Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса V

Глава 15

На мгновение воцарилось всеобщее молчание.

Я рассматривал шуйгуя, он — меня, лисы — его, карп — источал убийственную ауру маленького дракона.

Картина маслом.

Дух слегка качнулся, будто ему тяжело было, пребывать, тут, на воздухе. С его волос схлынули потоки черной воды. Да уж…какой-то «трансформирующийся утопленник».

— Ты пришел очистить это место? — с булькающим звуком спросил шуйгуй.

Надо же, я ожидал нападения, потому что ощущал это существо несомненно злым духом, и, тем не менее, оно не спешило нападать. А решило заговорить. Хороший знак? Или нет? Боится? Знает, что я способен его изгнать?

В таком случае подобные духи явно должны стоять на ступень выше обычных злых сгустков, которые я уничтожал в Холмах Святости. Прежде из гуев мне встречалась только змеюка в озере, где я добыл синий лотос.

— Очищать…и кое-что уже очистил… — кивнул я.

Несмотря на то, что я больше не ощущал возле карповых костей, белеющих на дне злобных сгустков, я понимал, что тут еще не всё очищено. Нужно сделать еще кое-что, что-то особенное.

— Ты опоздал… — продолжил шуйгуй, — Слишком опоздал.

— Когда пришел, тогда пришел — ответил я.

— И все равно опоздал…

Да уж, только пришел, а уже сделали виноватым. Обычное дело.

«Ван, ты это, осторожнее: этот дух…он как будто с ума сошел».

А они не все такие? — риторически спросил я.

«Нет, те духи, что обрели тела, совсем другие: туда попадают только цельные души. И не все из них безумные, некоторые просто поглощены одной эмоцией или мыслью…хотя…ты же у нас Праведник…чего я боюсь, и не с таким справлялся…»

Я ощущал, что вокруг духа застыла вода. Мертвая вода. Я не чувствовал в ней жизни.

Шуйгуй закачался, и вдруг его голос разделился на десятки шепотов, будто говорили все утопленники озера разом, а его форма странно колебалась между человеческим обликом и тенью гигантского карпа. Вода вокруг почернела.

Мои четки застыли. Вернее я перестал вращать их вокруг себя. Нехорошо бить того, кто сам начал с тобой говорить. Подождем…послушаем…

— Я был человеком… когда-то.— его голос рассыпался на десятки шепотов, будто множество утонувших душ говорило через него.

Он поднял внезапно ставшими прозрачные руки и в них…закрутили образы. Память этого шуйгуя.

— Дай рассказать мне… Праведник…

— Я и не мешаю. Продолжай. — кивнул я.

— Я долго не мог говорить…очень давно…злоба этого озера сводила меня с ума…она заставляет делать ужасные вещи…

— Тот мальчик? — спросил я, вспомнив о мальчике, про которого рассказывала старуха из деревни.

— Нет… — ответил шуйгуй, — В этом озере давно никто не погибал…

Я кивнул. Значит, нужно найти то озеро, после того как разберемся с…этим духом.

— Ты распространяешь вокруг себя ауру…исцеления….

Шуйгуй шумно втянул воздух и надулся как пузырь.

— И таким, как я, становится легче…наши больные души становятся чуть здоровее…видишь…я говорю…

«Я же говорил, что шуйгуи — безумцы. Странно, что этот конкретный осознал свое безумие. Это сейчас он с виду разумен, но будь бдителен, Ван…ты не знаешь, что у него в голове…может, он запутывает тебя, чтобы ты его не убил? Их жажда жизни даже больше, чем у живых».

Разберусь. — отмахнулся я от Бессмертного.

— Меня звали Ли Шао, — шуйгуй закачался из стороны в сторону, словно плакучая ива, — я жил в деревне за теми холмами.

Он взглянул вдаль, и его взгляд словно был обращен в далекое прошлое.

— У меня была жена и дочь… Мы ловили рыбу в этих водах, и верили, что река добра к нам…и она была…тут не всегда были озера…тут проходили русла рек…было много рыбы…дичи…

Вода вокруг шуйгуя заклубилась, и на поверхности, словно черные мазки каллиграфа, проступили силуэты — тени прошлого.

— Моя жизнь оборвалась еще до того, как карпов уничтожили…я уже был «таким»…Когда-то тут шла война между кланами и…мою семью задело… Просто задело техникой… Они даже не были целью… Мы были обычными людьми… Я никак не мог их защитить.

Я стоял, окаменев. Не этого я ожидал, когда шел сюда. Я собирался избавиться от духа и очистить все вокруг.

— Ты утопился? — прижав уши к голове спросила Джинг.

Шуйгуй громко вздохнул.

— Я стоял на берегу. В руках — тело дочери… От жены остался только пепел.

Я стиснул зубы. Разве не то же самое осталось от Старейшин и собратьев моей первой и пока единственной секты? — Пепел. Просто пепел.

— Сейчас я не чувствую ту боль… Но помню, что тогда мне было нестерпимо больно… — продолжал говорить шуйгуй, — А вода… Вода она звала… Обещала забрать боль.

Шуйгуй сгорбился и посмотрел в озеро.

— Смерть не принесла покоя… Я проснулся здесь.

Он взмахнул рукой и я вдруг увидел на дне десятки бледных теней, тянущих руки вверх.

Лисы схватились за мою ногу, сильно кольнув коготками.

Лянг увеличился. На всякий случай. И вокруг его рогов закружились вихри воды.

Странно, что этот десяток бледных теней я не ощутил сразу. Только этого шуйгуя. Может, потому что он был самым сильным?

— Мы шуйгуи. Те, кого вода не отпустила. Мы заперты в месте своей смерти… и единственный путь вырваться — привести другого… Так мы думаем…но это не работает… Каждый раз не работает… Поэтому нас становится только больше…

Лянг заревел:

— Так ты что, и нас сейчас попытаешься утопить? Ван! Он нам угрожает! Может он виноват в гибели этих тысяч карпов! Может он вообще всё выдумал⁈

Я покачал головой. Удивительно, но Сердце Чистоты — техника той девушки — работала и на духов. Я четко знал, что дух не солгал ни разу.

— Я никого не тянул вниз. Даже когда рыбаки тонули… даже когда дети падали с лодок. Я… я спасал их. Выталкивал на берег. Многие из нас такое могут…могли… Мы не все одинаковые… Но за такое…мы сами себя наказываем… Без новой жертвы — нет свободы от боли. Только вечная боль.

Значит… — подумал я, — если они топят другого, то это на время приглушает их боль? Так выходит?

И снова правда: этот шуйгуй действительно никого не топил. Он не врал.

Да уж…странное существо.

— А знаешь, как шуйгуи да и другие духи могут переносить боль и не творить зло?

Я покачал головой.

— Карпы. Когда тут были карпы, когда тут текли небольшие речки, втекающие в Желтую Реку, тут пели карпы.

Лянг, который уже хотел что-то сказать, застыл.

— Они пели. Их песни… они заглушали шепоты глубины. Впервые за тысячу лет я почти не чувствовал боли… Речная песнь карпов, которую они пели, когда мчались к водопаду Великой Реки…

Лянг неожиданно прикрыл глаза, будто представляя это. Но следующие слова заставили его дернуться, как от удара плеткой.

— А потом пришли они — люди с «серебряным порошком».

— Серебряным порошком? — переспросил я.

— Яд… Карпы от него задыхались… Не могли дышать. Они не могли всплыть. Они выли от боли и их голоса звучат у меня в голове!

Шуйгуй схватился за свою голову, которая в тот же миг лопнула, как переспелый арбуз. Вот только это была…тина. Весь его облик был озерным дном…водоросли…ил…кости…

— А те, кто выжил — их забрали в сетях…больших…могучих…их песни успокаивали сильнее всего…они гудели так, что река шла волнами!

Лянг тихо и утробно зарычал, словно дикий зверь, мощь которого готова вырваться наружу.

Шуйгуй снова качнулся, и его тело начало расплываться:

— Песнь карпа не только вызывает волны…песнь карпа усмиряет течения…она проникает в духов и заставляет забывать о боли…о воспоминаниях…но теперь…

Дух посмотрел на нас чернющими провалами глаз.

— Теперь я слышу только их последний крик. Как они бились о камни. Как их жабры рвались от яда…как они задыхались…все мы помним это…

Лянг тихо спросил голосом, наполненным бесконечной болью:

— Это они, да? Те люди, которые шли за Золотым Карпом⁈ Они высыпали серебряный порошок?

Шуйгуй кивнул.

— Ты можешь нас отпустить, Праведник… Тебе никто сопротивляться не будет… Мы этого ждем… Давно…

Я взглянул на уже несколько десятков духов, тянущих руки вверх, словно стремящихся к солнцу.

— Но прежде я попрошу… Попрошу не тебя, Праведник… А тебя, карп…

Лянг аж вздрогнул от неожиданности.

— Спой нам всем…

Лянг замер, его глаза расширились:

— Я… я никогда не пел.

— Ты карп…каждый карп это может…тебе подскажет память… Она — в твоей крови. В костях. В чешуе, которая помнит, как луна отражалась в воде.

Шуйгуй подплыл к Лянгу и протянул руку (или ее форму), к чешуе карпа.

— Я напомню тебе слова…

Шуйгуй наклонился, и его голос разделился на сотню шёпотов — будто пел хор утонувших.

— Это… — вдруг пробормотал Лянг, — Это же…

Лянг попытался повторить за духом и…вдруг от его тихого голоса пошли волны по воде, а само тело карпа словно завибрировало. Удивительным образом я понимал каждое слово.

Тысячи нас — кто выживет?

Брат мой всплыл пузом к луне,

Я — проскользнул во тьму… глубже… в ил… Но я выжил… я стану Драконом.

Это было больше, чем песня. Это была краткая судьба каждого карпа.

В тот же миг на поверхности воды нарисовалось тысячи икринок, из которых вылупляются мальки и тут же погибают. Выживают лишь некоторые…те самые, которые спрятались в ил…

В следующий миг дрожание воды и гул, исходящий от Лянга возрос, а силуэт на воде сменился на взрослого карпа.

Река течёт — вниз, вниз, вниз,

Но я плыву против течения

Братья гибнут, становясь тиной,

А я… я вижу Врата…

Земля под моими ногами задрожала, а шуйгуй растекся пятном по воде, и перестал шептать карпу слова песни. Духов на дне уже не было видно.

Когти скал — рвут мне бок.

Но если упаду — стану костью,

А если взлечу — стану Рекой!

На воде возник силуэт огромного карпа, преодолевающего водопад. Он бился о камни водопада и от его чешуи не осталось ничего. Глаза его были красные. Но он прыгал. Прыгал против течения. Он пытался взлететь. Он пытался стать чем-то большим. Драконом.

Я вдруг заметил, что над нами собираются черные тучи и…буря…полетели тяжелые капли воды… Лисы схватились за меня. Не от страха — просто поднявшийся ветер сносил их в сторону.

Я вырос. Моя чешуя — как броня,

Мои плавники — как знамёна.

Мой рев — ураган…

Я — дракон…

Каждое слово Лянг пел-вибрировал-рычал медленно. Озеро тряслось и выходило из берегов.

Вокруг нас бушевала буря, накрывшая только это озеро.

РРРРААААА!

С последним словом песни воздух разорвал такой мощный рык, от которого у меня, да и у лис заложило уши.

Это ревел не карп.

Это ревел дракон.

Капли дождя падали на Лянга, и тут же закручивались вокруг него.

Шуйгуй еще раз встал во весь рост и…его форма начала рассыпаться на черные капли…

— Теперь… Ван, — он повернулся ко мне, и в его глазах не было боли — только покой. — Упокой меня.

И я вдруг понял, что тут не подходят те Символы, которые я знаю.

Символ сам вспыхнул на моей ладони. Другой.

Составленный мною. Самим. Иероглиф. Рожденный прямо тут. В моменте рева Лянга.

Мой палец провел горизонтальную линию в воздухе, — это была река.

Потом я провел вертикальную линию вверх, — это был дух, возносящийся вверх.

А потом я вписал это в круг. Замкнувшийся Цикл.

Каждое движение было наполнено моей Ци, и оно зависло в воздухе ярко сияя.

В тот же миг Лянг закончил петь.

Шуйгуй превратился в силуэт пожилого мужчины.

А вода светилась. Десятки духов со озерного дна мчались прямо к Символу в воздухе. И каждый сгорал с каким-то стоном облегчения превращаясь в золотой огонек.

Последним ушел разговаривавший с нами шуйгуй. Он закрыл глаза и дотронулся до Символа. На секунду он улыбнулся, а потом… просто исчез, как и мой символ.

Бури больше не было. Она ушла. Развеялась. Изначально созданная ревом Лянга, она теперь исчезла.

Озеро безмолвствовало.

Кругом стояла тишина.

Но глаза Лянга смотрели на дно озера. В глубину. Оттуда поднимались сотни светящихся точек. Я сначала подумал что это души карпов. Но это было что-то другое. След в реальности. Воспоминание.

Эти светящиеся точки закружились вокруг Лянга и одна из них, самая большая коснулась его рога.

Пасть Лянга удивленно раскрылась, и он заговорил.

— Они показывают мне, Ван, показывают для чего всё это… Сила… Он не стал драконом… Врата его отвергли…

— Ты о ком? — пискнула Хрули.

— Золотой Карп… — с каким-то презрением сказал Лянг, — Они мне показали…он не может смириться. Он сжирает родословную других древних карпов… Вот почему он вылавливает их… Он надеется, что в какой-то момент станет драконом так… От того, что в нем будет тьма драконьей крови…

Я прищурился. Значит, всё это было ради силы… Не практики причина, а Золотой Карп?

Лянг натурально зарычал:

— Настоящий Дракон рождается из Воли Небес, а не из украденных жизней собратьев!

Видя Лянга, и его драконью сущность, которая прорывалась наружу, я был полностью согласен с этим утверждением. Вот только…оставался главный вопрос — как Золотой Карп, да еще и которого отвергли Врата Дракона, держит в подчинении целую секту? Как это возможно? Какие у него должны быть силы и способности?

— Может, он уже мертв? — наивно предположила Джинг.

— Он уже мертв. Потому что я приду за ним. — сказал Лянг, — Ван…мы…уходим?

— Нет, — ответил я, — Мы еще не закончили.

— В смысле? — дружно спросили Хрули и Джинг.

— В прямом. — ответил я.

Это место требовало ещё мер, чтобы то, что случилось тут никогда не повторилось. Чтобы ни один дух тут никогда не поселился.

Я поднял широкий и плоский камень.

— Этот подходит.

☯☯☯☯

Долина Памяти

Ястреб Янг клевал.

Клевал по зернышку Небесный рис. Денно и нощно.

Он чувствовал как каждое поглощенное духовное растение меняет его. Делает умнее, сильнее, быстрее. Он уже четко определил, что рис, который растет из плит со странными светящимися следами трогать нельзя. Это было…неправильно. А вот тот, что созрев падал на пол — можно. Даже нужно.

Ему нужна была сила, и эту силу духовные растения, которыми была засажена эта странная долина, давали. Огненный шиповник ястреб не очень любил — он обжигал клюв, грибы были со странным привкусом, а золотой орех…его он пока даже не мог расколоть, как ни пытался.

Однако ел Янг все духовные растения, потому что ощущал, как эта энергия, попадающая извне в него, пробуждает в его теле изменения. Необратимые. Делающие его чем-то другим. Смертоносным.

И тем не менее, Янг был еще не готов. Он подходил к краю завесы, которая не пропускала сюда его врагов — мерзких воронов, которые стаями летали вокруг, дожидаясь, пока он выберется отсюда.

Но они не знали главного: когда он отсюда выберется — драпать придется уже им. Потому что…

Янг взмахнул крылом и от него пошел вихрь воздуха…

Потому что Янг учился управлять стихией Воздуха. И скоро, — он знал, — он будет совсем другим Янгом.

А пока… В перерыве от пожирания духовных растений, он становился перед храмом и смотрел на сияющие внутри Золотые Следы, которые словно прибавляли ему мозгов. А может и не словно, потому что очень скоро в Янге возникло непреодолимое желание с кем-то…поговорить.