Молот Пограничья

Глава 19

Лось скучал. Обычно это его скорее радовало: Тайга шутить не любить, и даже самое безобидное событие здесь может притащить за собой неприятности. А все любители перемен, приключений и прочих ненужных штуковин рано или поздно заканчивают одинаково — в глубокой яме метр на два с наспех сложенным из веток треугольным надгробием.

Но после нескольких дней у реки скука навалилась с удвоенной силой, и время на посту тянулось, как остывающий мазут. День, как назло, выдался жарким, и остальные предпочитали остаться в тени вместо того, чтобы как обычно рассесться на бревнах и ящиках вдоль дороги и трепаться обо всем подряд, поочередно скручивая папиросы и практикуясь в стрельбе из арбалета по птицам.

Так что Лось, пожалуй, даже обрадовался, когда после троицы вольников из Сиверска пожаловал сам барон. Его благородие, разумеется, и не думал отчитываться перед рядовым гридем, однако его появление само по себе означало или вылазку на север, или поездку на грузовике обратно в Гатчину. Конечно, в группу сопровождения еще надо попасть, но если постараться, если пообещать парням у костра бутылку…

Из размышлений Лося вырвали раздавшиеся на дороге шаги. Он даже схватился было за ружье, но тут же выдохнул: вместо ижорских дружинников с грозным князем Горчаковым во главе к посту шагал один единственный человек — высокий плечистый парень в видавшем виды камуфляже без шевронов. С рюкзаком, древним штуцером и криво повязанной тряпкой на голове вместо кепки или панамы. В Гатчине Лось видел таких чуть ли каждый день, но не каждый из них отваживался забраться за реку.

Этот, похоже, как раз был из смелых — шел ровно, не сутулясь и не оглядываясь, как предыдущие. На вид парень только-только разменял третий десяток, однако взгляд выдавал в нем человека опытного — то ли охотника, то ли отставного вояку.

— Куда путь держишь? — поинтересовался Лось.

Формально в его обязанности входило останавливать каждого, кто шел по дороге, но вольники постоянно бродили туда-сюда, и даже пытаться запомнить их не было никакого смысла.

— Я? Ну… Вперед! — Парень пожал плечами и неопределенно махнул куда-то в сторону реки. — Ищу этого, как его…

— Ясно. Первый раз на Пограничье, что ли?

— Вроде того.

— Оно и видно. Ладно, ты, главное, не менжуйся. Народ тут неплохой, но будешь клювом щелкать — быстро обуют. — Лось добродушно заулыбался. — Иди на тот берег, там в форте найдешь Хряка, он объяснит, что к чему.

Парень молча кивнул, поправил лямки рюкзака и зашагал дальше по дороге, то и дело осматриваясь. На мгновение Лося даже кольнуло подозрение — слишком уж любопытным оказался новоиспеченный искатель. Впрочем, раздумья продлились недолго — в конце концов, какая разница?

Вольником больше, вольником меньше…

Лишь когда дорога свернула вправо, и рослая фигура дружинника исчезла за деревьями, я, наконец, позволил себе выдохнуть. Вряд ли у дозорных возникли хоть какие-то подозрения, однако случись что — уходить пришлось бы с боем. А в шуме я сейчас уж точно не нуждался.

Дорога обогнула холм и снова выпрямилась, понемногу уходя вниз.Через пару сотен метров деревья расступились, и я увидел то, что и ожидал — мост. Не полноценный каменный, как у Гром-камня, а деревянный, явно построенный наспех. Впрочем, и над ним наверняка пришлось потрудиться: в этом месте Нева была шириной метров триста, и совсем уж хлипкая конструкция не продержалась бы долго.

А по этой явно ездили — и не только внедорожники, но и грузовики — на неотесанных досках я разглядел следы колес. И, конечно же, отпечатки ботинок. Среди них наверняка могли оказаться и те, что принадлежали таинственному поджигателю, однако вряд ли даже Астра смогла бы отыскать их среди остальных.

Слишком сильно здесь пахло бензином, порохом и человеческим потом. У моста дежурили еще двое часовых, но они и вовсе не обратили на меня внимания — видимо, вольные искатели и прочие сомнительные личности ходили здесь чуть ли не толпами. Прошагав на тот берег, я снова оказался на раскатанной колесами автомобилей дороге, которая сразу за деревьями упиралась в деревянные ворота.

Видимо, того самого форта, о котором говорил дружинник.

Я мысленно выругал дядю — его заверения о безлюдности Тайги, мягко говоря, не слишком-то соответствовали действительности. И если избушку Молчана вполне можно было не принимать во внимание, то это… Дорогой родственник или прозевал все на свете, или нарочно не говорил мне, что за Невой уже успели отгрохать целую крепость.

Стену, пару дозорных башен и несколько зданий, крыши которых поднимались над частоколом. Больше всего сооружение напоминало нашу заимку, разве что было больше в несколько раз. Пока я видел только часовых наверху, однако форт наверняка без труда мог вместить и несколько десятков человек, и даже сотню.

И что это были за люди, гадать не пришлось — над самым высоким зданием на флагштоке трепетало сине-желтое полотнище с сердитой черной птицей.

Герб рода Зубовых — им-то, видимо, и принадлежала загадочная таежная крепость со всем ее содержимым.

— Чего смотришь? — проворчал часовой на вышке. — Глаза сломаешь. Давай уже или заходи, или топай, куда тебе там надо.

Это мало походило на приглашение, однако я не стал отказываться. Сделал несколько шагов, оттянул на себя тяжеленную створку на ржавых петлях и через мгновение уже был за частоколом. Внутри форт оказался, пожалуй, даже чуть просторнее, чем я мог предположить: стена из заостренных бревен вмещала целых пять зданий. Из которых по-настоящему солидно, впрочем, выглядели всего два, а остальные скорее напоминали сарайчики, собравшиеся вокруг крохотной площади — пятачка в полторы дюжины шагов диаметром.

В самом центре которого возвышался столб. Трехметровая деревяшка вряд ли заинтересовала бы хоть кого-то, не будь к ней привязан человек — долговязый парень лет двадцати. Босой, раздетый по пояс и избитый так, что на его теле осталось совсем немного мест, не тронутых кулаками или ботинками.

— Пить…

Я скорее прочитал по иссохшим губам, чем услышал слово. И больше ничего бедняга сказать не успел — невесть откуда взявшийся толстяк с сине-желтым зубовским шевроном заехал ему прикладом в живот.

— А ну тихо! — проворчал он, замахиваясь второй раз. — Еще слово — ноги переломаю!

Закончив с расправой, дружинник смерил меня скучающим взглядом и зашагал дальше. А я направился к пленнику, на ходу снимая с пояса флягу. Сентиментальность никогда не входила в число моих недостатков, но река была слишком близко, чтобы жадничать.

— Не торопись, прольешь. — Я осторожно поднес горлышко к разбитым и опухшим губам. — За что ж тебя так?..

— За дело! — проворчал недовольный голос за моей спиной. — Отойди от него. Сказано было — жрать и пить не давать!

Дружинник, конечно же, не успел уйти далеко. И даже собирался вмешаться: уже протянул руку, но, встретив мой взгляд, почему-то передумал. И снова заговорил, только когда я закончил с парнем у столба.

— Ты откуда такой взялся? — хмуро поинтересовался он.

Роста дружинник был не такого уж и выдающегося — примерно с меня — зато весил, наверное, вдвое больше. Камуфляж, будто перчатка, обтягивал почти шарообразное тело, прямо из которого торчала непропорционально маленькая толстощекая голова с кепкой на макушке — шеи у толстяка не имелось вовсе.

— Ты Хряк? — догадался я.

— Ну, кому Хряк, а кому Федор Михайлович, — буркнул тот. — А ты, видать, новенький, раз лезешь, куда не надо.

Я бы с радостью объяснил этому борову, что Стражу виднее, куда ему лезть, но устраивать драку в мои планы пока не входило.

— Первый раз здесь. — Я убрал флягу обратно в чехол на поясе. — Сказали найти тебя.

— Понаехало вас тут — складывать некуда… — лениво проворчал Хряк. — Ладно, пойдем. Заселим тебя, так сказать, в апартаменты.

Похоже, Зубовы устроили здесь что-то вроде гостиницы — перевалочный пункт для вольных искателей. Самое большое здание без труда вместило бы несколько десятков человек, однако сейчас, похоже, почти пустовало: когда Хряк распахнул дверь, я увидел в полумраке всего несколько пар пяток на нарах и уже знакомую троицу в камуфляже — тех, что пришли чуть раньше меня.

Еще двое курили на лавке снаружи: мужчина лет сорока в тонком вязаном свитере и темноволосый тощий парень, примерно мой ровесник — видимо, отец и сын.

— Занимай шконку и падай. Рюкзак лучше под голову клади, если что стащат — сам виноват. И деньги вперед. — Хряк требовательно протянул руку ладонью кверху. — По полтиннику за сутки.

Пятьдесят копеек. Не самая большая цена за возможность хоть как-то разузнать, что здесь устроили Зубовы. Но собираясь на рассвете в путь, я и подумать не мог, что в Тайге придется расплачиваться чем-то кроме ножа или пули из штуцера.

— Я за него отдам, — вдруг подал голос мужчина в свитере. — За три дня — вычти из нашей доли.

Хряк, похоже, удивился не меньше моего — вряд ли хоть кто-то на Пограничье занимался благотворительностью. Но никаких возражений, разумеется, не последовало.

— Я бы вашу долю, Седой, целиком вычел. Ты б еще и должен остался… Но ладно уж, живите, пока я добрый. — Хряк хохотнул. И вдруг снова нахмурился, поворачиваясь ко мне. — А ты, если будешь возникать — сразу за ворота пойдешь. Усек?

Я не ответил — только еще раз глянул исподлобья, и дружинник тут же вспомнил, что у него остались неотложные дела где-то у дозорной вышки. И отступил в такой спешке, что едва не споткнулся. Правда, наверняка лишь для того, чтобы задумать какую-нибудь гадость.

— Зря ты так, брат. Хряк теперь с тебя не слезет, — Седой мрачно усмехнулся, будто прочитав мои мысли. — Свинья — она и есть свинья.

— Ты, я смотрю, и сам с ним не в ладах. — Я сбросил с плеч рюкзак со штуцером и уселся на лавку. — Поэтому за меня заплатил?

— Потому, что ты человек хороший. — Седой затушил ботинком окурок. — И потому, что сына моего выручил.

Теперь, когда у меня появилась возможность как следует рассмотреть собеседника, половина вопросов отпала сама собой.

Среднего роста, худой, но жилистый — явно привычный и к тяжелой работе, и к долгим пешим переходам по Тайге. На фоне загорелой дочерна коже волосы цвета волчьей шерсти — за которые Седой, видимо, и получил свое прозвище — казались почти белыми, добавляя узкому скуластому лицу лишние пять-семь лет возраста.

Парень у столба был заметно выше и отца, и младшего брата, но в изуродованных побоями чертах лица все же проглядывало фамильное сходство.

— Так это тоже твой, получается? — на всякий случай уточнил я. И, не дожидаясь ответа, поинтересовался: — За что его так?

— За все хорошее, — неожиданно-зло огрызнулся Седой. Но тут же взял себя в руки и пояснил: — Гридню зубовскому морду набил — вот и наказали. У Хряка с бароном разговор короткий.

— С бароном?

— Ну да. Приехал с полгода назад. Невысокий такой, горбоносый, волосы черные. Уж не знаю, кем он Зубовым приходится… На родню не похож, — усмехнулся Седой. — Но, считай, всем тут заправляет.

Я тут же навострил уши. Судя по описанию, речь шла о моем старом знакомом.

— Понятно. А имя у этого вашего барона есть? — Я старательно изобразил скучающий вид. — И где он сейчас?

— В Тайгу с дружиной укатил, где-то с полчаса назад. — Седой махнул рукой в сторону ворот. — Теперь дня два его не будет.

Я поморщился. Чернявый в очередной раз удрал прямо у меня из-под носа. Не то чтобы я собирался брать его за жабры при всей зубовской дружине, однако незаметно понаблюдать за бароном, пожалуй, не отказался бы. Ведь он наверняка знал о странных делах за Пограничьем куда больше рядовых вояк — и уж тем более вольных искателей.

— А зовут его Виктор Георгиевич. Мамаев — не иначе из татар, — вдруг заговорил младший сын Седого. — А ты сам-то кто такой?

— Игорь. — Я протянул руку. — А ты?

— Иван. Прозвища пока не заслужил, — улыбнулся парень. — Какими судьбами на Пограничье?

— Да как все. — Я пожал плечами. — Людей посмотреть, себя показать. Денег заработать.

— Здесь много не заработаешь. Обдерут Зубовы, как козел липку. Еще и должен останешься всякой падали. — Иван понизил голос и злобно посмотрел на скучавшего у ворот Хряка. — То еще местечко.

— Другого нет, — нахмурился Седой. — Хоть идти никуда не надо: князь Зубов и кресбулат, и золото, и шкуры — все покупает.

— За гроши! — Иван сверкнул глазами. — Сам-то потом в Таежном приказе полную цену, небось, требует. И ничего ведь не поделаешь — или здесь сдавай, или сам до Тосны или Орешка дуй пешим ходом.

— Подожди! Зубовы покупают? — Я на всякий случай огляделся по сторонам. — Это же незаконно… вроде как.

— Ну сходи, расскажи Хряку про государев закон, — Седой мрачно усмехнулся. — Там как раз у столба второе место найдется. Мой тебе совет, брат — не болтай лишнего. И с дружиной не ссорься.

Похоже, Николай Платонович неплохо устроился. И отыскал изящный способ набить карманы, скупая добычу вольных искателей прямо в Тайге. Те не жаловались, а от излишнего внимания со стороны чиновников его сиятельство надежно оберегали титул и репутация самого влиятельного человека на Пограничье.

— Отсюда еще до той же Гатчины попробуй доберись, — продолжил Седой. — Не зверье сожрет, так свои же сдуру подстрелить могут. А машина с охраной точно доедет… Вон она как раз стоит.

Я не сразу заметил видавший виды грузовик, стоявший прямо за «гостиницей» — так он сливался с пейзажем. Выкрашенная в темно-зеленый кабина почти не отличалась по цвету от сосен за частоколом, а колеса будто бы даже успели слегка врасти в землю. Впрочем, может, так оно и было — Тайга быстро брала свое, и наверняка без особого труда сожрала бы несколько тонн металла, вздумай зубовские бросить машину надолго.

— Дня три уже стоит. Ждут, пока груза наберет, — пояснил Седой, проследив мой взгляд. — Там и моих шкурок с десяток будет.

— Грабеж. — Иван сплюнул сквозь зубы. — За полцены берут, и еще так смотрят, будто мы им в пояс кланяться должны. Всех бы передушил…

Я усмехнулся. Парень определенно нравился мне куда больше осторожного родителя. Хоть и болтал слишком много и слишком громко — так, что Седой явно уже начал нервничать, тревожно поглядывая то на меня, то в сторону ворот.

— Тихо ты! Душитель нашелся… — проворчал он, скручивая очередную папиросу. — Выгонят отсюда — куда подашься?

— В Вельский уезд можно, — отозвался Иван. Так быстро, что я сразу понял: этот разговор случается уже не в первый раз. И, пожалуй, даже не во второй. — Там Зубовы не достанут. А оттуда и в Сибирь недалеко.

— Сибирь… Туда одна дорога в полсотни рублей на троих выйдет. — Седой тоскливо вздохнул. — А нам еще Ваську лечить. Как бы не пришлось к княжне в Отрадное везти, если его Хряк к вечеру не отпустит.

— Не отпустит — я его сам развяжу. Ночью. — Иван сжал кулаки, покосился на меня, будто пытаясь сообразить, стоит ли так доверять невесть откуда взявшемуся новичку. Но потом все-таки закончил: — А этой свинье жирной ножом бы по горлу — и в реку. Кто его искать будет?..

— А ну цыц! — не выдержал Седой. — Не дай Матерь узнает, что ты тут языком треплешь — мы все у этого столба до Осенин стоять будем! А то и застрелят дурака или…

Дальше я не стал слушать. Перепалка отца и сына явно касалась только их обоих, а у меня были дела и поважнее. К примеру — придумать, как поскорее добраться обратно, чтобы рассказать дяде с Горчаковым про форт в Тайге, из которого, очевидно, и пожаловал в Ижору таинственный Одаренный поджигатель.

Здесь же делать было уже нечего, и я собрался было откланяться… Как вдруг в голову галопом ворвалась весьма занятная идея. Почти безумная и совсем не похожая на мои обычные помыслы, но настолько притягательная, что ею тут же захотелось поделиться.

С кем угодно.

— Я вот чего соображаю. — Я легонько толкнул Седого локтем в бок. — А как вы, судари, смотрите на то, чтобы прямо сегодня освободить Василия? И заодно неплохо заработать на троих… то есть, на четверых?

Седой недоверчиво скривился. И явно тут же записал меня то ли в мечтатели, то ли в провокаторы — а может, и в дураки. Но послать куда подальше не успел — Иван оказался быстрее.

— Говори! — прошептал он, радостно скалясь. — Что ты там придумал?

— Да так… Если честно — еще думаю. — Я подался вперед и заглянул парню прямо в глаза. — Ты грузовик водить умеешь?