Меткий стрелок. Том II

Глава 15

От Олафа разило виски, потом и какой-то немыслимой звериной силой. Он возвышался надо мной, как скала, пьяный, задиристый, и в глазах его плясали чертики. Дэйв и Кроули, его напарники, стояли рядом, руки на рукоятках револьверов, готовые к любому повороту. Ситуация стремительно катилась к чертям. В салуне, что еще толком не был построен, который должен был стать оплотом порядка и моего влияния, разгорался скандал. А ведь я едва справился с медведями и бандитами. Вернул себе надежду, увидев пароход с первыми посетителями. И вот — здрасьте, приехали.

— Олаф, — повторил я, стараясь сохранить голос ровным, без вызова, но и без слабости. — Я сказал — без буйства.

— А я сказал — не буяню! — взревел он в ответ, и его голос разнесся по еще не оштукатуренному залу, отражаясь от бревенчатых стен. — Требую веселья! Где девки, говорю⁈ Где музыка⁈ Почему не работает рулетка⁈ Это что за кабак⁈ Дерьмо, а не салун!

Он снова ударил кулаком по столу. Его напарники ухмыльнулись. Они явно наслаждались спектаклем.

Ситуация требовала демонстрации. Быстрой, решительной, но не смертельной. Я не хотел убивать первого же посетителя своего салуна. Это плохая примета. К тому же, эти парни — первые старатели, пришедшие сюда специально. Они могут проложить дорогу и другим. И пусть Олаф пьян и нагл, он кажется не злым по сути, просто грубым и привыкшим к вседозволенности Сёркл-Сити.

Шляпы на нем не было, сбивать нечего. Ну что же… Цель должна быть другой. Неопасной для жизни, но зрелищной.

Я сделал едва заметное движение. Кольт и Ле Ма. Моментальное, почти инстинктивное движение. Выхватил их из кобур. Все заняло меньше секунды. Ле Ма, тяжелый, вздернул вверх, его огромное дуло нацелилось прямо в пьяное, ухмыляющееся лицо Олафа. Из Кольта я начал стрелять в сторону. Бам, бам. Погасла первая свеча на соседнем столе, вторая… Привычное упражнение, которое осложнялось тем, что целиться пришлось периферическим зрением, следя за старателями. Они тоже вытащили Кольты, но не стреляли.

Все замерли. Наступила абсолютная тишина. Только звон в ушах после выстрелов, да запах пороха. Ле Ма все еще был направлен в лицо Олафу, Кольт в другой руке слегка дымился.

Олаф стоял, как вкопанный. Пьяная ухмылка сползла с его лица. Глаза прояснились. Он смотрел на меня, потом на Ле Ма, потом на погасшие свечи. Дэйв и Кроули тоже замерли, уставив на меня револьверы.

Я осторожно кивнул в сторону лестницы, где Артур целился в старателей из Шарпса. Потом в сторону входа в салун. Там в здание уже вбегали староверы с топорами и ружьями. Кто что успел схватить.

— Ладно, староста, — наконец, пробасил Олаф. В голосе его уже не было ни наглости, ни пьяной удали. Только уважение. И, пожалуй, немного шока. Он медленно поднял руки, показывая, что не вооружен. — Уговорил. Не ждал такого… И правда, Итон Быстрая Рука. Парни опустите оружие.

Похоже проверку на прочность я прошел.

Я тоже опустил Ле Ма и Кольт, кивнул Кузьме, что все в порядке.

— Артур, иди к себе, господа пришли в чувство.

Старатели буквально упали за стол.

— Правила есть правила, Олаф. Здесь будет порядок. Никакой пальбы в салуне. Никаких драк. Не нравится — дверь там, — я кивнул на вход. — Или веди себя как человек.

Я оглядел его напарников. Они тоже убрали револьверы в кабуру. Староверы начали по одному выходить из салуна.

— Теперь слушайте меня все трое, — сказал я. — И передайте остальным, кто придет. Вход в мой салун — без оружия. Здесь будет мирная зона. Оружие сдаете на входе. При выходе забираете. Джозайя!

Негр выглянул из-за стойки.

— Да, мистер Уайт?

— Поговори со столяром. Мне нужен шкаф и в нем крепкие ящики, с замками. Чтобы каждый мог сдать свое оружие и получить бирку.

Надо дожать эту «банду».

— А пока… — я снова посмотрел на Олафа и его друзей. — Ваше оружие сдайте мне. И ведите себя тихо.

Старатели переглянулись. Какое-то мгновение они колебались. Сдать оружие… На Фронтире так не принято. Но они видели, что я не шучу. И видели, сколько людей на моей стороне. И, кажется, поняли, что против меня в быстрой перестрелке у них нет шансов.

Олаф тяжело вздохнул. Медленно расстегнул кобуру, достал свой револьвер. Положил его на стол. Дэйв и Кроули последовали его примеру.

— Вот так, — сказал я. — Можете выдохнуть. И выпить за мой счет. Но больше никаких… представлений.

Напряжение в зале спало. Джозайя, оживший, принялся протирать стойку.

Олаф, уже совершенно трезвый, смотрел на меня с новым выражением. Напряжение сменилась… восхищением? Уважением?

— Черт побери, староста, — пробормотал он. — Ты… Ты умеешь! И что ты со шляпой вытворил в Сёркле, все правда!

Я улыбнулся. Ну вот. Авторитет установлен. И появилось первое правило Доусона — без оружия в салуне.

На следующее утро, едва забрезжил рассвет, Олаф, Дэйв и Кроули собрали свои вещи. Я вернул им оружие. Они были тихими, помятыми, но без тени вчерашней заносчивости.

— Что ж, староста, — сказал Олаф, протягивая мне руку. — Познакомились. Не знаю, вернемся ли, но… запомним. Удачи с твоим поселком. Мы тут поищем в окрестностях, если что — еще заглянем.

Я крепко пожал его огромную руку.

— Удачи вам, джентльмены. Ищите золото. Его здесь много.

Они ушли, пешком, по тропе вдоль Юкона, унося свои мешки и свои впечатления. Первые посетители. Первые клиенты. И первое серьезное испытание для моих правил.

Едва Олаф и его спутники скрылись из виду, как на горизонте, объявился Коллинз. Агент ACC.

— Мистер Уайт! — он поспешил ко мне навстречу. — Я тут поспрашивал людей… У Доусона явно есть перспектива. Я хотел бы открыть тут торговую лавку. Обсудим условия? Готов начать прямо сейчас. У нас есть палатка, люди для разгрузки… Пока поставим временную лавку. А потом, с вашего позволения, построим постоянный магазин.

— Конечно, — я кивнул. — Место для вашего торгового дома у нас есть. Вот здесь, — я показал на участок земли рядом с будущей центральной площадью, недалеко от салуна. — Это будет… целый торговый квартал.

— Отлично, отлично! — Коллинз закивал. — А теперь… условия, мистер Уайт. Налог? Аренда?

Я ожидал этого вопроса. Мне нужны были деньги. Очень нужны. Золото с Небесного озера быстро уходило на оплату работ, закупку продовольствия у Коллинза, зарплату староверам, да и банально на жизнь. Но устанавливать драконовские налоги сразу… Это могло отпугнуть бизнес. А мне нужны были компании, которые привозили бы товары.

— Мистер Коллинз, — начал я. — Я ценю, что вы первые пришли сюда. Готовы вкладываться. Поэтому… давайте договоримся по справедливости. Первый год — триста долларов аренды за землю. Плюс… небольшой процент от оборота. Скажем… два процента.

Коллинз опешил.

— Триста долларов⁈ Плюс два процента⁈ Мистер Уайт! Это… это очень дорого! В Форти-Майл мы платим в разы меньше! А у вас тут… еще и поселка толком нет!

— Поселка нет, но он будет, мистер Коллинз, — ответил я. — И пройдет не так много времени, как сюда хлынут тысячи людей. У вас будет большое количество покупателей. Вы будете первыми. Уверен, успеете отбить свои вложения сторицей. Триста долларов — это за привилегированное место на главной улице. За… эксклюзивность на первое время.

— Эксклюзивность? — он нахмурился.

— Пока да. Первые месяцы, пока мы строимся и налаживаем логистику, вы будете единственной крупной компанией. А потом… потом посмотрим.

Коллинз задумался. Он явно считал, что я завышаю цену. Но он также понимал, что другого крупного поставщика товаров здесь пока нет.

— Дав процентов от оборота… это много, мистер Уайт. Мы не сможем…

— Хорошо, — перебил я. — Давайте так. Я готов зафиксировать соглашение на два года. Ежемесячная аренда — триста долларов. И два процента от оборота… ладно, пусть будет один. На два года. После окончания этого срока… — я сделал паузу, внимательно глядя ему в глаза. — После этих двух лет, если город будет жить и развиваться, торговать здесь можно будет без налогов на пять лет.

Коллинз опять задумался. Два года — триста долларов и один процент оборота. Это не так уж и мало, но… Пять лет стабильной работы без налогов потом? Я знал, что золотая лихорадка долго не продлится. Два, три года и все золото тут выгребут. А через семь лет Клондайк, скорее всего, уже будет пустым.

— Без налогов… пять лет? — переспросил он.

— Пять лет. С третьего по седьмой год включительно. Подпишем договор.

— Хорошо, мистер Уайт, — сказал он, протягивая руку. — Договорились. Триста в месяц, один процент с оборота на два года. Потом — пять лет без налогов.

— Отлично, — я крепко пожал его руку. — Приступайте. Мои люди помогут вам разгрузиться. И… если у вас есть еще что-то для защиты от цинги — я бы купил.

Коллинз просиял.

— Конечно, конечно! У нас есть свежая капуста, картошка… И… — он понизил голос, — … апельсиновый сок в бутылках! Дорогой, но… очень эффективный.

Апельсиновый сок! Это роскошь! Но здоровье людей дороже. Я кивнул.

— Все беру.

Прошло еще несколько дней. Строительство шло своим чередом. Большая палатка ACC, хоть и временная, уже стояла. Коллинз со своими помощниками раскладывали товары. Наш «Северный Мамонт», был полностью готов, шкаф для оружия, сделанный староверами, стоял у входа — массивный, дубовый, с рядами пронумерованных ящиков.

И вот, в один из дней, когда солнце стояло высоко, а воздух был полон запахов сосновой смолы и свежей стружки, с реки раздался гул. Не парохода. Другой. Множество голосов.

Я вышел к берегу. И увидел их.

Банноки. Сокол, Медведь, Ноко. Они возвращались. Не на лодках, которые я им выделил. Они шли по берегу Юкона, а за ними…

Длинная вереница людей. Индейцы. И они тянули за собой лодки. Словно бурлаки. Десять, двадцать, тридцать человек… Целое племя. Мужчины, женщины, дети. Я сначала напрягся, но потом увидел, как Медведь и Ноко спокойно общаются с индейцам, машут нам рукой.

Я бросился навстечу. Обнялся с парнями, потом заглянул в лодки. Они были под завязку набиты мясом. Огромными окороками, прикрытыми ветками.

— Итон! — крикнул Сокол, его голос звучал громко и торжественно. — Мы вернулись! С мясом!

— Лоси! — добавил Медведь. — Нашли стадо! Взяли… полдюжину!

Шесть лосей⁈ Это сотни, тысячи фунтов мяса! Мои охотники вернулись с триумфом!

За ними подходили остальные индейцы. Они были меньше, не такие высокие и статные, как банноки. Их лица были шире, скуластее. Одежда — попроще, из оленьих шкур и тканей. Они смотрели на нас с любопытством, но без страха.

— Это… — начал Сокол, указывая на племя. — Это тагиши. Наши новые братья. Кочуют вдоль по Юкону.

Тагиши… Племя Скукума Джима.

Я оглядел индейцев. Глаза мои остановились на одной из женщин. Невысокая, крепкая, с живыми, умными глазами и сильными руками. Рядом с ней были… собаки. Много собак. Крупные, лохматые, с густой шерстью и умными глазами. Они сидели рядом с хозяйкой, не проявляя беспокойства. Молча. Лайки. Полярные собаки. Это было даже лучше, чем мясо.

— Собаки… — выдохнул я.

— Это… — женщина шагнула вперед, посмотрела на меня с достоинством. Ее английский был ломаным, но понятным. — Собаки мои. Я держу. Хорошие. Сильные. Работать могут.

— Это жена Скукума, — пояснил Сокол. — Зовут… Как по-вашему… Снежинка.

Я смотрел на нее. Жена Скукума. Тагишка. И у нее… две дюжины лаек? Двадцать четыре собаки⁈ Это же… это две полноценные упряжки! То, что мне было так нужно для зимних перевозок!

— Снежинка, — сказал я. — Я… Итон Уайт. Друг вашего мужа. Он сейчас… в походе. Ищет золото.

Она кивнула. Видимо, знала.

— Ваши собаки… — я снова посмотрел на лаек. Они были великолепны. Чистокровные северные псы. — Я… хочу их купить. Всех.

Женщина посмотрела на меня с удивлением. Затем — на собак.

— Все? Зачем все?

— Я понимаю, — быстро сказал я. — Но мне нужны собаки для работы зимой. Перевозить грузы. Почту. Людей. Это очень важно. Я заплачу хорошую цену. Очень хорошую.

Начался торг. Недолгий. Снежинка не была жадной, но она ценила свой труд, своих собак. Мы сошлись на сумме. Немаленькой, но вполне приемлемой за такое сокровище. Я отвесил золотые самородки из своего мешочка. Снежинка взяла их, внимательно рассмотрела. Глаза ее блеснули. Видимо, золото из Небесного озера было в цене у тагишей.

— Хорошо, — сказала она наконец. — Можешь взять. Все. Собаки… послушные. Но… ты умеешь? Запрягат? Водить?

Я замялся. Тагиши начали собирать свои чумы. Или яранги? К ним тут же подскочил Коллинз, начал зазывать к себе в палатку.

— Нет, — честно ответил я. — Не умею.

Она посмотрела на меня, и в ее глазах я увидел… вызов. И интерес.

— Я научу, — сказала Снежинка. — Если хочешь. Пока мой муж не вернется.

— Хочу! — воскликнул я. — Очень хочу! И заплачу за обучение.

Она отрицательно покачала головой.

— Нет. Платить не надо. За друга мужа. Вечером приходи знакомится с нашим вождем.

Я почувствовал теплоту в душе.

Мы помогли баннокам разгрузить мясо. Часть тут же отправили в коптильню, часть — в ледник. Это был большой запас, который позволит нам пережить первые месяцы зимы. Снежинка и ее племя закончили разбивать временный лагерь неподалеку. Я сходил познакомился с пожилым вождем по имени Гайвата — Тот кто создает реку — выкурили с ним трубку мира. Кашлял я на весь чум, но докурил. Договорились о том, что тагиши помогут Артуру с рыбалкой, пока я учусь обращаться с собаками. Взамен заберут себе часть улова.

И тут же, по окончанию высоких переговоров, заказал вторую псарню староверам. Будем расширяться!

На следующий день Снежинка начала меня учить. Первым делом — знакомство с собаками. Они были разные — по размеру, по характеру. Но все сильные, мускулистые. Она показывала, как правильно надевать упряжь, как распределять собак в упряжке. Слабые особи и молодые идут первыми, лидер в конце, покусывая и рыча на отстающих. Запрягают всех цугом, попарно или «елкой». Кормят собак один раз в день, вечером. Можно давать не только мясо, но и замороженную рыбу. Лосось идет на ура.

Стандартная ездовая упряжка включает шесть-семь собак. За двенадцать часов такая команда способна преодолеть до ста километров. На собак надевают специальные шлейки, которые крепятся к центральному ремню — потягу. При езде по льду на лапы надевают кожаные «ботинки», слегка фиксируя их у запястий.

Потом я изучил управление. Снежинка показала мне нарты — легкие, прочные сани. И мы даже покатали их по траве. Объяснила команды. «Ха!» — направо. «Гит!» — налево. «Муш!» — вперед. «Хо!» — стоп. Сначала тренировались без нарты, просто с упряжкой и собаками. Было смешно и неловко. Собаки не слушались меня, тянули куда хотели, запутывали постромки. Снежинка терпеливо поправляла меня, показывала. Артур наблюдал, похахатывая.

— Нелегко, дядя Итон? — поддразнивал он.

— Молчи, Корбетт! — отмахивался я — Сейчас сам попробуешь и поймешь.

Но постепенно начало получаться. Собаки, почувствовав мою уверенность (или просто устав от моих ошибок), стали слушаться лучше. Я учился чувствовать упряжку, собак, их настроение. Это было тяжело, но увлекательно.

Прошло несколько дней. Я уже мог самостоятельно запрячь упряжку из дюжины собак и проехать на нартах несколько десятков ярдов по берегу, не перевернувшись. Научился пользоваться шестом для поворотов. Снежинка хвалила меня — «Быстро учишься!».

Утром, едва рассвело, я вышел из салуна. Было прохладно, по берегу стелился легкий туман. Я собирался на тренировку с собаками.

И тут услышал крики. С берега Юкона. Громкие, встревоженные голоса староверов.

— Итон Евгеньевич! Сюда!

Я поспешил к реке. У воды стояли Кузьма, Иван и несколько староверов, показывая рукой на что-то, плывущее вниз по течению, недалеко от берега.

— Лодка! — крикнул один из них. — Индейская лодка! Пустая!

Я вгляделся. Действительно. Большая, выдолбленная из цельного ствола индейская байдара. Она дрейфовала, словно в ней никого не было.

— За ней! — крикнул я. — Быстро!

Староверы тут же бросились к нашей лодке, которая была привязана возле причала. Закинули туда весла, запрыгнули следом. Иван и Кузьма принялись грести, я на руле.

Мы быстро нагнали индейскую лодку.

— Смотрите! — крикнул Кузьма, показывая пальцем на что-то. Точнее на кого-то.

На дне лежало тело. Индейца. Голова в крови и он не двигался. Я пригляделся. Это был Скукум Джим!