ползала по грязи в поисках потерянной руки. Двое студентов прижимали бинты к животу павшего товарища, пытаясь остановить его жизнь, вытекающую из ужасной раны. Другие разбегались во все стороны, их лица были перепачканы кровью, грязью и пылью. Они взывали о помощи, руководстве и приказах.

Тиннстра стояла там, наблюдая за хаосом, застыв на месте. Из дыры в стене западного крыла, рядом с ее комнатой, валил дым. Студенты и Шулка высыпали из главного здания, пристегивая доспехи, надевая шлемы, размахивая всем оружием, которое было у них под рукой. Мальчик, у которого из пореза на голове текла кровь, указывал на небо, что-то кричал, но казалось, что он говорит на другом языке, которого она не понимала.

Что-то пролетело высоко над ними. Фигура, мелькавшая между дымом и тенью. Она устремилась к ним. Быстрая, атакующая. Тиннстра хотела убежать, но ноги ее не слушались. Кем бы ни было это существо, она никогда не видела ничего подобного. Оно было слишком велико для птицы. Затем она увидела руки, ноги, тело. Человек. Нет, не человек. Только не человек. У него были крючковатые кожистые крылья, которые простирались на шесть футов в обе стороны. Выпуклые глаза, пылающие красным от ненависти и ярости. Кожа, как броня. Демон.

А за этим… еще больше. Целый рой.

Демон взревел. Тиннстра закричала.

Дрен знал, что сейчас умрет. Этот гребаный шулка собирался его убить. Этот ублюдок действительно собирался его убить. Он стиснул зубы и закрыл глаза. Но меч не опустился.

— Что это?

Дрен приоткрыл один глаз и увидел, что шулка смотрит вниз по улице. Он обернулся как раз в тот момент, когда вспышка света подожгла сам воздух, искры полетели во все стороны.

— Что за… — затем воздух пронзительно завизжал, и Дрену пришлось заткнуть уши.

Двое шулка побежали к пожару, оставив Дрена и Квиста. Они были на полпути вниз по улице, когда от тени отделились мужчины. Шестеро, одетые в лохмотья, вооруженные короткими мечами. Шулка закричали на них, велели бросить оружие, но вместо этого мужчины шагнули вперед и вонзили свои мечи в животы шулка.

Какое-то мгновение Дрен не двигался. Он не мог поверить своим глазам — никто не нападал на Шулка, — но потом его мозг включился, и он, спотыкаясь, поднялся на ноги.

Все это время воздух разрывался, дыра становилась шире с каждой секундой. Он мог видеть, что по другую сторону отверстия ждет армия. Ряды за рядами, солдаты в белых доспехах с лицами-черепами смотрели на него, ощетинившись мечами, копьями и хрен еще знает чем еще.

— Что происходит, Дрен? — спросил Квист.

— Я не знаю, но нам нужно убираться отсюда к чертовой матери. — Если только он сможет оторвать взгляд от бреши в воздухе.

Брешь становилась все шире, пока не растянулась от одной стороны улицы до другой, пока не стала достаточно большой, чтобы через нее могли пройти солдаты. Их было очень много, они заполонили улицу. Целая армия. Вторжение.

Шулка — слишком поздно! — выбежали из казарм, привлеченные визгом, в своих бронзовых нагрудниках и шлемах, со щитами и копьями в руках. Теперь они не выглядели такими непобедимыми, по крайней мере, по сравнению с захватчиками.

Две стороны бросились друг на друга. Сталь ударилась о сталь, Череп о Шулка. Клинки поднимались и опускались. Люди кричали — от гнева, боли, смерти.

— Не двигайся! Не двигайся, черт возьми! — крикнул один из людей Джакса. В его голосе слышалась паника, страх. Эмоции, которые шулка не должен испытывать.

Беженец из Эгрила скорчился на стене — бледный, болезненный, одетый в лохмотья, не похожий на того, кого стоило бы бояться. Но кем бы он ни был, его не беспокоили ни крики шулка, ни копье, которое неслось ему в лицо. Вместо того, чтобы бежать, он пошевелил рукой, и все, кто был поблизости, рухнули на землю, когда визг раздался снова. Джаксу захотелось заткнуть уши, и он проклял свой гребаный шлем за то, что тот мешал. Ему казалось, что от этого шума у него вот-вот треснут зубы.

Одни шулка упали на колени, их вырвало. Другие рухнули на спину. Джакс ухватился за парапет, удерживаясь на ногах, но это было все, что он мог сделать. Сражаться было невозможно.

Маг-эгрил творил свою магию. Искры полетели из пылающей раны, когда воздух разорвался, шум становился все громче.

Щель расширялась, открывая эгрилов, ряд за рядом. Джакс понял, что именно так они попали в лагерь, преодолели стену. Эгрилы в долине были всего лишь отвлекающим маневром.

Эгрилы бросились в атаку. Большинство шулка еще не пришли в себя от визга и были не в состоянии сопротивляться. Все, что они могли сделать, — это умереть.

Джакс закричал, пытаясь заглушить визг собственным гневом и яростью. Он схватил упавшее копье и метнул его в эгрила, даже не потрудившись прицелиться. Копье попало одному из них в грудь, но на его место пришел другой. И еще сотни.

— Построиться за мной! — проревел он, но с таким же успехом он мог кричать против ветра. Никто его не услышал.

Джакс выхватил меч, увернулся от скимитара и вонзил клинок в лицо-череп, с облегчением увидев, что кровь ублюдка все еще красная. Другой бросился на него, и он едва успел увернуться от дикого удара этого человека. Он нанес ответный удар, но его меч скользнул по доспехам эгрила, поэтому он бросился вперед и врезался в него плечом. Они оба упали, и Джакс убедился, что он оказался сверху. Он вонзил свой меч в подбородок эгрила.

Джакс отпрянул назад, хватая ртом воздух, и понял, что шум прекратился. Не было никаких признаков белолицего мага, никаких признаков дыры, через которую прошли эгрилы. Работа вражеского мага была выполнена — стена была полна эгрилов, и они убивали всех, кого могли.

Что-то пролетело мимо его головы, заставив его пригнуться. Потом еще одно. И еще. Целый рой. Летающие демоны направились к лагерю. Секунду он наблюдал, как они пролетают мимо, но затем на него бросился другой воин с лицом-черепом, и демоны были забыты, поскольку Джакс сражался за свою жизнь.

Воин был хорош. Он не был одним из безмозглых дикарей, на убийство которых Джакс потратил всю свою жизнь. Он был натренирован, и натренирован хорошо. Его скимитар был мощнее меча Шулка, длиннее и тяжелее, а его доспехи, казалось, обеспечивали лучшую защиту, при этом разрешая двигаться максимально свободно. Лучше доспехов Джакса. Доспехов, которые в последнее время Джакс почти не носил. Каким же вялым дураком он стал.

Что ж, он может возненавидеть себя позже. Сначала ему нужно убить эгрила.

Он обменивался ударами с лицом-черепом, стоявшим перед ним, его рука дрожала от силы каждого удара. Он откинулся назад, когда скимитар пронесся по тому месту, где мгновение назад была его голова, и был вынужден отступить, когда лезвие вернулось для второй попытки.

Что-то ударило его по затылку, и он рухнул на пол. Мир покачнулся, когда он перекатился на спину, не желая получить удар сзади. Его шлем наполовину свалился, поэтому он сорвал его и швырнул в эгрила, который ударил его дубинкой. Его первоначальный противник навис над ним, готовый рубануть сверху вниз, но Джакс вонзил свой меч прямо в пах ублюдка и крутанул его для пущей убедительности. Кровь залила его лицо, но Джаксу было все равно. Он ее заработал.

Он сел, когда второй мужчина снова бросился на него, но другой шулка атаковал его сбоку, и несколько секунд Джаксу не с кем было драться.

Он, пошатываясь, поднялся на ноги и оглядел стену сверху донизу. Сражение не было единым, оно распалось на бесконечную череду отдельных поединков, и проигравшие усеивали пол своей кровью и кишками. И большинство мертвых были Шулка.

И тогда Джакс понял, что они потеряли, потеряли все — крепость, стену, может быть, даже саму Джию. Его шулка, должно быть, тоже это знали, но никто не прекратил борьбу. Никто не сдался и не убежал. Это было честью — сражаться рядом с ними, умереть рядом с ними. Все, что они могли сейчас сделать, — попытаться забрать с собой как можно больше эгрилов.

Он пронзил эгрилу глаз, увернулся от дикого удара другого и вонзил свой меч воину под мышку. Он выбил из-под себя ноги солдата, прежде чем получил еще один удар по голове. Мир закружился, зрение затуманилось, из раны потекла теплая кровь.

Тиннстра наблюдала, как летающий демон бросил небольшой предмет в главное здание Котеге. Время замедлилось для нее, когда она упала, неспособная пошевелиться, неспособная сделать что-либо, кроме как умереть.

Кто-то схватил ее, бросил на землю, прикрыл своим телом, когда взрыв разорвал Котеге на части.

— С тобой все в порядке? Ты ранена? — крикнул какой-то мужчина. Она открыла глаза и увидела над собой Харка. Он ее спас. Он уже надел меч, нагрудник и шлем. — Вооружись. Быстро. — Он спрыгнул с нее, уже выкрикивая приказы другим, собирая студентов и Шулка, готовясь к обороне. Он призвал ближайших студентов построиться в фалангу, его голос был полон отчаяния, пока они изо всех сил пытались подчиниться. Но это не было уроком. Это даже не было похоже на арену.

Куда бы она ни смотрела, везде воины в белых доспехах и лицами-черепами рубили все, что попадалось на глаза.

И враг столкнулся не с закаленными в боях Шулка, а с юношами и девушками, которым еще предстояло принять присягу. Так мало против стольких многих. Как бы то ни было, они пытались повиноваться Харка, сомкнув щиты и выставив копья. Непобедимый строй. Не то чтобы воинов с лицом-черепом это взволновало. Они обрушились на фалангу волной, безжалостной, смертоносной, и смели студентов прочь.

Тиннстра знала, что должна помочь, сделать что-нибудь, что угодно, но страх ее сковывал. Воин зарубил мальчика менее чем в десяти ярдах от того места, где она лежала. Она видела его глаза, когда мальчик умирал, — полные шока и замешательства. Другая девушка съежилась и умоляла сохранить ей жизнь — в точности, как хотела Тиннстра, — но кто-то вонзил ей нож в сердце. От этих убийц нельзя было ждать пощады. Никакой.

Все больше и больше вражеских солдат перебиралось через горящие бреши в воздухе, заполняя Котеге. Она слышала, как они кричали, говоря на другом языке, не на джиане. Она знала его, знала эти гортанные интонации. Они говорили на эгриле. Но этого не могло быть. Как эгрилы могли забраться так далеко на юг? За стену? Мимо Шулка?

Она уставилась на их хорошо сделанную броню, каждый вражеский солдат был идентичен следующему, они атаковали дисциплинированными маневрами. Эти эгрилы не были безмозглыми варварами, какими их считали. Они были обучены, профессиональны, как Шулка, но лучше. Более смертоносны.

Земля взорвалась, отбросив ее в сторону. Голова Тиннстры ударилась о камень. На нее обрушились осколки каменной кладки.

Еще один взрыв разрушил угол Котеге, осыпав ее еще большим количеством кирпичей и пыли. В ушах Тиннстры звенело от ярости всего этого, когда она пыталась сориентироваться, пыталась разглядеть что-нибудь сквозь дым. Она подняла глаза, страшась того, что может обнаружить.

Демоны. Небо было полно летающих демонов с крыльями, как у летучих мышей. Они были вооружены ниганнтанскими мечами — шестифутовыми копьями с однолезвийным клинком на конце — и дружно пикировали вниз, визжа, разрубая любого на своем пути.

Чья-то рука потянула ее за собой. «Тинн! Сюда». Это был Джоно. Ученик из ее класса. В одной руке он держал меч, кончик которого был окровавлен. Порезы крест-накрест пересекали его лицо, руки, кисти. На его рубашке была кровь. Его? Она позволила ему поднять себя на ноги, и они побежали, низко пригибаясь, обратно вокруг главного здания.

Демон пролетел над головой и метнул еще один шар. Он ударился о землю, и мир разлетелся на части в яркой вспышке огня и света, снова сбив Тиннстру с ног. Она ударилась о землю — раз, два, три. Она чувствовала вкус крови во рту, чувствовала боль во всем теле, лежа в грязи и щебне, окруженная мертвыми и умирающими. Она хотела вскочить на ноги, хотела убежать далеко-далеко, пойти куда угодно, но ее тело отказывалось повиноваться. Она кричала, и умоляла, и взывала ко всем Четырем Богам, слишком напуганная, чтобы пошевелиться.

Вокруг нее студенты и Шулка сражались любым оружием, которое было у них под рукой. Девочка не старше шестнадцати лет попыталась замахнуться мечом Шулка на эгрила. Она схватила меч обеими руками, но, едва подняла его, как эгрил снес ей голову. Шулка бросился вперед со своим копьем и пронзил эгрилу спину, но пятеро других набросились на него прежде, чем он смог вытащить оружие. Их было просто слишком много.

Она увидела, как Джоно пытается подняться на ноги, все еще сжимая в руке меч. Увидела демона, летящего сзади, сокращающего расстояние с каждым взмахом своих крыльев. Она попыталась предупредить Джоно, но ее голос исчез. Демон поднял свое копье. Двухфутовой клинок блеснул в свете огня, когда опустился вниз.

Дрен не стал дожидаться, пока Шулка умрут. Он схватил Квиста и тащил его за собой, пока они не прибежали обратно в Киесун, подальше от места бойни.

Они едва успели скрыться, когда он услышал хлопанье крыльев, громкое на узкой улочке. Он втащил Квиста в переулок, когда что-то пролетело мимо них. Оно выглядело так, словно пришло прямо из историй, которые рассказывал ему отец, — историй о демоне, который спустился с неба, чтобы украсть детей, не слушавшихся своих родителей. Имя слетело шепотом с его губ:

— Дайджаку.

Квист наблюдал за демоном:

— Этого не может быть. Дайджаку — обыкновенные выдумки.

— Что это у него в руке? — спросил Дрен. Что бы это ни было, существо швырнуло его в одно из зданий, прежде чем взлететь прямо в небо.

Взрыв сбил Дрена с ног прежде, чем он успел что-либо предпринять.

Он поднялся на ноги, пошатываясь, как ночной пьяница, и, подняв Квиста, увидел кровь, льющуюся из пореза у него на голове. Глаза его кузена округлились, он не понимал, где находится.

— Пошли, — сказал Дрен, увлекая Квиста вперед. — Мы должны убираться отсюда, или мы покойники.

На улицах царил хаос. Люди разбегались во все стороны, проталкиваясь сквозь толпу, отчаянно пытаясь убежать. Крики эхом разносились по узким улочкам. Кто-то просил Шулка о помощи, кто-то молил Богов — одинаково бесполезно. Дрен видел, что могущественные Шулка хороши только в том, чтобы умирать, а когда Богам было до кого-то дело?

Взрыв разнес вдребезги здание на углу Речел-стрит, обрушив вместе с ним полдюжины других домов. Масса людей перед Дреном просто исчезла под обломками и дымом. Все умерли в мгновение ока. Дрен тоже был бы мертв, если бы оказался на полсекунды быстрее. Языки пламени взметнулись вокруг него, стремясь к сухим бревнам домов. Это был худший страх Киесуна.

Он услышал, как по всему городу со всех сторон раздались новые взрывы. Безжалостные. Поднимался дым, небо становилось все светлее по мере распространения пожаров.

Они, пошатываясь, двинулись дальше, подгоняемые взрывами и пламенем. Дрен оглянулся и увидел, что чужеземные воины заполняют улицу. Сверкнули мечи, разрубая любого, кто оказывался рядом с ними. Дрен никогда раньше не видел, как кто-то умирает, но теперь это было повсюду, в любой форме.

— Что мы собираемся делать? — прокричал Квист.

— Я… Я… — Дрен не знал. Он застыл на месте. Он наблюдал, как воин зарубил женщину с ребенком на руках, и видел, как другой убил старика, слишком медлительного, чтобы убраться с дороги.

— Дрен!

— Они собираются убить всех. Каждого. Мы должны что-то сделать… Помочь… — Но что они могли сделать? Они были мальчишками, и это была война.

— Нам нужно выбираться отсюда, — сказал Квист. — Мы должны бежать.

— Да. — Дрен каким-то образом заставил свои ноги двигаться. — Пойдем домой…

Они побежали. Через хаос. Через разрушение. Дрен мог думать только о том, как добраться до своих родителей. Они знают, что делать. Они будут его оберегать.

Они завернули за угол, и из ниоткуда появился воин с лицом-черепом. Он поднял свой меч, выкрикивая что-то на языке, которого Дрен не понимал.

Дрен попытался остановиться, попытался отвернуться, но по инерции врезался в воина, и они с грохотом упали на землю. Воин схватил Дрена за рубашку, но тот отбросил его руку. Дрен в панике брыкался, пока не почувствовал, как Квист схватил его сзади и поднял на ноги. Солдат вскочил на ноги вслед за ним, потянувшись за своим упавшим мечом.

— Пошли. Сейчас же! — завопил Квист. Дрену не нужно было повторять дважды.

Мальчики побежали дальше, перепрыгнули через забор и свернули в переулок, не обращая внимания на крики сзади. Его дом был недалеко, на соседней улице. Он найдет своих родителей. Его отец знает, что делать. Всегда знал. Дрену нужно только до него добраться.

Они завернули за угол. Дрен увидел свой дом на другой стороне улицы, увидел своего отца, высунувшегося из окна на третьем этаже и обозревающего хаос.

— Отец! — Он помахал рукой, чувствуя, как его переполняет облегчение.

Отец его услышал, увидел Дрена и Квиста.

— Дрен! Быстрее! — Он поманил их вперед.

Что-то прожужжало мимо. Тень. Дрен поднял голову, увидел Дайджаку, увидел, как он что-то бросил:

— Нет!

Его отец тоже увидел это за секунду до взрыва. Пламя вырвалось наружу, заполнив улицу. Дрен бросил Квиста на землю, накрыл его своим телом и закричал, когда его кожа загорелась, а мир погиб.

Джакс стоял весь в крови, окруженный своими мертвыми солдатами, своими мертвыми Шулка. Крепость и лагерь были объяты пламенем, все разрушено. Эгрил бросился на него, поднимая меч. Джакс отдернул голову, но он был слишком медлителен, слишком устал. Лезвие скользнуло вниз, но боли не было. Его сердце колотилось слишком сильно, чтобы что-либо чувствовать.

Он рубанул по эгрилу, закричал, что собирается убить этого человека, но его меч исчез. Он добился только одного — забрызгал белые доспехи этого человека своей собственной кровью.

Там, где раньше была его правая рука, был только окровавленный обрубок. Рука лежала на земле, все еще сжимая меч. Он должен найти врача. Мага. Как-нибудь исправить это. Но там было так много крови. На нем, на земле. Крови, льющейся из раны. Его крови.

Джакс поднял глаза и увидел, что эгрил двинулся дальше. Он думал, что Джакс мертв. Как и все остальные Шулка.

Затем мир погрузился во тьму.

Тиннстра вздрогнула, когда над ней нависла тень. Другой студент, не Череп. «Встань! Вооружись!» Тиннстра не пошевелилась. Не могла пошевелиться. Он снова закричал. Может быть, проклятие. Мольба. Это не имело значения. Из его груди вырвалось копье, и он забрызгал ее кровью, прежде чем рухнуть на нее всем своим весом, тяжелый и мертвый. Она кричала, брыкалась и толкалась, отчаянно пытаясь сбросить с себя труп. Чтобы сбежать. Она увидела демона, пришедшего за ней. Он обнажил свои клыки, взмахивая крыльями. Его тело было покрыто панцирем с шипами, торчащими из локтей и коленей. Кровь капала с копья в его руке.

Она закрыла глаза и закричала, ожидая боли и смерти. Она слышала звуки битвы, чувствовала, как взрывы сотрясают землю под ней, но ни одно копье в нее не ударило. Она набралась смелости открыть глаза и увидела, что демон мертв, а Харка сражается с тремя эгрилами там, где он только что стоял.

Рядом с ее рукой лежал меч. Она могла бы поднять его, помочь Харка, помочь своему крестному отцу, помочь дать отпор. Он ее спас. Она должна ему помочь. Она знала, что должна сделать, но это мог бы сделать тот, кем она не была. Она не была Шулка. Она была никем.

Она была трусихой и поступила так, как поступают все трусы — сбежала.

Тиннстра бежала так быстро, как только могла. Она молилась всем Богам, чтобы они сохранили ей жизнь, простили ее за страх. Она оставила своих друзей, свой клан, свою жизнь позади. Оставила их всех на мечи эгрилов и копья демонов. Оставила их всех гореть и умирать.

Она побежала через лес и продолжала бежать, не оглядываясь. Ветки хлестали ее по лицу, секли руки, но боль была ничто по сравнению с тем, что она оставила позади. Она бежала до тех пор, пока не перестала слышать крики или чувствовать запах дыма. Она бежала, пока у нее не подкосились ноги, и она не упала на землю, рыдая, избитая, вся в синяках, но живая.