Меткий стрелок. Том III

Глава 17

Сразу после судьбоносной встречи в «верхах», в Нью-Йорке высадился «десант» орегонцов. Адвокат Дэвис привез из Портленда клерков и патентных поверенных, которые заинтересовались переездом в «Большое Яблоко». Таких оказалось немало — семнадцать человек.

На вокзале нам пришлось нанимать дополнительные экипажи и дюжину носильщиков, чтобы перевезти весь этот человеческий и имущественный поток. Орегонцы походили на юных орлов, жаждущих взлететь, но еще не научившихся толком махать крыльями, с горящими глазами и суетливыми движениями. За ними следовали несколько поверенных по патентным делам — они были постарше, лет тридцати — и готовых начать работу прямо в фойе отеля. Это был настоящий оплот деловой активности, живой символ того, что мы не просто затеяли авантюру, а всерьез и надолго пришли сюда, чтобы занять свое место под нью-йоркским солнцем.

Я снял целый этаж в «Плазе», чтобы всех расселить. Это было единственное решение, которое могло хоть как-то упорядочить этот хаос. В коридорах отеля тут же закипела жизнь, не свойственная этому месту: папки и документы, разложенные на мраморных столах, оживленные, но пока еще неуверенные переговоры. В их глазах «орегонского десанта» читалась смесь благоговения и трепета перед финансовой столицей Америки, и я, признаться, немного завидовал этой юношеской наивности. Они еще не знали, что Нью-Йорк, как океан, может не только подарить невиданные сокровища, но и утащить на самое дно.

И вот в этот момент мне стало ясно, что мне нужен свой собственный оплот, что-то большее, чем этот временный приют. Офис, не просто комната для переговоров, а настоящий штаб, где я мог бы контролировать потоки информации, денег, людей. И постоянное жилье, место, которое стало бы моим домом, моим замком, моей крепостью в этом бурлящем и чуждом мне городе. Я вызвал Кузьму и Артура. На них я всегда мог положиться, несмотря на их непредсказуемость.

Они явились, едва держась на ногах, — от них за версту несло дешевым пойлом. Я увидел их помятые лица, расстегнутые жилеты и сразу понял, где они провели последние часы. Они набрались, как мальчишки, сбежавшие от надзора. Внутри меня все закипело. Гнев поднимался, как горячая волна, и я едва сдерживал себя, чтобы не накричать на них прямо в коридоре, где сновали другие постояльцы.

— Где вы были?!?

Они синхронно вздрогнули, но тут же попытались изобразить на лицах невинность. Получилось плохо. Артур виновато потупился, а Кузьма… Кузьма, этот старовер, который клялся мне не пить, отводил взгляд. Он всегда казался таким незыблемым, как утес, а тут вдруг оказался… уязвимым.

— В варьете — тяжело вздохнул Кузьма — Там девчонки на сцене такое вытворяют!

— Ты поклялся не пить! — напомнил я ему.

Он поднял на меня мутные глаза.

— Всего рюмашку, Итон. Одну рюмашку. Сказали, что какой-то модный абсент… на полыни. Вся богема пьет. Кто же думал, что он с ног валит… Просто попробовать взял.

Он произнес это так искренне, с такой детской непосредственностью, что весь мой гнев почти прошел. В принципе все было понятно. Соблазны большого города, усталость от тяжелого переезда…

— Хватит вам бездельничать, — резюмировал я, чувствуя, как злость уступает место прагматичности. — Утром, как только протрезвеете, начнете работать. Дел у нас здесь по горло.

Я достал из кармана две газеты с разделами о продаже недвижимости.

— Кузьма, с утра займешься одним делом, которое не терпит отлагательств. Пойдешь на Уолл-стрит. Ищи здания, которые выставлены на продажу. Нас интересуют те, что расположены на самой улице или в соседних кварталах, чтобы там можно было открыть представительство банка, а еще сделать просторный офис для брокерской компании и Юконской транспортной. Узнаешь все — цену, условия, площадь, состояние. Я хочу, чтобы ты все проверил, не доверяя чужим словам.

Я протянул Кузьме газету. Он взял ее дрожащей рукой и кивнул. Артур, увидев, что его черед еще не настал, попытался казаться как можно более трезвым и ответственным. Выглядело это уморительно.

— А ты, Артур, — я перевел взгляд на него. — У тебя будет своя задача. Я хочу, чтобы ты нашел для нас поместье. Не просто дом, а резиденцию, которая бы соответствовала моему новому положению. Я хочу, чтобы там было все, что нужно для комфортной жизни и для представительства.

Я начал перечислять ему свои требования, которые уже давно сформировались в моей голове и которые я тщательно обдумывал в поезде.

— Главное здание, разумеется, большое, с просторными залами для приема гостей. Не меньше десяти тысяч квадратных футов. И чтобы не стыдно было принимать самых влиятельных людей этого города. Чтобы было место для библиотеки, для моего кабинета. Служебные постройки — конюшня, угольный сарай… И обязательно причал для яхт — задумался, что я еще забыл… — Ага, дом для охраны и прислуги. Если будет свой парк — вообще отлично.

Артур кивал, его глаза округлились. Эта задача явно пришлась ему по душе.

— Ищи объявления в газетах, общайся с брокерами, — продолжил я. — Я не жду, что ты найдешь идеальный вариант сразу, но я хочу, чтобы ты составил список, а потом мы обсудим его вместе.

Они ушли. Я вернулся в свой номер, в котором мне предстояло провести еще какое-то время. В голове уже начали складываться строчки письма, адресованного Марго. Нужно было описать ей все, что произошло, все мои планы и надежды. Я собирался в деталях расписать ей, каким вижу наше будущее. Но я не мог не задаться вопросом, совпадут ли они с ее собственными жизненными планами? Она хотела спокойной жизни в провинциальном Портленде, а я предлагал ей мир, где каждый день — битва.

Первым «отстрелялся» Артур. Мне казалось, что он выполнил свою задачу с энтузиазмом и поразительной скоростью, словно мальчишка, которому поручили самое важное в мире дело. Парень явился ко мне уже в обед, сияя, с кучей газет и вырезанными объявлениями, аккуратно подшитыми в папку. Я быстро просмотрел варианты. Да, тут кое-что было интересное. Но цены, конечно, впечатляли… Не откладывая в долгий ящик, уже после обеда мы ехали в двух нанятых колясках в пригороды Нью-Йорка.

С нами ехал риэлтор по имени Джон Харрингтон — старый, седовласый джентльмен, похожий на сову в своем строгом, но старомодном сюртуке, из-под его шляпы торчали рыжие волосы. Он представлял собой живое воплощение чопорности и деловой хватки. Мы промчались по пыльным дорогам, минуя фермы и поля, постепенно удаляюсь от деловой суеты Нью-Йорка.

Первой остановкой стал Лонг-Бранч, в Нью-Джерси. Это был популярный морской курорт с шестидесятых годов. Воздух здесь был пропитан запахом соли и водорослей, а на побережье, поросшем чахлыми кустарниками, виднелись старые, потрепанные дома. Предлагаемое нам поместье было массивным, но каким-то усталым, словно старик, переживший свой расцвет. Главный дом из серого камня, с высокими окнами и башенками, был построен в семидесятые, и время оставило на нем свои неизгладимые следы. Крыша местами прохудилась, краска на стенах облупилась, а сад, некогда, вероятно, ухоженный, превратился в непроходимые джунгли. Кроме главного здания — никаких построек рядом не было. Парка тоже не наблюдалось.

— Владелец, — начал Харрингтон, словно заправский актер, представляющий декорации, — потерял все на бирже в девяносто пятом. Это место для него стало символом былой славы, которую он не может себе позволить. Хочет продать, чтобы расплатиться с долгами. Это идеальный вариант для постоянного проживания и приёма гостей. Цена — двести двадцать тысяч долларов.

Я пожал плечами:

— Может это место и подойдет для постоянного проживания, но я не думаю, что оно достойно тех приемов, которые я буду устраивать, — заметил я. — Слишком ветхое. Мне нужно что-то более монументальное.

Да, поместье было большим, но в нем не было ни одного признака жизни. Я заглянул в угольный сарай — там пол провалился. Мы покинули его место с легким сердцем.

Следующей остановкой был Монтаук, на Лонг-Айленде. Когда мы приехали туда, я сразу понял, что это совершенно другое место. Тут воздух был чище, а горизонт шире, был даже красивый маяк. Поместье называлось Гринвич. Три здания, семьдесят тысяч акров — большое.

— Этот место быстро становится новым пристанищем для состоятельных семей, которые хотят избежать суеты Нью-Йорка, но при этом иметь к нему удобный доступ, — объяснял Харрингтон, его пальцы скользили по карте. — Сюда переезжают брокеры с Уолл-стрит, банкиры. Им нужна приватность и пространство.

Главный особняк, построенный всего десять лет назад, был выполнен в модном тогда романском стиле с элементами Beaux-Arts. Он был из красного кирпича и серого камня, с резными украшениями, высокими арочными окнами и широкой верандой и большим помпезным крыльцом. Beaux-Arts означало наличие богатого декора, симметрии, использованием архитектурных элементов из разных эпох, особенно классицизма. Мы обошли здание — крыши из шифера, многочисленные трубы… Внутри были просторные, залитые светом комнаты и залы. Общая площадь дома составляла почти тридцать тысяч квадратных футов или больше двух с половиной тысяч квадратных метров, не считая подвалов. Много.

— Поместье принадлежит семье Сэндерс, — пояснил риэлтор. — Глава семейства получил наследство в Англии и решил вернуться на родину. Они не торопятся с продажей, но готовы рассмотреть предложение. Цена — триста тысяч долларов.

Морально я был готов к сумме, поэтому даже не поморщился. Мы обошли смежные здания — для прислуги, охраны, конюшню на восемь мест с угольным и каретными сараями.

Я внимательно слушал пояснения Харрингтон, и мое сердце сжималось от предвкушения. Это было то, что я искал. Не просто дом, а резиденция, которая соответствовала бы моему статусу. Здесь было всё, о чем я мечтал: и просторные залы для приемов, и библиотека, и место для моего кабинета. А самое главное — личный причал для яхт на побережье залива.

Я посмотрел на Харрингтона.

— Я беру его, — сказал я, не раздумывая.

Он удивленно посмотрел на меня, но тут же расплылся в улыбке.

— Вот так? Сразу и без торговли?

— Если собьете цену — пойдет в вашу комиссию. Сколько она у вас, кстати?

— Три процента.

Не хило… Похоже риэлтор что-то понял, залился опять соловьем.

— Вы не пожалеете, мистер Уайт. Это лучший выбор из всех возможных. Здесь рядом живет сам Корнелиус Вандербильт Второй! Железнодорожный король.

— Знаком с ним — кивнул я — Действительно, представительная локация.

Мы покинули его офис, но я все еще чувствовал энергетику этого места. Оно было пропитано силой и роскошью, и ждало нового хозяина, который вдохнет в него новую жизнь. И я был готов им стать.

Кузьму пришлось ждать долго. Я уже закрыл сделку по поместью, заказал мебель, проводку телеграфного и телефонного кабеля к Гринвичу — англичанин почему-то этим не озаботился. Даже получил смету — сколько будет стоить перевести отопление с каминов и печей на паровое и сделать электрическое освещение. Бюджет впечатлял. А Артур нанял фотографа — он снял все виды, основное здание и я послал фотокарточки Марго. Пусть морально готовится.

Как только объявился старовер, мы все вместе, с Артуром и охраной отправились смотреть офисные здания. С нами увязался даже мистер Дэвис, которого я сманивал возглавить нью-йорское отделение банка Новый Орегон. Тридцать тысяч долларов годового оклада до вычета налогов произвели на него сильное впечатление. Столько не платили своим управляющим ни Морганы, ни Голдманы.

Мы не стали арендовать экипажи, а отправились на Уолл-стрит пешком, чтобы по дороге Кузьма мог рассказать мне о своих наблюдениях. Нью-Йорк, в отличие от Орегона, никогда не спит, и его деловое сердце, Уолл-стрит, пульсировало с невероятной силой. Воздух был пропитан запахом денег, успеха и амбиций. Мы шли мимо зданий из серого и красного камня, которые возвышались над нами, словно горы. Тротуары были забиты людьми в строгих костюмах, которые спешили по своим делам, не замечая никого вокруг. Слышался грохот конных экипажей, крики газетчиков, гул разговоров. Кузьма, который привык к тишине и спокойствию дикой природы, выглядел среди всего этого великолепия немного потерянным, но держался с достоинством. Видно было, что уже привыкает. Не зря я его взял с собой в Нью-Йорк.

— Я осмотрел несколько зданий, Итон, — начал он, развязывая бечевку на папке. — Но, как ты и сказал, я обращал внимание на те, что продаются целиком, а не просто сдаются в аренду. Не знаю, насколько это соответствует твоим планам, но, по-моему, это лучше, чем каждый год искать новое место.

— Ты все правильно понял, — кивнул я — Арендатор может разорвать договор

Кузьма достал из папки несколько листов бумаги, на которых были нарисованы небрежные эскизы и сделаны заметки. Его почерк был аккуратным, но буквы плясали, словно он торопился. Он указал на первый лист.

— Это American Surety Building, — сказал Кузьма, и я поднял глаза.

Здание возвышалось над нами, словно колосс. Его двадцать один этаж, девяносто два метра в высоту, были поразительны. Оно было построено всего два года назад, но уже успело стать символом Нью-Йорка. Я почувствовал, как я сам, мой банк, моя империя, могут стать такими же. Здание было выполнено в строгом, монументальном стиле, с колоннами и резными украшениями, и выглядело так, будто было высечено из одного куска скалы. Внутри, как объяснил Кузьма, были самые современные лифты и система отопления.

— Владелец, господин Роджерс, продает его из-за разногласий с партнерами, — рассказывал Кузьма. — Они не сошлись во мнениях по поводу управления, и он решил уйти из бизнеса. Его доля, как мне сказали, составляет тридцать процентов, но он готов убедить других партнеров тоже продать доли если сторгуются по цене.

— Сколько? — коротко поинтересовался я

— Шестьсот двадцать тысяч.

Мнда…

— Внушительное здание, — пробормотал я, разглядывая входную группу. Там крутилась огромная круглая дверь.

Мы зашли внутрь, прошлись по этажам. Кого тут только не было… Страховые компании, банки, юридические конторы.

— Мне не нравится, что оно уже обжитое — подал голос Дэвис — Зато идет стабильный денежный поток по договорам. Арендный бизнес — сам по себе хороший. Кузьма мог бы им заняться.

Старовер вытаращил глаза на адвоката. Потом перевернул лист в папке, повел нас дальше.

— А это Equitable Life Building — мы подошли к старому зданию, похожему на почтенного патриарха. Оно было построено еще в семидесятые годы, и это чувствовалось. Его стены были из темного камня, а окна — узкими. Оно было не таким высоким, как American Surety, но внушало уважение своей историей. Это было первое офисное здание такого масштаба в Нью-Йорке, и в нем тоже уже было много арендаторов, которые, казалось, никуда не собирались уезжать.

— Это место с историей, — сказал Кузьма. — Он принадлежит семье, которая его построила, но сейчас они хотят вложить деньги в другие, более доходные проекты. Кажется, в прииски на Аляске.

Мы заулыбались. Гуггенхайм уже вложился…

— Цена ниже, чем у American Surety, на сто тысяч. Но там проблемы с перекрытиями. Понадобится ремонт.

Мы снова зашагали по улице. Артур был прав, когда говорил, что у Кузьмы острый глаз и чутье. Он видел не только красоту, но и практичность. Он не был риэлтором, но понимал, что мне нужно. Старовер перевернул последний лист.

— Тогда, может быть, Mills Building? — сказал он.

Мы прошли еще немного и остановились напротив здания, которое не было таким высоким, как American Surety, и не таким старым, как Equitable Life. Золотая середина. Оно было выполнено в строгом, но элегантном стиле, с высокими окнами и широким входом. Самое главное — оно находилось в непосредственной близости от Нью-Йоркской фондовой биржи. Был еще один огромный плюс. У Mills был стальной каркас из балок. А это значит, что здание можно надстраивать новыми этажами.

— Похоже, это то, что нужно, Кузьма, — сказал я, разглядывая ценники на бумаге. Полмиллиона. Кусается!

— Я знал, что тебе понравится, — сказал он, улыбаясь. — Владелец — один из первых банкиров Нью-Йорка, и он решил уйти на покой. Уезжает во Флориду.

— Как его зовут?

— Александр Гамильтон Второй.

Ого! Да эта семейка владеет Банком Нью-Йорка. Он кстати, потом станет ключевым в Федеральной резервной системе, а его директора будут занимать пожизненные должности в ФРС.

Я смотрел на здание, и в моей голове уже складывались планы. Я представлял себе, как на входе будет висеть вывеска «Банк Новый Орегон», как внутри будут работать наши клерки.

— Я хочу осмотреть его со всех сторон, — сказал я Кузьме.

Кузьма кивнул, и мы начали обходить здание. Вся наша компашка потопала за мной. Мы прошли по узкой улочке, которая отделяла Mills Building от соседних. Здесь уже не было той суеты, которая царила на Уолл-стрит. Людей стало меньше, и воздух был уже не таким чистым. Здесь пахло гнилью и чем-то еще, что я не мог определить. Я чувствовал, как атмосфера меняется, как будто мы перешли невидимую черту, которая отделяла мир богатства и успеха от мира нищеты и отчаяния.

Мы повернули за угол, и мои глаза сразу же уловили мрачную картину. Здесь не было тротуаров, а под ногами хлюпала грязная жижа. Сзади здания не было окон, только черные, грязные стены. Здесь не было дверей, только узкие, темные проходы. У помоек стояли бочки, из которых вверх вздымались искры и столбы дыма. Вокруг них тусовались подозрительные люди, их лица были скрыты в тени. Они были грязными, в рваной одежде, было много инвалидов.

Мой начальник охраны, Симерс, тут же напрягся.

— Мистер Итон, нам нужно уходить, — сказал он.

Я кивнул, но было уже поздно. Мы оказались в ловушке. Люди у бочек заметили нас. Наперерез нам вышла целая банда местных. От бочек тоже подтянулась толпа бродяг.

Мы были окружены.