Молот Пограничья

Глава 20

Я проснулся сам. Без будильников, без команды. На этот раз обошлось даже без видений прошлого, которые я уже понемногу привыкал считать просто снами. Только в них еще жил почти всемогущий Страж — а реальность снова возвращала меня назад.

К насущным задачам.

В бараке «гостиницы» было так тихо, что храп искателей звучал громче канонады орбитальных пушек. Двое грохотали на всю комнату, еще несколько человек сопели, и один, кажется, видел сон — с верхнего яруса соседней койки доносилось едва слышное бормотание.

Я сбросил ноги на пол, на ощупь отыскал ботинки и принялся шнуровать. Через несколько минут в темноте напротив раздался шорох, и на фоне окна появилась тощая фигура — Иван тоже одевался. Седого я не видел — похоже, отец семейства проснулся еще раньше и уже успел выбраться наружу.

Хорошо. Лучше выходить по одному — тогда точно не заметят.

Закончив со шнурками, я закинул за спину штуцер, подхватил с койки рюкзак и направился к выходу. И тут же сообразил, что зря возился с ботинками: хоть я и старался ступать осторожно, в тишине грохот толстых подошв разве что не гулял эхом по стенам «гостиницы».

Не бывать мне разведчиком… Впрочем, не очень-то и хотелось.

Иван оказался сообразительнее: шагал неслышно, как кошка, а здоровенные сапожищи — наверняка с отцовской ноги — нес в руке. Он первым оказался у двери и даже сумел отворить ее, не скрипнув.

— Надо же, работает, — раздался в темноте его шепот. — Отец велел перед сном петли отработкой смазать.

Я только улыбнулся. Стражу не положено надеяться на судьбу и удачу, но сегодня обе явно были на нашей стороне. Может, Седой и не отличался особой отвагой, зато в мелких деталях соображал куда лучше остальных. Без его советов мой хитроумный план грозил скатиться до вышибания двери ногой, стрельбы во все стороны и несвоевременного кровопролития.

Как и все мои хитроумные планы.

Ночь встретила нас с Иваном прохладой, запахом Тайги и стрекотом кузнечиков. Таким звонким, что я едва слышал сонное кряхтение, доносившееся с ближайшей вышки. Осторожно шагнув вперед, я разглядел на фоне звездного неба фигуру со штуцером. Часовой, кажется, как раз смотрел в нашу сторону.

Но вряд ли видел хоть что-то, кроме «гостиницы», силуэта грузовика и частокола за ним. Все остальное утопало в густой, как мазут, темноте — после заката в стенах форта не горело ни костра, ни лампочки, ни даже свечей или фонариков. Обычных хищников огонь бы скорее прогнал, но в Тайге ночью на охоту выходили твари пострашнее волков, медведей и даже тех, что носили под бронированными шкурами силу одного из аспектов.

И их зубовские дружинники, которые днем считали себя здесь хозяевами, опасались — поэтому и глушили на ночь дизельный генератор, а прожектор на дозорной вышке включали, только если собирались стрелять в какую-нибудь тварь у частокола.

Во всяком случае, так говорил Седой.

— Ни черта не видят. Слепые, как кроты, — тихо хихикнул Иван, натягивая второй сапог. — Сейчас их хоть голыми руками брать можно.

— Не болтай! — Я осторожно поправил пояс, чтобы ненароком не звякнуть наполовину опустевшей флягой. — Слышат они не хуже нас.

— Но и не лучше ведь. — Иван осторожно поднял с земли арбалет. — Спорим, отсюда в глаз попаду?

— Я тебе по башке попаду. — Я дернул кровожадного снайпера за ворот куртки. — Пойдем, хватит тут рассиживать.

Первая часть операции прошла как по маслу, но была еще и вторая — куда сложнее, хоть и тоже короткая. Скользнув вдоль «гостиницы», мы с Иваном свернули за угол к грузовику, и я увидел, как от бревен стены отделилась небольшая поджарая тень.

— Ну как, получилось? — Я легонько хлопнул Седого по плечу. — Достал ключи?

— Стащил, — тихо отозвался тот, едва слышно звякнув чем-то в ладони. — Они в караулке совсем мышей не ловят.

— Ага. Отдавай сыну — и пошли за старшим.

Пробираясь к центру крохотной площади перед «гостиницей», я услышал за спиной щелчок и тихий шелест. Ивану все-таки не удалось отпереть кабину без звука, но вряд ли кто-то заметил. От дозорной башни у ворот его прикрывали сразу два здания и грузовик.

А у часового на ближней сейчас было дело и поважнее, чем вслушиваться в наполненную треском кузнечиков темноту по эту сторону частокола. Я не мог видеть то, что видел он, но почему-то без труда представил себе крохотный огонек, мелькнувший среди деревьев примерно в половине километра отсюда.

Пока я спал, Вулкан перебрался на этот берег и теперь кружил неподалеку. Своенравный зверь признал во мне старшего, однако подчиняться приказам уж точно не спешил. Его сознание пока еще не привыкло к нашей связи, и все, что я мог сделать — чуть натянуть невидимый поводок аспекта, или наоборот — ослабить хватку, отпуская огневолка бродить там, где ему вздумается.

— Иди ко мне, — одними губами прошептал я. — Ближе… И не вздумай погаснуть!

На мгновение я почти услышал недовольное ворчание, раздавшееся в голове. Вулкан нервничал и ругался. Не словами, конечно же: связь приносила только отзвуки эмоций, картинки и запахи — Тайгу, дым, бензин, порох…

— Еще ближе! — приказал я. — Не бойся, стрелять не будут.

Часовой на вышке, похоже, подумал точно так же. Подхватил было штуцер, но тут же со вздохом поставил обратно и наклонился, вглядываясь в темноту.

— Что ты там все бормочешь? — недовольно прошипел Седой. — Давай, режь.

Сделав еще пару осторожных шагов, я оказался у столба. Фигура Василия застыла без движения, повиснув на веревках — парень то ли сумел уснуть, то ли просто отключился от голода и жажды. Не знаю, смогли ли мои новые товарищи каким-то образом предупредить его о готовящемся побеге — сейчас это уже не имело особого значения. Седой осторожно взял сына под руки, а я достал нож и одним движением рассек путы, едва слышно чиркнув лезвием по дереву.

— Уходим. — Я подхватил обмякшее тело с другой стороны. — Тяжелый, зараза…

При желании я без особого труда утащил бы Василия вместе со столбом, однако демонстрировать необычную даже для Одаренного силу было, пожалуй, рано. Так что мы с Седым несли его отпрыска вдвоем, и длинные ноги волочились по земле. Не так тихо, как хотелось бы, и я даже думал приподнять парня повыше или даже взвалить на плечи, однако не стал — до грузовика оставалось буквально несколько шагов.

И я уже прикидывал, как мы будем засовывать Василия в кузов, когда впереди послышались шаги, и навстречу мне из темноты шагнула… нет, скорее выкатилась огромная шарообразная фигура.

— Кто здесь?.. — сонно пробормотал Хряк.

Не знаю, что выгнало его наружу среди ночи — то ли шум, то ли желание устроить дозорным внеплановую проверку, о которой не знал даже старожил форта Седой. А может, самое обычное человеческое желание опорожнить мочевой пузырь, придавленный излишками жира.

— Васька, это ты там дергаешься? — Хряк недовольно засопел. — Ну я тебе сейчас задам…

Времени на раздумья не оставалось. Я выскользнул из-под безвольной руки, лежавшей у меня на плече, и бросился вперед. Громадный силуэт дернулся, и я скорее почувствовал, чем услышал, как его ладонь скользнула по штанам к кобуре на поясе. Хряк все-таки что-то заметил — но не успел ни достать оружие, ни даже крикнуть.

Мой кулак рассек воздух и с громким шлепком врезался в круглое мясистое лицо, одним ударом ломая переносицу и отправляя в глотку выбитые передние зубы. Этого наверняка было бы достаточно, но я на всякий случай добавил — левой снизу в челюсть. Голова Хряка отскочила от костяшек, как мяч, и врезалась в металлический борт грузовика.

Грохот было слышно, наверное, на всю Тайгу. От такого проснулись бы и мертвые, не говоря уже о дружинниках в караулке — так что о скрытности я забыл даже раньше, чем обмякшее тело Хряка рухнуло на траву.

— Давай, заводи! — заорал я, хлопнув ладонью по кабине.

Иван будто только этого и ждал. Казалось, мотор под капотом взревел даже чуть раньше, чем я распахнул дверцу. Седой уже был рядом, и мы вдвоем кое-как затолкали Василия на сиденье. Самим запрыгивать пришлось уже на ходу: грузовик рванул места так, будто его тащила упряжка из целой сотни огнедышащих оленей.

Я забросил штуцер с рюкзаком в кузов, оттолкнулся от подножки, перелетел через борт и тут же свесился обратно, чтобы помочь Седому. Бедняге даже пришлось чуть пробежаться, прежде чем я сумел поймать его ладонь и одним рывком втащить наверх.

— Ну у тебя и силища! — простонал он, валясь на сложенные в кипу шкуры. — Чуть руку не оторвал.

— Ходу, ходу! — Я постучал кулаком по крыше кабины. — Давай к воротам!

Иван прокричал что-то, и грузовик вильнул в сторону, снося крылом одну из опор дозорной башни. Часовой наверху выругался и, кажется, уронил оружие — что-то со звоном ударилось о дно кузова.

Но второй уже очухался. Не успели мы убраться с площади, свалив по пути столб, как раздался крик, и на дозорной башне у ворот вспыхнул сияющий белый круг. Свет ударил в лицо, и мы с Седым одновременно дернулись, закрывая глаза руками. Прожектор шпарил так, будто собирался выжечь дотла содержимое наших черепушек. Свет в мгновение ока залил чуть ли не весь форт, и грузовик тут же сбавил ход и заметался из стороны в сторону, будто тоже ослеп и теперь никак не мог понять, куда ему ехать.

— Ничего не вижу! — заорал Иван. — Где тут что?..

— Прямо вперед, жми! — прорычал я, усилием воли заставляя себя открыть хотя бы один глаз. — Сноси ворота!

По изначальной задумке Седой должен был заранее пробраться туда и открыть нам путь, однако появление Хряка спутало все карты. К счастью, импровизация вышла немногим хуже. Грузовик еще не успел набрать скорость, но ему хватило и массы: капот с грохотом ударил в ворота, и одна створка рухнула под колеса, сорвавшись с петель, а вторая разлетелась на несколько частей, швырнув на нас с Седым охапку щепок.

Мы врывались. Грузовик лишь на мгновение остановился, забуксовав, но Иван справился с рычагами, и колеса, перевалив через остатки ворот, снова закрутились, унося нас по дороге в сторону Невы.

— Давай налево! — Я снова заехал кулаком по кабине. — Гони в Тайгу!

Даже если парню хватит умения провести грузовик по мосту, на реке мы станем слишком хорошей мишенью, и какой-нибудь ушлый дружинник наверняка догадается влепить нам пулю в колесо.

Будто подтверждая мои мысли, с дозорной вышки громыхнул выстрел. Часовой, видимо, сообразил, что испортить хозяйское добро все же лучше, чем дать ему укатиться в лес. Пальнув еще раз, он догадался взяться и за прожектор, и пятно света поползло по стволам деревьев, догоняя грузовик. Я плюхнулся животом на разметавшиеся по кузову шкуры и принялся шарить ладонями по сторонам, пытаясь нащупать штуцер.

Седой оказался быстрее. Его двустволка рявкнула прямо у меня над ухом, и сияющая линза погасла, напоследок сверкнув осколками разбитого стекла. И на форт тут же со всех сторон навалилась темнота, в которой я кое-как сумел разглядеть только очертания крыш, вышку с силуэтом часового и острые верхушки частокола.

На мгновение даже возникло желание на прощение залепить в стену что-то вроде Огненного Шара и подпалить форт, но я с самого начала решил не оставлять следов магии, которые непременно привели бы зубовских или в Ижору, или прямиком в Отрадное.

— Надо же, удрали-таки, — облегченно вздохнул Седой, опускаясь на шкуры. — Я уж думал — конец нам. Подстрелят, как собак.

— Да куда им, — усмехнулся я. И развернулся к кабине. — Все, хватит! Не гони так — а то в дерево влетишь.

Желающих преследовать нас пешком ожидаемо не нашлось: местные слишком хорошо представляли, кто бродит ночью по Тайге. И теперь, когда грузовик укатился от форта на пару сотен метров, торопиться было уже незачем. Мы скорее рисковали врезаться куда-нибудь или растерять половину груза, прыгая по ухабам. Сначала Иван ехал через лес напролом, как попало, но примерно через километр разобрался и включил фары, а потом даже сумел отыскать что-то вроде дороги.

Наполовину заросшая мхом и травой колея мало походила на трассу, но здесь хотя бы не было поваленных деревьев и ям по середину дверей кабины. И, что куда важнее — мы двигались в нужную сторону.

Правда, к сожалению, не мы одни.

— Следы свежие. — Седой, прищурившись, посмотрел на дорогу в свете фар. — Не иначе барон тут со своими проехал.

— Понял, — вздохнул я. И уже в полный голос скомандовал: — Сворачиваем! Давай к реке.

Иван недовольно огрызнулся из кабины, но спорить, конечно же, не стал, и через полсотни метров нашел подходящее место и убрался с грунтовки. Грузовик перевалил через небольшой холм и дальше покатился вниз со скоростью от силы в десять-пятнадцать километров в час. Впрочем, спешить нам было уже некуда, так что я просто устроился у борта и смотрел по сторонам, пока не заметил, что вижу не только силуэты деревьев, но и что-то чуть дальше.

— Светает уже, — проговорил Седой. — Надо бы фары погасить. И Ваську в кузов переложить, а то в кабине голову расшибет.

Я не стал возражать, и через пару минут Иван остановил грузовик на небольшой полянке. Седой беспокойно оглядывался по сторонам чуть ли не две минуты, но потом, видимо, признал место подходящим и спрыгнул из кузова в мягкий мох. И почти сразу же ему навстречу из кабины выбрались сыновья.

Оба. Василий, хоть и обзавелся парой свежих ссадин, уже кое-как стоял на ногах — видимо, тряска привела беднягу в чувство. Я протянул ему руку, чтобы помочь забраться в кузов, но в ответ получил только полный недоверия взгляд. Парень, в отличие от брата, явно искал во мне какой-то подвох.

Но вопросы задавать не спешил — как и остальные. Вся троица, как по команде, скрутила папиросы, и через пару минут я начал тоскливо высчитывать, на сколько километров ветер разнесет запах табака — и как быстро сюда сбегутся зубовские дружинники и местное зверье.

К счастью, ритуал продлился недолго: как только я спустился размять ноги, Седой затоптал окурок во влажный мох и полез обратно в кузов — изучать добычу. Иван последовал за отцом и зашуршал, закапываясь в мешки и шкуры.

— Игорь! — позвал он, выглянув через борт. — А где, говоришь, эта заимка?

— Точно не скажу. — Я пожал плечами. — К реке выберемся, потом вдоль нее. До Великанова моста отсюда километров пятнадцать будет. Может, десять, если через лес срежем. И потом еще на север семь с половиной. Вот там она и стоит.

— Бывал я в тех краях… кажется, — задумчиво отозвался Седой. — Там еще ручей по пути. В него бы грузовик загнать и проехать хоть с полкилометра. А то следов столько оставили, что даже слепой найдет.

— Загоним. — Я зацепился пальцами за край кузова и забрался наверх. — Ну что, судари, какой у нас улов?

— Богатый… даже очень.

Иван отпихнул шкуры и не без усилия подтащил мешок, в котором что-то позвякивало. Несколько мгновений возился с завязками, но потом не выдержал и взялся за нож. Грубая ткань покорно расступилась, и в лучах утреннего солнца заблестел до боли знакомый серебристый металл.

— Кресбулат! — вытаращился Василий. — Сколько ж его там? Килограмм на двадцать будет?

— Как бы не побольше. — Иван радостно оскалился и пнул ногой соседний мешок. — Тут еще два таких!

— Матушка всеблагая… — простонал Седой. И тут же нахмурился, глядя на сыновей. — Чего обрадовались, головы бараньи? Это вам не шкуры с рогами. За такие железки Зубовы нас по всей Тайге искать будут. И потом подвесят за одно место!

— Ма-а-ать… А ведь правда. — Иван тут же помрачнел, но через мгновение с надеждой уставился на меня. — Игорь, а этот твой князь… Может, он и кресбулат купит, а? Без лишних вопросов?

— Ага. Хоть бы за треть цены, — кивнул Седой. — Ты вообще как, хорошо Костровых знаешь?

— Да как бы вам объяснить, судари, — усмехнулся я. — Тут такое дело…