Меткий стрелок. Том II

Глава 14

Ночью меня разбудил зов природы. Туалеты мы сколотили первым делом, сразу, как начали строить дома на главной улице. Так что нужно было встать, одеться и двигать во двор.

Холодный воздух Аляски тут же наполнил легкие. Звезды горели ярко, луна освещала окрестности. Было тихо. Слишком тихо. Только плеск воды в реке, да скрип дерева под ногами.

Я вышел из салуна, накинул на себя теплую куртку. На поясе, как всегда, Кольт. Это стало привычкой — пояс с оружием всегда со мной. Даже когда иду в туалет. Вайоминг и Джексон Хоул меня многое чему научил.

Лунный свет падал на 'туалет типа сорти’р, отбрасывая зыбкие тени.

И тут я услышал. Шорох. Где-то совсем рядом.

Я замер. Рука инстинктивно легла на рукоять револьвера. Индейцы?

Шорох повторился. Ближе. За складом с бревнами. Я почувствовал… запах. Сильный, кислый.

Медленно, стараясь не шуметь, я обошел сложенные бревна. Выглянул из-за угла.

И нос к носу столкнулся с ним.

Огромный, бурый. Гризли. Он стоял косматый, с маленькими, злыми глазками и широко раздувающимися ноздрями. Медведь был всего в паре шагов от меня. Запах протухшей рыбы шел от его морды — видимо, он что-то нашел у наших временных складов или у реки.

Секунда. Может, меньше. Мы смотрели друг на друга. Шерсть на его загривке встала дыбом. Низкое, гортанное рычание вырвалось из его пасти.

И тут же гризли бросился на меня. Неуклюже, но с невероятной скоростью и массой. Я даже не успел осознать страх. Только инстинкт. Выхватить Кольт!

Бах! Бах! Бах!

Выстрелы прозвучали оглушительно в ночной тишине. Я целился ему в глаз. Левый. Три выстрела, почти в упор.

Я видел, как пули попадают. Кровь брызнула, глаз лопнул, медведь оглушительно взревел. Но он не остановился. Он ударил меня всем телом, сбил с ног. Я упал на спину, больно ударился затылком. Тяжелая, мохнатая туша навалилась сверху. Ощущение веса, шерсти, горячего, вонючего дыхания…

Медведь издал последний, хриплый рык. Тело его обмякло. Оно лежало на мне, придавливая к земле. Я еле мог дышать — такой вес был у «Мишки».

Грохот выстрелов разбудил весь поселок. Загорелись огни в построенных домах, в салуне. Люди с криками высыпали наружу.

— Итон! Мистер Итон! — Я услышал голос Кузьмы. — Что это было⁈

— Здесь! — выдавил я, пытаясь высунуть голову из-под медвежьей туши. — Я под ним!

Через мгновение они были рядом. Староверы, Артур. С ружьями, факелами.

Их лица… Я видел их лица — пораженные, испуганные, потом изумленные. Староверы ахнули, закрестились. Артур закричал, бросился ко мне.

— Дядя Итон! Ты жив⁈

— Жив… — прохрипел я. — Уберите его… Тяжелый, черт…

Кузьма, этот гигант, первым бросился к медведю. За ним остальные староверы, здоровенные мужики. Они ухватились за лапы, за шерсть, за все, что можно было ухватить, и, кряхтя и поднатужившись, начали оттаскивать тушу.

Вес постепенно сошел с меня. Я почувствовал холод земли. Попытался встать. Ноги дрожали, как осенние листья на ветру. Руки… руки тряслись так, что я едва держал Кольт, который так и остался в моей руке. С трудом сел, убрал его в кобуру.

Кузьма и остальные оттащили медведя еще на пару метров. Кровь так и лилась из его головы… Зрелище было не для слабонервных.

Артур помог мне подняться, восторженно крикнул:

— Дядя Итон! Ты… ты убил его! Один! Это же гризли! Царь леса!

Я посмотрел на медведя, потом на свой Кольт в кабуре. Четыре выстрелов. Все в голову. Я попал. Попал, черт возьми! Несмотря на страх, на темноту, на то, что он бросился на меня.

— Запомни, Артур, — пробормотал я, чувствуя, как ноги подкашиваются. — Надо носить с собой Кольт… Всегда. Даже в сортир…

Ощущение пережитого накатило. Я глубоко вдохнул, пытаясь унять дрожь в руках. Вроде помогло.

— Где караульные? — спросил я жестко. — Почему медведь пробрался так близко⁈

К нам подошли двое староверов, которые стояли в ночном карауле. Бледные, испуганные.

— Не видели, мистер Уайт! — залепетал один из них. — Темно было… И тихо. Он как-то незаметно подкрался, вдоль берега, там где тень.

— Незаметно⁈ — Я с трудом сдерживал гнев. — Такой зверь — и незаметно⁈ Чем вы там занимались⁈

— Он… он, наверное, на запах рыбы пришел, — пробормотал Кузьма. — Мы тут сегодня партию лосося не успели засолить… Вывалили рядом с временным складом… Думали, до утра дотерпит…

Вот так. Протухшая рыба. Простая халатность. Едва не стоила мне жизни.

— Убрать рыбу немедленно! — рявкнул я. — Закопать! Подальше от лагеря! И чтоб больше ни одной головы, ни одной кости не валялось! Все — в реку или в землю! Ясно⁈

— Ясно, мистер Уайт! — староверы бросились исполнять приказ.

Я подошел к медвежьей туше. Огромный. Мощный. Мертвый. Моя победа. Победа жизни над дикой силой Севера. Сколько их еще будет?

Утром все в поселке обсуждали только одно — медведя. Я проснулся рано, несмотря на пережитое. Руки все еще немного дрожали, но голова была ясной. Вышел наружу. У медвежьей туши уже собрались староверы. Кузьма, староста Иван, еще несколько мужиков. Они деловито готовились к разделке.

— Как спалось, Итон Евгеньевич? — спросил Кузьма.

— Бывало и лучше, — ответил я, подходя к ним. — Что думаете делать? Мясо? Шкура?

— Мясо жесткое будет, — сказал староста Иван. — Но сало… Сало хорошее. И шкура отличная.

— А у нас есть чучельник, — с гордостью добавил Кузьма. — Ефим! Знает, как шкуры выделывать, чучела делать.

Из толпы вышел невысокий, коренастый мужик с хитрыми глазами. Он скромно поклонился.

— Сделаю все как надо, мистер Итон.

— Отлично, Ефим, — кивнул я. И тут мне в голову пришла идея. — А давайте сделаем чучело из головы. Повесим в салуне. Назвали же его «Северный Мамонт». Пусть и медведь будет!

Староверы загудели одобрительно. Идея всем понравилась.

Началась работа. Дело было грязным, но староверы справлялись умело, без лишней суеты. Скоро в воздухе запахло кровью и звериной шкурой.

Пока разделка шла полным ходом, староста Иван подошел ко мне.

— Итон Евгеньевич, — сказал он, понизив голос. — Мы тут посоветовались, мужики. С Кузьмой. С Ефимом. Мы тебе благодарны. И мы хотим…

Он замялся.

— Чего хотите, отче? Говори прямо.

— Хотим мы здесь осесть. Совсем. Привезти семьи. Построить свои дома. И… церковь свою поставить. Молельный дом. По нашей вере.

Я посмотрел на него. На его седую бороду, на его лицо, изрезанное морщинами, но спокойное и решительное. Староверы… Они увидели здесь свой шанс. Свое место. Только понимают ли они, какой ад тут начнется через несколько месяцев? Да сюда съедутся все авантюристы Северной Америки!

— Церковь? — повторил я. — Здесь?

— Да, Итон Евгеньевич. Без молельного дома нам никак. Душа без церкви, что тело без головы.

Я задумался. Староверы — отличные работники. Надежные. Верные. Если они привезут сюда семьи — это будет ядро будущего города. Это будет стабильность. А их церковь… Какая мне разница? Пусть молятся, как хотят. Главное, чтобы мирно жили и не мешали другим. Да и для общего порядка это хорошо — набожные люди реже нарушают закон.

— Хорошо, отче, — сказал я, приняв решение. — Ставьте свою церковь. Я выделю вам землю. Вот здесь, — я махнул рукой в сторону небольшого холма, чуть в стороне от центральной улицы. — Тихое место, на возвышении. Отличное место для молельного дома.

Лицо старосты просияло.

— Благодарю тебя, Итон Евгеньевич! От всего сердца! Мы тебя никогда не забудем.

Новость быстро разнеслась по поселку. Староверы были в восторге. Теперь у них здесь будет свой уголок, своя новая община, своя церковь.

Разделка медведя заняла большую часть дня. Ефим, чучельник, действительно оказался мастером. Он аккуратно отделил голову, принялся снимать шкуру, объясняя, как правильно солить ее, чтобы не сгнила. Я стоял рядом, слушал. Всегда полезно узнать что-то новое. Медвежье мясо, как и предполагал Иван, было жестким, но сало — отличным. Часть решили вытопить на жир, часть — засолить. Зимой все пригодится.

Закончив с медведем, я отправился осматривать стройку. Салун был почти готов — плотники доделывали двери и барную стойку. Рядом, на расчищенных участках, староверы начали ставить еще несколько срубов — поменьше, попроще. Жилые дома для старателей и для тех, кто будет работать в салуне и на складах. Город постепенно увеличивался.

Днем, когда мы обедали (снова рыба, но теперь с копченым медвежьим салом — неожиданно вкусно), с реки раздался гудок. Не гудок нашей «Девы». Другой. Низкий, мощный.

Я вышел из салуна, пошелк берегу. По Юкону, вверх по течению, шел большой пароход. Двухпалубный, с высокой трубой, из которой валил черный дым. Он выглядел солидно, мощно.

— Торговая компания! — воскликнул кто-то из староверов.

Действительно. На борту, на надстройке, виднелась вывеска. Я узнал эмблему «Alaska Commercial Company». Первый большой пароход в этом сезоне, после вскрытия реки. Идет из редута Святого Михаила.

Народ на берегу оживился. Сёркл-Сити, Форти-Майл — вот куда обычно шли такие пароходы. Но, видимо, слухи о начале строительства поселка здесь, на слиянии Юкона и Клондайка, уже дошли до речных портов. Или «ACC» просто шли вверх по Юкону, а мы оказались по пути.

Пароход медленно подошел к нашему причалу. Спустили трап. С борта сходили люди. Не только моряки и грузчики. Коммерсанты в городской одежде, с чемоданами. И… несколько человек, одетых по-старательски, с мешками и инвентарем. Первые ласточки. Или первые хищники.

Представитель торговой компании, толстый, краснолицый мужчина в фетровой шляпе, сразу подошел ко мне.

— Мистер Уайт? — спросил он. — Я слышал, это вы тут староста? Меня зовут Генри Коллинз, я агент Аляскинской Коммерческой Компании. Прибыл с первой партией товаров в ваш… будущий поселок. Где мы можем расположиться?

— Итон Уайт. — Я протянул ему руку. — Рад видеть. Привезли товар? Какой?

— Все, что может понадобиться на Севере, мистер Уайт! И даже больше! Мука, сахар, кофе, чай, консервы, инструмент, одежда, оружие, порох, патроны… — он говорил, захлебываясь от возбуждения. — Готовы торговать! У вас есть золото?

Я улыбнулся. Золото у меня было.

— Есть золото, мистер Коллинз. Будем торговать.

Первым делом скобяные изделия — крепежи, гвозди… Стройка пожирала их с большой скоростью. Потом патроны, порох… Мысли у меня начали разбегаться в разные стороны. Заказал ли я Калебу стекло? Вроде бы да. Динамит так точно.

— Мы привезли капусту и фруктовые соки. И даже еловое пиво с сахаром. Первое дело, мистер Уайт, от цинги.

Да… Эта болезнь — бич Севера. Беру.

— А еще ананасы в сиропе! Персики! Горошек, кукуруза! Все есть! И… — он понизил голос, — … есть кое-что, что здесь очень пригодится. Швейная машинка. С ножным приводом. Новая, от Зингера. Позволит шить и чинить одежду быстро и качественно. Большая редкость на Севере, да и вообще в Штатах.

Швейная машинка… Практичная вещь. Моряки и староверы постоянно рвали одежду, чинить ее вручную долго и некачественно. Одежда — это тепло. Тепло — это жизнь. И ее ремонт — это тоже жизнь. Значит, мне нужна ткань. И иглы.

— Заинтересован, — кивнул я. — Сколько хотите за порох, консервы, ткани и машинку?

Начался торг. Коллинз заламывал цены — Северо, как всегда, брал свою долю. Но у меня было золото. И я знал, что эти товары мне нужны. Я не жадничал, но и глупо тратиться не собирался. В итоге мы договорились. Я отсыпал ему часть золота из своего мешочка, Коллинз взвесил золото на своих маленьких весах, с удовлетворением кивнул.

Тем временем с парохода сошли и другие путешественники. Несколько человек с чемоданами и сумками — видимо, агенты других компаний или просто деловые люди. И три старателя с мешками, кирками… Они выглядели потертыми, но уверенными. Видно было, что на Севере они не новички.

И сразу направились к салуну. Первые посетители. Первые клиенты моего будущего бизнеса.

Я закончил с Коллинзом, отдал распоряжения староверам — разгрузить товар, перенести на склад. Потом направился к салуну. Нужно было познакомиться с гостями.

В салуне пахло свежим деревом, опилками и… чем-то еще. Ага. Это свежий запах потных мужиков. Три старателя сидели за одним из столиков, осматриваясь. Они уже заказали виски у Джозайи, который взял на себя роль бармена.

Я подошел к ним.

— Добро пожаловать в Доусон, джентльмены. Меня зовут Итон Уайт. Я здесь староста. И владелец этого заведения.

Они подняли головы. Один из них был просто гигант. Ростом под два метра, широкий в плечах, с огромными ручищами, покрытыми рыжими волосами. Лицо его было обветренным, с глубокими морщинами вокруг глаз, нос — крупным, картошкой. Светлые, почти выцветшие усы. Он выглядел как оживший викинг. Второй — пониже, смуглый, с черными, как смоль, волосами и быстрыми глазами. Третий — молодой, тощий, нервный. Прямо на шарнирах паренек. У всех троих Кольты на поясе. И вот что мне делать? Я решил, что буду отбирать оружие на входе. Надо заказать столярам запирающиеся ящички с бирками. Мне тут перестрелки совершенно не нужны. Я в своей жизни уже настрелялся.

— Привет, — пробасил гигант. Голос у него был такой же громовой, как и фигура. — Я Олаф Андерсен. Из Сёркла. Эти вот… мои напарники. Дейв и Кроули. Пришли посмотреть, что за город тут строится, поискать золотишко в окрестностях.

Олаф Андерсен. Норвежец. Прямо натуральный викинг. От него веяло силой и какой-то первобытной энергией.

— Сёркл… — кивнул я. — Мы там недавно были.

— Знаю, — усмехнулся Олаф. — Вы там немного шороху навели, говорят. Шляпы снимали с джентльменов…

Мой поход в Сёркл-Сити и мой «фокус» с Кармаком уже стали легендой. Отлично. Репутация работает на меня.

Олаф хлопнул своей огромной лапой по столу, отчего стаканы подпрыгнули.

— Ну что, староста! Твой салун… Бивни забавные, но кабак пока пустой. Виски у тебя есть? Только не та дрянь, что в Сёркле бодяжат.

— Есть, — ответил я спокойно. — Лучший бурбон из Кентукки. Но правила у меня здесь простые. Без драк. Без пальбы в салуне. Кто не соблюдает — вылетает. Быстро и навсегда.

Олаф расхохотался.

— Правила! На Севере! Ну-ну! Посмотрим, староста, как ты свои правила устанавливать будешь! А пока… Виски! Эй, негр!! Наливай. Да побольше!

Джозайя, немного испуганный размерами норвежца, поспешил к посетителям. Олаф залпом выпил первую порцию, крякнул.

— Хорош! Вот это по-нашему!

Через час Олаф был уже пьяным. Он громко смеялся, рассказывал какие-то байки про Сёркл и Юкон, хлопал по плечам своих напарников. Дэйв потребовал открыть игорный зал, где он подсмотрел наличие рулетки. Но у меня банально не было крупье. Я отказал.

И тут Олаф начал буянить. Опрокинул стакан, принялся стучать кулаком по столу. Друзья присоединились к нему.

— Казино!

— Даешь, казино! — кричали старатели.

На пол полетели стулья.

— Эй, староста! — заревел Олаф, обращаясь ко мне. — Где девки⁈ Где музыка⁈ Что за скучный у тебя салун!

Я подошел к его столику. Джозайя спрятался за стойку. Со второго этажа выглянул Артур. В руках у него был Шарпс.

— Олаф, — сказал я твердо. — Я предупреждал. Без буйства.

— А это я буяню⁈ — Олаф встал, возвышаясь надо мной, как гора. Глаза у него были пьяными, стеклянными. — Я просто веселюсь! Или ты не любишь веселье, староста?

Его напарники напряглись, положили руки на рукояти револьверов. Ну сейчас что-то произойдет!