Молот Пограничья

Глава 10

Вторая попытка вышла заметно удачнее. Во всяком случае, теперь я хотя бы представлял, что нужно делать… примерно. Алтарь вновь вырвал сознание из тела и мягко швырнул вверх сквозь крышу дома, но дальше я уже управлял полетом сам.

Не без труда одолев желание заглянуть в Отрадное или в соседние вотчины, я помчался через реку. Ни дядя, ни Полина так и не смогли рассказать, сколько у меня времени, но и так было понятно, что совсем немного — чары прожорливо глотали ману. Я почти физически чувствовал, как быстро она уходит, и вряд ли жив-камень успел за ночь вытянуть из первородного пламени в очаге кузницы достаточно, чтобы продержаться хотя бы пару минут.

А моего собственного резерва не хватит и на одну — особенно после вчерашних упражнений. Круговой контур умеет неплохо брать энергию буквально отовсюду и сокращает ее расходы, однако и требует немало. Будь у меня пара суток, а еще лучше — неделя…

— Не суетись, — донесся откуда-то издалека голос дядя. — Сорвешься — придется опять…

Я выругался — скорее всего, про себя. Чуть раньше совет бывалого, пожалуй, не помешал бы, однако сейчас только отвлекал. На мгновение все вокруг зарябило, и сквозь виды Невы, изогнувшейся подковой, проступил тусклый блеск кристалла и мои руки на алтаре, но я усилием воли «вернулся» — и полетел дальше.

Путь над водой занял не больше нескольких секунд, и где-то с километр леса я одолел без всякого труда, однако потом разум словно угодил из воздуха то ли в воду, то ли в густую смолу.

Слишком много здесь было магии — и она явно не желала появления чужой. Тайга недовольно сопротивлялась, и мне приходилось буквально вкручиваться в пространство над деревьями силой. Расход маны уже скакнул раза в полтора, и теперь увеличивался с каждым мгновением.

Да уж, до прадедушки Олега Даниловича мне явно далеко.

От резерва остались жалкие крохи, однако я на чистом упрямстве пролетел до развилки — видимо, той самой, о которой говорил Молчан. Но не стал сворачивать и искать его избушку, а попробовал пробиться дальше — туда, где дорога заканчивалась, а ели и сосны понемногу вытягивались ввысь, целиком закрывая землю могучими кронами.

Одна сплошная зелень, густая и темная — и только вдалеке впереди виднелось что-то вроде крохотной полянки с огромным деревом посередине. Туда-то я и направился. И даже успел рассмотреть крышу и ограду вокруг. То ли частокол, то ли просто забор, вдоль которого неторопливо перемещалось что-то металлическое. Не похожее ни на человека, ни на зверя — но живое. Серебристый блеск кресбулата я узнал даже с высоты птичьего полета. И приготовился спикировать вниз…

— Ну все, хватит! — Могучая дядина ручища схватила меня за плечо и выдернула обратно в реальный мир. — У тебя уже пальцы синеют.

— Да чтоб… — простонал я.

Еле удержавшись, чтобы не обругать дорогого родственника всем имеющимся запасом местных матерных слов — благо за месяцы, проведенные в военном госпитале, мои познания пополнялись неоднократно.

Хаос забери дядюшку с его заботой! Мне не хватило каких-то нескольких секунд. Еще немного, и я бы спустился и рассмотрел металлическую тварь получше. Смог бы оценить ее размеры, толщину брони, подвижность…

— Ну как, видел чего? — поинтересовался дядя, будто издеваясь. — Успел?

— Почти, — буркнул я. — Так, мельком… Домик какой-то с частоколом.

— Заимка. Дотянулся все-таки. А у меня не получилось ни разу…

Полина улыбнулась — радостно, но с едва заметным недовольством в глазах. То ли вдруг приревновала ко мне бездушную каменюку в алтаре, то ли просто ругала себя за недостаток сил и умений обращаться с чарами.

— И там еще штуковина какая-то металлическая. Ходит, — на всякий случай уточнил я. — Заметить заметил, а поближе не рассмотрел.

— Да и Матерь с ней. — Дядя махнул рукой. — Чего там смотреть — и так понятно, что автоматон. И откуда вылез?..

— Я думала, их уже вообще не осталось, — задумчиво проговорила Полина. И вдруг оживилась. — Я должна поехать с вами!

— Исключено, — отрезал дядя. — Тут боевой маг нужен, а не целитель. Так что сиди дома.

— Справимся! — Я легонько потрепал сестру по плечу. — И отдохни как следует — и так всю ману потратила.

Выглядела Полина и правда неважно — невыспанная, бледная. Вчерашние усилия не прошли бесследно, и даже за ночь ее Основа не успела восстановиться — видимо, выложилась подчистую, спасая раненого дружинника. Но фамильное Костровское упрямство никуда не делось — все так же блестело в глазах голубыми искорками.

— Справимся, — повторил я. — А ты понадобишься здесь — вдруг эта железка еще кого-нибудь зацепит?

Похоже, мои аргументы оказались посильнее дядиных: Полина нахмурилась, но спорить все-таки не стала. И через несколько мгновений мы поднимались из подземелья Гром-камня обратно в дом. А оттуда — на улицу, где нас уже ждали машины: дядин «козлик» и небольшой грузовик, в кабине и кузове которого расселись дружинники.

Все семеро — не считая раненого Степана. Значит, дело серьезное.

Я только сейчас понял, как сильно выдохся. Алтарь не только выпил резерв подчистую, но и успел подцепить энергию и из тела. Руки до сих пор слегка подрагивали, а рубашка так взмокла, что липла к телу между лопаток.

— Справимся, справимлся… — проворчал дядя, будто прочитав мои мысли. — А сам еле на ногах стоишь! И вот надо тебе было надрываться?

Я молча отмахнулся, закинул за спину ножны с Разлучником и полез в кузов грузовика, где меня уже дожидался Жихарь.

— Здравия желаю, ваше сиятельство, — проговорил он, подтягивая меня за руку. — Как спалось?

— Сойдет. — Я уселся на лавку. — Вы-то сами как — готовы?

— А куда ж деваться? — Жихарь пожал плечами. — Подпоясались да поехали — такая уж у гридей служба… Вам штуцер выделить? Тут как раз еще один…

— Обойдусь. — Я с улыбкой коснулся рукояти Разлучника. — Мне с мечом привычнее.

Дружинники удивленно переглянулись. Видимо, в их представлении кадетские корпуса уже давно натаскивали молодняк стрелять из штуцеров. Или, на худой конец, орудовать штыками, а полноценному фехтованию уделяли от силы пару часов в неделю.

Но сам вид фамильного клинка, хоть и заключенного в ножны, внушал им изрядную долю почтения — вдобавок к той, что я завоевал, отделав Жихаря на тренировочной площадке.

— Ну что, все сели? — Дядя выглянул из «козлика» и махнул рукой. — Тогда поехали!

Мотор взревел, я покачнулся, легонько толкнув плечом Жихаря, и грузовик неторопливо покатился от дома к дороге.

— Автоматон, значит. — Устроившийся напротив Рамиль задумчиво запустил пятерню в бороду. — Неужто не все еще поломались?..

Никто не ответил. Дружинники только хмурились и молча провожали взглядом исчезающие за деревьями стены Гром-камня. И все — за исключением разве что Жихаря — выглядели так, будто с радостью остались бы дома. И грядущая охота их, похоже, ничуть не вдохновляла, хоть и сулила весьма богатую добычу.

Где-то с четверть часа мы ехали в тишине, но когда Великанов мост затерялся из виду, а деревья стянулись к дороге, окружая грузовик, кто-то, наконец, не выдержал.

— И далась нам эта железка?.. — тоскливо проворчал голос из кабины. — Сидели бы дома. Может, он вообще обратно в Тайгу уйдет!

— Дома… А товарища что — бросим? Федот на заимке один остался. И пока Паук там бродит — деваться ему некуда.

На этот раз заговорил самый старший из дружинников — плечистый седобородый дед по прозвищу Боровик — тот самый, который едва не проспал позавчерашнюю схватку на деревянных мечах. Он еще в прошлом году разменял восьмой десяток и уже давно не ходил в дозор за реку, однако сейчас держался, пожалуй, поспокойнее остальных.

Видимо, потому, что за свой век успел повидать всякое.

— Ты уже встречал эти машины, — догадался я. — Знаешь, что это такое?

— Что это такое — одна Праматерь знает. — Боровик усмехнулся в прокуренные усы. — А встречать — встречал. Лет двадцать назад, когда с вашим батюшкой покойным за Неву ходили.

— И как? — нетерпеливо встрял Жихарь. — Что там было?

— Да ну как — что… Бродит себе железяка по лесу, гремит. И на все живое бросается. — отозвался Боровик. — Уж не знаю, откуда они берутся, но если появился — то обратно в Тайгу уже не вернется. Так и будет кругами ходить, пока не встретит кого. Ему что человек, что зверь — без разницы.

Я молча кивнул. Судя по всему, древние механизмы когда-то были запрограммированы уничтожать все, что движется, и даже столетия спустя хранили в своих модулях эту директиву. Появлялись неведомо откуда и просто патрулировали радиус, пока не встречали кого-то достаточно смелого и оснащенного, чтобы разобрать их на запчасти.

— У него ж там жив-камень внутри? — поинтересовался дружинник в кабине. — А вдруг разрядится? Не может же железяка так вечно по лесу шляться!

— Ну да, — ехидно отозвался Боровик. — За тыщу с лишним лет не разрядился — а тут вдруг на тебе… Тогда мы неделю Паука по Тайге искали.

— Нашли? — Жихарь оперся прикладом штуцера на дно кузова и подался вперед. — А дальше что?

— Да ничего. — Боровик пожал плечами. — Его Данила Михайлович сразу магией упокоил, шагов со ста. Я и рассмотреть толком ничего не успел.

Рамиль едва слышно вздохнул, а дружинники разом уставились на меня. Их в их взглядах отчетливо виднелось… Нет, не то чтобы разочарование — скорее мрачное осознание того, что при возможной встрече с автоматоном единственным Одаренным в отряде будет не князь, а его незаконнорожденный сын, только-только вылупившийся из кадетского корпуса.

Я вздохнул. Даже с опытом и остатками силы Стража мои возможности пока еще были весьма и весьма ограничены. И до умений покойного князя с его первым рангом, мягко говоря, не дотягивали.

Впрочем, предаваться тоске и сомнениям нам все равно было некогда: грузовик выбрался из колеи на обочину, заглушил мотор, и дружинники принялись один за другим спрыгивать из кузова на землю. Оглядевшись по сторонам, я заметил, что обе машины остановились на развилке — хотя до заимки оставалось еще километра полтора-два.

— Дальше пойдем пешком, — пояснил дядя, выбравшись из «козлика». — От мотора шума много. Жихарь, ты самый глазастый — пойдешь со мной. Игорь — ты в середине, остальные…

— Пусти меня вперед. — Я подхватил ножны с Разлучником и махнул через борт кузова. — Если что — хотя бы смогу прикрыть остальных.

Дядя недовольно нахмурился, но спорить все-таки не стал. Видимо, сообразил, что Одаренный с зачарованным клинком в голове строя будет куда полезнее, чем в любом другом месте. А княжичу, особенно тому, которого государь только-только признал законным наследником рода, определенно не стоит прятаться за чужими спинами.

— Тогда хоть броню возьми. Отцовская. — Дядя со вздохом полез в багажник. — Только ремни затянем — я под себя подгонял.

Кираса из соединенных стык в стык пластин из кресбулата с наплечниками и рукавами из тонкой кольчуги наверняка весила чуть ли на вдвое больше крутой современной брони дружинников новгородского князя. Зато защиту обеспечивала не хуже: металл закрывал все тело, бедра и руки чуть ли не по локоть, однако почти не стеснял движений.

Рамиль с Боровиком облачились во что-то похожее, только чуть попроще, а остальные выдвинулись налегке, прихватив только штуцера и клинки с топорами. Только дядя шел без оружия — зато с длинным, чуть ли не в собственный рост прямоугольным чехлом из плотной кожи.

— Толку-то от этой брони… — вздохнул Жихарь. — Если попадешься, то уже и не поможет. А так хоть убежать успеешь.

— Вот и проверим, — усмехнулся я.

Примерно с километр мы прошагали за четверть часа, но потом дорога закончилась, и мне пришлось замедлить шаг, чтобы не отрываться вперед от дружинников. Раскатанный колесами автомобилей грунт понемногу сменялся мхом, который глушил топот ботинок — и я вдруг обнаружил, что ступаю в полной тишине.

— Как в гробу, — мрачно пробормотал кто-то за спиной. — Даже птиц не слыхать.

— Зато лежать мягко будет, — ухмыльнулся Жихарь. — Не вешать нос, судари. Тут всего ничего осталось — вон, заимку уже видно.

Приглядевшись, я заметил впереди сначала просвет между деревьями, а потом и частокол, окружающий небольшое здание в два этажа. Кривое и неказистое, явно когда-то построенное наспех из всего, что валялось в лесу, но за годы превратившееся в какое-никакое подобие человеческого жилья: окна надежно закрывали ставни, а крыша, пожалуй, выглядела даже получше, чем некоторые в Гром-камне.

— Ступайте тише! — Я поднял руку и достал из-за спины ножны с Разлучником. — Паук где-то рядом.

Во всяком случае — был, когда я пытался разглядеть его через алтарь пару часов назад. Металлическая тварь такого размера вряд ли умела перемещаться без шума, однако я не слышал ничего — если не считать хруста веток под ногами и тихого позвякивания снаряжения, доносившихся сзади. Нас с заимкой разделяла буквально пара десятков шагов, но никакой опасности так и не проявилось.

Точнее, я ее просто не видел. Зато чувствовал всем телом — как и остальные: раньше дружинники двигались колонной, а теперь жались все ближе друг к другу. Сбивались в кучу, будто темный и густой лес вокруг поляны сам по себе представлял угрозу, а кровожадные древние механизмы прятались за каждым стволом.

— Матерь милосердная… — Жихарь вытянул руку вперед. — Калитка-то открыта.

Действительно, между дверью из толстых досок и частоколом зияла щель. Слишком большая, чтобы ее могли оставить случайно.

— Держись за мной. — Я вытащил Разлучника из ножен и свободной рукой поймал Жихаря за куртку и оттянул назад. — У меня хоть броня есть.

Острие меча и калитку разделяла всего пара шагов, но я до сих пор ничего не слышал. Если за оградой и было что-то живое… или не-живое — оно затаилось. И начало двигаться, только мы подошли вплотную. С той стороны частокола раздался едва слышный шелест, который я скорее почувствовал, чем сумел распознать.

И тело само рвануло вперед, ребром ладони отводя в сторону уже нацеленный прямо на меня штуцер. Я замахнулся в ответ, но в последний момент все же успел удержать руку и ударил не клинком, а гардой.

И через мгновение уже прижимал к частоколу высокого коротко стриженого парня с безумными глазами.

— Ты… — сдавленно прохрипел он, отчаянно пытаясь вырваться. — Ты кто такой?

— Тихо! Тихо, Федот! — Дядя навис над моим плечом. — Свои!

— Ма…матерь милосердная!

Тело в моих руках обмякло и наверняка свалилось бы, не держи я его за ворот куртки.

— Давайте-ка все сюда. — Боровик чуть ли не силой затолкал нас в калитку. — И закрывайте скорее!

Федот все еще озирался по сторонам, как загнанный зверь, но теперь хотя бы не пытался драться — штуцер у него благоразумно отобрали. Взъерошенный, с неровной редкой щетиной и покрасневшими от усталости глазами, он скорее напоминал сумасшедшего, чем опытного вояку. И я мог только догадываться, что и за сколько дней ему пришлось пережить.

— Матерь милосердная, — повторил он. — Думал, вы уж не придете… Я сутки не спал!

— По тебе видно. — Я нахмурился. — Что здесь случилось? Ты видел?..

— Тише! — прошипел Федот. — Эта тварь где-то рядом!

— Какая тварь? Паук? — Дядя растолкал дружинников плечами. — Где он сейчас?

— Да кто ж его знает, Олег Михайлович. Как Иван удрал- так тут и бродит за оградой. Внутрь, слава Матери, не лезет — видимо, не заметил меня. Иначе уже давно бы… — Федот как будто понемногу успокаивался, однако одно лишь воспоминание о страшном госте вновь заставило его задрожать и втянуть голову в плечи. — Ему эти бревна — как спички. Я тут всю ночь сидел, а потом слышу — кто-то идет. Ну и выглянул…

Договорить бедняга не успел. Смолк, словно в один миг лишившись дара речи, и распахнутыми от ужаса глазами уставился на частокол. Я не сразу сообразил, в чем дело, и только когда все замерли, наконец, услышал звук. Который доносился издалека, откуда-то из-за деревьев — но с каждым мгновением становился все ближе… Достаточно близко, чтобы различить в шуме мерное гудение, металлический лязг и скрежет.

Будто прямо к заимке через лес вразнобой шагал небольшой отряд дружинников в плохо смазанных латных доспехах.