Муля не нервируй… Книга 6

Глава 10

Тот факт, что две старушки-веселушки (Фаина Георгиевна и её сестра Изабелла) таки помирились, сильно меня порадовал. И вот с таким вот хорошим и даже слегка приподнятым настроением я вошёл в аудиторию, где обычно проводил свои мастер-классы Франце Штиглиц.

Он прямо с утра заехал за мной в гостиницу и сразу повёз сюда.

Что интересно, свои мастер-классы и лекции он проводил не в институте, не в киностудии, как я ожидал, а в здании Национального театра. Пышное нео-барокко театра, конечно, восхищало. Театр реставрировали после бомбардировок в 1941 году, и сейчас он представлял величественное зрелище.

Но насладиться архитектурой мне не дали — Штиглиц потащил меня куда-то на задний двор, мы там немного поблуждали по лабиринтам коридоров и оказались в этой аудитории.

Здесь уже собрались человек пятьдесят слушателей. Все были примерно моими ровесниками. В основном, как ни странно, были парни, хотя девушки тоже присутствовали, человек семь.

— Это Иммануил Бубнов, — без всяких реверансов сказал Штиглиц, — я вам обещал дать возможность пообщаться с таким интересным человеком. Построим нашу беседу таким образом. Сейчас Иммануил немного расскажет, как он создал этот проект. Я имею в виду советско-югославский фильм «Зауряд-врач». А потом вы можете задать ему вопросы.

Он посмотрел на часы и добавил:

— У нас есть два часа времени. Потом нам с Иммануилом нужно будет ехать на съемки. А вам — делать домашнее задание.

Я вышел в центр зала, где было небольшое возвышение, улыбнулся всем и сказал:

— Здравствуйте. Мой соратник по искусству и коллега по проекту товарищ Штиглиц меня уже представил. Добавлю только, что мне двадцать восемь лет. Я работаю методистом отдела кинематографии и профильного управления театров Комитета по делам искусств СССР. То есть я — самый обычный, ничем не примечательный чиновник средней руки. А этот проект — это мой увлечение, хобби…

В зале раздались одобрительные аплодисменты. А я продолжил:

— Товарищ Штиглиц предложил мне рассказать, как я создал этот проект. Но вы и сами уже, я уверен, прекрасно умеете создавать планы для съемок фильмов, сценарии, синопсисы и так далее. Ещё и меня научить можете.

Раздались смешки. Аудитория попала на мою волну. То, чего я всегда стараюсь добиться, прежде, чем начать основное выступление.

— Поэтому давайте лучше я расскажу то, чего вы не прочитаете в учебниках. Я расскажу вам, как я шёл к успеху. И как привёл за собой других людей — актёров, звукооператоров, режиссёров… Как мимолётная идея, интересная задумка привела меня сюда. Я постараюсь рассказать так, чтобы вы получили, если можно так выразиться, «рецепт успеха». Такой формат вас устраивает?

— Устраивает!

— Давай!

— Отлично! — раздались восторженные возгласы из зала.

Я согласно кивнул, дождался, когда шум стих, и начал рассказывать:

— Вот скажите честно, вы ведь думали о том, что успеха добиваются только одарённые гении? Великие люди? У которых талант и гениальность — это две главные силы, с помощью которых им всё легко удаётся?

В аудитории зашумели, начали выкрикивать ответы. Я взмахнул рукой и шум моментально утих. Отлично. Я, как дирижёр, сейчас управлял аудиторией.

— А я скажу — нет!

Я улыбнулся и обвёл притихших слушателей внимательным взглядом. На меня смотрели восторженные глаза. Ловили каждое моё слово.

— Так вот, что скажу вам я. Путь к успеху — это прежде всего, труд. Упорный, нелёгкий, иногда даже адский, труд. Это бесконечные падения, неудачи, подставы от врагов и так далее. Но удачливого человека от неудачника отличает лишь то, что первый после этого всегда встаёт и идёт дальше. Упорно идёт. Не получается идти — ползёт. А второй, при малейших неприятностях впадает в панику, опускает руки, бегает всем жалуется и так далее. Поэтому запомните главное правило: «Встать и идти!». Дальше…

Я рассказывал и рассказывал. Меня слушали, затаив дыхание. А это мотивирует очень сильно. Это как наркотик для таких, как я.

Поэтому я еле-еле уложился в отпущенный час. И мы перешли к вопросам.

— Скажите, Иммануил, а по какому принципу вы выбирали актёров на главные роли? — задал вопрос длинноволосый усатый парень с заднего ряда.

— Я применил хитрость. Главные критерии были два, — пояснил я, — это талантливость и харизматичность актёра. И второй критерий — это пренебрежение к этим актёрам от других режиссёров.

— А почему?

— Ну, по поводу наличия таланта, я полагаю, тут комментировать нечего, — усмехнулся я, — а по поводу пренебрежения — тоже, вроде, всё понятно. Если им не дают ролей или дают второстепенные, фрагментарные роли. Роли второго или даже третьего плана. То такой шанс никто из них не упустит. И они будут выкладываться на все сто двадцать процентов. Понимаете? Я дал им этот шанс, и они понимают, что второго такого не будет. И очень стараются.

Раздались одобрительные смешки. Все принялись хлопать. Кто-то крикнул:

— Браво!

Когда шум оваций стих, поднялся черноволосый толстяк:

— А почему вы решили снимать именно советско-югославский фильм? Почему не советско-польский или советско-румынский, к примеру?

— Потому что всем известно, что братский народ Югославии — самый талантливый среди всех перечисленных. А это — ещё один камешек в моём успехе.

Все опять зааплодировали, мой неуклюжий комплемент очень всем понравился.

И после этого вопросы посыпались, как из рога изобилия. Я еле успевал отвечать. Аж охрип.

— А девушка у вас есть? — спросила нескладная девушка со стрижкой ёжиком.

И все рассмеялись.

— Девушки нету, — театрально вздохнул я и добавил с печалью в голосе, — это ещё один недостаток успешного человека — совершенно не хватает времени на девушек.

И опять вздохнул. Раздались аплодисменты, смех.

Скажу только, что в отпущенные Штиглицом два часа мы не вложились.

Еле-еле управились за четыре.

А вечером, после съемок, я решил это дело отпраздновать. Я люблю праздновать такие хорошие моменты в одиночестве. Поэтому сейчас сидел в ресторанчике нашей гостиницы.

— Чашечку кофе, пожалуйста, — улыбнулся я веснушчатой, словно солнышко, официантке.

Кофе в Сербии очень вкусный. И специфический. Здесь его готовят по-своему. Поэтому я за эти дни, можно сказать, подсел на кофе. Причём плюс молодого тела, что пить я его могу, хоть утром, хоть поздним вечером.

Вот и сейчас, удачное выступление, мой маленький успех, пой фундамент, который я сейчас заложил на будущее, я решил отпраздновать чашечкой кофе. Заодно, если Михаил зайдёт сюда за выпивкой, я его увижу. А если не зайдёт, ну что же, завтра тогда поговорю.

— Ваш кофе, — официантка поставила передо мной чашку и одарила лучезарной улыбкой. Хорошенькая такая. Если бы я не понимал, что в гостинице для интуристов персонал держат правильный — можно было бы зажечь с нею.

Давно у меня женщины не было. Как-то я упускаю этот момент. Возможно, потому, что в СССР это приводит сразу к браку, а я не готов ещё сделать окончательный выбор.

Я отпил глоточек ароматного кофе и аж зажмурился от наслаждения.

— Муля! — в мою нирвану ворвался чей-то знакомый голос.

Я открыл глаза — и да, передо мной стояла (точнее уже плюхнулась за столик напротив меня) Лёля. И была она примерно в таком же состоянии, как дворовой кот, которого запустили на кухню, где хозяйка только что наготовила много-много еды и выставила это все на стол, а сама ушла в другую комнату. То есть лучилась довольством.

— Ну что, я вижу, рыбалка удалась? — брякнул я, прежде, чем подумал (кофе, он такой кофе, вот я и расслабился).

— Какая рыбалка? — сначала не поняла Лёля, но потом врубилась и рассмеялась, — вот ты о чём… Рыбалка, значит.

Она лукаво посмотрела на меня, и довольная улыбка озарила её лицо:

— Можно сказать и так. Да, Муля! Всё получилось! — она счастливо рассмеялась, а потом схватила мою чашку и залпом допила весь кофе.

Я поморщился, там ещё было почти полчашки и его планировал допить я.

— Это был мой кофе, — неодобрительно проворчал я.

— Фу, Муля! — хихикнула Лёля, она была пьяна от счастья, — не будь такой букой! Порадуйся за меня!

Я с облегчением выдохнул — моя мечта сбылась, и эта мелкая гадючка, что отравляла мне жизнь вот уже сколько дней, наконец-то покинет Советский союз и, я надеюсь, заживёт крепко и счастливо здесь, за границей. И хотя радоваться было рано, радоваться можно только тогда, когда в её паспорте будет стоять штамп и она станет мадам какая-то там.

— Тебя можно поздравить? — улыбнулся я и с досадой посмотрел на пустую чашечку кофе. Но заказывать ещё одну поостерегся — молодость, молодостью, а вот сердце на ночь напрягать особо не стоит.

— Ну, поздравлять, ещё рано, но я уже иду к этому, — похвасталась Лёля. — Семимильными шагами, между прочим!

— Рассказывай! — велел я.

— Ой, ты представляешь, Муля, — защебетала Лёля, ей страстно хотелось с кем-то поделиться, а, кроме меня, было не с кем. — Поселилась я на той квартире… ну, что Йоже Гале предложил. Начала гулять по Белграду, пыталась знакомиться с мужчинами. Но ничего не получалось. Они или меня за женщину лёгкого поведения принимали, ты представляешь, один даже спросил, сколько стоит ночь со мной!

Она возмущённо на меня посмотрела, но так, как я не отреагировал, продолжила дальше:

— Это же ужас, Муля! Я что, разве похожа на проститутку?! — продолжала возмущаться Лёля.

Я скептически вздёрнул брось, Лёля покраснела, фыркнула и надулась.

— На этом всё? — насмешливо спросил я. — Дальше рассказа не будет?

— Будет! — вскинулась Лёля и потребовала, — я кофе хочу!

Я кивнул официантке и заказал два кофе. Чёрт с этим здоровым образом жизни! А устоять перед таким божественным напитком я не могу.

Пока официантка ушла выполнять заказ, Лёля продолжила:

— Ну так вот, они меня или за проститутку принимали, или же шарахались от меня, как от ненормальной. Ты представляешь! Целый день насмарку. Я уже приуныла. Решила, что ничего не получится…

— Так ты что, прямо на улице знакомилась? — удивился я.

— Пару раз на улице, — честно призналась девушка, — у одного мужчины спросила, как пройти к цветочному магазину, а второй сам подошёл — был ветер и у меня вырвало карту города из рук. А он поймал и вернул.

— Так ты что, знакомилась с мужчинами на улицах с картой города в руках? — я не выдержал и расхохотался.

— Дурак ты, Муля! — шутливо ткнула меня кулачком в плечо Лёля и, видимо представив себе эту картину, захохотала тоже.

Как раз принесли наш кофе. И рассказ пришлось на некоторое время прервать.

— Как же это вкусно! — зажмурилась Лёля.

— Рассказывай давай, а то я сейчас допиваю и ухожу, — сказал я, — устал что-то, как собака. Хочу упасть на кровать и проспать двое суток.

— А я хочу летать! — хихикнула Лёля и продолжила рассказ, — в общем, ничего не получалось у меня. Я тогда попробовала в кафе знакомиться. Только деньги растратила на кофе.

Она вздохнула:

— И в магазине пробовала. И в автобусе. И в общем, я вернулась домой, на ту квартиру. Зашла в гостиную и разревелась. И тут, можешь себе представить, туда заходит старушка. Ну такая, не прям старушка, а пожилая женщина, но очень такая… эммм… ухоженная и иностранная. Я так испугалась и как заору. А она тоже испугалась. И тоже как завизжит.

Я хихикнул, представив себе момент.

— В общем поорали мы с нею, а потом она меня спрашивает, — вы Лёля из киношной делегации? Я так удивилась, откуда она меня знает, а она говорит, что Йоже Гале сказал ей, что я должна пару дней пожить на этой квартире, чтобы решить свои дела. И что это со мной её меняли в списках, чтобы она попала в Сремску Каменицу, чтобы там с кем-то встретиться.

Я чуть напрягся. Не хватало ещё, чтобы Йоже Гале или Изабелла рассказали ей о нашем плане. Лёля — последний человек на этой планете, кому бы я стал хоть что-то рассказывать.

— А дальше? — поторопил её я.

— Она сказала, что у неё планы изменились, поэтому ей пришлось вернуться. И что она извиняется у меня за неудобства. Хорошая, в общем, старушенция… толковая такая.

— Лёля, ты о знакомстве вообще-то обещала рассказать, а не всю свою биографию, — нахмурился я.

— Ой да, извини, — смутилась Лёля, — просто столько всего, что хочется рассказать.

— Ну так рассказывай!

— В общем, она спросила почему я плачу. Ну, я ей и рассказала. Она такая понятливая оказалась. Сходила в магазин и принесла две бутылки белого вина. И мы его всё бахнули. Пили вино и болтали. И она меня научила, как зацепить любого понравившегося мужчину. Ты это представляешь?!

Мне стало любопытно, и я спросил:

— Ну и как?

— А вот этого я тебе не скажу! — твёрдо сказала Лёля, — женские секреты выдавать не буду. В общем, мы потом пошли с нею в ресторан. А там она встретила знакомого. Муля, ты представляешь?! Петар живёт в соседнем городе, в городе Крагуевац. Чёрт, его и выговорить сложно. В общем, он там живёт и у него свои три кафаны и ресторан. А ещё у него есть своя ферма, где делают сыр. И сюда он приехал по делам, какую-то сделку проводить. И в том ресторане он ждал своего компаньона, чтобы обмыть эту сделку.

Лёля посмотрела на меня горящими глазами:

— И у него большой двухэтажный дом! И ещё он лавку держит, где продаёт сыры. Богатый! И мы познакомились. И он нас с Изабеллой провёл домой. Потом Изабелла ушла спать, а мы с ним всю ночь гуляли по городу. В общем, он сделал мне предложение!

— Может, он пьяный просто был? — предположил я.

— Ты придурок, Бубнов! — рассердилась Лёля, — или из зависти так говоришь!

— Угу, всю жизнь мечтал, чтобы какой-то престарелый пьяный бюргер сделал мне предложение, — проворчал я.

А Лёля рассмеялась:

— Да нет же! Мы и выпили немного. Просто гуляли и целовались… И он не старый! Ну, в смысле не сильно старый! Ему всего сорок семь лет.

— Он женат?

— Был женат, — вздохнула Лёля, — но жена умерла третьими родами.

— То есть у него двое детей, — констатировал я, — Взрослые?

— Один сын у него, — пояснила Лёля, — дочь потом через два года умерла от инфекции какой-то.

— А сын? С ним живёт?

— Сын учится в Сорбонне. Представляешь, в Париже! — глаза Лёли затуманились.

— То есть богатый вдовец сделал тебе предложение? — подытожил я.

— Да! — счастливо пропищала Лёля, — он сегодня вечером придёт за мной. Мы пойдём в театр с ним!

— Тебя товарищ Иванов не выпустит, — покачал головой я.

— А я через чёрный ход выйду, — показала мне язык Лёля, — все так делают. Даёшь динар работнику, и он тебя проведёт незаметно. И потом договариваешься, и он обратно впустит, хоть и под утро. У них это налажено. Сюда много народу из СССР приезжает и селится. Так что они умеют этих товарищей Ивановых и Сидоровых вокруг пальца обводить.

Хм… интересно. Буду знать.

— Слушай, Муля, как ты думаешь, что мне с Петаром дальше делать?

— В каком смысле? — не понял я.

— Ну, я боюсь, что мне не позволят выйти замуж за него, — растерянно посмотрела на меня Лёля, — не выпустят из СССР. Ну вот погуляю я с ним по театрам и ресторанам, ты кино это всё доснимешь, и мы вернёмся. А потом как? Его не впустят ко мне, а меня — к нему. И что делать?!

Она всплеснула руками и с надеждой посмотрела на меня.

— Всё просто, — сказал я, — но только здесь нужно понимать наверняка — он действительно женится на тебе или просто поматросит и на этом всё. Зная, что через какое-то время ты вынуждена будешь вернуться в СССР…

— А как это понять?

— Возможно, привязать крепче к себе, — задумался я и добавил, — ты бы ещё с этой Изабеллой посоветовалась, что ли. Она, видимо, та ещё штучка. Жизнь всякую повидала.

Лёля усмехнулась:

— Мне кажется, что он крепко на мня запал.

— Я думаю, тебе лучше всего от него забеременеть. Тогда точно выпустят. Но ты всё-таки поговори с Изабеллой, — посоветовал я и тут же, без перехода, сказал, — Лёля, ты так и не ответила на мой вопрос. То есть на тебе — долг!

Лёля поджала губы и сказала:

— Нам тогда Иванов помешал, если помнишь.

— А потом? — не сдавался я, — меня интересует этот госконтракт. Рассказывай! Всё и подробно!

Лёля с непередаваемым выражением посмотрела на меня.

А я в этот миг случайно глянул в другую сторону — потому что в ресторанчик вошёл, точнее шумно вломился… Миша Пуговкин. И был он хорошо поддатый. Прямо даже очень так хорошо.

— Извини, Лёля, я отойду на минуточку, — сказал я и торопливо подошёл к Михаилу.

Тот увидел меня и его лицо расплылось в радостной улыбке:

— Муля! Какая встреча!

— Ты зачем набрался, придурок? — недобро прошипел я, — вот как, значит, ты свои обещания выполняешь, да?! Я тебя в кино на главную роль взял, а тебе комнату свою отдал, в театр устроил, а взамен всего лишь попросил не пить! И ты вот так меня отблагодарил, значит, да? Или просто своё истинное отношение ко мне решил продемонстрировать?

— Ну, Муля, — растерялся от моего напора Миша, — всё совсем не так было…

— Я вижу! — я готов был рвать и метать.

— Муля… — пролепетал растерянный Михаил.

— С кем нажрался хоть?

— Да какая разница, если я виноват… — опустил покаянную голову Миша.

— Я ещё раз спрашиваю — с кем пил? — в моём голосе лязгнул металл.

— С Воиславом, — вздохнул Миша и попытался реабилитироваться, — он просто сильно хвалил, что я хорошо сыграл сегодня и сказал, что это нужно отметить. Традиция у них такая, и чтобы я его не обижал…

— С Воиславом? — имя было мне смутно знакомо, хотя я постоянно путался с ихними именами.

— Ну да, — покаянно кивнул Миша и громко икнул.

И тут меня осенило:

— Это Нанович, что ли?

— Так я же и говорю! — подтвердил Миша и попытался меня обнять, — Воислав Нанович. Да.

— Так, — рявкнул я, — сейчас с тобой нет смысла разговаривать! Иди сейчас же в комнату и проспись! Завтра с тобой решать будем. Надо тебя возвращать обратно домой, раз толку нету!

— Ну, Муля… ты же хороший, а ведешь себя сейчас, как моя Надька…

— Бегом, я сказал! — я рыкнул так грозно, что Миша, хоть и был изрядно пьян, не посмел ослушаться и поплёлся наверх.

В общем, Нанович не успокаивается. Решил окружить меня по полной программе.

Когда я вернулся за столик, Лёли там уже не было.

Я чертыхнулся, оплатил заказ, не отреагировав на улыбку симпатичной веснушчатой официантки и отправился к себе спать. Я был зол и недобр из-за всего этого.

И только-только я разделся и плюхнулся в кровать, как в дверь постучали.

Я торопливо натянул штаны и пошёл открывать, ругаясь на поздних посетителей.

Открыл дверь — и обалдел.

На пороге стояла… Мирка.