Между добром и злом. 6 том

Глава 9

Праздник продолжался.

Лавки, которые предлагали сыграть и испытать навыки и удачу, потихоньку пустели. Первый наплыв прошёл, люди опьянели и теперь хотели чего-то более активного, чем ярморочные развлечения. И теперь одни отправлялись танцевать, а другие искали себе того, с кем можно было уединиться.

Зато не бедствовали лавки с едой, к которым выстраивались очереди — что-что, а есть хочется всегда. Здесь стояли те, кто ещё в конец не охмелел, или те, кто, наоборот, немного отошёл и захотел есть.

Кондрат прогуливался меж людей, пока не нашёл лавку, где продавали вроде как адекватную и съедобную пищу. Не мыши, не змеи, не скорпионы, а просто мясо, завёрнутое в салат или лаваш. Купил, отошёл в сторону, найдя место поспокойнее, откуда мог наблюдать за округой и начал есть. В голове крутились мысли обо всём: от книги и что с ней делать, до праздника и того, как люди относят к свободному сексу.

Когда Кондрат говорил про оргии, он, естественно, шутил, но сейчас, глядя на людей, понимал, что был недалеко от истины. Нет, это не носило массовый характер, естественно. Толпа не погрузилась в разврат и похоть, и речь шла об единичных случаях, однако таких единичных случаев было тем не менее много. Он уже не раз замечал, как слишком молодые уходят с теми, кто явно старше их на пару десятков, и это касалось как девушек, так и парней. Нет, если для них это в порядке вещей, то без проблем, кто он такой, чтобы их осуждать, но что-то подсказывало ему, что они не были семейными парами. И, тем не менее, было интересно понять, как они будут смотреть своей половинке в глаза на утро?

Но в одно мгновение всё изменилось. Организаторы праздника будто решили, что повеселились и хватит, а теперь пора переходить к тому, ради чего все здесь собирались. Немного не вовремя, как Кондрату казалось, сначала надо было проводить формальную часть, а потом уже пить и трахаться по кустам, но им виднее.

Как бы то ни было, люди начали расступаться, освобождая место в центре. Взглядом Кондрат пытался найти Дайлин, но она окончательно утонула среди всей этой толпы.

Тем временем на всеобщее обозрение начали вытаскивать какое-то строение. Не сразу, однако Кондрат узнал его — это строение из брёвен и соломы в точности повторяло символ, который он нашёл в банковской ячейке, звезду Давида без верхнего и нижнего луча. Они даже повторили нитки, отходящие от других лучей с натянутым по центру шариком. Только здесь он был из дерева.

Хотелось спросить, что именно они будут сейчас делать, но подсознательно Кондрат уже понимал, чего ожидать.

Собственно, именно так оно и произошло.

Когда они поставили это строение в центре, толпа обступила её со всех сторон. В центр вышло сразу пять девушек с факелами, одетых в полупрозрачные жёлтые платья из ткани, которые не оставляли места фантазии, чётка давая разглядеть очертания их молодых тел. Будто было мало похоти на этом празднике, и они решили плеснуть ещё бензина.

Хотя чего он ожидал? Праздник плодородия и дождя — это не только праздник об урожае. Это праздник рождения. И если там, на севере его звали именно праздником плодородия, то здесь именно дожди были символом рождения.

Девушки грациозно и соблазнительно танцевали вокруг строения, будто совсем ничего не весили, под заунылый повторяющийся мотив, из гудения и ритмичных ударов в барабан. Кружились так же легко, как и листья на ветру, заставляя подниматься подолы платьев и оголять стройные молодые ноги, своими движениями и музыкой словно пытаясь ввести в транс.

И отчасти у них это даже получалось, потому что толпа зачарованно наблюдала за представлением, не проронив ни звука. Кондрат тоже засмотрелся, но потом тряхнул головой и наваждение спало. Танец в купе с музыкой действительно заставляли тебя буквально засыпать с открытыми глазами.

Лишь когда музыка начала стихать, девушки подожгли строение, одновременно бросив в него факела. Построенный из соломы и брёвен, символ разгорелся в тоже мгновение с пугающей простотой. Пламя устремилось по балкам и соломе, за секунды полностью захватив его полностью, и округа залилась ярко-жёлтым светом, от которого даже заболело в глазах.

Символ пылал ярким пламенем, как что-то дьявольское, вызывая в Кондрате отторжение. Не по духу ему были все эти жутковатые обряды, церемонии, ритуалы и прочее, что возвращало людей на мгновение в те времена, когда единственным законом было то, во что они верят. А верили люди чаще всего в богов, желавших крови. Он бы не удивился, если в прошлом эти беззаботные жители маленького городка сжигали с таким е весельем молодых девушек.

Почему девушек? А вот Кондрату тоже интересно, но, если верить истории, то именно они ассоциировались с чистотой и новым рождением. Хотя ему было интересно, что ж они себя не сжигали, было бы интереснее.

Символ безбожно дымил, и эта дымка медленно заволакивала всю округу. Запахло благовониями и травами. Каждый вдох заставлял слегка неметь кончики пальцев, голова будто становилась ватной…

И Кондрат подался назад. Точно такой же эффект он ловил от сигарет, когда давно не курил, а потом от всей души затянулся. Чувство интоксикации, никотинового опьянения. И сейчас происходило то же самое — толпа накуривалась в буквальном смысле слова. Эти организаторы решили пыхнуть самый большой косяк в округе сразу на всех.

И он не ошибся, люди действительно поплыли. Один за другим, всё больше и больше походя на самых настоящих зомби, они покачивались из стороны в сторону, начинали то ли завывать, то ли петь.

Выхватив платок, он отступил назад, попутно мокнув в ведро с водой и приложил к лицу. Полностью, конечно, от дурмана это не спасало, но стало как-то полегче, будто на голову больше ничего не давило.

А вокруг вновь начинались танцы. Девушки, что устроили представление в том с поджогом, не растворились в толпе. Они продолжали танцевать у костра, всё так же пламенно и страстно, но уже не одни — к ним присоединились и другие молодые девушки, будто желая получить толику внимания. А вокруг в прямом смысле остальные начали водить хороводы, что-то там распевая. Им явно было весело.

— Как вам праздник? — внезапно послышался голос за его спиной, и к его спине прижалась мягкая грудь. Чей-то подбородок лёг ему на плечо. — Вам всё нравится?

Стряхнув с себя гостя, Кондрат развернулся. Перед ним стояла женщина. Чёрные волнистые волосы чуть ли не до пояса, накрашенные в чёрный глаза с яркой губной помадой. Она была одной из представительниц местных народов, смахивающих то ли на цыган, то ли на индейцев. Кондрат бы сказал, плюс-минус, что-то между, разве что глаза были удивительно голубыми.

— Я могу вам чем-то помочь? — спросил он сухо, пробежавшись по ней взглядом.

— Просто хотела убедиться, что у вас всё хорошо, — улыбнулась она. — Вы так одиноко здесь стоите…

— Не люблю шум, — ответил Кондрат.

— Может… вам хочется найти тихое место? Я вас могу с этим помочь, — она шагнула навстречу, без стеснения выставив вперёд грудь, как оружие массового поражения. Но Кондрат лишь скользнул по ней взглядом, после чего отвернулся.

— Благодарю, но нет.

— Точно?

Она вновь прижимается, и реакция на это есть. Естественно есть, на мягкую грудь, на чарующий томный голос, прикосновения руками. Но голос Кондрата не дрогнул, хоть внутри всё прямо-таки просило откликнуться на человеческое тепло.

— Точно.

— Как скажете… — пожала она плечами, но уйти не успела, Кондрат её окликнул.

— На вас не действует дурман, — заметил он.

— Действует, отчего же?

— По вам этого не скажешь.

— Ну… для нас такая концентрация мала, а вот для остальных в самый раз. Тех, кто не живёт нашей жизнью, — улыбнулась она. — От него нос прячете?

— Что это за символ? — кивнул Кондрат на то, что осталось от знака, а именно огромный костёр, который освещал округу. Хоровод не заканчивался, но девушек внутри него собралось прилично, и теперь их по одной выцепляли из центра под весёлые и одобрительные крики. Чёрт знает, что там происходит, но людям нравилось.

— Это? Это же символ лесных духов и их союза, — улыбнулась женщина, ответив таким тоном, что словно неразумного малышу что-то объясняла.

— С кем союза?

— С нами, людьми. Мы почитаем их, они не трогают нас.

— И почему тогда сжигают символ мира, если так можно выразиться?

— Чтобы подать им знак, что мы до сих пор помним о нашем договоре, естественно.

Сколько людей, столько и версий. Обычно, сжигая что-то, показывают пренебрежение, а здесь, оказывается, так они высказывают своё почтение.

— О союзе, вы хотели сказать.

— Именно, союз. И мы помним о нём.

— Я думал, это праздник дождя.

— Но дождь приносят духи, не так ли, — ответила женщина. — Дождь приносит добрый урожай. Приносит крепких детей, и чистый мир.

— А зачем травы? — кивнул она на дымку, которая ещё висела вокруг.

— Так люди лучше могут разглядеть духов, — ответила она мягко и шагнула к нему. — Нам нужно чуточку больше, чем вам, конечно, но… мы тоже приветствуем этот день. Празднуем новый хороший год и просим, чтобы он был богат на дары.

— А взамен что?

— Ну… что кому не жалко, — уклончиво ответила она.

— И что же вам не жалко? Юных дев? — не удержался от колкости Кондрат.

— Ну… раньше, конечно, мы грешили этим, но сейчас времена другие и… будем честны, мало кто верит в духов теперь, — бросила женщина взгляд на людей. — Сюда приходят отвлечься, отдохнуть, создать союз или зародить жизнь. Провести хорошо время, и для этого есть повод.

— Вряд ли все так относятся к этому празднику, — заметил он.

— Конечно, кто-то до сих пор почитает духов, но большинство считает это обычным праздником.

— А вы? — посмотрел Кондрат на женщину. В ответ та рассмеялась.

— Это не имеет значения. Главное, что люди счастливы, отдыхают душой… — на губах скользнула коварная улыбка, — оставляют у нас свои деньги. А что насчёт вас? Вы так потеряны, так… устали. Может вам стоит тоже отдохнуть, расслабиться, просто отдаться жизни и смотреть, куда вас принесёт этот ручей?

Её ладонь легла на его руку с платком, но Кондрат вырвал ей, отступив назад.

— Думаю, мне и здесь не плохо.

— Хотите, я погадаю вам? Загляну в вашу душу? Скажу ваши страхи и предскажу ваше будущее

— Спасибо, но я откажусь.

Она вздохнула. Проскользнули нотки сожаления, но Кондрат не обратил на них никакого внимания. Он вновь взглянул на костёр, вокруг которого, словно первобытные племена, танцевали люди. Теперь не было никакого хоровода, все вновь плясали, только уже парами под какую-то задорную, слегка похожую на еврейскую, музыку.

— А что насчёт… — Кондрат уже было обернулся, а от женщины и след простыл, будто получив отказ, она потеряла к нему всяческий интерес. Что ж, так даже лучше.

Значит кто-то всё-таки верит в духов и всё такое прочее? Может и Жангерферы в это верили и практиковали, разу у них был амулет? Или они этим увлекались когда-то в далёком прошлом? Или же он принадлежал той, чья книга там хранилась? Той женщине, которая с такой любовью писала старику? Тогда понятно, для чего они хранили его.

Про духов Кондрат старался не думать. В этом мире была одна очень большая сложность. Невозможно было отличить правду от вымысла. Если в его мире, понятное дело, не было ни ведьм, ни духов, ничего, и если ты имел с чем-то дело, то оно никогда не имело связи с чем-то потустороннем, то здесь вариантов была тьма. От духов и ведьм до семьи, практиковавшей всякие ритуалы и мести кого-либо из жертв. Слишком большой разброс и все самые невероятные версии могут оказаться правдой.

Хотя конкретно в их случае ни одного намёка на то, что смерть баронов была спланированной. Кондрат уже и сам к этому склонялся. Да, они что-то нашли в банковской ячейке, но извините, сколько подобного можно найти у всех людей. И каждого можно в таком случае заподозрить в каких-то странных и опасных делишках.

Оставив свой пост, Кондрат направился к толпе. Не то, чтобы ему хотелось, но как-то беспокойно стало за Дайлин, которая совсем потерялась. И не потому, что она не могла за себя постоять — просто он стал невольным наблюдателем, как и тут, и там девушки вступали в интимную связь. Одна из них даже была из тех, кто поджигал тот самый знак, и было с ней сразу три парня. Кондрат не мог сказать, одурманены ли они или не против, но что ему было точно известно, так это что Дайлин против случайных половых связей. Другое дело, сможет ли она сама об этом сейчас сказать.

Здесь было душно. Кондрат и так был весь мокрый, а сейчас и вовсе было тяжело дышать. Там, в стороне запах был не столь силён, однако здесь дурман ещё не выветрился, и бил очень так неслабо даже через смоченный платок у лица.

Он пробирался вокруг танцующих людей, извивающихся и пахнущих потом тел, девушек, которые ластились к нему, как кошки, не прекращая танцевать, и мужчин, которые как будто не танцевали, а тряслись в страшной лихорадке. И да, молодых парней, которые пытались найти себе свободную пару, хватало. Они крутились то тут, то там, пристраиваясь к девушкам, которые против и не были. Но ему плевать на них. И отодвинув ещё одну женщину, которая пыталась к нему притереться, Кондрат так обошёл всё по кругу. Нехорошие предчувствия начали закрадываться к ему в голову.

Конечно, случись что, и это будет её вина. Дайлин не маленькая и должна была отдавать себе отчёт в том, что делает. Особенно, когда идёшь на подобные мероприятия и осознаёшь, что можешь напиться и сделать глупость. И тем не менее это не отменит завтрашнего дня, когда к ней придёт осознание произошедшего вместе с болью в глазах. И именно он будет смотреть в эти глаза, полные слёз и унижения.

Дайлин надо преподать урок, но не такой, что оставит ей шрамы на душе на всю жизнь. Она молодая и дурная, а он, извините его, проживший много лет лоб. И если уж говорить об уроках, Кондрат прекрасно понимал, что он должен её наставлять и учить, а не травмировать и делать больно.

Но только самой Дайлин нигде не было видно. Зато были пьяные и обкуренные в конец люди, которые переходили от состояния блаженства и спокойствия к агрессии. Как раз один такой неожиданно увязался за Кондратом.

— Эй, ты! Ты косо на меня посмотрел? Эй, дед, я с тобой разговариваю!

Он бы и рад не обращать на него внимания, но юнец, явно из местных народов, умудрился догнать его и дёрнуть за рукав. Кондрат развернулся и посмотрел в мутные глаза парня.

— Ты чё, хочешь драться? Я тебе…

Что он там собирался делать, Кондрат не дослушал. Просто взял его за лицо своей огромной ладонью и оттолкнул назад. Тот влетел в стол позади, перевернул его и сам свалился за столешницу. И ладно этот молодняк, Кондрат с ужасом понял, что сам заметно обнюхался этой дряни. Пальцы как онемели, руки плохо слушались, движения были какими-то замедленными, да и мир вокруг слегка покачивался.

— Приехали…

Благо хоть сознание пока его не подводило.

Или подводило? Моторика точно подводит, но вроде как соображать было несложно. Тогда почему он до сих пор не нашёл Дайлин, а к нему лезет целоваться девчонка, что в дочери ему годится, уже оголив грудь? И почему он с ней в каких-то кустах?

— Так… — пробормотал он, отстраняя её от себя.

— Что так, дорогой? — спросила томно девушка, пытаясь добраться до него. По заплетающемуся языку и пустым глазам, было понятно, что она ничего не соображает, отдавшись инстинктам. — Хочешь прямо здесь? Я хочу тоже, хочу тебя…

— Ничего не хочу, — пробормотал Кондрат и буквально вырвался из рук девицы, сделав пару неуверенных шагов.

В голове гудело. Хотя разве не он пару минут назад толкнул парня и говорил, что сознание его не подводит? Или прошло не пару минут? Прошло больше? И как он вообще здесь оказался? Куда пропал целый кусок его жизни? Ладно, стоит признать, что и его этот дурман слегка свалил. Хорошая у тебя сила воли или нет, но химия сделает своё дело. И он буквально чувствовал этот туман, эту вату, заполняющую не только мозги, но и каждую клеточку тела.

Слегка пошатываясь, Кондрат побрёл прочь, не обращая на призывы девушки вернуться. Как бы он не пытался цепляться за сознание, оно безбожно утекало промеж его пальцев. И ему буквально приходилось проговаривать в голове, что нужно сделать, следя за каждым своим движением.

Но что ещё хуже, теперь-то он видел впереди Дайлин. Одну. Почти голую. В окружении таких же почти голых парней. Совсем упитую и укуренную, не способную держаться на ногах, не говоря уже о том, чтобы сопротивляться или отказаться от такого близкого знакомства, которое ничего хорошего ей не обещало.

И что Кондрат? Кондрат видел цель, и он шёл к ней тяжёлым слегка заплетающимся шагом. Здесь главное не промахнуться и не пройти мимо, а то из-за этого дурмана он окончательно начал терять связь с реальностью, будто упился вусмерть. Оставалось надеяться, что на нескольких недоумков ему сил хватит…