Меткий стрелок. Том II

Глава 8

Разговор с представителями канадской властью дал большую пищу для размышлений. Пока ели стейк, Макдонелл, а потом и Фицджеральд много чего порассказали. Они дали понять: в Юконе всё очень не просто, и у местного золота, помимо блеска, есть ещё и бумажная тень — целая кипа формальностей.

Во-первых, как только ты нашёл золото — ставь столб в середине участка с вырезанным именем, фамилией, еще четыре по краям площадки и иди регистрировать клейм, т.е. заявку. На что можно заявляться? Только на стандартный участок — 500 футов в длину и 200 в ширину вдоль русла ручья. Это примерно, двести шагов на восемьдесят. И за него надо платить: 15 канадских долларов — государственная пошлина. Регистрацией заведует горный регистратор или его доверенный помощник. Они сидят в специальной конторе с журналом и печатью. Конторы есть в Форти Майл и Форт-Релайанс. И без этой записи и квитка об оплате пошлины — ты просто посторонний. Нашёл золото? Молодец. А теперь докажи, что оно твоё.

Второе — ты должен быть британским подданным. Сюрприз, правда? Таковы требования канадского Закона о добыче золота. Но есть лазейка. Если ты американец, как большинство здесь, тебе придётся присягнуть на верность королеве Виктории, и только тогда тебе выдадут временные права на добычу. Канадцы не терпят самоуправства, особенно когда пахнет золотом и налогами.

Дальше начинается самое интересное. Вокруг любого удачного клейма — особенно если кто-то прокричал «Золото!» — собирается толпа. Через неделю у ручья уже стоят десятки палаток, костры, лавки, сапожники, карточные шулеры. Так появляются неинкорпорированные поселения. Это значит, что официального статуса у такого поселения нет, оно не имеет местного самоуправления в юридическом смысле, но его признают власти территории Юкон, под управлением так называемого Юконского комиссара. Он в свою очередь подчиняется Министерству внутренних дел Канады в Оттаве. Он же занимается межеванием, и утверждением карт, и распределением земли.

Хочешь зарегистрировать поселок и перестать быть неинкорпорированным поселением? Посылай заявку в Управление земельных прав. Тоже в Оттаве. Там чиновники посоветуются с комиссаром, посмотрят карту, скажут за сколько можно арендовать или выкупить участок земли.

Что касается управления неинкорпорированными поселками — формально ими управлял назначенный констебль из Северо-Западной конной полиции. Он следит за порядком, налогами и лицензиями. Но по факту, старатели просто устраивают местные собрания, выбирают кого-то вроде старосты. Этого человека утверждает юконский комиссар и дальше вперед, управлять поселком. Если поселок разросся, то деваться некуда — все-равно пришлют констебля.

Так я и понял: кто хочет разбогатеть в Юконе — должен сначала разобраться с британским правом, клеймами, подданством и чиновниками, а уже потом — махать лопатой. Потому что без печати и записи в книге — вся твоя золотая лихорадка может закончиться чужими сапогами у костра и словами: «Проходи, дружище, этот участок уже занят».

Переварив новости и даже «переспав» с ними, на следующее утро я позвал староверов и банноков на палубу Девы. Все выстроились чуть ли не в линию, настороженно глядя на меня. Лица у староверов были особенно серьезными.

— Джентльмены! — начал я по-английски, говоря достаточно громко, чтобы все слышали. — Как вы знаете, мы прибыли на территорию Канады. Здесь свои законы и свои порядки. Чтобы иметь право работать здесь, добывать золото, заявлять участки, а в перспективе и строить поселок, мы все должны принести присягу на верность Королеве Виктории и законам Канады.

Я объяснил, что это формальность для американцев, временное разрешение. Но все равно присяга.

Староверы зашумели. Несколько человек, во главе с Кузьмой и еще одним пожилым, седобородым мужиком, выступили вперед.

— Мистер Итон, — обратился ко мне старик, его голос был глубок и силен, несмотря на возраст. А английский вполне четкий, понятный. Кажется, я слышал, как староверы его звали Иваном Степановичем — Мы люди простые, от мира отшедшие. Мы присягаем только Богу. А Царю земному… то дело грешное.

— Истинно так! — загудели остальные. — Не по Библии это! Нельзя клясться!

Пожилой старовер, очевидно, их духовный лидер или знаток Писания, продолжил, цитируя:

— В Книге пророка Исаии сказано: «…кто клянется на земле, будет клясться Богом истины». Но пророк Исаия также говорил: «…не должен человек клясться ни небом, ни землею, ни головою своею, потому что они не принадлежат ему: их Творец и Хозяин — Бог единый». Так учили отцы наши, так и мы живем. Присягать на земле… чужому Царю, а уже тем более бабе… грех это.

Он смотрел одновременно на меня с сомнением и упрямством в глазах. Остальные староверы кивали, соглашаясь. Я понимал их опасения. Для них присяга — это не просто слова. Это обет перед Богом. А присягать земной власти, да еще и чужой… И тем более, если это, по их толкованию Писания, прямо запрещено.

Я взял паузу. Мне нужно было найти правильные слова. Давить на них силой или приказами было бы глупо. Это староверы, они скорее умрут, чем отступят от своей веры — вся их жизнь тому прямое подтверждение. Но я не мог отказаться от присяги. Это похоронило бы все мои планы. Которые и так трещали по швам — об уплате ввозной пошлины с канадскими властями пришлось договариваться в натуральной форме. Благо Макдонелл сам приторговывал в поселке и пошел мне навстречу. Придется отдать сразу шесть бочек с виски, чтобы расплатиться. Я уже начал даже подумывать об организации в будущем Доусоне промысла по самогоноварению. Заварить брагу на местных ягодах — не такая уж трудная задача. Да и змеевик поселковый кузнец в Форти Майл мне сделает мигом. Единственное, что меня морально останавливало, больше бухла — больше разборок среди старателей. Стрельбы и прочей поножовщины. Оно мне надо?

— Я понимаю вас, отцы, — начал я спокойным, размеренным голосом. — Я знаю о ваших правилах, о вашей, нашей — я специально выделил последнее слово — вере. Уважаю ее. Но послушайте меня внимательно. Что именно запрещает пророк Исаия? Клясться «небом», «землею», «головою своею». Почему? Потому что они — творения Божьи, и не принадлежат человеку. Правильно?

Старик кивнул, как и Кузьма.

— Правильно, мистер Итон. Только Богу можно присягать, ибо Ему все принадлежит.

— Вот именно! — воскликнул я. — А теперь подумайте вот о чем. Присяга, которую мы принесем… Она на верность Королеве. Земной правительнице. И законам Канады. Это не присяга небу. Не присяга земле. Не присяга вашей голове или чьей-то еще. В тексте присяги нет слов про небо, про землю. Нет клятвы Божьим творением. Это клятва… правилам, установленным людьми на этой земле.

Я сделал шаг вперед, понизил голос.

— Вы присягаете не Богу Королевы Виктории. Вы присягаете власти, которая здесь поставлена, чтобы был порядок, чтобы не было разбоя, чтобы каждый, кто найдет золото, мог его взять по справедливости, а не чтобы его отняли бандиты. Это присяга земному порядку. А не Небесному Царю. Разве поддержание порядка на земле — это грех? Разве это против воли Божьей, чтобы люди жили по правде и закону? Как говорил Христос? Отдай Кесарю кесарево, а Божие Богу. Разве не так? Вот вы и отдадите кесарево!

Не думал, что придется вступать в теологические споры здесь, на краю Земли, но вроде бы не оплошал.

Я видел, как лица староверов отражают внутреннюю борьбу. Их упрямство столкнулось с моими аргументами, которые не противоречили их буквальному толкованию Писания. Я не просил их присягать *Богом* истины (что Исаия вроде как допускает, но они это, видимо, интерпретируют как присягу *Ему*), а всего лишь земной власти. И главное — не присягать тем вещам, которые Исаия прямо запрещает.

Я повернулся к баннокам, рядом с которым стоял Артур, подмигнул им. Корбетт сообразил первым.

— Раз все по Библии, то я согласен присягнуть.

Банноки тоже дружно кивнули. Группа поддержки сработала как надо.

Кузьма почесал в затылке. Старик-старовер закрыл глаза, о чем-то тихо молясь. Затем открыл их.

— Тяжелое слово ты сказал, мистер Итон. Но… по слову пророка… если нет в присяге клятвы небом, землей… может, и нет прямого запрета… Это ведь не вера наша. Это… бумага.

— Это договор, — подхватил я. — Договор с этой землей и ее правилами. Чтобы мы могли на ней работать. Чтобы наш будущий поселок жил по закону. Чтобы вас здесь уважали и не обижали.

Они снова зашумели, но уже не так возмущенно, а более задумчиво. Посовещались между собой, переговариваясь на своем гортанном наречии. Наконец, Иван Степанович снова повернулся ко мне.

— Хорошо, Итон Евгеньевич. Слово твое услышали. Если так… если нет в присяге клятвы творением Божьим… Мы готовы. Ради дела. Ради порядка. Но пусть будет просто присяга. Без всякого лишнего.

— Идет! — я облегченно выдохнул. — Завтра утром сержант Фицджеральд примет у нас присягу. Подготовимся.

Утром следующего дня сержант Фицджеральд прибыл на борт «Северной Девы». Церемония была короткой и немногословной. Мы собрались на палубе. Солнце только поднималось над лесом, окрашивая небо в нежные тона. Было свежо и тихо.

Сержант, стоя прямо, с бесстрастным лицом зачитал текст присяги. Простую формулу верности Короне и законам. Я, Артур, Кузьма, староверы, Сокол, Медведь, Ноко — все по очереди повторяли слова за сержантом, поднимая правую руку. Некоторые делали это с явным смущением, особенно староверы. Но они держались, верные своему слову. Банноки повторяли слова с непривычным акцентом, но старательно. Артур бормотал что-то под нос, видимо, все еще не до конца понимая серьезность момента. Вообще, он у нас несовершеннолетний и точно не должен присягать. Но никаких документов у него с собой нет (как и большинства тут), выглядит вполне взросло. Я решил, пусть присягает, нечего откалываться от коллектива.

Я чувствовал, что вся эта процедура что-то во мне меняет. Теперь я человеком, взявшим на себя обязательства перед Британской Короной и законами Канады. Это придавало моим действиям определенный вес. И определенную ответственность. Теперь я был официально «на крючке».

После присяги сержант записал имена всех присутствующих в толстую тетрадь, пожал руку мне и Кузьме как представителю группы.

— Что ж, мистер Уайт. Теперь вы и ваши люди — подданные Ее Величества. Временные, но… имеющие права. Не нарушайте законы, и у нас не будет проблем.

Его тон был вежливым, но предупреждение — предельно ясным. Власть на Юконе не шутила.

Вечером того же дня, как и было условлено, я, Финнеган и Артур отправились в «Фортуну». Моих новых русских работников я тащить с собой в вертеп опасался. Им и так присяга нелегко далась.

Макдонелл и Фицджеральд уже сидели за тем же столом. Зал салуна был полон народу, играло расстроенное пианино, доносились голоса, смех. Но атмосфера была, как я уже отметил, более культурной, чем в Сёркл-Сити. Чувствовалось, что в поселке есть власть. Что удивило — танцующие друг с другом мужчины. Но потом сообразил. Женщин на Севере мало, а в поселки и вовсе кот наплакал. Вот и выходят из положения. Один из мужчин вяжет на руку платок, изображая женщину, другой его обхватывает и начинаются танцы. Развлечение нехитрое и вовсе не предосудительное.

— Мистер Уайт! — Макдонелл поприветствовал меня, вставая. — Рад видеть, что вы человек слова. И с присягой уладили, слыхал. Ваши люди… э-э… своеобразны, но впечатляют. Особенно эти… индейцы.

— Банноки, сэр, — ответил я. — Надеюсь найдут общий язык с местными краснокожими.

— А вы умны, мистер Итон! — сделал мне комплимент Фицджеральд —

Работники-староверы — народ надежный и трудолюбивый. Непьющий.

«Почти» — чуть не ляпнул я, вспоминая Кузьму. Представил капитана и Артура, подозвал офицанта. Мы заказали все то же самое, что и канадцы, только без спиртного для Корбетта.

Вечер удался. Виски, что я привез с собой в бутылках, действительно произвело фурор. Сначала мы угостили Макдонелла и Фицджеральда. Они смаковали бурбон, причмокивая.

— Боже правый! — Макдонелл выдохнул. — Мистер Уайт! Это… это нектар! Ничего подобного я здесь не пил! Даже в Оттаве такого не сыщешь!

Фицджеральд молча кивнул, глаза его светились от удовольствия.

Постепенно вокруг нашего стола начали собираться другие посетители салуна — старатели, местные дельцы. Я не жадничал, заказывал выпивку для всех, кто подходил. Народ быстро проникся симпатией. Итон Уайт из Портленда, владелец шхуны, который угощает лучшим виски и не жмется — такая репутация на Фронтире распространяется мгновенно.

В разгар веселья, когда Макдонелл уже заметно захмелел, я осторожно напомнил ему о нашем утреннем разговоре.

— Мистер Макдонелл, мы договаривались о… документах? Насчет поселка? И старосты?

Регистратор, который только что громко рассказывал какую-то байку, повернулся ко мне. Его глаза были затуманены виски, но мысль, кажется, он уловил.

— А! Да-да! Поселок! Староста! Итон Уайт — наш староста! Я так и запишу! — он хлопнул себя по карману, где лежал блокнот. — Завтра же! Прямо с утра! Внесу тебя в список! Хотя подожди… А какого поселка⁇

— На слиянии Юкона и Клондайка. Я слышал, что там работал геолог Джордж Доусон. Можно назвать по его фамилии. Как идея?

— Отличная! — Макдонелл хлопнул меня по плечу — Как только Комиссар прибудет, я ему лично доложу, подпишу документы… Или отправлю их в Форт-Релайанс! Нет, лучше сам! Я скажу, что ты самый подходящий человек! Серьезный! Деньги вкладываешь! Привез отличный виски.

Фицджеральд, более трезвый, чем Макдонелл, тихо кашлянул.

— Александр, не горячись. Заявление нужно оформить. Официально.

— Оформлю! Все оформлю! — махнул рукой Макдонелл. — Завтра! Завтра с утра! А сейчас… еще виски! Итон! У тебя ведь еще есть?

Я улыбнулся. Конечно, есть. В тот вечер я, по сути, купил себе должность старосты и первоначальное одобрение планов на поселок не за двести пятьдесят долларов, а за несколько бутылок хорошего бурбона и гостеприимство. Удивительно, как иногда простота и личное общение решают вопросы лучше всяких денег.

В конце вечера, когда салун опустел, а Макдонелл и Фицджеральд еле держались на ногах, я помог им добраться до их домов. Оба благодарили меня, клялись в дружбе и обещали решить все вопросы с бумагами.

— Спасибо, Итон! — пробормотал Макдонелл, прислонившись к стене и пытаясь раскурить трубку. Его я «доставлял» последним — Настоящий… джентльмен! Я для тебя все сделаю. Тут, в Оттаве… У меня связи!

Ну вот. Пошли пьяные обещания. Пора сворачиваться. Я постучал в дверь двухэтажного дома, открыла девушка в чепце, укутанная в шаль.

— Папа⁈ Ты опять напился!

— Итон Уайт — я приподнял шляпу — Доставил мистера Макдонелла в полной целостности и сохранности.

Девушка поморщилась от перегара, что шел от отца, подхватила его под руку.

— Я Оливия Макдонелл. Спасибо, что не бросили папу. Зимой я сама ходила к салуну, все боялась, что он упадет в сугроб и замерзнет…

Я попытался рассмотреть лицо Оливии, но вокруг было темно, а девушка очень быстро и профессионально затолкала отца в дом и все, что удалось увидеть — стройную фигуру и толстую косу под чепцом.

— Доброй ночи, мистер Уайт — дверь хлопнула и я остался один на улице. Теперь главное, самому где-нибудь не свалиться. Ибо принял на грудь я тоже прилично, а спящий в кустах судовладелец совсем не комильфо.