Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса V

Глава 4

Лянг, к своей радости, наконец-то нашел себе занятие по душе в этом озере. Полагаю, это можно было назвать оттачиванием лидерских качеств, ну, или диктаторских — тут как посмотреть. В любом случае, у него появилось занятие для ума, ну а рыбки….Они почему-то начали подчиняться его влиянию. А ведь они ещё не видели его в полном размере. Вот тогда бы их чешуйки сами в плавники сбились от ужаса. Хотя и без того выглядели слегка ошарашенными.

Впервые у меня мелькнула мысль, что Родословная рыбы-дракона повлияла не только на его внешний облик, но и дала Лянгу какие-то способности. Просто пока они работали только в моменты сильных эмоций.

— Итак… — прозвучал голос Лянга, обращенный к сотням и сотнями золотых рыбок, окруживших его, и с благоговением выпучивших свои и так выпученные глаза, — Пункт двадцать третий: «Настоящий карп не гонится за водоворотом — он его создаёт».

Лянг взмахнул плавником, с которого сорвались капельки воды, веером полетевшие вверх и сверкнувшие на солнце всеми цветами радуги. За ним завороженно проследили тысячи рыбешек.

Пару раз и я заслушивался его «мудрыми наставлениями», которым, по иронии, сам Лянг и сам не следовал. Видимо, Кодекс был нужен ему не меньше, чем его слушателям — чтобы хоть иногда вспоминать, каким правителем он собирался быть.

Я чувствовал — наше обучение у черепахи подходит к концу. Бай-Гу действительно ограничилась тремя упражнениями. Освоить их оказалось не так-то просто — потребовалось время, чтобы понять, принять, впустить в себя…и ощутить озеро целиком. Дышать с ветром, чувствовать момент зарождения его «дыхания», рисовать тростинками на песке, отдавая Ци и…получая взамен еще больше.

Я понял, как получать удовольствие отдавая Ци в мир, и направляя ее обратно. Потому что если бы к этому примешивалась мысль о будущей выгоде — это бы всё испортило, и процесс бы не удался.

Себя не обманешь. Вселенную — тем более.

Я это знал, однако, вспоминая того Святого, что пел и щедро раздавал Ци миру, понимал: мне до этого далеко — до настоящего слияния, где душа сама вырывается из тела, и никакие палочки уже не нужны.

Впрочем, Черепаха и такими моими успехами была довольна.

Пока я запоминал телом и душой эти уроки, Бай-Гу занималась лисами. Давала им наставления и обучала лисьим «премудростям». Думаю, только из-за этого и из-за испытания пустотником, которое мне предстояло пройти, мы всё еще были здесь. Бай-Гу, очевидно, еще не всё, что хотела сказала лисам. Но и их уроки, похоже, подходили к концу, потому что сегодня они стали не практическими, а наставительными. Бай-Гу теперь говорила и показывала.

Все дни до этого черепаха смотрела как лисы создают иллюзии из своей Ци, управляют запахом и ветром, пытаются обмануть рыбок, которые были выбраны своеобразными подопытными. Ведь по сути, на этом этапе развития, иллюзии лис не могли обмануть ни меня, ни Черепаху. Да что там говорить, даже Лянг через раз мог видеть сквозь их иллюзии. Но только через раз. Достаточно было случаев на тренировках, когда лисы подлавливали его в мечтательном состоянии и навевали грезы о том, что он уже Дракон. И…карп попадался на удочку лисьих иллюзий, к обоюдной радости Хрули и Джинг.

Но сегодня был другой день. Он словно подытоживал вообще все знания лис об иллюзиях.

Хрули и Джинг сидели на островке, а над ними парила древняя, как само Небо Бай-Гу.

— Старый Праведник, который утерял свой путь, — начала говорить она, — указал вам на ваши ошибки, направил вас; дракон, делающий вид, что он гусь, дал вам зародыш понимания иллюзии, а я — помогу взрастить его.

— Иллюзия, Хрули, — дотронулась она коготком к ушку Хрули, пролетая над той, — Это не ложь. Иллюзия — это правда, которую ты ещё не поняла.

Черепаха приземлилась на островке и внимательно посмотрела на Хрули, а потом перевела на взгляд своих бездонно космических глаз на Джинг.

— Иллюзии, маленькая Джинг, — это не обман. Это зеркало. Не того, что есть. А того, что может быть.

Она словно бы дает каждой из лис отдельное наставление, — подумал я.

Бай-Гу взмахнул лапой, и островок начал медленно меняться.

Я застыл, окончательно оторвавшись от рисования на песке, потому что Черепаха создала иллюзию разрушенного храма и острова Серебристого Карпа. Эта огромная рыба весело плавала по воздуху вокруг лис и Черепахи, а старик заваривал чай. Да, эта иллюзия была реальнее, чем воспоминания духа, которые он мне показывал. Я аж привстал, чтобы увидеть всё.

— Это воспоминание вы уже видели. Но чем отличается воспоминание от хорошей иллюзии? — Ничем.

Дух этого сошедшего с пути Праведника показывал вам свои воспоминания, и, поверьте, показал он вам не всё.

Черепаха взмахнула лапой и идиллия карпа и Праведника сменилась на нечто совсем другое.

Я сделал шаг вперед.

Передо мной было озеро, по которому шагал убитый горем Праведник. Один глаз его был черным, другой светился Святой Ци. Вокруг его ног закручивались черно-белые вихри, а с рук капала кровь.

— Кто-то бы сказал, — гулко, как из-под земли, прозвучал голос Черепахи, — что в этот момент он был ближе всего к тому, чтобы совместить в себе Инь и Ян. Он уже совершил «непростительное», но всё еще оставался Праведником. Душа разделилась.

— Но разве можно в таком состоянии найти баланс? — риторически спросила Бай-Гу, — Быть убийцей и… Праведником одновременно?

Я смотрел и понимал…что можно. Теоретически возможно. Ведь если он, Праведник, убежден, что следует праведным целям неправедными путями, и при этом его не сдерживают никакие обеты…разве это не есть то, о чем спрашивает Бай-Гу? Это только я загнан в жесткие рамки — другие нет, и кто знает, насколько податлива их душа? Ведь не Небо регулирует Праведность, а именно душа. Или я просто чего-то не понимаю?

— Ты верно подумал, Ван. И такие люди существуют. Они — не Святые. Они — не Праведники. Они — Мастера Инь Ян. Мастерами Инь Ян рождаются в моменты величайшего дисбаланса души, когда всё смешивается, но, чтобы не сойти с ума, души таких людей находят баланс. Они стоят на грани. Они вне Неба и Земли. Они посредине.

Я слушал раскрыв рот.

— Они не просто носители противоречий, они те, кто ими управляет. Это самые опасные существа в Поднебесной. Они могут вылечить ребенка, и отнять о нем память у его матери.

— Зачем? — удивленно спросил я.

— Просто так. Зашедший далеко в своем развитии Мастер Инь Ян, может стать живым воплощением принципа Инь Ян, добро и зло для него лишь слова. Мастер находится в балансе, а значит для него и то, и то равно по значимости — он просто наблюдает за проявлениями этих противоположностей в мире. Ты никогда не можешь знать, чего от них ожидать. Они могут спасти тебя от смерти, чтобы через год при встрече убить.

В душу словно дохнуло холодком.

А иллюзия вокруг продолжалась.

Я смотрел на то, как отшельник, который погрузился в озеро серебристого карпа, чернеет. Свет из него уходит, а вокруг него бурлит чёрный вихрь окончательно превращаясь во что-то…другое.

— Этот отшельник был поглощен Инь, — сказал Бай-Гу, — Он не справился с тем, чтобы удержать баланс. Гнева, ненависти и мести в нем было больше, чем светлого, но если бы было…поровну…

Я представил себе.

— … Он бы стал им, и тогда кто знает, какие деяния были в нем? Сегодня он бы спас ребенка, а завтра — уничтожил бы город.

Черепаха провела перед собой лапой, и всё исчезло. Исчезла иллюзия и гнетущая атмосфера, которую проецировал вовне потемневший от Инь Праведник.

Лисы так вообще схватились за лапы Бай-Гу — им было страшно от увиденного превращения.

— Значит, такие… Мастера, — уточнил я, — есть в Поднебесной?

— Конечно есть, чего только нет под Небом.

— И как их определить? — спросил я.

— Некоторые из них выдают себя одеждой, сочетая черное и белое в своих вещах…побороть это им очень сложно.

Вдруг прямо передо мной выросла высокая фигура в халате, разделенном на две половины: одну темную и одну светлую, узоры одной перетекали в узоры другой, а на лице…на лице человека была маска из белого нефрита.

Вокруг существа закручивались потоки белой и черной Ци.

Я застыл, боясь сдвинуться. От существа шла настолько непонятная и мощная аура, которая будто готова была исцелить и уничтожить одновременно. Хотелось одного — не подходить к нему.

— Когда ему надоедает…он меняет маску.

В тот же миг Мастер Инь Ян неуловимым движением поменял белую маску на черную, антрацитовую, блестящую.

— Вот так он выглядит, — сказала Бай-Гу, и развеяла иллюзию. — Его душа — весы, где добро и зло постоянно пытаются перевесить друг друга.

— Мда… — протянул я. Оставалось надеяться, что подобный тип не встретится мне по пути.

— А вообще, Ван, — взглянула на меня Бай-Гу, — Твое восприятие теперь достаточно развито, чтобы почувствовать за праведностью скрываемую злобу. Сомневаюсь, что тебя обманут маски и иллюзии. Поэтому слушай дальше. Иллюзиями владеют не только лисы.

Хрули и Джинг отпустили лапы Черепахи и, отряхнувшись, сделали гордый и независимый вид, будто и не было этой мимолетной слабости.

— Старик пожалел вас, и не показал вам самое темное…и я тоже не показала, — улыбнулась Бай-Гу, — Но разве скрывать — не обман? Увы, если не осталось никого, кто бы видел события, может, их и не было вовсе? Не было карпа… Не было отшельника… Не было храма… Только вы трое это помните, но если вы забудете, что был такой человек, как этот отшельник, то…его будто бы и не было.

Бай-Гу тяжело вздохнула.

— Вот для этого и есть я. Та, кто помнит всё. Вот только кто скажет, правду ли я помню, или просто выдумываю реальность…

Глядя в эти космические бездонные глаза, которые смотрели прямо в душу, начинали закрадываться сомнения.

Бай-Гу засмеялась.

— Вот только реальность не перестает быть реальностью, Ван.

В голове возникла мысль, вернее цитата из прошлой жизни, не помню чья, о том, что весь наш зримый мир просто сон бога, и когда он проснется, этот сон, а значит и мы, — закончимся. Непонятная и страшная мысль. Впрочем, существование Мастеров Инь Ян стало еще одним неприятным открытием. Сколько еще я не знаю об этом мире?

Черепаха, тем временем, продолжила учить лис. Лянг подплыл к берегу и тоже слушал, его никто не прогонял. Возле меня молчал Ли Бо.

А почему ты мне не рассказывал о Мастерах Инь Ян, не знал?

Бессмертный вздохнул.

«Почему же не знал. Знал… Тема неприятная… Как ты думаешь, кто, кроме Истинного Мастера Инь Ян может сделать артефакты, подобные Картам Судьбы, которые способны заточить чужое Дао? Бессмертные такого не умеют. Они могут лишь пользоваться подобными предметами».

Так вот оно что… — выдохнул я.

«Не хочу говорить об этом, Ван. Не сегодня».

И замолчал.

— Что делают Хули-цзин или, по-вашему, духовные лисы? — ухмыльнулась Бай-Гу, — Они прячут реальность, за тонким покровом иллюзии… То же самое должны делать и вы. Но помните: чем больше деталей в иллюзии, чем больше вы пытаетесь внушить человеку, тем больше шансов, что всего одна неточность, несостыковка — и иллюзия будет разрушена.

Лисы вздрогнули.

— Поэтому помните: реальность — это основа. Истинная иллюзия — это не просто обман. Это путь воды, которая принимает форму сосуда, но остается водой. Это путь тумана, который скрывает гору, но не изменяет ее сути.

Черепаха провела над водой лапой и…в отражении тут же возник цветущий персиковый сад. Лисы дотронулись до воды, пытаясь ухватить спелые персики и…ухватили. Они с удивлением разглядывали плоды у себя в лапках.

Ветер подул в мою сторону, подхватил запах персиков и бросил мне в лицо, оглушая реальностью этой иллюзии. Да уж, смотреть сквозь иллюзии Бай-Гу я пока не мог…или не умел. Другой уровень.

А потом Черепаха подула на озерную гладь, и персиковый сад рассыпался лепестками сакуры, а персики в руках лис растаяли как туман.

Хрули и Джинг разочарованно вздохнули.

Бай-Гу вновь провела рукой по воде и теперь в отражении была лишь огромная гора. Запах персиков исчез окончательно, словно он никогда и не проносился над этим озером.

— Вы уже знаете: — обратилась к лисам Черепаха, — чтобы враг поверил в вашу иллюзию, она должна исходить из его сердца, он должен хотеть увидеть ее, поверить в нее. Вы достаете потаенные желания «обманутого», показываете их ему — и он в вашей власти.

Черепаха дунула в отражение на воде и гора исчезла. Осталась только рябь.

— Тогда… где кончается иллюзия и начинается истина? — тихо спросила Хрули.

— Иллюзия — лишь тень истины, а истина — лишь иллюзия, которую мы познали, — ответила Бай-Гу и села между лис. Справа была Хрули, а слева — Джинг.

— Итак, лисички-сестрички, — ухмыльнулась она, — Гусь хотел от вас слишком много, он хотел иллюзии прямо в реальности, и предыдущие дни вы делали то же самое. Но не забывайте: лучшая тренировка — в отражении. Так вы используете меньше сил и оттачиваете мастерство, при этом не привлекаете к себе лишнее внимание. А теперь давайте, создайте для меня иллюзию.

— Но мы же не знаем, что вы хотите, — пискнула Джинг, — Как мы можем заставить вас поверить в иллюзию, если даже не знаем, что нужно показывать.

Бай-Гу покачала головой.

— А чего хотят все старые черепахи? — риторически спросила она, и посмотрела на лис.

Те молчали.

— Покоя, умиротворения и гармонии от слияния с бесконечно вечным, — устало вздохнула она.

Хрули и Джинг раскрыли рты, закрыли, наклонились к воде, и начали сосредоточенно водить над ней лапами.

Похоже небольшая «лекция» пока что завершена. Лянг уже отошел от иллюзий, и, расслабившись, лежал кверху брюхом, а его чешуйки чистили сотни золотых рыбок и…кажется, сейчас он ловил самый настоящий кайф от всего этого поклонения. Да уж, а как всё начиналось? А ведь скоро этот рай для него закончится.

Ну а я вернулся к рисованию и наблюдению за озером. Сам процесс выведения иероглифов стал словно фоновым. Я отправлял тонкие потоки Ци в палочку, оставлял Ци на песке и крошечные всплески воды смывали ее, отдавая в мир.

Лисы, тем временем, создавали иллюзии на берегу островка, и Черепаха что-то им тихо шептала. Так, чтобы я не слышал.

К сожалению, иллюзии на воде отсюда мне не было видно.

Время летело незаметно, и часов через пять Хрули и Джинг, даром, что эта тренировка отнимала меньше Ци, обессилено упали на спины.

— Всё! — заявила Хрули, — Больше не могу. Ци не осталось.

— У меня тоже, — сказала рухнувшая рядом Джинг.

— Тогда… — сказала Черепаха, — продолжим наш разговор.

Лисы, кряхтя, поднялись и замотали хвостами.

— Итак, вы вообще знаете, откуда пришла ваша, лисья магия, а?

Хрули задумалась.а потом ответила:

— Я слышала…мне рассказывала мама, что была первая лиса-оборотень…и она….

— Так… — протянула Черепаха, продолжай.

— И что она научилась иллюзиям у самой Лунной Богини Чанъэ.

— Хорошо, — сказала Бай-Гу, — А ты, Джинг, у тебя какой вариант ответа?

— Я слышала… — нахмурилась Джинг, — Что мы, лисы, существа, рожденные из Первобытного Хаоса. Мы появились тогда, когда мир ещё не обрёл формы… И поэтому мы можем его…кхм…менять. Это я слышала от старой лисы, у которой было всего три хвоста, и у которой не было…рода.

— Оба ответа верны, — улыбнулась Черепаха, — Но помните: лисья магия — это не просто трюки. Это путь превращений. Вы должны стать как вода: сегодня — ручей, завтра — лёд, послезавтра — пар.

Сейчас я спрошу вас о трех основах лисьих иллюзий, а вы скажете мне, что это значит.

Лисы кивнули.

— Что значит «прятать Луну в рукаве»? — спросила Бай-Гу.

Хрули и Джинг застыли. Мордочки их нахмурились.

Ну а я улыбнулся и отложил в сторону палочку, чтобы послушать Бай-Гу. Эта фраза мне уже встречалась в Хранилище моей секты, вот только там она использовалась исключительно в поэтическом ключе, но значение там раскрывалось, поэтому я его и знал.

— Ван! — грозно посмотрела на меня Черепаха, — Не подсказывать, пусть сами думают.

Я хмыкнул.

— Луну в рукаве… — бормотала Хрули.

— Рукаве… — еще тише говорила Джинг.

Думали лисы минут двадцать. Глядя на эти бесплодные попытки, Черепаха снизошла до объяснения:

— Запомните это выражение, лисички. «Прятать Луну в рукаве» — значит создавать тьму среди дня. Это одна из самых сложных иллюзий, потому что очень сильное влияние на реальность, и на такое способны только великие лисы.

— Точно! — воскликнула Хрули. — Как я не догадалась?

— Потому что ты туго соображаешь, — хмыкнула Джинг.

— Сама не лучше, — огрызнулась Хрули.

— Прекратили. — сказала Бай-Гу и лисы умолкли, — Дальше будет проще. Что значит «заставлять зиму цвести»?

Глаза Хрули тут же загорелись. После первого выражения и его толкования, уже было понятно, что значат следующие.

— Менять времена года! — воскликнула она, и начала сыпать словами, — Сделать зимой сад. Или, наверное, наоборот — на сад наслать снег. Или…заставить цвести зимой деревья!

— Правильно, — довольно кивнула Бай-Гу, — Это тоже очень сложно, и к такому навыку подбираться вам придется долго… Как и долго будете отращивать хвосты. Ну и последнее… «красть тени».

Звучало просто. Неужели речь именно об воровстве теней? Вряд ли.

Джинг нахмурилась, почесала лапкой мордочку и сказала:

— Принимать чужие обличья.

— Правильно, Джинг. Принимать чужие обличья тоже один из самых сложных навыков, потому что легко обмануть и создать туман над водой, но попробуй обмани другого человека, обернувшись его родным.

Джинг довольно ухмыльнулась.

Теперь обе лисы были довольны, ведь у каждой было по одному верному ответу.

— А сейчас я расскажу вам о самом главном. И для примера расскажу две притчи.

Лисы заинтересованно вытянули мордочки. Лянг вынырнул из озера. А я стал внимательно слушать.

— Однажды жил один даосский отшельник. Он мастерски владел искусством иллюзий, и так их полюбил, что перестал видеть правду. Он заменял всё то, что ему не нравилось, на приятные иллюзии. Он заменял горечь полыни сладостью, и постепенно забыл настоящий вкус не только этого растения, но и всего остального. Когда ему было холодно он превращал зимнюю стужу в летний зной…и скоро он разучился чувствовать мороз. Иллюзия была настолько полной, что сливалась с реальностью. Более того, он даже создал иллюзию собственного просветления, но из-за этого он лишь стал еще более одиноким. А конец его был печальным…он утонул в озере, потому что принял отражение луны за настоящий свет. Иллюзии и реальность окончательно запутали его и распутать их он был уже не в состоянии.

Над озером повисло молчание.

— Но если вам далека история о человеческом отшельнике, я расскажу вам о вашем сородиче.

Лисы встрепенулись.

— О Ху-Ване, Лисьем Императоре. Давным-давно он правил подземным царством Цин-Цю, где был абсолютным властителем, там даже тени обретали плоть. Он не просто создавал иллюзии — он заставлял реальность служить себе. Ему показалось, что утро может длиться подольше, и он сделал утро, которое длилось сто лет. Реки там текли вспять.

— И, что же случилось? — не утерпела и спросила Джинг.

— Однажды… — помрачнев ответила Бай-Гу, — Он увидел свое отражение в колодце правды…

— И⁈ — воскликнула Хрули.

— И там он увидел, что всего лишь сон другого Хули-цзин. Его царство и сам он рассыпались, как песок.

Лисы потрясенно застыли, а Черепаха расхохоталась и дунула им в носы, заставив сморщиться.

— Эти две истории я рассказала лишь для одного — чтобы вы помнили главное. Запомните закон: Хули-цзин, которая верит в свои иллюзии, погибает первой. Никогда не давайте собственным иллюзиям обмануть себя. Помните, где находится реальность.

Хрули и Джинг вздохнули с некоторым облегчением.

— Да, это предупреждение. Лисы слишком часто увлекаются собственными иллюзиями. И чем сильнее и старше они, тем больше риск попасть в неразрушимую иллюзорную реальность. — сказала Бай-Гу.

— Да мы поняли, — ответила Хрули.

— Не верить в созданные иллюзии. — добавила Джинг.

— Эх… — покачала головой, Бай-Гу, — Ладно, допустим кое-что вы поняли. А теперь Ван…

Черепаха посмотрела на меня.

— Я научила тебя трем упражнениям, которые дали тебе больше, чем дадут техники. Эти упражнения дали тебе понимание мира вокруг тебя, и другое понимание Ци, пусть ты этого до конца еще не понимаешь, техники можно найти и выучить, а понимание только обрести. Но тут делать тебе, лисам, и этому… кхм…карпу нечего. Вы и так тут задержались…

Лянг открыл рот и хотел что-то сказать, но промолчал. Думаю, он просто еще не успел придумать все пункты своего кодекса, а тут, оказывается, нас выпроваживают, как засидевшихся гостей.

Так это значит, что полученных навыков мне хватит, чтобы получить Белый Лотос? За всеми этими упражнениями и странным течением времени вокруг я и забыл, зачем я тут, а ведь я тут для того, чтобы изгнать жабу, которая эти недели молчала, и квакала лишь изредка.

— Да, Ван, Лотос ты сможешь теперь взять. Ты научился быть спокойным, вот только… — Черепаха улыбнулась, — Я уже тебе говорила, что прежде, чем ты покинешь это место, ты должен победить Пустотника.

— Иллюзию Пустотника, вы говорили, — уточнил я на всякий случай.

Черепаха отмахнулась.

— Пустотника…или иллюзию… Не важно. Кто знает, где заканчивается реальность и начинается иллюзия? Для тебя этот Пустотник будет самым настоящим.

Бай-Гу полетела ко мне, чуть раскачиваясь.

Вот только не долетела…

Мир вокруг начал неуловимо меняться. Исчезли цвета… Исчезли лисы… Исчезло озеро с рыбками и Лянгом. Исчез Ли Бо. Исчезли звуки и свет.

Всё накрыла тьма, в которой я не видел, но ощущал себя.

Ощущение было до боли знакомым. Будто я уже в этом месте был.

Хотя, почему «будто»? Я чувствовал такое же всепожирающее равнодушие от Разлома, который увидел в воспоминаниях Даоса, и такое же равнодушие я помню сразу после смерти, когда ненадолго очутился в Пустоте.

Я сделал вдох. Не получилось.

Я хотел сказать слово, но ни одного звука не вылетело из моего рта.

Я хотел пошевелиться, но руки-ноги, и вообще всё тело сковало космическим холодом.

Бай-Гу не обманула — кто разберет где иллюзия, а где реальность?

И сейчас эта иллюзия была реальной.

Я снова очутился в Пустоте.

И я не понимал одного: как Черепаха могла передать в иллюзии достоверно это ужасающее ощущение от Пустоты, которое я уже однажды испытал.

Может, это вовсе и не иллюзия?

Через несколько секунд во тьме началось шевеление. И шевелилась тьма, словно засасывая в себя саму себя.

Я уже видел это создание. Именно его показывала Бай-Гу.

Пустотник.

Я попытался воспользоваться Ци и осознал страшную вещь.

Во мне нет Ци. Ни капли.