Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса V

Глава 5

Очутиться в Пустоте, перед Пустотником, да еще и без Ци — что могло быть хуже?

Я настолько привык, что эта энергия наполняет меня, что я ей пользуюсь, пусть даже на низком уровне, что очутившись без нее слегка запаниковал. А еще понял, что на мне больше нет одежды Святого, с ее невероятным «эффектом спокойствия». Тут только я сам. Один. Со своими страхами и сомнениями.

А вокруг Пустота. Как-то инстинктивно я сделал шаг и…словно натолкнулся на незримую стену, разделяющую Пустоту.

В тот же миг передо мной возник человек. На нем были белые одежды. Глаза его были закрыты, но они светились изнутри ярким светом, а на лбу была выбита золотом знакомая уже мне Печать Вечного Дозора.

— Ван, — обратился ко мне этот Даос, никем другим этот Практик быть не мог.

Голос его прозвучал в моей голове, потому что звука в этом месте просто не было.

— Ты стоишь там, где падали Даосы. Здесь осталась их Память. То, что ты ощутил как границу — не просто граница…

Внезапно за спиной Даоса возник сияющий плащ, который разделил Тьму и Пустоту.

Значит, я стою всё еще во тьме, а не в Пустоте. И это я отбивался только от ее отголосков? Что же там, за гранью?..

Плащ? Да, этот огромный плащ — это раскинувшаяся душа этого Даоса, — понял я.

— Ты вошел в Зону Последнего Следа, — сказал Даос, — Бай-Гу отправила тебя увидеть, ощутить это место и стать Настоящим Стражем, потому что только тот, кто победил Пустотника, может называться Стражем Последнего Дозора.

Я взглянул под ноги Даосу, и в тот же миг под ним распахнулся Разлом — трещина в реальности, засасывающая в себя само Время.

— Значит, я должен сделать шаг за…

— За мою спину… — улыбнулся страж и пространство за ним задрожало тонкой пленкой, — Сейчас тебя всё еще охраняют все Стражи… и то, что от них осталось.

Я сделал глубокий внутренний вдох, в котором собирал всю ту смелость, которая была во мне.

Один шаг — и моя слабо светящаяся фигура оказалась за фигурой стража.

И вот теперь все изменилось.

— Ты один, Ван, — прозвучал голос Стража у меня в голове, — В пустоте мы всегда одни. Нет ни брата, ни друга, ни наставника. Пустота не даст нам объединиться. Она разделяет. Именно поэтому пало так много.

Это было именно то, о чем говорила Черепаха. О том, кто я без артефактов, без подарков, без техник, без…чужой защиты, без Ли Бо и своих спутников? Вообще без всего. Без всех этих «костылей» для Практика.

И теперь тут так и было. Я стоял за пеленой. Без защиты последних Стражей. Просто «Я». Я — как сгусток Воли.

Никто меня больше не защитит. Никто не вытащит, как в тот раз, когда божество выдернуло меня из Пустоты и навязало Контракт.

В этот раз я один.

Вдохнуть нельзя. Крикнуть нельзя.

Тело…его нет. Я его просто не ощущаю.

Но есть «Я».

Ни света.

Ни тени.

Ни времени.

Все сжирала Пустота передо мной. Это была еще не она, а лишь ее дыхание, что обволакивало меня, как черная глубокая вода. Неожиданно, еще до того как Пустотник оказался передом мной, я ощутил, как от меня отщипывают по кусочку. По кусочку от моего «Я», от моей личности, будто забирают саму «суть» моего существования.

Пустота, или вернее ее незримые щупальца, попытались дотянуться до моих воспоминаний. Новых. Она хотела стереть память о секте, о времени в деревне, в которой я родился. О моем новом детстве. О встрече с Ли Бо. О Хане, о Школе Небесных Наставников.

Внутри меня мелькали лица…события…обеты…дороги, которыми я прошел.

НЕТ!

Мощный волевой импульс отогнал противные щупальца, которые проникли в мой разум.

НЕТ!

Крик был не ртом, а всей душой. Я один раз потерял часть воспоминаний, но там я ничего не мог сделать, а сейчас я чувствую, что могу. Могу дать отпор. Не силой. Не Ци. Чем-то другим. Душой!

После этих моих слов, мое тело, или вернее проекция души, засветилось.

Да. Я сгусток Воли. Сгусток Души, который подчиняется совершенно другим законам. Я не в Поднебесной. Я вне ее.

Я взглянул на себя — меня окутывал слабый неверный белый свет. Не такой, как у Даосов — золотой, или не ярко-слепящий, как у Святых. Просто обычная Праведная Ци. Но и от нее отпрянули щупальца.

Теперь-то я смог увидеть, что Пустота не так однородна. Вокруг меня она была как рассеянная тьма, а впереди словно поглощала саму себя, и именно там и находились Пустотники. Не один, нет. Я увидел эти небольшие, словно футбольный мяч, черные дыры — по сути бездонные пасти, засасывающие в себя время, Небо и пространство. Паразитов, жрущих Поднебесную.

Я сделал шаг. Стоя на месте Пустотника не победишь.

Ко мне метнулся ближайший Пустотник. Остальные по-прежнему сохраняли неподвижность.

Чем ближе он приближался, тем медленнее двигался, и тем больше я понимал, что с ним что-то не так. Это была бездонная черная дыра, извивающаяся потоками, состоящими словно из живых чернил. Но что-то было не так, чем-то он отличался от других Пустотников.

— Брат… — прозвучал голос в моей голове.

Голос искаженный, хриплый, как из старого патефона, с шипением и помехами, полный бесконечной боли.

Но я его услышал.

Я не сдвинулся с места, а Пустотник кинулся на меня.

Моя рука прикоснулась к этой живой черной дыре.

В голове были слова Бай-Гу.

«Неподвижность, Ван — это не просто отсутствие движения. Это умение быть здесь и сейчас». — Но кроме слов Черепахи, во мне было внутреннее «предощущение» того, что именно так я и должен поступать.

Я закрыл глаза, Пустота накинулась на меня. Она пыталась стирать воспоминания, а одновременно с этим Пустотник вгрызался в мою Ци, и пытался ее сожрать.

Да, — понял я, — Всё-таки «Пустота» и «Пустотники» — это совершенно разные вещи. Странно, что Бай-Гу об этом мне не сказала.

— Что ты делаешь, Ван? — прозвучал очень тихо голос стоящего за моей спиной Даоса, — Пустотник тебя сожрет… А мы надеялись на тебя… Мы не можем тебя спасти, брат…

— Это не Пустотник, — ответил я, — Это наш брат, которому нужно протянуть руку помощи. Разве ты не слышишь, как его душа просит об этом?

В тот же миг Пустотник начал затягивать мою душу в себя, и я позволил ему это сделать. Позволил впустить в себя. Именно это мне и нужно, — понял я в тот же миг.

Как там говорила Бай-Гу? «Дышать с ветром — не просто следовать потоку, а впустить его внутрь и позволить миру пройти сквозь себя».

Возможно, она даже не представляла, для какой ситуации я использую ее слова.

Я оказался внутри Пустотника.

Мне не было больно.

Я чувствовал, что он не может ничем мне навредить. Пустотник не был равен Пустоте. Пустотник лишь игрушка, инструмент в руках Пустоты…

Боль пронзила всю мою душу, она вступила в резонанс сломленной души, заключенной в этом существе. Души, которая еще не до конца пропала, и потому была так близка к пелене, защищающей мир. Он хотел спасения. Вот только не было никого, кто мог бы его спасти. Спасти осколки его души. Взять их с собой и провести за руку.

Я здесь. Я помогу.

Через мгновение я увидел что-то, что хочет меня пожрать — лицо. Лицо, искаженное вечной мукой. Когда-то — человек. Когда-то — Святой. Теперь — Пустотник. Обращенный Пустотой.

— Не сопротивляйся… Ты станешь мной… И усилишь меня… — прозвучал тот же голос, который сказал «брат».

— Ты пал… — сказал я, и мое тело вновь начало светиться белым светом, — ты стал тем, с чем боролся — порождением Пустоты.

— Небо лжет… Все вы лжете… Теперь я знаю правду, я больше не слепец, следующий глупому Дао и воле Неба. Неужели ты не видишь? — голос Пустотника стал неожиданно четким и…ядовитым, — Ты сам невольник Контракта… Я его сожру… Его не останется… Ты станешь мной… Просто не сопротивляйся…

— А я и не сопротивляюсь… — покачал головой я, — Ты просто не можешь мне навредить.

Меня стало еще сильнее тянуть прямо в сущность Пустотника.

— Прими Пустоту. Стань одним из нас. И ты освободишься. Боль, сомнения, страх — всё исчезнет. Ты станешь вечным. Ты будешь тут, вне миров, могущественнее божеств, которые нас боятся.

— Вы — просто орудия Пустоты. — сказал я, и душу наполнила какая-то бесконечная грусть и тоска за этого Святого, а с уголка моего глаза, вернее, образа глаза стекла слеза, сияющая как солнце и разгоняющая черноту Пустоты.

Я знал, что это была моя душа.

— Не могу…больно…больно…почему я не могу тебе навредить? — шептал голос Пустотника.

А внутри меня пробуждалось «оно» — то самое, что я смутно искал…мое… Дао.

— Потому что ты не хочешь мне навредить, брат, — ответил я и шагнул вперед, в самый «зев», в самое «нутро» Пустотника.

Пустотник зарычал, его тело расплылось, словно чернила в воде.

— Ты знаешь, что это такое…Просто забыл… — протянул я руку к чему-то, смутно напоминающему человеческое лицо.

В руке я держал свою слезу и вокруг нее закручивалась бесконечная спираль.

— Это… — вдруг изменился голос слабеющего с каждым мгновением Пустотника, — Это… Дао, но оно какое-то другое…

Я не знал откуда пришло это знание, и почему я не замечал этого раньше, не замечал подсказок Дао.

— Да… — ответил я и где-то внутри этой всепожирающей Пустоты нащупал руку, которая ухватилась за мою, как утопающий за последнюю соломинку.

— Это мое Дао, брат. Я и есть путь. Путь для других — просто пройди по нему. Тебя ждут другие… Просто иди со мной… Иди за мной…

Вихрь закручивался всё больше и черная рука становилась всё светлее и светлее, а вслед за рукой из тьмы проступил лик. Светлый лик Обращенного.

Силуэт Святого. Свет его был робким. Несмелым, как пламя угасающей свечи.

Я ощутил, что Пустота тянет щупальца к этому вырвавшемуся из Пустотника осколку Святого, и я тут же закрыл его собой, своим духом, и толкнул Святого прямо в пелену, к ошеломленному духу Даоса.

Я обернулся и поднял перед собой руку со слезой, отгоняя Пустоту и медленно приближающихся Пустотников.

Свет слезы разгонял Пустоту и закручивал пространство вокруг себя, вот только я чувствовал, что ее надолго не хватит…

Мои глаза нашли сотни черных дыр, — других Пустотников.

Я вернусь и спасу вас. — сказал я и сллел перед собой знак Последнего Дозора, который засиял в моих руках золотом, — Теперь я несу Дозор.

После этого я понял, что это предел. То, что я сделал, и так было за гранью моих возможностей, и сомневаюсь, что Бай-Гу когда отправила меня сюда, предполагала именно такой исход. Золотой символ высосал все мои силы, но вместе с ним я ощутил, что в моей душе что-то изменилось. Я стал настоящим Стражем. Я это знал.

Едва я шагнул за пелену и ощутил, как Пустота прекратила попытки меня пожрать, как передо мной тут же вырос силуэт Даоса. Вот только сказать он ничего не успел, потому что сознание просто отключилось, слеза вновь впиталась, а меня утащило прочь.

☯☯☯☯

Очнулся я на островке Бай-Гу.

Рядом обеспокоенно бегали лисы, а из воды на берег вылез Лянг. Кувшин был на моем животе.

— Ван! — воскликнула Хрули, ей вторила Джинг, — Ты проснулся!

Они своими когтистыми лапками схватились за мою одежду.

— Мы думали ты это…всё…тю-тю, — сказал Лянг, — Но я сразу сказал — Ван еще должен отнести меня к Вратам Дракона, он не может не сдержать слово, он же Праведник.

Черепаха парила над нами всеми и на ее морде впервые было написано если не удивление, то озадаченность.

— Ты…прошел…

Я лежал и не шевелился. Я снова ощущал свое тело. Ощущал Ци, ощущал ее потоки, пронизывающие мир вокруг. Это было абсолютно непривычно, после случившегося в Пустоте.

— А разве могло быть иначе? — спросил я взглянул, в ее бездонные глаза.

— Может быть что угодно, ничего не предопределено, ничего не решено. — ответила она через секунду.

Ну да, а какого еще я ответа ожидал от этой Черепахи?

Была ли это иллюзия? Нет. Я знаю что Бай-Гу отправила меня, вернее, мою душу на границу с Пустотой. Видимо рассчитывая, что я в любой момент смогу спрятаться обратно за пеленой. Ожидала ли она, что я могу победить Пустотника? Думаю нет.

— Ван! Твои волосы! — воскликнула Хрули.

Я и сам чувствовал. Каждый мой волосок встал дыбом, будто став приемником, и начал наполняться Ци, которая стекалась ко мне со всех сторон. Я уже знал, чья это Ци. Это — Просветленная Ци, с которой я уже имел дело на островке отшельника. Каждый волосок на моей голове засветился, а потом…всё погасло. Мне не нужно было смотреть на волосы, чтобы знать, что теперь все они белые.

«Ван…» — спросил недоуменно Ли Бо, — «Что ты там такого сделал, что Небо сделало…такое…»

Спас Святого. — коротко ответил я.

И вот этому Черепаха уже не была удивлена.

— Благословение Неба, — кивнула она.

А я…я был рад, что Бай-Гу не отправила меня в иллюзию, а отправила туда, на грань, и я смог спасти одну потерявшуюся душу.

Я посмотрел на лис…на карпа…на Ли Бо. Все они связаны со мной и я уже знал, что именно я помогаю им найти свой путь.

Это мое Дао. Да, я только увидел направление пути, сделал лишь один шаг, но разве это мало? Разве это не больше, чем все что я сделал до?..

В груди возникло необъяснимое ощущение внутренней свободы, а мир стал чуть-чуть другим. Он стал чуть понятнее.

Я встал.

— Бери… — сказала Бай-Гу, — Теперь ты можешь его взять.

В то же мгновение один из лотосов, не самый крупный и не самый мелкий, сам подплыл к берегу. Он был совершенен.

Лепестки, тоньше шёлка, переливались перламутром, будто сотканным из лунного света. В центре цветка дрожала золотая капля — словно слеза самого Неба, застывшая во времени. Лотос не просто пульсировал ци — он был ци. Воплощение гармонии.

Не знаю почему, но от остальных лотосов у меня не было подобного ощущения. Казалось, прикоснись к нему — и разрушишь эту гармонию, этот безупречно чистый белый цвет.

— Не оскверни его ни мыслью, ни действием. Белый Лотос — это сердце в равновесии. — тихо сказала Черепаха.

Я кивнул. В душе у меня сейчас было настолько особенное ощущение, которого я ни разу не испытывал. Я сделал шаг. Потом наклонился к Лотосу и увидел, что каждое мое движение было наполненное мягкостью и плавностью, которой не было во мне раньше. Все три урока Бай-Гу слились во мне во что-то особенное. Я протянул руку к лотосу и взял за стебель так, как берешь что-то самое хрупкое во вселенной.

Едва Лотос оказался у меня в руке, как я ощутил, что малейший эмоциональный всплеск может заставить его увять. Я толкнул толику своей Ци и…лотос засиял еще больше.

Ладно, теперь можно его спрятать, — подумал я, и спрятал его в кольцо. Очевидно, что соединять лотосы я буду не тут. Атмосфера на островке была наполнена неуловимым флером прощания.

— Все советы о том, как создать Радужный Лотос я тебе дала. Просто воспользуйся ими. — сказала Черепаха.

А потом Бай-Гу повернулась к лисам. Как-то особенно медленно. Её движение было подобно скольжению горы по течению времени — неспешное, неотвратимое.

И я понял, что на мгновение увидел «ее время» — то, в котором она двигается, когда не разговаривает с нами.

— Хрули, Джинг! — обратилась к лисам она, — У меня есть для вас небольшой…подарок.

В ту же секунду из панциря черепахи, словно капли росы, сорвавшиеся с листа, вылетели две бусины — чёрная и алая. Каждая была крошечной, но в них словно билось сердце живого пламени. Они кружились в воздухе, оставляя за собой дымчатые следы, будто тени лисьих хвостов.

— Это Лисьи Слезы, — сказала черепаха и позволила бусинам повисеть в воздухе, чтобы все их рассмотрели, — В миг опасности они помогут вам…они сделают вас сильнее, они пробудят кровь и сделают вас равными пятихвостым.

Бусины приземлились в лапы лис: черная — Джинг, огненная — Хрули.

Лисы немного ошеломленно смотрели на подарки.

— Кхм… Мы это… — начала неловко Джинг, спрятав бусины в своей шерсти.

— Благодарим вас… — закончила за нее Хрули.

— О древняя черепаха, — уже синхронно добавили они.

А потом Бай-Гу посмотрела на меня.

— У меня и для тебя есть небольшой подарок, Ван.

Воздух вокруг черепахи словно остановился и замедлил свой ход. Теперь я хорошо ощущал ветер, и то, как он странно себя ведет вокруг Бай-Гу.

Прямо из воздуха выплыл панцирь, размером с меня. Летающий черепаший панцирь.

Я на мгновение онемел.

Лисы выдохнули. Лянг булькнул. Ли Бо закашлялся.

— Этот артефакт — панцирь, с помощью которого можно летать. — пояснила Бай-Гу, — Но он требует постоянной подпитки твоей Ци.

Я вытянул руку и панцирь сам полетел ко мне.

— Он не любит суеты, — продолжила Черепаха, — При резких движениях намеренно снижает скорость, ну а чем выше будет ступень твой Ци, тем быстрее лететь он будет. Пока же…

Я понял. Пока он будет весьма медленным.

— Спасибо за этот дар, Бай-Гу…я…надеюсь он не раз спасет наши и не только наши жизни.

Черепаха, довольно прикрыв глаза, кивнула.

Я присмотрелся к панцирю и понял, что сотни тончайших трещинок образовывали на нем замысловатый узор, постоянно меняющийся, словно живой. Некоторые линии складывались в древние иероглифы, которые тут же расплывались, уступая место новым непонятным для меня символам.

Я коснулся подарка, и в момент прикосновения почувствовал, как по моим пальцам разлилось приятное тепло, словно я прикоснулся к живому существу, наполненному Ци. Панцирь слегка дрогнул, будто отвечая на это своеобразное приветствие.

— Ты ему понравился. — сказала с ухмылкой Бай-Гу, — Может, и не будет сбрасывать тебя во время первых полетов.

— Сбрасывать? — переспросил я.

— Сбрасывать⁈ — воскликнули лисы.

— Конечно, — кивнула черепаха, — У этого артефакта есть характер…характер той черепахи, с которой его сняли. Запрыгивайте! Все!

Панцирь опустился так, чтобы на него можно было буквально шагнуть.

Что я и сделал. Он слегка качнулся, подпросел под моим весом и снова чуть приподнялся.

Лисы запрыгнули вслед за мной.

Оставался только…

Лянг…

— Минутку Ван, — сжал челюсти, чтобы не заплакать Лянг, но это всё равно это не помогло — с его глаза скатилась слезинка, наполненная Стихией Воды. Он повернулся к озеру. Солнце заставило его антрацитово-черную чешую сверкать.

Золотые рыбки, сначала его мучители, а потом «верноподданные» были уже тут как тут.

Они все приплыли попрощаться и, возможно, услышать напутственные слова от своего «гуру».

— Да, золотые рыбки…да, вы не карпы…да, вы пучеглазые, и не сравнитесь благодарностью с настоящими карпами…и всё же…

Лянг вытер слезу.

— Вы тоже рыбы…и неплохие…хоть и вели себя поначалу отвратительно…

Стайка золотых рыбок кружила вокруг Лянга, создавая живой водоворот из сверкающих тел. Вода буквально пела от их движения, а пузырьки воздуха, поднимаясь к поверхности, складывались в узоры, похожие на иероглифы прощания.

Я аж вздрогнул от удивления.

— Главное, — прокашлялся карп, — храните наш Кодекс. Передавайте его новым малькам. Пусть знают, что где-то есть… — Лянг глотнул воду, — что где-то есть их старший брат, который… который…

Он не договорил. Но золотые рыбки выстроились в идеально ровную линию, их спинки выпрямились, а плавники задрожали в едином порыве.

Лянг посмотрел на них, взмахнул плавниками, окатив огромной волной и запрыгнул прямо в кувшин, который уже был наполнен водой.

— Покой — это хорошо. — сказал Лянг уже из кувшина, — Но не надо им слишком увлекаться.

Черепаха неодобрительно на него посмотрела и сказала:

— Ну всё, хватит. Вам пора. Панцирь вас вынесет в безопасное место, пока что в нем есть энергия, и достаточно, но потом…потом Ван, будешь учиться управлять им сам….пока же…им поуправляю я. Полетаете, с ветерком.

Мне показалось, или на последних словах Бай-Гу ухмыльнулась?

В то же мгновение черепаший панцирь, на котором сидели все мы взмыл вертикально вверх…

У меня перехватило дыхание, и я еле успел ухватиться за края панциря, благо там было за что ухватиться.

Лисы радостно взвизгнули. Казалось, им было ни капельки не страшно. А вот кто дрожал, как осиновый лист, так это Лянг.

— О боги… — тихо причитал он, — Как страшно…как высоко…как высоко…я, конечно, дракон…но пока еще карп…я не готов к таким высотам…и подарка не дали…всем дали…а мне нет…обидно…боги! Как высоко-то!..И как только драконы летают?..Просто жуть…

Ли Бо хохотал.

Еще бы, ему то что, он Бессмертный.

А я, с легким замиранием сердца, выглянул наружу.

Да, мы были очень высоко, и от озера, в котором мы провели несколько недель осталась только точка-капелька и всё.

Настолько высоко закинула нас Бай-Гу.

Сейчас я понял, что это первый раз, когда я смотрю на Великие Карповые Озера с такой высоты. И, видимо, еще не скоро посмотрю.

— Ван… — вдруг дернула меня Хрули за ногу.

— А?

— А разве земли внизу не похожи на…

ЧЕРЕПАШИЙ ПАНЦИРЬ! — воскликнул Ли Бо.

Я попытался охватить Великие Карповые Озера одним взглядом, но это было сложно, и, тем не менее, с такой высоты не увидеть, что все эти озера, холмы, возвышенности и ущелья расположены на гигантском панцире черепахи было невозможно. На пару мгновений я застыл от шока. Такое я себе представить не мог. Никак. Настолько огромное существо!

Да уж… — подумал я, — Так вот ее настоящее тело, а не та долинка, в которой мы сидели несколько недель. Невероятно!

А потом нас резко понесло вбок. С ветерком.

И да, я вообще не управлял панцирем, ни капли. Он имел свою волю, или…скорее, как сказала Бай-Гу, — это она им сейчас управляла, — значит ее волю.

Я покрепче ухватился за панцирь и молился о том, чтобы не упасть. Потому что если упаду с такой высоты…от меня останется лепешка.

Оставался главный вопрос — где нас высадят?