Молот Пограничья

Глава 14

Я рванул наружу. Так быстро, что едва не вытолкал на улицу и урядника. Но дяде помощь, к счастью, не требовалась: он вылез из машины, однако явно не торопился с кем-то там воевать или спорить. Рядом с ним вообще никого не было — вольные искатели отступили от входа в Таежный приказ.

И теперь толпились чуть в стороне вокруг плечистого старика. Которого при желании действительно можно было перепутать с дядей — разве что волосы он не не убирал в хвост, а бороду отрастил такую, что ее пришлось заплетать в две седые косицы. И был, пожалуй, еще крупнее — раз возвышался над искателями чуть ли не на голову.

— … и зубов-то не осталось уже, — раздался из толпы чей-то голос. — А все туда же, пень трухлявый.

— Ты язык-то придержи! — Старик сдвинул косматые брови. — А то не посмотрю, что молод еще. Так отсыплю — не унесешь.

Начало спектакля я пропустил, однако содержание, кажется, уже понял. Как и все остальные: судя по лицу дяди и стоявших в стороне искателей, они наблюдали подобное зрелище не в первый раз и даже не во второй.

— Что за шум? — поинтересовался я. — А драка… будет?

— Да кто ж ее знает, — хмуро отозвался дядя. — Я ж говорил — разный тут народ собирается. Есть и совсем дурной.

Именно такие, похоже, и обступили старика. Однако тот вовсе не выглядел беззащитной жертвой, несмотря на годы. Скорее наоборот — держался так, будто сам был не против пересчитать кости зарвавшемуся молодняку. Подойдя поближе, я сумел рассмотреть из-зу чужих спин здоровенные ручищи, которые рвались из тесных рукавов выцветшей чуть ли не добела куртки военного кроя.

Прямо как лев среди шакалов. Вряд ли старик нуждался в защите, но раздражение от встречи с Фогелем все еще плескалось внутри и настойчиво требовало выхода.

— Вроде благородный, — усмехнулся кто-то из искателей, — а в обносках ходит.

— Так, ну хватит! — Я бросил пустую сумку на землю и устремился вперед, раздвигая толпу. — Пора это заканчивать.

— Вот надо тебе все время лезть?.. — проворчал дядя.

Однако держать меня не стал, а через несколько мгновений и сам шагнул следом. Искатели то ли дело вяло огрызались, когда мы задевали их плечами, обстановка явно не спешила всерьез накаляться, но я почему-то спешил.

Одно из лиц в толпе показалось мне смутно знакомым. Выбритая до зеркального блеска голова успела за пару дней покрыться щетиной, но щеки, здоровенный мясистый нос и поросячьи глазки определенно были те же, что я имел сомнительное удовольствие наблюдать в Тайге рядом с подстреленным оленем.

Дружинник его сиятельства Николая Платоновича зачем-то сменил новомодный камуфляж на старую кожанку, да и в целом среди искателей почти не выделялся. Кажется, именно он и крикнул про отсутствие у старика зубов.

И теперь торопливо пробирался за чужими спинами. На мгновение я потерял бритого из виду, но потом он снова появился — уже рядом со стариком, почти вплотную к широкой спине. И я рванул вперед, едва не опрокинув пару человек на асфальт. Отточенное сотнями сражений чутье Стража взвыло, предупреждая об опасности даже раньше, чем в толпе блеснула сталь.

— Берегись! — рявкнул я, снося кого-то плечом. — Сзади!

Бритый повернулся ко мне. Отвлекся лишь на мгновение, но и его оказалось достаточно, чтобы перехватить руку, сжимающую кинжал. Длинный и узкий клинок, слишком легкий и тонкий, чтобы резать что-то. Зато в самый раз колоть воТ так — в спину, исподтишка.

— Ты?.. — выдохнул бритый.

И тут же ударил свободной рукой. Коротко, почти без замаха, целясь в глаза растопыренными пальцами. Потом попытался вырваться и подрезать мне запястье кинжалом, но так и не смог — сила Стража не подвела даже в новом теле. Основа полыхнула внутри, и я без труда вывернул конечность вдвое больше моей. Кость хрустнула, ломаясь, и бритый заорал от боли.

Но тут же смолк — собственное оружие вошло ему под челюсть по гарду, пробивая череп чуть ли до самой макушки. Ярость в глазах напротив сменилась запоздалым удивлением, и по моей руке хлынула густая темная кровь.

— У парня нож! — заорал кто-то. — Ломай его!

Не успело тело бритого рухнуть на асфальт, как на мне повисли сразу двое. Но помощь не заставила себя ждать: крутанувшись на месте, спасенный от кинжала старик с немыслимым для своего возраста проворством раскидал искателей и ударом кулака снес одного из моих противников.

Со вторым разобрался дядя: не стал доставать оружие или бить — просто обхватил тощее тело в камуфляжной куртке и отшвырнул, как мешок с картошкой. Но на этом наши неприятности, конечно же, не закончились: когда старик сорвал с пояса боевой топор из кресбулата, половина искателей тут же бросились врассыпную. Зато остальные, наоборот, рассвирепели и тоже похватались за оружие.

Первого противника я встретил пинком в живот, а второго поймал за горло, увернувшись от нацеленной мне в голову короткой дубинки. И обрушил вниз, с хрустом ломая об асфальт ребра. Старик взмахнул топором, и отделившаяся от тела чья-то рука полетела в сторону, все еще сжимая револьвер.

Ставки явно повышались — и я не собирался ждать, когда искатели похватаются за штуцера и ружья. Основа снова вспыхнула, набирая мощь, и по пальцам пробежало сердитое рыжее плямя. Но на этот раз старик оказался быстрее: полыхнул Даром, и в лицо мне ударило холодом, будто прямо среди жаркого августовского дня в центральную улицу Тосны вдруг вцепились морозные клыки зимы.

Кольцо Льда — так, кажется, называлось это заклинание. Среди силуэтов искателей вдруг полыхнули яркие голубые искры, и во все стороны разлетелись сверкающие конусы примерно с мою ладонь длиной. Не только острые, но и, похоже, не уступающие по прочности закаленному стеклу. Они с легкостью кромсали и одежду, и кожу портупеи, и податливую человеческую плоть, оставляя глубокие раны.

И этого оказалось достаточно. Когда мы с дядей встали рядом со стариком, прикрывая ему спину, желающих продолжать бойню уже не нашлось: двое искателей остались лежать на асфальте, а остальные поспешно ретировались, оттаскивая истекающих кровью товарищей.

Последнюю точку в короткой схватке поставил повисший над улицей протяжный визг полицейского свистка. Урядник, дежуривший на входе в Таежный приказ, так и не удосужился вмешаться в потасовку и до сих пор лишь опасливо выглядывал из дверей, но у здания уже появились двое его сослуживцев — совсем молодой парень и мужчина с золотыми полосками на погонах. Старший грозно топорщил завивающиеся кверху усы и даже достал из кобуры револьвер, однако никакого желания пускаться в погоню за уцелевшими искателями, похоже, не испытывал.

— Ну наконец-то, — проворчал дядя, убирая нож обратно в чехол на бедре. — Когда надо — не дождешься, а тут сразу прибежали…

Старик молча усмехнулся. Видимо, в Тосне стражей порядка не слишком жаловали. Блеск пуговиц и пряжек с двуглавым имперским орлом не внушал особого почтения, а револьвер в черной кобуре на боку годился разве что для самозащиты — но уж точно не лезть в схватку Одаренных и почти дюжины вольных искателей с ружьями и штуцерами.

Кажется, я понемногу начинал понимать о чем говорил дядя: Москва далеко, а воля государя — отнюдь не безгранична и уж тем более не всемогуща. И если где-нибудь в Новгороде дружина Белозерского обеспечивала какой-никакой порядок, то здесь, в тридцати с небольшим километрах от Пограничья, бал правили оружие, магия и крепкие кулаки.

И если с первым нам не повезло, то второго и третьего оказалось в избытке. Так что приближались урядники с некоторой опаской, хоть никто из нас даже не смотрел в их сторону.

— Матерь всеблагая… — пробормотал усатый, разглядывая тела на асфальте. — Что здесь случилось?

— На нас напали. — Я на всякий случай покосился на дядю. — И мы были вынуждены защищаться.

— Сами полезли на Одаренных? — Урядник нахмурился. — И как именно это случилось?

— А ты будто не знаешь, как это случается? — проворчал старик, вешая топор обратно на пояс. — Слово за слово, потом кто-то за нож — ну и понеслось.

— Позвольте нам делать нашу работу, ваше сиятельство. — Усатый, поморщившись, убрал револьвер в кобуру. — Я ведь должен заполнить протокол.

— Твоя работа, любезный — следить, чтобы всякие сукины сыны не лезли к достойным людям! А уж если есть желание кого-то допросить — прогуляйся на соседнюю улицу. — Старик поднял здоровенную ручищу, указывая, куда отступили искатели. — Там наверняка найдется сколько угодно свидетелей.

Усатый тоскливо вздохнул, явно представляя в голове перспективу разговора с дюжиной с лишним вооруженных и озлобленных мужиков. Однако дальше наседать на старика тоже не осмелился. Мельком посмотрел на нас с дядей, выискивая более сговорчивую жертву, но, встретив мой взгляд, вздрогнул и отступил. И через несколько мгновений они с младшим товарищем уже вовсю строчили что-то в блокнот, попутно пытая своего коллегу из Таежного приказа.

И в прочих показаниях как будто уже и не нуждались.

— Клянусь всеми богами, мой род у тебя в долгу, Олег. — Старик рукавом вытер со лба пот и повернулся ко мне. — А кто этот парень? Если бы не он — я лежал бы сейчас с этими бедолагами.

Ни отчества, ни каких-нибудь «благородий», ни прочих положенных по этикету расшаркиваний. Судя по магии и титулу, старик и сам был знатного происхождения, однако обратился к дяде так же, как и к урядникам. Только на этот раз в его «ты» не было пренебрежительной фамильярности или даже панибратства — скорее что-то открытое и сразу располагающее к себе. Хоть, пожалуй, и немного необычное.

Еще и какие-то боги вместо привычной Праматери…

Старик говорил странно — впрочем, как и выглядел. Дядя и сам изрядно походил на вояку из дружины конунга Рерика, но этот будто вылез прямиком из древней легенды. Или машины времени, промахнувшись лет этак на тысячу с небольшим. Для подозрений вполне хватило и длинных волос с раздвоенной бородой-косицей, однако манера речи не оставила никаких сомнений.

И когда старик протянул руку, все-таки решив представиться, я уже и так догадался, кто передо мной.

— Горчаков Ольгерд Святославович, — громогласно объявил он, стискивая мои пальцы медвежьей хваткой. — А ты кто будешь?

— Игорь, — ответил за меня дядя, почему-то усмехнувшись. — Мой племянник. И не делай вид, будто и так не знаешь.

— Тот самый?

Горчаков чуть сдвинул косматые брови, склонил голову набок и прищурился, разглядывая меня. На мгновение показалось, что он использует Дар, но такое я наверняка бы почувствовал — даже с нынешним состоянием Основы. Нет, старик смотрел только глазами, зато с таким любопытством, что я ощущал его чуть ли не физически.

Меня не просто видели, а заодно успели разобрать, сложить по полочкам, оценить и вынести вердикт. Кажется, положительный.

— Достойный сын достойного отца! — Горчаков дернул меня за руку, притягивая к себе, и хлопнул по спине с такой силой, что легкие поменялись местами. — Добро пожаловать на Пограничье!

— Да уж… Встретили так встретили. — Дядя тоскливо вздохнул, разглядывая убитых. — Ни дня без драки.

— Как железо закаляется в огне, так и дух воина становится тверже в сражениях. Тебе ли не знать, Олег… Это что — кинжал? — Горчаков склонился над убитым мною Зубовским дружинником. — Клянусь Перуном, давненько я не видел такого удара.

— Я тоже. Пожалуй, парень даже покрепче, чем Данила был в его годы, — усмехнулся дядя. — Даже страшно, что будет, когда он вырастет.

— Не сомневаюсь, из Игоря получится славный боец. — Горчаков снова протянул мне огромную лапищу. — Сегодня ты спас мне жизнь. Надеюсь, настанет день, когда я смогу вернуть долг.

Пожалуй, я бы предпочел обойтись без таких дней, но хорошие отношения с хозяином вотчины за Куцей горой стали неплохой компенсацией за один-единственный порез на запястье. Как известно, никому и никогда не выпадает второго шанса произвести первое впечатление, а враг у нас с соседями, похоже, был общий.

— Двери моего дома всегда открыты для тебя. И для любого из твоей семьи и дружины, — торжественно проговорил Горчаков. — Жду вас обоих в Ижоре. Надеюсь, мы еще поохотимся вместе!

Надолго затягивать беседу старик явно не собирался. Он еще раз до хруста стиснул меня в объятиях, потом переключился на дядю и направился к стоявшим у здания приказа машинам, напоследок кивнув урядникам. Те, конечно же, и не думали его задерживать — да и в нашу сторону больше не глядели.

Горчаков погрузился в здоровенный внедорожник — раза в полтора больше дядиного, но настолько древний, что ржавчина уже успела сожрать арки колес и низ дверей. Я всерьез сомневался, что машина заведется, однако уже через несколько мгновений она громыхнула мотором и неторопливо покатилась по улице, объезжая мертвые тела и выплевывая из трубы клубы сизого дыма.

Я проводил ее взглядом и вдруг заметил чуть дальше — примерно в полусотне шагов — еще один автомобиль, стоявший чуть в стороне от остальных. Низкий, черный, на широких колесах и с отполированной до зеркального блеска решеткой радиатора, напоминающей оскал хищного зверя.

Слишком уж крутая техника для села в тридцати километрах от Пограничья — скорее уж ей полагалось кататься по центральным улицам Новгорода. Или даже Москвы. На фоне покрытых грязью квадратов внедорожников и скромных легковушек у здания приказа такая машина бы слишком выделялась — видимо, поэтому и остановилась подальше, будто не желала делить метры разбитого асфальта с деревенщинами.

Впрочем, куда больше автомобиля меня интересовал его водитель. Солнце светило ярко, и я не сумел как следует разглядеть лицо, и все же оно показалось мне знакомым. Чутье тут же вцепилось в память, поспешно выуживая оттуда драку в саду военного госпиталя, пробежку через кусты и сразу перед ней — двух мужчин на лавке. Один из которых оказался сыном князя Годунова, а второй…

— Вот сволочь! — прорычал я сквозь зубы.

— Игорь! — Дядя попытался схватить меня за куртку. — Ты куда?..

— Это он все подстроил!

Я шагал к машине с твердым намерением если не оторвать водителю голову, то хотя бы вытащить его на улицу, швырнуть на асфальт и вежливо поинтересоваться, какого Хаоса он снова оказался там, где людей ни с того ни сего вдруг начинают запихивать в багажник или колоть в спину кинжалом.

Видимо, выражение моего лица оказалось достаточно красноречивым. Чернявый дернулся, мотор под капотом взревел, и машина покатилась назад, а потом развернулась — так быстро, что передние колеса с визгом оставили на асфальте дымящиеся полоски. Основа всколыхнулась, и по руке разлилось тепло. Заклинание — крохотный шарик огня в ладони — уже готово было мчаться и ударить в заднее стекло, когда рядом вдруг появился дядя.

— Да что на тебя нашло⁈ — прорычал он, хватая меня за плечи.

— Человек в машине. Это он сидел в саду с Годуновым, когда Катю пытались похитить.

В глазах дяди мелькнуло недоумение — которое тут же сменилось гневом. Похоже, он и сам на мгновение пожалел, что не дал мне продырявить автомобиль.

— Проклятье… Ты уверен?

— Более чем. Иначе стал бы он удирать?

Ярость понемногу отступала, и теперь я хотя бы мог мыслить спокойно. Сжигать чужую машину в присутствии урядников определенно было не лучшей затеей, однако задать чернявому пару вопросов я бы уж точно не отказался. Вряд ли он знал наверняка, что мы с дядей сегодня появимся в Тосне, и все же оказался здесь не случайно. И убрался, как только я его заметил.

А единственный, кто мог пролить на все это хоть немного света, остался лежать на асфальте в луже крови с насквозь пробитой кинжалом черепушкой.