Молот Пограничья

Глава 15

— Ну что, поможешь? — тихо проговорил я, касаясь древнего дерева кончиками пальцев. — Только давай без выкрутасов.

Алтарь отозвался мягким теплом и послушно отправил меня наверх. Не подбросил, как раньше, а аккуратно поднял освободившееся от веса тела сознание над Гром-камнем. Вальяжно и неторопливо, так, что я даже успел увидеть хлопотавшую на кухне бабушку прежде, чем перед глазами — точнее, тем, чем мне их заменила магия — промелькнул второй этаж, труба камина и пыль на чердаке.

Я завис примерно в тридцати-сорока метрах над усадьбой и понемногу поднимался еще выше, взлетая над верхушками сосен. Любопытство буквально тащило меня в Тайгу — еще раз промчаться через лес, почти касаясь могучих зеленых ветвей. Посмотреть, как там заимка, не шляются ли вокруг те, кто разбудил Паука. Или какие-нибудь невиданные звери, наделенные магией аспектов…

Или еще один автоматон — поохотиться я бы, пожалуй, не отказался.

Но мана не бесконечная, а заботы у меня сегодня другие. Раз уж Зубовы настолько обнаглели, что их человек решил зарезать Горчакова прямо у Таежного приказа в Тосне, тихая жизнь на Пограничье — если такая вообще бывает — уже подходила к концу. И что бы ни задумали хитрые соседи, пора разобраться, какими силами они располагают.

Дядя предупреждал, что на поместье Зубовых и даже на границе вотчины могут стоять мощные охранные чары, но я все же решил рискнуть. И разведать если не их земли, то хотя бы округу и подступы к Гром-камню.

До дороги, ведущей к Великанову мосту, я долетел почти без усилий. Чуть левее промелькнули соседствующие с Отрадным хутора, а прямо внизу — поле, разрезанное наискосок почти идеально-ровной полоской грунтовки. Нева искрилась справа, будто пытаясь за мной угнаться, но потом все-таки отвернула на север.

И начался лес. Самый обычный, с дубами, кленами и молодыми березками, однако чем дальше я двигался над ним, тем больше среди них мелькало хвойных. Сосны и ели понемногу вытесняли остальные деревья и тянулись все выше, щедро подливая в пейзаж темно-зеленой краски. Такой густой, что даже лететь над ней почему-то оказалось куда тяжелее, чем раньше.

И только через километр или полтора я, наконец, сообразил, в чем дело.

Тайга. У Отрадного ее граница проходила за рекой, но после Великанова моста Нева круто загибалась на север, и древняя магия, наконец, набирала достаточно силы, чтобы перебраться на этот берег.

Я поднялся повыше, чтобы проверить свою догадку — и не ошибся: прямо по курсу лес продолжал наливаться тяжелой темной зеленью, однако в полукилометре слева заметно светлел. Подлетев поближе, я даже сумел разглядеть полоску шириной в полторы-две сотни метров, где обычные деревья постепенно превращались в суровых таежных великанов — и дальше двинулся вдоль нее.

Лететь сразу же стало легче — отведенный человеку мир принимал мое сознание с почти осязаемой радостью, и на мгновение показалось, что мана почти не расходуется. Впрочем, транжирить ее все равно не стоило: я уже забрался далеко от дома, и на таком расстоянии чары алтаря не могли работать без усилия.

Где-то через километр внизу снова заблестела вода. Сначала я едва мог разглядеть узкую полоску между деревьями, но к югу Ижора заметно раздавалась вширь, и на обеих ее берегах появились крохотные домики. Почти все деревянные, в один-два этажа — похоже, вотчина его сиятельства Ольгерда Святославича была даже меньше Отрадного, а асфальт в селе отсутствовал в принципе — впрочем, как и причины здесь задерживаться.

Мельком взглянув на маковки храма, я собрался уже было лететь дальше, когда мое внимание вдруг приковало окно в двухэтажном доме, который стоял на возвышении чуть в стороне от остальных.

Точнее, не само окно, а то, что за ним происходило. Крохотная фигурка распахнула створки, выглянула на улицу и потянулась вверх подставляя солнцу руки и обнаженные плечи. Меня потянуло вниз с такой силой, будто кто-то привязал мое сознание невидимым тросом, и теперь наматывал его на катушку, не оставляя ни единой возможности удрать.

Через несколько мгновений я был уже над домом и без труда смог рассмотреть девушку. Которая, видимо, только что вышла душа — из одежды на ней было только завязанное на груди полотенце. Мокрые волосы, рассыпавшиеся по плечам, от воды казались темными, почти черными, однако сама внешность явно указывала на происхождение — из местных северян.

Голубые глаза и едва заметный загар на лице и шее — мягкий, золотистый. Чуть ниже его не было вообще — прекрасная незнакомка явно не имела привычки разгуливать в неглиже по улицам. Там, где ее тела касалась темно-синяя ткань полотенца, кожа казалась белоснежной. И почти прозрачной — я даже смог разглядеть под ней едва заметные жилки.

Девушка улыбнулась и, пританцовывая, отошла куда-то вглубь комнаты. Но через несколько мгновений вернулась обратно, прихватив с собой дымящуюся оловянную кружку. Видимо, решила продолжить завтрак прямо на подоконнике. Поправила уже готовое сползти полотенце, а потом взялась за край, чтобы перевязать его заново…

И вдруг посмотрела прямо на меня. Нас разделяли полтора десятка километров, и вряд ли чары алтаря тратили ману на создание видимой проекции. Однако я все же оказался слишком близко, и незнакомка что-то почувствовала. И тут же нахмурилась, отступая от окна и прикрывая руками грудь и ключицы. Голубые глаза потемнели, на миг став почти черными…

И все исчезло. Я снова стоял один в душном подземелье Гром-камня, касаясь ладонями алтаря с тускло мерцающим жив-камнем. С мокрой от пота спиной, высушенным чуть ли не в ноль резервом и странным ощущением. Которое, впрочем, тут же сменилось удивлением.

Что это было? Какого…какого Хаоса я потратил целую прорву маны, разглядывая вместо границ вотчины Зубовых смазливую девчонку из Ижоры? Стражи не так уж сильно отличаются от людей, и порой не чужды незамысловатых и доступных удовольствий, которые способна подарить плоть, однако прежний я уж точно не стал бы заниматься подобной ерундой.

Видел бы меня сейчас Отец… Нет, ругать за глупости было не в его правилах — всемогущий старик и сам не спешил ограничивать себя без особой необходимости. А вот посмеяться бы, пожалуй, посмеялся — от всей божественной души.

— И что дальше? — проворчал я себе под нос, отступая от алтаря. — Тайный полет в баню в женский день?

Так или иначе, на сегодня мои эксперименты с чарами, похоже, закончились: жив-камень довольно поблескивал оранжево-алыми гранями, набравшись энергии первородного пламени из кузницы, одно делиться ею со мной, похоже, не собирался. Видимо, почти вся она уходила на восстановление структуры — трещина на гладкой поверхности как будто стала чуть меньше.

— Ладно, отдыхай. — Я напоследок черпнул маны из контура и отступил на шаг. — Завтра попробуем еще разок.

Мощь Стража никуда не делась, однако синапсы нового тела не спешили перестроиться под магию высшего порядка. Как ни прискорбно было это признавать, процесс вполне мог затянуться на годы, и пока мне оставалось только полагаться на аспекты — Огонь и Жизнь. По-настоящему интенсивные тренировки Основа все равно не тянула, и недостаток практики приходилось добивать теорией. Память Игоря не потрудилась оставить мне знания базовых заклинаний, и восполнять пробелы приходилось любой доступной информацией.

Благо, теперь я хотя бы знал, где ее почерпнуть.

Библиотека Гром-камня не отличалась разнообразием, а количеством книг заметно уступала той, которую я вдоль и поперек проштудировал в военном госпитале, однако и здесь порой находилось что-то полезное. Пусть не полноценное пособие по местной магии, но мне хватало даже крупиц. Не так уж сложно разобраться в архаичных энергетических схемах, когда знаешь общие принципы, как свои пять пальцев.

Покинув подземелье, я поднялся в отцовский кабинет и отыскал нужную книгу — видавший виды толстый томик справочника базовых заклинаний издания чуть ли не сорокалетней давности. Наверняка за эти годы головастые ученые из московской Академии изобрели еще какие-нибудь фокусы, но мне пока хватало и этих.

Усевшись на диван, я перевернул несколько страниц, отыскал место, на котором остановился вчера, и продолжил.

Огонь относится к одним из шести базовых аспектов, наряду со Льдом, Камнем, Ветром, Жизнью и Смертью. Несмотря на обширные и разноплановые возможности применения в поддержке или защитных целях, основным направлением развития аспекта являются именно атакующие заклинания, такие как всем известная Огненная Стрела, Свечка или Стена Пламени.

Некоторые строчки я даже вполголоса читал вслух — никак не мог избавиться от привычки все проговаривать, которую приобрел, пока практиковался перед зеркалом в госпитале. И к тому же так запоминалось лучше — хоть общая теория магии того определенно и не стоила.

Из ста шести заклинаний, распределенных по пяти рангам, к атакующим относятся восемьдесят наиболее используемых. По этой причине аспект Огня является предпочтительным для изучения тем, кто рассчитывает выбрать стезю боевого мага. Однако не следует забывать, что невозможно создать полноценный и универсальный арсенал, оперируя лишь одним аспектом. Одаренные высших рангов — независимо от специализации — в абсолютном большинстве случаев предпочитают хотя бы в незначительной степени овладеть вторым, а иногда даже третьим или…

— Что, решил освежить память?

Я услышал тяжелые шаги еще на лестнице, однако не думал, что дядя все же решит зайти поболтать — последние пару дней мы почти не разговаривали. Видимо, из-за того, что я даже не пытался скрыть своих намерений относительно грядущего противостояния с родом Зубовых — а он, как и всегда, осторожничал.

Будь его воля, дядя, пожалуй, и вовсе запер бы меня в оружейной недели этак на две, пока все не уляжется — чтобы не лишиться единственного наследника и будущего главы рода.

— Освежить память? — усмехнулся я, откладывая книгу. — Пожалуй. Магия нам точно пригодится.

— И правильно. — Дядя одобрительно кивнул. — Можно подумать, в кадетском чему-то толковому научат. Родовой Дар — это тебе не стрельба и не шагистика. Тут не столько умение, сколько чутье нужно.

— Ну… Чему-то да научили. — Я только примерно представлял, чем предыдущий владелец моего тела занимался последние три года, однако почему-то почувствовал себя обязанным защитить его альма матер. — Основы знаю, а там уж разберусь как-нибудь.

— Вот именно, что как-нибудь. Наставника бы тебе по-хорошему надо, Игорек, только где его взять? От самого меня толку мало. — Дядя поморщился. — А кого другого просить — так обычно пацанов берут, лет по семь-восемь, а ты вон какой лоб вымахал.

— А тебя самого кто учил? — поинтересовался я.

— Ну как кто — дед Михаил. И меня, и отца твоего. — Дядя приподнял брови, явно удивляясь, что я не знаю такую ерунду. — А тебя, выходит, и некому.

— Тогда — книжки. — Я помахал справочником с заложенной пальцем страницей. — Время пока есть. Хоть и меньше, чем хотелось бы.

— Да ладно уж тебе, Игорек. — Дядя уселся на край отцовского стола. — Зубовы — это, конечно, дело серьезное, но с чего бы им торопиться? Сколько лет сидели в своей Гатчине — и еще посидят.

— Не думаю, — хмуро отозвался я. — Отцовская экспедиция привлекла слишком много внимания.

— Опять ты за свое⁈

— Не опять, а снова. Сам подумай: они с братом явно искали что-то в Тайге. Достаточно ценное и важное, чтобы набрать долгов. И я думаю — все-таки нашли. Или почти нашли — раз уж кто-то готов за это убивать. — Я посмотрел дяде прямо в глаза. — И я не верю, что тебе совсем ничего не рассказывали.

— А ты поверь, — огрызнулся дядя. — Отец и раньше темнил на этот счет, а с тех пор, как Мишка пропал — совсем в себя ушел. Мы с ним всю весну, считай, и не разговаривали.

— Ну и зря. — Я скинул ноги на пол и рывком поднялся с дивана. — Хотя это у нас, похоже, уже семейная традиция… В общем, не бери плохой пример, дядь Олег. И давай рассказывай.

— И что же тебе рассказывать?

— Да все. — Я пожал плечами. — Точнее, все, что положено знать будущему главе рода. То есть — мне, раз уж другого у тебя нет. Сколько у нас оружия, сколько денег в закромах, кто платит десятину, а кто не платит — и почему, — ухмыльнулся я. — И самое главное — кому именно задолжал отец.

— Много кому. — Дядя явно не испытывал от беседы особого восторга, однако отмалчиваться все же не стал. — Но больше всех — князю Белозерскому.

Я почему-то даже не удивился. Скорее наоборот — очень многое разом встало на свои места: и внезапное появление его светлости в день выписки из госпиталя, и интерес к моей скромной персоне, и даже фамильный меч в багажнике автомобиля. Разлучник вполне мог быть отцовским залогом, который пришлось отдать взамен на деньги.

Разве что понять, с чего Белозерский вдруг решил вот так просто вернуть мне бесценную реликвию, пока не получалось. Смысла в этом, на первый взгляд, не было никакого, и на ум приходила только местная пословица про мышеловку и бесплатный сыр.

Во внезапную доброту новгородского князя почему-то не верилось.

— Что ж, — задумчиво проговорил я. — Похоже, мне следует пообщаться с его светлостью.

— И каким же образом? — усмехнулся дядя. — Поедешь в Новгород и будешь требовать аудиенции?

— Может быть. — Я неторопливо прошагал через кабинет и вышел за дверь. — Но для начала неплохо бы поближе познакомиться с соседями… Ты ведь не против немного прокатиться?

— Ух-х-х! — выдохнул дядя, дергая рычаг передачи. — Дороги, тут, конечно…

Когда мы съехали с асфальта трассы на Сиверск и Гатчину, даже крепкому и выносливому «козлику» пришлось туго. Грунтовка будто нарочно вилась змеей, то и дело пытаясь сбросить нас в кювет, а потом еще пошла в гору.

— Хоть бы асфальт положили. — Я взялся за ручку на дверью, чтобы ненароком не удариться головой. — В Отрадном-то есть.

— Ну, ты не путай. У нас Тайга за рекой, вода крепко магию держит, — отозвался дядя. — А здесь, считай — вот она, прямо под боком.

Отсюда все выглядело совсем иначе, чем с высоты птичьего полета. Я больше не мог видеть границу, но почти физически чувствовал ее. Когда-то давно Ижора стояла на самой кромке, которая разделяла обычный лес и Тайгу. Дядя рассказывал, что несколько сотен лет назад земли Горчаковых охраняла небольшая каменная крепость, построенная чуть ли не во времена конунга Рерика, но теперь от нее не осталось даже развалин.

Кое-как сохранились только дозорные башни у границ вотчины. И одну из них я, видимо, как раз и наблюдал справа от дороги — круглое здание высотой примерно метров в девять. Древняя кладка пошла трещинами и в нескольких местах давно обвалилась, оставив у подножья заросшую мхом груду камней, но пока еще держалась — когда-то ее построили на совесть. И даже столетия так и не смогли…

— Ого! Вот те раз…

Дядя вдавил тормоз с такой силой, что «козлик» тут же встал, как вкопанный, и я едва не врезался лбом в стекло. Основа тут же проснулась, готовясь защищаться от неведомой угрозы, но вокруг было тихо — я слышал только мерное тарахтение мотора. Никто не бежал нам из кустов, не гремели выстрелы, не лязгали затворы штуцеров…

Но в десятке шагах перед капотом «козлика» прямо из дороги торчала длинная стрела с красно-желтым оперением. Не знаю, смог ли бы невидимый лучник пробить стальную крышу, однако выглядело это весьма убедительно.

Пока еще не атака, скорее этакое предупреждение — дальше дороги нет.

Дядя потянулся было к штуцеру — и вдруг заулыбался, толкнул меня локтем в плечо и вылез из машины.

— Доброго дня, Елена Ольгердовна! — крикнул он, запрокидывая голову. — Свои!

Я тоже выбрался наружу, оглядываясь по сторонам, но женский голос вдруг зазвучал сверху.

— Олег Михайлович?.. — На вершине полуразрушенной башни мелькнула темная фигурка. — Не ожидала увидеть вас сегодня.

Разглядев лицо девушки, я на мгновение застыл. Она убрала волосы в тугой пучок на затылке, сменила полотенце на портупею и приталенную камуфляжную куртку с сапогами, а кружку — на длинный лук, и все же ее трудно было не узнать.

С башни на меня смотрела прекрасная незнакомка, которую я видел в окне пару часов назад.