Миссия в Сараево

Глава 18 Финансист

Извозчик высадил меня на углу Кнеза Милоша и Немањине, в квартале от нужного адреса. Я заплатил, не торгуясь, и отправился пешком по широкому тротуару, мимо особняков с коваными оградами.

Врачар. Респектабельный район. Здесь жили банкиры, крупные торговцы, высокопоставленные чиновники. Дома двух-трехэтажные, оштукатуренные, окрашенные в светлые цвета, бежевый, кремовый, бледно-желтый. Перед каждым домом небольшой сад, цветы, подстриженные кусты. Газовые фонари уже горели, хотя солнце еще не село, июнь, дни длинные.

На улице тихо. Две пожилые дамы прогуливались под зонтиками от солнца, обсуждая что-то тихими голосами. Садовник поливал клумбу перед одним из домов, вода блестела в лучах вечернего солнца. Где-то играли дети, слышался их смех.

Я шел медленно, не торопясь. Руки в карманах пиджака. Обычный господин, возвращающийся домой после работы.

Дом Димича стоял в середине квартала, по правой стороне улицы. Номер семнадцать, двухэтажный особняк с балконом на втором этаже. Штукатурка светло-персикового цвета, крыша красная черепица. Кованая ограда, выкрашенная в черный цвет, высотой по грудь. За оградой сад, ухоженный газон, розовые кусты вдоль дорожки.

Я прошел мимо, не останавливаясь, не замедляя шага. Только краем глаза отметил детали. Ворота закрыты, но не заперты на замок, видно защелку изнутри. Калитка для пешеходов рядом с воротами, тоже на защелке. Окна на первом этаже, два больших, с резными наличниками, занавески светлые, кружевные. Одно окно открыто, створки распахнуты, там гостиная или столовая.

Второй этаж, три окна. Среднее с балконом, балконная дверь закрыта. Левое окно, занавески плотные, темные. Правое тоже закрыто, но занавески светлее.

Дошел до конца квартала, свернул за угол. Там маленькая площадь с фонтаном в центре и скамейками вокруг. Несколько лип давали тень. Я сел на скамейку, откуда виден дом Димича через улицу и деревья.

Достал из кармана сложенную газету, «Политика», купленную утром. Развернул, сделал вид, что читаю. На самом деле смотрел поверх газеты на дом.

Время шло медленно. Солнце опустилось за крыши домов, тени становились длиннее. Фонари разгорались ярче.

В доме Димича зажегся свет в окне на первом этаже, правом, там, где кружевные занавески. Гостиная.

Через несколько минут в окне слева, тоже на первом этаже. Наверное, столовая, За занавесками двигались силуэты. Кто-то ходил по комнате, расставлял что-то на столе.

Прошло еще полчаса. Стемнело окончательно. В окне гостиной появилась фигура, мужчина, крупный, широкие плечи. Димич. Он стоял у окна, держал в руке бокал, пил. Потом повернулся, сказал что-то кому-то в комнате. Прошел к дивану, сел.

Еще одна фигура, женщина, в длинном платье, волосы убраны. Жена. Она подошла к Димичу, они о чем-то говорили. Потом оба вышли из комнаты, свет в гостиной погас.

Зажегся свет в столовой. Ужин.

Я перевернул страницу газеты, продолжая наблюдать.

Около девяти вечера свет в столовой погас. Зажегся на втором этаже, среднее окно, с балконом. Кабинет Димича, скорее всего. Через занавески видно, как кто-то двигался внутри, потом сел за стол. Силуэт мужчины, склонившегося над бумагами.

Димич работал. Или читал. Свет горел долго, почти до одиннадцати.

Потом погас. Зажегся в окне слева на втором этаже, там, где плотные, темные занавески. Спальня.

Я сложил газету, положил на колени. Смотрел на окно спальни. Свет горел минут десять, потом погас. Остался только слабый свет в окне справа, коридор, наверное. Ночник.

Одиннадцать часов вечера. Семья легла спать.

Я встал со скамейки, размял затекшие ноги. Прошелся вдоль площади, потом вернулся, обошел квартал с другой стороны. Подошел к дому Димича с тыльной стороны, со стороны соседних домов.

Задний двор отделен от улицы высоким забором, из досок, выкрашенных в темно-коричневый цвет. Высота около двух саженей. Сверху ни битого стекла, ни гвоздей, просто ровные доски. Между некоторыми досками щели, достаточно широкие, чтобы заглянуть внутрь.

Я подошел, приложил глаз к щели. За забором сад, небольшой огород, какие-то кустарники. В конце сада пристройка, одноэтажная. Там жили слуги. В окне пристройки горел свет, сквозь тонкую занавеску виднелся силуэт, кто-то двигался внутри.

Между пристройкой и основным домом несколько метров пустого пространства, покрытого травой. Задняя дверь дома деревянная, крепкая. Рядом с темное дверью окно. Кухня.

Справа от дома росло дерево, большая липа, старая, с толстым стволом. Ветви тянулись ко второму этажу, одна толстая ветка почти касалась окна. Окно с балконом, кабинет.

Калитка в заборе слева, ближе к улице. Простая деревянная калитка, на петлях, с металлической защелкой. Замок висячий, небольшой, старого образца.

Я отошел от забора, посмотрел вверх. Фонарей в этом переулке не было, темно. Соседние дома стояли в стороне, их окна не выходили на эту часть двора. Хорошо.

Собак не слышал. Прислушался, тишина, только шелест листьев на ветру.

Вернулся на площадь, сел на ту же скамейку. Все окна в доме Димича темные, кроме того ночника на втором этаже. Свет в пристройке тоже погас.

Я сидел до полуночи. Улица опустела. Прошел патруль, два полицейских, с саблями на поясах, в темных мундирах. Они медленно прошли по тротуару, остановились под фонарем, поговорили о чем-то, закурили. Потом пошли дальше, исчезли за углом.

Больше никого.

Я встал, отряхнул пиджак, пошел к Дорчолу. Шел медленно, обдумывая детали.

Вход через заднюю калитку. Замок старый, простой, отмычками открою за минуту, может, две. Через сад к задней двери. Дверь на замке, но замок обычный, типовой, такие ставили на все дома в этом районе. Вскрою.

Внутри кухня, коридор, лестница. На второй этаж. Спальня окно слева, плотные занавески. Димич и жена.

Тут проблема в жене. Если проснется, закричит, все кончено. Нужно быть абсолютно бесшумным. Или…

Хлороформ. На случай, если она проснется. Но лучше не доводить до этого.

Дерево запасной вариант. Если дверь не поддастся, можно залезть по дереву, через окно кабинета. Но это рискованнее, дольше.

Добрался до Дорчола около часу ночи. Улицы здесь куда оживленнее, кафаны еще работали, откуда-то доносилась музыка, пьяные голоса.

Поднялся к себе в квартиру, запер дверь, зажег лампу. Разделся, умылся холодной водой из кувшина. Вытерся полотенцем, посмотрел на себя в маленькое зеркало над умывальником.

Обычное лицо. Усталое, небритое за день выросла щетина. Ничего особенного.

Я отвернулся от зеркала, лег на кровать. Не раздевался, только стянул ботинки. Лежал с открытыми глазами, смотрел в потолок.

Часы на комоде мерно тикали. Стрелки показывали половину второго.

Я закрыл глаза, но не спал. Перебирал в голове все детали операции. Каждый шаг. Каждое движение. Перед заданием ты должен пройти его в голове сто раз, чтобы тело выполняло автоматически.

Калитка. Замок. Сад. Дверь. Второй замок. Лестница. Спальня. Димич.

Один удар. Точно. Быстро. Бесшумно.

Потом отход. По тому же маршруту. Закрыть за собой все двери. Не оставить следов.

К утру я уснул. Ненадолго, часа на три.

Проснулся от звука церковных колоколов. Шесть утра. За окном уже светло, солнце встало.

Я встал, снова умылся, побрился осторожно, старой опасной бритвой, глядя в зеркало. Вытер лицо, оделся. Чистая рубашка, жилет, пиджак. Проверил карманы, часы, бумажник, ворох бумаги.

Вышел на улицу. Утро свежее, прохладное. На Дорчоле просыпалась жизнь, лавочники открывали ставни, торговки расставляли корзины с овощами, пекарь выносил горячий хлеб.

Я купил булку, съел на ходу. Выпил кофе в маленькой кофейне на углу крепкий, горький, по-турецки. Хозяин налил из джезвы в маленькую чашку, я выпил стоя, у стойки.

Домой вернулся к полудню. Поднялся в квартиру, запер дверь, задернул занавески. Достал из шкафа темную рубашку, не черную, слишком заметно в городе, а темно-синюю. Темные брюки, тоже не новые, ношеные. Мягкие ботинки на резиновой подошве, купленные на рынке два дня назад за три динара у старьевщика.

Разложил все на кровати. Рядом положил отмычки, набор из шести штук, купленные у мастера-замочника в Земуне под видом потерянных ключей. Перчатки кожаные, тонкие. Темный платок. Моток тонкой веревки, на всякий случай.

Флакон с хлороформом стоял на столе. Купил в аптеке на Теразиях, сказал, что для усыпления собаки перед операцией. Аптекарь даже не моргнул, продал без вопросов.

Я сел на край кровати, смотрел на разложенные вещи. Надо проверить экипировку, все должно быть на месте.

Встал, подошел к окну, приоткрыл занавеску. За окном обычный белградский день. Солнце ярко светило, по улице шли люди, торговец что-то выкрикивал, зазывая покупателей.

Закрыл занавеску, вернулся к кровати. Лег, не раздеваясь. Закрыл глаза. Нужно поспать, ночью понадобятся силы, ясная голова

Проснулся в полдевятого вечера. За окном уже темнело, догорал закат. Я встал, умылся холодной водой из кувшина. Вытерся, переоделся, надел темную рубашку, брюки, мягкие ботинки.

Взял со стола флакон с хлороформом, сунул во внутренний карман пиджака. Платок в другой карман. Отмычки в кожаном чехле в задний карман брюк. Перчатки во внутренний карман. Проверил, не выпирает ли что-то, нет, все лежит ровно.

Сверху надел пиджак. Темно-серый, недорогой. Посмотрел на себя в зеркало, обычный человек, одетый для вечерней прогулки. Ничего подозрительного.

Погасил лампу, вышел из квартиры, запер дверь.

Вышел на главную улицу, поймал извозчика.

— На Врачар, — сказал я, назвал адрес в двух кварталах от дома Димича.

Извозчик кивнул, я забрался в пролетку. Лошадь тронулась, колеса застучали по булыжникам. Я сидел, глядя в окно. Город проплывал мимо, освещенные витрины магазинов, прохожие под газовыми фонарями, парочки, гуляющие под руку.

Через двадцать минут извозчик остановился на углу Кнеза Милоша.

— Здесь, господин.

Я заплатил, вышел. Извозчик тронул лошадь, уехал. Я посмотрел ему вслед, подождал, пока пролетка скрылась за углом.

Пошел пешком к дому Димича.

Врачар был тих. Здесь не было кафан, не было шума. Только редкие прохожие, да горничная, выносившая помои из черного хода одного из домов. Она не обратила на меня внимания.

Газовые фонари горели ярко, отбрасывая круги желтого света на мостовую. Я шел по тротуару, держась ближе к теням деревьев.

Дом Димича номер семнадцать. Я прошел мимо по противоположной стороне улицы. Окна на первом этаже освещены, за занавесками двигались тени. На втором этаже горел свет в среднем окне кабинет. Димич еще не лег спать.

Я дошел до конца квартала, свернул в переулок. Обошел квартал с тыльной стороны. Здесь темнее, фонарей нет, только луна светила сквозь облака.

Подошел к забору за домом Димича. Остановился, прислушался. Тишина. Только шелест листьев да где-то вдали лай собаки.

Еще рано. Нужно ждать, пока семья ляжет спать.

Отошел от забора, прошел дальше по переулку. Нашел темное место между двумя домами, где не было фонаря. Встал там, прислонившись спиной к стене. Ждал.

Прошел час. Луна скрылась за тучами, стало еще темнее. Переулок опустел окончательно. Только один раз прошел мужчина, шатаясь, пьяный, возвращался домой. Прошел мимо, даже не заметил меня в тени.

Я вернулся к забору. Надел перчатки, натянул плотно, пошевелил пальцами, проверяя. Кожа мягкая, не стесняет движений.

Достал отмычки, выбрал две, тонкую и потолще. Подошел к калитке, присел на корточки перед замком.

Замок висячий, старый. Простая конструкция, засов, пружина, три штифта внутри. Вставил тонкую отмычку, нащупал первый штифт. Надавил, почувствовал, как поддался. Второй штифт жестче, пришлось повозиться. Третий легко.

Щелчок. Замок открылся.

Я снял его с петли, повесил на крючок калитки изнутри. Толкнул калитку, она открылась бесшумно, петли хорошо смазаны. Зашел внутрь, прикрыл за собой, но не запер.

Сад темный. Деревья и кусты отбрасывали густые тени. Я стоял неподвижно несколько секунд, слушал. Тихо. Только ветер шуршал листьями.

Пошел вдоль забора, держась в тени. Трава под ногами мягкая, шагов не слышно. Прошел мимо огорода, грядки аккуратные, колышки с подвязанными помидорами.

Справа пристройка, где жили слуги. Окна темные. Спят.

Дом впереди. Окна первого этажа темные. На втором этаже слабый свет в одном окне. В коридоре горит ночник, как вчера.

Я подошел к задней двери. Деревянная, крепкая, окрашенная в темно-коричневый цвет. Ручка металлическая, холодная даже через перчатку. Попробовал повернуть, не поддается. Заперто.

Снова достал отмычки. Присел на корточки, рассматривая замок. Замочная скважина широкая, старого образца. Такие замки ставили лет двадцать назад, простая конструкция.

Вставил отмычку, начал нащупывать штифты. Первый поддался быстро. Второй застрял, пришлось покрутить. Третий и четвертый легко.

Щелчок. Замок открылся.

Я повернул ручку — дверь открылась внутрь, бесшумно. Ступил на порог, прислушался. Тихо.

Зашел внутрь, закрыл дверь за собой.

Кухня. Тут пахло луком, мылом, чем-то еще, наверное, пряности. Темно, только слабый свет с улицы пробивался через окно.

Я стоял неподвижно, позволяя глазам привыкнуть к темноте. Постепенно начали проступать очертания, стол посередине, стулья вокруг, шкаф у стены, плита в углу.

Прошел через кухню к двери в коридор. Дверь приоткрыта. Заглянул, коридор пустой, темный. Лестница на второй этаж в конце.

Шагнул в коридор. Пол деревянный, доски широкие. Ступил осторожно, доска под ногой тихо скрипнула. Замер. Прислушался.

Тишина.

Пошел дальше, переступая медленно, проверяя каждую доску. Одна доска скрипнула снова, наступил на край, там, где прибита к балке.

Дошел до лестницы. Ступеньки деревянные, с ковровой дорожкой посередине. Начал подниматься, держась за перила. Ступал на край ступеней, там, где меньше скрипа.

Одна ступенька скрипнула громко. Я замер, не дыша. Слушал.

Тишина. Никто не проснулся.

Поднялся выше, пропустил ту ступеньку. Еще три ступеньки наверху.

Второй этаж. Коридор, три двери. Слева дверь закрыта, из-под нее пробивается слабый свет. Ночник в коридоре, за этой дверью.

Справа дверь приоткрыта, темно. Кабинет, наверное.

Прямо по коридору еще одна дверь, плотно закрыта. Оттуда тихое дыхание, храп. Спальня.

Я подошел к двери спальни, остановился перед ней. Положил руку на ручку, медленно, не нажимая. Повернул осторожно.

Дверь открылась бесшумно. Петли промазаны, не скрипят.

Приоткрыл на ладонь, заглянул.

Спальня освещена слабым светом из окна, это луна вышла из-за туч. Большая кровать у дальней стены. Двое спящих под белым одеялом.

Димич на левой стороне кровати, ближе к окну. Лежит на спине, храпит тихо, ровно. Лицо повернуто к потолку, рот приоткрыт. Усы шевелятся от дыхания.

Жена на правой стороне, спиной к Димичу. Дышит глубоко, ровно. Темные волосы рассыпаны по подушке.

Я открыл дверь шире, зашел внутрь. Закрыл за собой, оставив щель в палец, на случай быстрого бегства.

Пошел к кровати со стороны Димича. Ступал медленно, переставляя ноги плавно, не поднимая ступни высоко. Пол здесь покрыт ковром он глушил шаги.

Подошел к кровати, остановился рядом с Димичем.

Посмотрел на него. Спящий мужчина. Полное лицо, двойной подбородок. Усы седые, аккуратно подстриженные. На шее складки кожи. Руки поверх одеяла, пальцы расслаблены.

Димич вздохнул во сне, повернул голову на бок. Продолжал храпеть.

Я достал из кармана платок, развернул его. Достал флакон с хлороформом из внутреннего кармана. Открутил пробку медленно, стараясь не шуметь. Запах резкий, химический.

Налил на платок, немного, как учили. Слишком много может убить. Слишком мало не подействует.

Сложил платок вчетверо, подержал в левой руке.

Подождал еще минуту, слушая дыхание обоих. Димич храпел равномерно. Жена дышала глубоко, не просыпаясь.

Я наклонился к жене первым. Держал платок с хлороформом в левой руке, поднес к ее лицу осторожно, прижал к носу и рту, плотно, но не резко.

Она дернулась, глаза открылись наполовину. Начала поворачиваться, рука поднялась.

Я прижал платок сильнее, правой рукой придержал ее за плечо, не давая подняться.

Она попыталась вдохнуть, чтобы закричать, вдохнула пары. Дернулась еще раз, слабее. Глаза закатились. Через пять секунд обмякла, голова откинулась на подушку.

Я убрал платок, проверил дышит ровно, глубоко. Спит. Минут на двадцать, может, больше.

Он продолжал храпеть, не просыпаясь. Лежал на спине, лицо повернуто к потолку. Горло открыто.

Я встал рядом с кроватью со стороны Димича. Поднял правую руку, сложил пальц, ребро ладони жесткое, как учили в Аламуте.

Нащупал точку между ключицами, чуть ниже, где грудина соединяется с ребрами. Солнечное сплетение. Удар туда, с правильной силой, останавливает сердце. Без внешних следов.

Димич вздохнул во сне, повернул голову на бок.

Я нанес удар, быстро, точно, ребром ладони в центр груди.

Тупой звук. Тело Димича дернулось, глаза распахнулись. Рот открылся, хотел вдохнуть, не получилось. Руки схватились за грудь, пальцы сжали ткань рубашки.

Я наклонился, прижал ладонь к его рту не дать закричать.

Димич бился несколько секунд. Глаза широко открыты, смотрели на меня. Но мое лицо не видно. Только страх в глазах.

Потом он затих. Руки расслабились, упали на одеяло. Глаза остались открытыми, остекленели.

Я убрал руку ото рта. Закрыл ему веки пальцами, осторожно, плавно.

Приложил пальцы к шее, нащупывая пульс. Ждал десять секунд.

Ничего. Сердце остановилось.

Жена продолжала спать, дышала хлороформом. Не просыпалась.

Я посмотрел на Димича последний раз. Теперь он Лежал спокойно, глаза закрыты, руки поверх одеяла. Выглядел как спящий. Утром жена проснется, подумает, что он еще спит. Потом поймет.

Я медленно отступил от кровати. Шаг назад, еще один. Смотрел на обоих, никто не двигался.

Димич мертв. Жена будет спать еще минут пятнадцать.

Пора уходить.

Я отошел к двери, открыл ее бесшумно. Вышел в коридор, прикрыл дверь за собой, плотно, но без щелчка.

Стоял в коридоре несколько секунд, прислушиваясь. Тишина. Никто не проснулся.

Пошел к лестнице. Спускался медленно, пропуская ту скрипучую ступеньку. Вниз, в коридор первого этажа.

Через коридор в кухню. Проверил карманы, флакон, платок, отмычки. Все на месте.

Открыл заднюю дверь, вышел во двор. Закрыл за собой, не запирая, замок закроется сам, когда дверь захлопнется.

Через сад к задней калитке. Открыл, вышел в переулок. Снял замок с крючка, повесил обратно на петлю, защелкнул. Выглядит запертым.

Снял перчатки, сунул в карман. Пошел по переулку прочь от дома Димича.

Шел быстро, но не бегом. Обычный человек, возвращающийся домой поздно. Вышел на главную улицу, прошел два квартала. Остановился под фонарем, достал часы.

Половина первого ночи.

Я сунул часы обратно в карман, пошел дальше. По пустым улицам Врачара, потом к Дорчолу. Шел долго, почти час. Не хотел ловить извозчика, могут запомнить.

Около двух часов добрался до своей квартиры. Поднялся по лестнице, открыл дверь, зашел внутрь. Запер на засов.

Разделся, снял рубашку, брюки, ботинки. Сложил аккуратно на стул. Достал из карманов перчатки, отмычки, флакон, платок. Положил на стол.

Подошел к умывальнику, налил воды из кувшина в таз. Вымыл руки, долго, тщательно, хотя перчатки были. Потом лицо. Вытерся полотенцем.

Посмотрел на свои руки в свете лампы. Чистые. Обычные руки.

Я погасил лампу, лег на кровать. Не раздевался больше. Лежал с открытыми глазами, смотрел в потолок.

За окном спал город. Где-то в Врачаре, в доме номер семнадцать, жена Димича спала рядом с мертвым мужем. Еще не знала. Узнает утром.

Я закрыл глаза.