Меткий стрелок. Том III

Глава 1

Земля ушла у меня из-под ног. Не фигурально — стены салуна буквально содрогнулись от рева, вырвавшегося из глоток сотен людей. Комиссар Огилви только что произнес это слово, и оно стало молотом, обрушившимся на все наши надежды, на все, что мы построили. Прииск на ручье Эльдорадо — закрыт. До дальнейшего уведомления. Это означало одно — никакой добычи. Никакого золота. Хаос.

Мой мозг лихорадочно пытался переварить услышанное. Гуггенхаймеры и Уоррен Беникс. Вот он, их ход. Чиновничий удар ниже пояса. Они не смогли меня купить, не смогли запугать — они просто решили все через Огилви.

Я видел лица старателей — лица людей, которым только что сказали, что у них отнимают мечту, шанс на жизнь, на богатство. Лица исказились от гнева, отчаяния, ярости.

— Какого хрена⁈ — заорал кто-то.

— Наше золото! Наше право!

— Откройте прииск!

— Это беззаконие!

Толпа загудела, задвигалась. Столики опрокидывались, стулья летели. Напряжение нарастало с каждой секундой. Сержант Фицджеральд расстегнул кобуру с Кольтом. Полицейских было всего несколько человек — горстка красных мундиров в море разъяренных людей. Сержант кричал, размахивал руками, его констебли выставили вперед руки, но их было слишком мало. Их просто снесут.

Я стоял, как вкопанный, наблюдая эту сцену. Сейчас начнется бойня. Если пострадает хоть один полицейский… Прииску точно конец. Паника подкатила к горлу, но я тут же загнал ее обратно. Нет времени на нее. Это мой город. Это мои люди. Я должен что-то сделать.

— Назад! — крикнул я, делая шаг вперед. Голос, хриплый от напряжения, прозвучал не слишком громко. Меня не услышали.

Толпа напирала, словно прибой.

Я сделал еще шаг. Достал Кольт из кобуры, выстрелил в потолок.

— Назад! — крикнул я снова, на этот раз изо всех сил. — Стоять! Всем стоять!

Мой выстрел и голос, усиленный отчаянием и решимостью, остановил людей. Толпа замерла.

— Я знаю, что вы чувствуете! Вы выбрали меня вашим мэром. И я клянусь! Клянусь, что во всем этом разберусь!

Напряжение чуть спало. Люди перестали напирать на полицейских. Но их взгляды… Они были полны недоверия, вопросов. И надежды. Хрупкой, отчаянной надежды.

— Сейчас — никакого насилия! — крикнул я. — Никаких драк! Никакого беззакония! Идите по домам! Я все выясню. Слово мэра.

Толпа гудела, переговаривалась. Они не расходились, но и не наступали.

Я стоял, глядя им в глаза, чувствуя, как дрожат руки. Это было труднее, чем стоять под пулями.

Медленно, очень медленно, люди начали расходиться. С ворчанием, с проклятиями в адрес Комиссара и властей, но расходиться. Фицджеральд и констебли облегченно выдохнули.

Я повернулся, пошел к столу, за который сел Комиссар. Тот спокойно сворачивал самокрутку. Только взгляд его был холодным, колючим. Он даже не потрудился встать.

— Ну что, мэр, — пробасил он, словно ничего не произошло. — Порядок навели?

Я подошел к столу, с трудом сдерживая желание перевернуть его вместе с этим жирным чиновником.

— Господин Комиссар, — сказал я, стараясь говорить спокойно, но голос все равно дрожал от скрытой ярости. — Потрудитесь объясниться! Почему прииск закрыт? Без предупреждения! Без причин! Вы понимаете, что в Доусоне может случиться бунт⁈

Огилви откинулся на спинку стула.

— Причины есть, мэр, — Комиссар сложил руки на животе. — Очень серьезные. Во-первых, эти приезжие старатели. Большинство не приведены к присяге. Это нарушение.

Я почувствовал укол. Присяга… Это была такая мелочь.

— Во-вторых, — продолжил Огилви. — Налоги. И сборы. Ваши старатели не платят ни цента в казну. Добывают золото… и не делятся. Это нарушение Закона о добыче золота. Серьёзное нарушение.

— Но мы только начали! — воскликнул я. — Мы готовы заплатить! Задним числом!

— Поздно, мэр, — отрезал Комиссар. — Закон есть закон. А незнание закона… сами знаете.

Он покачал головой.

— В-третьих, антисанитария. Я видел ваш поселок. Это же просто клоака! Грязь, мусор, отходы… Риск эпидемии. Это недопустимо. Зимой здесь все замерзло, но что будет по весне? Нет, я не могу допустить эпидемий. Особенно среди индейского население. Да они тут все вымрут.

Я вспомнил слова доктора Стерлинга, свои попытки организовать выгребные и мусорные ямы.

— Мы строим! — сказал я. — В городе уже три бани, есть больница! Пожарные проходы между домами пытаемся организовать!

— Пытаетесь, мэр, — усмехнулся Огилви. — Но пока… видите сами.

Он сделал паузу, потом понизил голос.

— И главное, криминал. Убийства, ограбления, драки. Ваш поселок стал рассадником преступности. Сержант Фицджеральд доложил мне. У него не хватает людей. Он не справляется. А банды… они орудуют безнаказанно.

— Мы сами провели облаву! — горячо сказал я. — Нашли банду, уничтожили! Пленных взяли! Сержант подтвердит!

— Подтвердит, — кивнул Огилви. — Но, Итон, это все ваши методы Дикого Запада. Здесь — Канада. Здесь есть закон. Здесь порядок устанавливает Корона.

Он смотрел на меня с нескрываемым презрением. Взглядом победителя.

— Так вот. В связи со всеми этими нарушениями… и для установления должного порядка… прииск временно закрывается. Все работы прекращаются. Никакой добычи. До особого распоряжения.

Я почувствовал себя загнанным в угол. Решил не обострять, поднялся на второй этаж. И начал ходить, как загнанный зверь по кабинету. Туда-сюда.

Раздался негромкий стук, в дверь протиснулся Картер.

— Ну что там? Народ не бузит? — поинтересовался я у безопасника

— Пока все тихо. Но может полыхнуть в любой момент. Мистер Уайт. Огилви после возвращения с прииска встречался с Бениксом. И тот ему дал пухлый конверт. Похоже с деньгами.

Я выругался матом. Со всем этим надо что-то делать. И срочно.

— И что теперь делать? — спросил я вслух, обращаясь сам к себе

Картер шагнул чуть ближе. Понизил голос:

— Сэр — начал он. — Господин Комиссар человек с особенностями. Он очень любит покер. Азартный.

Я с интересом посмотрел на безопасника.

— Так вот. В армии я научился кое-чему, помимо строевой подготовки.

— Чему же? — спросил я.

Голос Картера стал совсем тихим. — У меня… есть колода. Особенная.

Я понял. Крапленая.

— Подадим ему побольше виски, после чего я сыграю с ним. Сначала дам выиграть. А потом подниму резко ставки. Обычно такие азартные люди, пригрывая, начинают играть в долг. Улавливаете?

Я задумался. Это все было рисково. Но какой у меня был выход?

— Займись этим. Прямо сегодня вечером, пока комиссар не уехал. Все, что возьмешь на нем, останется тебе. Фицджеральда и его людей я займу. Мешаться не будут. Скажу, что есть сведения о собраниях сторонников бунта в других салунах. Пусть там сторожат.

Картер кивнул, выскользнул из кабинета. А я задумался над тем, что делать с Бениксом. Нужна была «ответка» — просто так оставлять ход с комиссаром без последствий было нельзя.

Вечер принес с собой сильный снегопад. На улице уже окончательно стемнело, в салуне было битком. Люди пили, пытаясь заглушить разочарование и злость. Играли в карты, громко ругались. Но той лихорадочной энергии, что была днем, уже не было.

Я сидел в углу игорного зала, читая газеты, что доставили с последней почтой. В Вашингтоне готовятся к инаугурации нового президента — в Штатах в ноябре победил Уильям Мак-Кинли. Продолжаются расследования по делу коррупции в Tammany Hall — статьи разоблачала новые махинации с муниципальными контрактами. На второй полосе были международные новости. Про Россию ни слова, зато были детали конфликта между Османской империей и Грецией из-за Крита.

За соседним столиком уже шла игра. Играли втроем — Олаф, Картер и

Огилви. Старатель играл осторожно, больше для виду. Основная борьба шла между Картером и Комиссаром.

Сначала Огилви везло. Он выигрывал небольшие банки, усмехался. Пил виски стаканами. Его уверенность росла. Он начал шутить, рассказывать истории. Говорить громче. Картер сидел, молча, внимательно наблюдая. Джозайя, словно тень, менял стаканы. Один за другим.

Незаметно для Огилви, Картер начал использовать «особенную» колоду. Руки у него были удивительно ловкими. Словно он делал это всю жизнь.

Сначала он начал выигрывать чаще. Мелкие банки, потом покрупнее. То и дело слышалось «ол ин» — иду на все. Лицо Огилви стало менее расслабленным. Он начал играть агрессивнее. Тоже поднимать ставки. Глаза у него уже были остекленевшие, руки дрожали.

Комиссар начал проигрывать. Больше и больше. Сначала он играл серебряными и золотыми монетами, явно привезенными с собой. Потом наличными долларами, что достал из конверта. Очевидно это были деньги Гуггенхаймов. Но и они быстро закончилось. Лицо его потемнело. Он нервно потирал ладони.

— Ставки! — крикнул он, когда проиграл очередной крупный банк. — Больше нет наличных! Играем под запись!

Картер спокойно кивнул.

— Как хотите, господин Комиссар. Мы можем закончить.

— Нет! — он хлопнул по столу. — Играем дальше! Я напишу вексель.

Вот он. Перешел черту.

Картер незаметно кивнул мне. Джозайя принес чернильницу, бумагу. Огилви выписал первый вексель.

Ставки сделаны, пошла новая раздача. Картер поднимал и поднимал ставки. Олаф спасовал, вскрылись. Стрит-флэш против фул-хауса.

Комиссар застонал. Потом крикнул:

— Я отыграюсь! Сдавай

Он проигрывал, проигрывал и проигрывал. Огилви ругался, клялся, требовал пересдать, обвинял партнеров в своем невезении. Но он не мог остановиться. Азарт и виски завладели им полностью.

Игра длилась до глубокой ночи. К утру Комиссар Огилви проигрался в пух и прах. Он сидел, опустошенный, бледный, с трясущимися руками. Перед ним на столе лежала целая пачка подписанных им векселей. На общую сумму… тридцать с лишним тысяч долларов. По меркам многих здешних старателей — ерундовая сумма.

— Тридцать тысяч… — пробормотал он, не веря своим глазам. — Боже…

Картер аккуратно собрал векселя. Сложил их, отнес ко мне за столик. Я тут же, на глазах у Огилви выкупил их по номиналу за золото.

— Что ж, господин Комиссар, — сказал я. — Игра была… напряженной. Да, крупно вы проигрались. Как расчитываться собираетесь? Есть в Оттаве дом, еще какая недвижимость?

Огилви не ответил. Смотрел в одну точку.

— Джозайя, — позвал я. — Приготовьте горячий кофе для господина Комиссара. Кажется, нам надо приватно поговорить.

Я встал. Подошел к окну. За ним уже брезжил рассвет — снегопад закончился, над Доусоном всходило красное солнце.

Спустя час, слегка протрезвевший комиссар Огилви сидел в моем кабинете. Пил кофе. Его лицо было опухшим, глаза красными. Картер стоял рядом, молча.

Я сел за стол. Достал векселя. Положил их перед Огилви.

— Тридцать шесть тысяч долларов, господин Комиссар, — сказал я спокойно. — Большая сумма. Для любого. А для чиновника…

Огилви посмотрел на векселя, потом на меня. В его глазах читался страх.

— Я… я не могу… — пробормотал он. — У меня нет таких денег.

— Я знаю, — ответил я. — Но векселя подписаны вами при свидетелях. Это официальные бумаги. Вы обязаны их оплатить.

Я сделал паузу.

— А еще… — продолжил я, внимательно глядя на него, — … я могу показать их репортерам газет. Даже ехать никуда не надо — у нас в Доусоне живет Джек Чейни из Сан-Франциско Таймс. Представляете, какой будет скандал? Комиссар территории Юкон, проигравшийся в салуне на краю земли… Да еще и… выписавший векселя старателю, на прииске которого он только что закрыл добычу. Сомнительная история, не правда ли?

Лицо Огилви пошло пятнами. Пот выступил на лбу.

— Вы… вы шантажируете меня, мэр? — прошипел он.

— Я предлагаю вам выбор, господин Комиссар, — ответил я. — Выбор между вашей репутацией… и вашими долгами. Вы либо оплачиваете эти векселя… либо…

Я не договорил. Позволил ему додумать.

— Я не могу отменить приказ, — пробормотал он. — Он… он уже подписан.

— Можете, — сказал я. — Новый приказ. Сначала закрыли, нарушения мы устранили — кстати, вы же можете принимать присяги у старателей?

Дождавшись кивка комиссара я продолжил:

— Новый приказ о возобновлении работ.

Огилви сидел, раздавленный. Шантаж. Позор. Тюрьма. Выбор был очевиден.

— Хорошо… — пробормотал он наконец. — Я… я отменю приказ.

— Немедленно, — сказал я. — Сейчас же. В моем кабинете. Напишите новый приказ. И подпишите. Я соберу старателей — объявите им.

Он взял лист бумаги, перо. Руки его дрожали. Написал несколько строк. Подпись. Достал из кармана коробку с печатью. Подул на нее, приложил.

Я взял документ. Прочитал. «В связи с проведенной проверкой и принятыми мерами по устранению…» Бла-бла-бла. Главное — приказ о возобновлении работ на прииске Эльдорадо.

Я улыбнулся.

— Отлично, господин Комиссар. Вот и договорились. А теперь… — я взял векселя, разделил пачку пополам. Одну половину подвинул к Огилви, вторую убрал в ящик стола — Это наша гарантия, что вы не передумаете. В следующий ваш визит, скажем — я поднял глаза к потолку — Через полгода, получите вторую часть.

Он кивнул, молча. Собрал бумаги, поднялся. Взгляд его был полным облегчения и… чего-то еще. Страха? Уважения?

Явно думал что-то сказать, но потом просто махнул рукой, вышел из кабинета. Я остался один. Победа. Временная, но победа.

— Собирайте старателей — я повернулся к Картеру, который все также маячил в углу кабина — Пусть объявит о возобновлении работ. И убирается сразу из города. И спасибо за работу. Надеюсь, вознаграждение оказалось достаточным?

— О! Более чем. Но что будем делать с Гуггенхаймами?

Я внимательно посмотрел на Картера, потом тихо произнес:

— Ночью подожжешь их дом.

НЕ ЗАБУДЬТЕ ПОСТАВИТЬ 3 ТОМ В БИБЛИОТЕКИ! СВЕЖАЯ ПРОДА УЖЕ СКОРО…