Мозаика Будущего

Глава 7: Скрытый рейтинг

Поздний послеполуденный свет пробивался сквозь старые дубы, отбрасывая беспокойные тени на обветшалый столик для пикника, за которым сидели Том и его отец.

Они пришли на ярмарку в маленьком городе — это было то самое ностальгическое собрание, которые так любил Билл. Здесь были домашние пироги, сверкающие тракторы и дети, гоняющиеся друг за другом с воздушными шарами. Простое время, как сказал бы Билл. Старое доброе время.

Билл вытер руки салфеткой, покончив с сэндвичем, и откинулся на спинку стула, в его глазах блеснул знакомый огонёк.

— Знаешь, сын, — сказал он, — несмотря на все недостатки, это всё ещё свободная страна. Ты можешь говорить что думаешь, выбирать свой путь, строить что-то, если у тебя хватает духу. Никто не скажет тебе, кем быть.

Том едва заметно улыбнулся — не потому, что не согласился, а потому, что когда-то верил в это сам.

— Да, — произнёс он, теребя край стола, — это та история, которую мы рассказываем себе, не так ли?

Билл приподнял бровь.

— История?

— В теории это так, — пожал плечами Том. — Но на практике… Кто на самом деле получает возможности? Не только те, кто усердно работает. Это люди, которые начинают впереди остальных, те, кто знает нужных людей, те, кто получает наследство, или просто… везунчики.

Билл хмыкнул, явно готовясь возразить. Но Том продолжал, скорее размышляя вслух, чем споря.

— Знаешь, пап, — сказал Том, наблюдая за пробегающим мимо ребёнком с шариком, — я думал… Мы все оцениваемся в этой стране — не официально, конечно, но постоянно. Каждая открывающаяся дверь, каждое предложение зависит от одного: сколько, как считают, у тебя есть денег.

Билл нахмурился.

— О чём ты?

— О деньгах, — просто ответил Том. — Твой банковский счёт. Это твой рейтинг. Твой пропуск в лучшие школы, лучшие районы, лучшее здравоохранение, во всё лучшее.

Билл скрестил руки на груди.

— Ну да, деньги дают выбор. Что в этом плохого?

— Ничего, — согласился Том. — Если бы деньги всегда отражали усилия. Если бы они действительно измеряли, сколько человек внёс в общество. Но этого нет. Одни работают до изнеможения и едва сводят концы с концами, другие получают миллионы просто так. Кто-то находит лазейки, кто-то откровенно жульничает.

Билл посмотрел в сторону ярмарки. Мальчик взбирался на скользкий столб, пытаясь достать трепещущую двадцатку на вершине. Его лицо покраснело от напряжения, а небольшая толпа подбадривала его.

— Мы делаем вид, что все свободны, — тихо сказал Том, — но правда в том, что чем больше у тебя денег, тем больше настоящей свободы. Ты можешь откупиться от проблем, купить лучшее образование, быстрое лечение, лучшие шансы. Это свобода не для всех — это свобода для тех, кто может себе это позволить.

Билл молчал, постукивая пальцами по столу.

— И ирония в том, — добавил Том, — что мы критикуем другие страны за официальные системы социального рейтинга, как будто это антиутопия. А между тем у нас уже есть своя — примитивная, правда. Один-единственный показатель — твоё состояние. Без нюансов, без оценки личности, без признания того, кто реально помогает другим или делает мир лучше.

Он взял с земли камешек и зажал его между пальцами.

— Это система оценок, которой безразлично, украл ты, солгал, получил наследство или создал что-то невероятное. Ей важно только одно — сколько у тебя денег в итоге. Именно это определяет, сколько дверей перед тобой откроется, кто тебя услышит, кому ты нужен.

Билл заёрзал на месте, чувствуя себя неловко. Не от гнева — просто от дискомфорта.

— Может, она и не идеальна, — сказал он спустя некоторое время. — Но лучше, чем когда кто-то решает за тебя, чего ты стоишь.

Том кивнул.

— Возможно. Но, может быть, есть золотая середина. Может, мы могли бы найти более умный способ оценивать реальный вклад, а не просто считать деньги. Потому что чем больше мы поощряем прибыль любой ценой… тем больше поощряем неправильный вид успеха.

Мальчик уже добрался до вершины столба и победно размахивал купюрой. Толпа взорвалась аплодисментами. Билл улыбнулся, несмотря на себя.

— Видишь? — сказал он. — Упорный труд окупается.

Том тоже улыбнулся, но с тенью грусти, наблюдая, как небо медленно окрашивается в золотой цвет.