Меткий стрелок. Том III

Глава 15

Отдохнув с дороги и отправив телеграмму Марго о прибытии, я решил осмотреть гостиничные номера, где нам предстояло жить. Они находились на четвертом этаже, в правом крыле Плазы. Картер распорядился взять три смежных: большой угловой — для меня, поменьше — для Артура, и скромный — для Кузьмы. Сам он поселился в съемных апартаментах в нижнем Ист-Сайде.

Мой номер выходил окнами на Центральный парк. В нем было две спальни, каждая со своей ванной комнатой. Все было продумано до мелочей. На стене висел гобелен, изображавший сцену охоты, а у камина стоял массивный стол, за которым можно было работать. Заметными были лишь мелкие, но важные детали, которые выдавали особенности эпохи. Рядом с номером находилась узкая, незаметная дверь. Я спросил Картера, что это.

— Это та самая комната для прислуги, о которой я рассказывал — объяснил он, закладывая в рот порцию табака. — Здесь, в таких отелях, предусмотрены специальные помещения для негров, чтобы они могли всегда быть рядом с хозяевами, но при этом не мозолить глаза, находясь в общих коридорах.

Я кивнул, понимая, что в этом городе даже комфорт был строго разделен по классовым признакам,и те, кто обслуживал, должны были быть невидимыми. И тут в номер постучали. Это были новые охранники, с которыми мне предстояло познакомиться. Картер пропустил их внутрь, они выстроились у камина. Шесть человек. Старшим в смене оказался высокий, с жесткими чертами лица, мужчина по имени Джейкоб Принс. Он был похож на отставного сержанта, его выправка была один в один, как у Картера. Военная косточка. Мы быстро познакомились со всеми, я задал несколько вопросов каждому. Записал имена в записную книжку. Полезный навык, который мне пригодится в будущем — новых людей вокруг меня будет все больше и больше, я уже не мог полагаться на одну только память.

— Я уже провел инструктаж — пояснил мне Картер, указывая по очереди на каждого — Они будут работать посменно, чтобы обеспечить круглосуточную охрану.

— Делайте свою работу хорошо, — сказал я им. — Подозрительных людей, обыскивать на входе, быть постоянно готовыми к нападению. Чем вы вооружены?

У охраны были небольшие револьверы Colt New Service, которые они носили в скрытых кобурах под пиджаками. Модель только-только поступила в продажу и Картер начал мне расписывать все преимущества нового Кольта. 45-й калибр, 6 патронов, убойная мощь… Весит всего 38 унций — чуть больше килограмма. Картер, привычный к юконским меркам, все оценивал в унциях.

После того, как я закончил с охранниками, глава моей службы безопасности поднял еще два вопроса.

— В Нью-Йорке запрещено открыто носить оружие в кобуре на бедре — Картер подал мне изящную, черную трость с серебряным набалдашником в виде головы льва — Первый же полисмен, увидев кобуру, начнет придираться. Подумал, что вам нужно иметь возможность защитить себя там, куда не пустят охрану и где нельзя находиться с огнестрельным оружием.

Я взял трость в руку, ощущая ее вес. Она была идеально сбалансирована.

— Тут тайная защелка, нажмите ее

Я нажал и в руках у меня оказался острый клинок, который легко выскользнул из трости. Он был остро заточен. Я взмахнул клинком, раз, другой. Настоящая шпага!

— Это… — я запнулся, — … это настоящее произведение искусства. Такое оружие требует обучения. Но я не фехтовальщик!

— Я могу найти вам учителя, — предложил Картер. — В городе есть немало клубов, где можно обучиться фехтованию.

— Отлично. Сделай это. И еще… я давно не упражнялся с Кольтом. Подыщи мне хороший тир. Мне нужно восстановить навыки стрельбы.

— Будет сделано, — Картер кивнул, достал записную книжку, перелистнул страницы в ней — Насчет бронежилета. На Кросби-стрит есть ателье, там готовы снять мерки и сшить по ним из шелка пробную модель.

Мы согласовали время визита, и я остался один, держа в руках трость. Чувствуя себя, как тогда в Джексон Хоуле, с незнакомым револьвером в руке посреди главной улицы.

На следующий день мы решили осмотреть город. Я, Артур и Кузьма сели в наемные экипажи, за нами следовали двое охранников из утренней смены.

Сначала мы поехали по Пятой авеню, одной из главных улиц города. С обеих сторон возвышались величественные особняки, принадлежащие самым богатым семьям Нью-Йорка. Их архитектура была разнообразной, но все они были выдержаны в одном стиле — богатства и власти. Я разглядывал элегантных дам в шляпках, мужчин в цилиндрах, экипажи, запряженные породистыми лошадьми, и лакеев в ливреях.

Мы проехали мимо Метрополитен-музея, здания, которое казалось храмом, построенным для поклонения искусству. Позже я увидел Карнеги-холл, и Кузьма спросил, почему рядом с ним толпится так много людей?

— Это одна из самых престижных в мире площадок для исполнения классической музыки. Мы обязательно сюда сходим.

Пришлось объяснять Кузьме, что вообще такое классическая музыка. Старовер из всех инструментов знал только балалайку и гармошку.

Потом мы проехали вдоль Центрального парка. Здесь, среди зеленых лужаек и деревьев, люди гуляли, катались на лодках по озеру и просто отдыхали от суеты города. Это был оазис, созданный в каменных джунглях, и я понимал, почему он так будет цениться в будущем. Каменные джунгли еще не так захватили все пространство вокруг.

Но Нью-Йорк образца 1898 года был явно городом, который находился на пороге великих перемен. Я видел строящийся метрополитен, который должен был в скором времени разгрузить улицы от экипажей и конки, везде шла прокладка электрических кабелей. Я видел, как мир меняется на моих глазах, и это было захватывающее зрелище.

— Это потрясающе, — сказал Артур, который не отрывал глаз от окна экипажа. — Здесь столько всего нового!

— Да, — согласился я, — это совершенно другой мир.

Кузьма, который сидел рядом со мной, молчал. Я знал, что он тоже был поражен. Он вырос в маленькой юконской деревне, и для него этот город был чем-то совершенно невообразимым.

Наконец, мы свернули на Бродвей, улицу, которая, как мне сказали, никогда не спит. Театры, рестораны, магазины — все было залито светом, и даже днем здесь царила особая, праздничная атмосфера. В воздухе витал запах жареного мяса и кофе, смешанный с ароматом дорогого парфюма. Люди шли, не спеша, наслаждаясь жизнью.

Я попросил остановить экипаж. Вышел у театральной тумбы. На ней висела удивительная афиша с изображением танцующих негров. Это была реклама спектакля «Поездка в Кунтаун».

— Совсем черномазые обнаглели!

Рядом остановился пожилой мужчина в кателке.

— Уже дают свои спектакли на Бродвее! Куда катятся Штаты…

Житель Нью-Йорка воинственно встопорщил усы. Я пожал плечами и не вступаю в дискуссию, вернулся в экипаж.

После этого мы направились на юг, в сторону Уолл-стрит. Чем ближе мы подъезжали, тем более деловой становилась атмосфера. Высокие здания, казалось, давили на нас, а люди, прогуливающиеся по улицам, были одеты в строгие деловые костюмы, и их лица были сосредоточенными. Здесь не было праздных зевак, туристов, здесь каждый знал, что ему нужно.

Мы остановились у массивного здания, над которым возвышалась надпись: «Нью-Йоркская фондовая биржа». Оно было построено из серого гранита и выглядело как неприступная крепость, созданная для того, чтобы хранить самые сокровенные тайны мира финансов.

Мы вышли из экипажей. Артур и Кузьма остались снаружи, с охраной, я же зашел внутрь. В вестибюле было тихо и прохладно. У стойки регистрации стояли клерки, которые, казалось, были частью этого здания, так они были похожи на него своей сдержанностью и строгостью. Один из них поднял голову, посмотрел на меня и вдруг его лицо озарилось улыбкой.

— Мистер Уайт, — сказал он, — рад вас видеть. Я большой поклонник ваших северных приключений!

— Даже так⁇

— На днях в журнале National Geographic вышли очерки о Юконе, золотой лихорадке. Некого Джека Лондона. Он вас там весьма лестно описывает.

Я опешил. Верстку книги мне присылали, я ее читал, одобрил. Но про очерки речи не шло. Лондон решил подзаработать?

— Серьезно? Очень приятно. Я признаться, был в дороге, только приехал… Обязательно куплю номер. Могу ли я осмотреть биржу, торговый зал?

— Вам можно все! — заулыбался клерк — Я все организую.

Он взял телефонный рожок, покрутил ручку телефона, произнес несколько слов. После этого он указал мне на дверь.

— Проходите, мистер Уайт. Вас проводят.

В сопровождении еще одного молодого служащего, я прошел через массивные дубовые двери и оказался в огромном, гудящем зале. И замер, пораженный. Все помещение было наполнено сотнями людей, которые двигались в каком-то безумном, неупорядоченном танце. Это были брокеры, мужчины, одетые в одинаковые темные костюмы. Они стояли в нескольких огромных ямах, которые располагались в центре зала.

Каждая из этих ям была центром отдельного финансового мира. Брокеры кричали, размахивали руками, жестикулировали. Каждый взмах руки, движение ладонями — к себе, от себя — что-то да значило. Покупаю, продаю, снижаю цену, повышаю… Их лица были покрыты потом, их глаза горели лихорадочным блеском. Я слышал, как они выкрикивают огромные суммы, как они заключают сделки, которые могли изменить судьбу целой корпорации, целой страны. Вся комната была наполнена шумом, который состоял из криков, звонков телефонов, стука телеграфных аппаратов и звука сотен голосов, которые сливались в один, мощный, непрерывный гул.

— Четыреста тысяч! — кричал один из брокеров, размахивая руками.

— Продано! — отвечал ему другой.

Я чувствовал, как меня обволакивает эта атмосфера. Здесь не было места для сомнений, для слабости. Здесь были только деньги, сделки и власть. И это даже рядом было не похоже на нашу биржу в Доусоне. У нас, даже ямы то нормальной не было.

Здесь же было место самое сердце мировой финансовой системы. И тут явно можно было добиться многого.

После того, как я провел несколько дней в Нью-Йорке, привыкая к его сумасшедшему ритму и новым порядкам, решил, что пора приступить к делам. Моя цель была ясна — мне нужен был надежный партнер, который мог бы предоставлять информацию и обеспечивать безопасность моих операций не только в Соединенных Штатах, но и по всему миру. Картер, как всегда, не подвел, быстро все организовал.

Встреча была назначена в офисе Пинкертона, который располагался на одной из оживленных улиц Нижнего Манхэттена. Здание было скромным, без вывесок и лишней помпезности, но я знал, что за этими неприметными стенами скрывается одна из самых могущественных и влиятельных организаций в стране. Нас встретил молодой, подтянутый клерк, который провел нас в кабинет, где мы должны были дожидаться самого мистера Пинкертона.

Кабинет был небольшим, но обставлен с безупречным вкусом и функциональностью. На стенах висели карты, на которых были отмечены города и страны, где у агентства были свои представительства. На столе лежали аккуратные стопки бумаг, а в углу стоял сейф, который, как мне показалось, был таким же старым, как и само агентство. Я присел в одно из кожаных кресел и стал ждать.

Вскоре дверь открылась, и в кабинет вошел пожилой мужчина. Я узнал его по фотографиям из газет, вырезки которых мне показывал Картер. Это был Роберт Пинкертон, сын основателя агентства. Он был невысоким, коренастым, с седыми волосами и густой бородой. Его глаза, однако, были самыми примечательными — серыми, проницательными, и в них не было и намека на старость. Пинкертон-младший смотрел на меня с оценивающим любопытством, словно пытаясь прочитать мою историю, как открытую книгу. Он был одет в простой, но дорогой костюм, и его манеры были сдержанными и неторопливыми, как у человека, который привык контролировать ситуацию.

Он подошел к столу, сел в свое кресло и посмотрел на меня.

— Мистер Уайт, — сказал он, его голос был низким и хриплым, как шелест сухих листьев. — Рад познакомиться. Сам Шериф Клондайка! Картер говорил, что у вас есть ко мне дело.

— Да, — ответил я, — у меня есть дело. Даже несколько. Я хотел бы начать постоянное сотрудничество с вашим агентством.

Пинкертон кивнул, его взгляд стал заинтересованным. Как я знал, Пинкертоны сейчас переживали не лучшие времена. После смерти Аллана, уже при сыновьях, агентство стало активно заниматься борьбой с рабочим движением. Его нанимали крупные промышленники для противодействия забастовкам, внедрения агентов в профсоюзы и защиты штрейкбрехеров. Это привело к участию в громких конфликтах, таких как Гомстедская стачка, где действия агентства вызвали общественное осуждение. Был даже принят Анти-Пинкертоновский закон, запрещавший федеральным властям использовать услуги частных детективных агентств. Доходы упали, процветающий бизнес стал стагнировать.

— Мы всегда рады новым клиентам, мистер Уайт. Но что вы имеете в виду под «постоянным сотрудничеством»? Мы можем предоставить широкий спектр услуг, от расследования преступлений до обеспечения безопасности. Но похоже, с последним вы и сами можете справится. Это правда, что вы застрелили трех ганфайтеров в Джексон Хоуле?

— Только двух — засмеялся я — И то, сильно сомневаюсь, что они были ганфайтерами.

Мы немного поболтали на тему Дикого Запада, потом обсудили «золотую лихорадку». Пинкертона интересовала система безопасности на приисках. Он даже себе что-то записал.

— И все-таки… В каких конкретно услугах вы нуждаетесь? — поинтересовался, наконец, Роберт.

— Мне требуются ваши глаза и уши, — сказал я, — Периодически надо будет проследить за определенными людьми, собрать на них досье. Мне нужны факты, слухи, все, что мне поможет в переговорах.

— Вы планируете вести бизнес в Нью-Йорке?

— Да. Скоро открытие филиала банка Новый Орегон. Юконская транспортная компания также будет базироваться тут. Я планирую расширить флот, добавить новые маршруты в Европу. Как вы понимаете, тут нам тоже понадобятся собрать различного рода сведения. О контрагентах, о портовых властях…

Пинкертон откинулся на спинку кресла, закурил сигару.

— Я понимаю, — сказал он. — Такого рода услуги мы предоставляем часто. Это называется «наблюдением». Наши агенты могут проследить за кем угодно и собрать все, что вас интересует. И мы можем обеспечить конфиденциальность. Мы ценим свою репутацию.

— Именно поэтому я и пришел к вам, — ответил я. —

Пинкертон кивнул.

— Наши расценки зависят от сложности задачи, — начал он, — от количества агентов, которые будут задействованы, и от времени, которое будет затрачено. Но мы можем работать и на постоянной основе, за определенную ежемесячную плату.

— Меня интересуют не только Штаты, — сказал я. — Мне нужны ваши услуги и за пределами страны.

Пинкертон улыбнулся, и его глаза, которые до этого были холодными, вдруг потеплели.

— Наши люди работают во многих странах мира, мистер Уайт, — сказал он. — Мы не ограничиваемся одной лишь Америкой. У нас есть представительства в Лондоне, Париже, Берлине, и даже в Гонконге. Мы можем предоставить вам услуги практически в любой точке земного шара.

— А Российская империя? — с надеждой спросил я

Роберт внимательно посмотрел на меня.

— Да, — ответил он. — Входит. Официального представительства там нет, но у нас есть свои люди в Петербурге. И мы уже выполняли в России конфиденциальные поручения.

Я почувствовал, как внутри меня что-то щелкнуло. Пазл складывался. Мне нужно было знать, что там происходит, какая сейчас обстановка, кто что решает, кто является «серым кардиналом» при Николае. Собственно, такое досье на Романовых я сейчас сразу и закажу. Надеюсь, Роберт не испугается.

— Отлично, — сказал я, — тогда я думаю, мы договорились. Я готов подписать договор на постоянное обслуживание с ежемесячной абонентской платой. Разумеется, специальные поручения будут оплачиваться дополнительно.

Пинкертон протянул мне руку.

— Я уверен, что наше сотрудничество будет долгим и плодотворным, мистер Уайт. А я, в свою очередь, гарантирую, что любые сведения, которую вы нам предоставите, останется между нами.

Мы пожали друг другу руки, и я почувствовал, как будто я только что заключил сделку с самим дьяволом. Я не знал, что меня ждет, но я был уверен, что это сотрудничество изменит мою жизнь.