Между добром и злом. 6 том

Глава 6

Кондрат и Дайлин обернулись.

— Мистер Пу?

— Он самый.

Мужчина, подкравшийся сзади, улыбнулся. Худой, очень худой, будто скелет, одетый в одежду, которая висела едва ли не мешком. Будто он не ел весь последний месяц. Взгляд был ясный, слегка прищуренный, а едва заметная улыбка придавала его выражению лица неимоверную хитрость, будто он уже думал, как бы их одурачить и нажиться за этот счёт.

— А вы?

— Специальная служба расследований, сыщики Кондрат Брилль и Дайлин Найлинская. Мы бы хотели поговорить с вами.

— Я что-то сделал? — улыбка исчезла, теперь он разглядывал их с интересом, явно пытаясь понять, стоит остерегаться их или нет.

— Пока нет, — ответил Кондрат неоднозначно. — У вас есть кабинет?

— Есть, — кивнул мистер Пу.

— Отлично, поговорим там. Ведите.

Они прошли мимо туповатого охранника, который, казалось, сейчас слюну пустит, глядя им вслед.

Что-то подсказывало Кондрату, что раньше это место выглядело несколько иначе. Сейчас здесь были типичные коридоры с кабинетами, однако вряд ли именно так её задумывали создатели. Возможно, раньше здесь была гробница, которую потом слегка перестроили или что-то в этом духе.

Догадки подтвердил кабинет, в который привёл их мистер Пу. Небольшой, к дальней стене потолок был скошен и представлял из себя потрескавшийся шершавый камень. Вместо окна здесь была бойница со стеклом и явно поновее самого здания.

— Проходите-проходите, чувствуйте себя как дома, — приветливо улыбнулся хозяин кабинета, что не изменило его взгляда, совсем неприветливого и расчётливого. — Может вам чая?

— Нет, спасибо, мистер Пу, мы по делу, — ответил Кондрат. — У вас закончился рабочий день?

— Что?

— Вы уходили, когда мы пришли. У вас закончился рабочий день?

— А, нет. Нет-нет, шёл выполнять свои прямые обязанности, — отмахнулся он. — Надо было проверить разрешение на проведение деятельности в городе в одном магазине.

— Получается, вы проверяющий? — спросила Дайлин.

— Да-да, всё верно, мисс, главный проверяющий городской инспекции Мёнхван, — он чуть поклонился ей. — Смотрю, чтобы все были зарегистрированы и платили налоги в казну нашей великой и прекрасной империи.

Последние слова настолько фальшиво звучали, что аж уши заворачивались.

— У вас много работы?

— Да не сказать, что много. У нас не крупный город, как вы могли заметить, меня одного хватает на всех, ­улыбнулся он.

— А Его Милость Жангерфера вы тоже проверяли? — спросил Кондрат.

— Конечно. Даже его статус и положение не освобождает от уплаты налогов.

— Хорошо его знали?

— Да, нас даже можно было назвать друзьями, — он глубоко вздохнул, состроив опечаленное лицо. — До сих пор сложно поверить, что такого великого человека с нами нет, и вряд ли будет. Очень большая утрата для империи, хочу сказать.

— Не сомневаемся. Вы можете сказать, кому переходит завод после смерти Его Милости? — спросил Кондрат.

— Честно, не знаю. Должно переходить по завещанию, но было ли оно у него или нет, я вам не скажу.

— Потому что не знаете? — уточнил он на всякий случай.

— Да. Я не буду лукавить, мы были хорошими друзьями с господином Жангерфером. Я знал его прелестную жену и детей, приходил иногда к ним на званный ужин или просто обедал с ним. Однако мы никогда не касались темы его наследства. Это было личным, и если таковое у него имелось, то составлял он его не с моей помощью.

­— Так, погодите-ка, — подняла руку Дайлин. — А речь сейчас о каком из Жангерферов? Старшем или младшем?

— Младшем, естественно, — ответил мистер Пу, будто это было очевидно. — Я имел тёплые отношения с Рокардо Жангерфером, он и занимался заводом. Собственно, именно ему завод и принадлежал.

— А Партес Жангерфер? Насколько нам известно, всё принадлежало ему, не сыну, — спросила она.

— Не совсем, — покачал он головой. — Отец уже давно передал все дела своему сыну и, по факту, даже поместье с землями принадлежали именно Рокардо. Да, Партес Жангерфер оставался главой их рода, официальным лицом, но всем, что могло быть, уже владел сам Рокардо Жангерфер. Всё же его отец был немолод, и всё было давно решено.

— А у него было завещание?

— Зачем же? Он же всё передал сыну, — пожал плечами мистер Пу. ­— Он был только официальным лицом семьи, не более.

— Понятно… — протянула Дайлин. — Получается заводом управлял именно Рокардо Жангерфер?

— Всем. Можно сказать, что он и был главой семьи, — ответил он.

Получается, всем владел именно Рокардо Жангерфер, не старик Партес. Почему-то именно так и думал Кондрат, а вот Дайлин, судя по всему, изначально считала, что именно старик всем и заправляет. Может именно поэтому она так высокомерно смотрела на секретаршу? Думала, что та спит уже с откровенным стариком и явно не забавы ради?

Как бы то ни было, всё принадлежало Рокардо Жангерфер. Но если старик Партес этим озаботился заранее, не стал тянуть и отдал всё сыну, а что насчёт самого сына? Завещание можно составить вообще и самому, это не проблема, однако куда надёжнее это сделать с юристом. Он и подскажет, как правильно оформить, и печать поставит, заверив его окончательно, и убережёт от ошибок, которые помогут обойти написанное разными путями. А для аристократов… да для любого человека, который владеет чем-то внушительным это очень важно. Такие юристы могут даже текст не видеть, просто заверят и всё.

Почему-то у Кондрата не было сомнений, что такой человек, как Рокардо Жангерфер, владеющий заводом, некоторыми землями вокруг города, двумя шахтами и лесопилкой, озаботился бы о завещании на случай чего. Его мог оформить вообще любой юрист, имеющий на это право. Он даже мог съездить в столицу, чтобы никто вообще не знал об этом.

Только где бы могло находиться завещание? Вряд ли на работе, скорее дома… которого теперь нет.

Кондрата волновало завещание только потому, что это могло быть причиной всего сыр-бора. Единственный мотив, который пока наблюдался — владения барона. Его завод, земли, деньги и всё-всё-всё. И если найти завещание, то можно узнать, кому оно было невыгодно, а там уже просто распутывать клубок, пока не выйдешь на убийцу.

Но это был один из вариантов. Второй вариант ­— это случайный пожар. Потому что на данный момент в подтверждения теории, что смерть всей семьи была не случайностью, не было ни одного. Вообще ничего.

Они покинули мистера Пу без каких-либо успехов.

— Ну что? — спросила Дайлин.

— Что?

— Ничего не говорит, что это было убийство.

— Пока да.

— Пока? — переспросила она.

— Я хотел бы взглянуть на завещание. Если найдём его, можем узнать, кому эта смерть была выгодна, — пояснил Кондрат.

— Далось тебе это, ­— вздохнула она. — Всё говорит о том, что это была случайность. Обычный пожар, коих здесь происходит раза два в год, как тебе сказали сами пожарные. Мы всех опросили, но так и не нашли никаких намёков на убийство, а значит его и не было.

— Или мы его не нашли пока, — встретив недовольный взгляд Дайлин, Кондрат более примирительно произнёс: — Мы здесь для того, чтобы выяснить, случайность это или нет, а значит нам надо проработать все варианты вне зависосмости, правдоподобны они или нет. Не найдём ничего — может смело говорить, что это всё случайность. Но скажи честно, тебе кажется случайностью смерть небольшого промышленника?

— Я тебе, кажется, уже рассказывала о герцогах? — спросила она. — Думаю, это ответ на твой вопрос. А вот почему ты в это не веришь, мне интересно. Интуиция?

— Нет, — честно признался Кондрат. — Просто выполняю свою работу.

Интуиция действительно молчала, но плох тот сыщик, что на неё только и полагается. Их попросили проверить — они проверяют. Это как в безопасности — предположить и проверить все возможные ситуации, чтобы подготовиться к ним, какими бы они не выглядели невозможными. Вот и они проверяют все варианты, как бы те не выглядели.

Закончили они достаточно быстро, день был в самом разгаре, а значит идти к сыщику города было пока что рано. Договорились они встретиться вечером, пока он опросит слуг и заберёт отчёт патологоанатома, а без этого встречаться с ним не имело никакого смысла. Поэтому Кондрат с Дайлин решили просто погулять, стараясь держаться в тени домов и деревьев.

Проходя по окраинам, Дайлин неожиданно указала пальцем в сторону площадки, которая расположилась между редких деревьев, что, как зонт, накрывали её кронами.

— О, смотри! Это та площадка, где будет проходить праздник!

— Какой?

— Ну я тебе рассказывала ведь, тот…

— О котором ты ничего не знаешь, — кивнул Кондрат. — Вдруг это будет праздник оргий?

Дайлин расхохоталась.

— Ну таких же не бывает, — но увидев серьёзное лицо Кондрата, её смех как-то сам по себе начал затухать. — Не бывает, верно?

— Поэтому я и спрашиваю, что за праздник. Лучше бы знать, на что ты подписываешься.

— В империи подобное запретили бы, — ответила Дайлин неуверенно.

— Оглянись и вспомни, где мы. Закон — это хорошо, когда близко те, кто будет наблюдать за его соблюдением. А здесь люди сами по себе, и законы у них собственные.

История, как с севером, где жили малхонты. Свои законы, свои правила, свои обычаи несмотря на то, что они жили на территории империи и как бы должны были и даже для виду следовали им. Но едва ты оказывался в их власти, ни закон, ни статус, ни тем более бумажка уже ничего не значили. И здесь Кондрат чувствовал себя точно так же.

— Тогда сходишь со мной? — предложила она.

— С тобой? — взглянул Кондрат на неё.

— Одной опасно, ты говоришь. Тогда с тобой? Или тебе это не интересно?

— Я даже не знаю, что будет он из себя представлять.

— Ну… наверное, праздник? — предположила Дайлин.

— Оргию?

— Да почему сразу оргию⁈ Нет! Наверное, будет как ярмарка и конкурсами, а потом танцы!

— Ярмарка с оргией?

— Да что тебя на оргии так тянет⁈ — возмутилась она.

— Потому что в твоих словах слишком много «наверное», — ответил Кондрат. — Узнай, что там будет за праздник, а потом зови. А пока давай где-нибудь пообедаем.

Забегаловок в городе было немного, видимо все предпочитали есть дома. Однако ближе к центру такие всё-таки нашлись, и Кондрат с Дайлин заняли свободные места, которых здесь было большинство. Был вариант пойти в какой-нибудь бар, который здесь было заметно больше, но сидеть в пропахшем потом и спиртом зале за грязными столами желания ни у него, ни у неё как такового не было.

— Итак, — сделав заказ, произнёс Кондрат. — Что у нас есть?

— Секретарша, — тут же произнесла Дайлин.

— Далась она тебе…

— Если он спал с секретаршей, то можно сразу сказать, что морально он себя не обременял. А значит могли быть и какие-то махинации, — ответила она.

— Хорошо, довод принят.

— Пожарные говорят, что это было случайно, — добавила Дайлин.

— Плохой довод. Они могут сказать всё, что угодно. Но у нас есть пять трупов. Это вся семья от дочери до старика. Умерли все, и завод завис в воздухе. Если не найдётся наследник, он, как и положено, отходит государству. У нас есть отсутствие одного из водовозов, который мог бы потушить пожар.

— Они бы не успели их спасти.

— Но спасли бы улики. При таком обгорании тела уже и не скажешь, были ли они живы к моменту пожара или нет. И отсутствие водовоза очень хороший способ найти причину не тушить.

— Ладно, принимаю, — кивнула Дайлин. — Мы не знаем, кому должен перейти завод и всё прилагающееся, а значит у нас нет подозреваемого. Мотив без него и не мотив тогда. Исходя из этого получается, что у нас нет подозреваемых, нет мотивов, нет доказательств, нет ничего, что сказало бы, что это было не просто так.

— Ещё остались показания слуг, — напомнил Кондрат.

— Но пока всё выглядит как случайность. И не думаю, что они что-то добавят нам.

Возможно, она и права. Не каждое дело — это убийство. Иногда люди гибнут, подозрительно, странно, удивительно, но по собственной глупости и неосторожности или злому стечению обстоятельств.

— Мистер Брилль, мисс Найлинская, присаживайтесь пожалуйста, — поприветствовал их Влантер Минсет, и сам сел за стол. — Я имел удовольствие поговорить с каждым из слуг, даже теми, кто в тот вечер не работал.

— И было что-нибудь? — подалась вперёд Дайлин.

— Терпения, мисс Найлинская, сейчас я всё расскажу, — произнёс он невозмутимо, ещё раз напомнив ей самого Кондрата. — Те, что спали в гостином домике, проснулись, когда весь первый этаж уже полыхал. Ни криков, ни просьб о помощи. Они пытались броситься в дом, но внутри всё заволокло дымом, и они просто не смогли подняться к господам.

— Что насчёт служанки, которая получила ожоги? — спросил Кондрат.

— Она дежурила в тот вечере в доме. Была на втором этаже. Проснулась от запаха гари, вышла в коридор, и обнаружила задымление. Бросилась вниз по служебной лестнице и смогла проскочить через огонь, но получила ожоги.

— Она не пыталась позвать на помощь?

— Именно она и позвала, — ответил Влантер. — Криками разбудила остальных. Они сказали, что когда выскочили в пижамах, на ней ещё дымилась одежда.

— Служанка пыталась разбудить своих хозяев.

— Она ответила, что хотела закричать сразу, но едва открыла рот, тут же наглоталась дыма и едва не задохнулось. Я так же поговорил с пожарными по поводу того, почему она не задохнулась вместе со семьёй барона, и мне ответили, что дым поднимается, в первую очередь, наверх, на третий этаж, где жили хозяева. Её спало лишь то, что ночевала она на втором этаже, который дым ещё тогда не успел заполнить полностью, иначе она бы не проснулась.

— Значит слуги ничего не знают? Вы спрашивали их о врагах, недругах, угрозах, может, странном поведении барона или всей семьи? У них не было личной гвардии, как я заметил, а значит и охраны не было.

— Спрашивал. Мне ничего не ответили на этот счёт, так как ничего о подобном не слышали и не замечали, — пожал Влантер плечами. — Гвардии у барона Жангерфера действительно не было, так как не было врагов. Он здесь единственный на всю округу.

— И это делает его более соблазнительной целью для тех, кто привык нарушать закон, — заметила Дайлин.

— Да, мисс Найлинская, тут вы, несомненно, правы, но… Я не знаю, ознакомились вы с тем, кем были Жангерферы или нет, но у них были хорошие друзья в этом городе. Мэр, главный казначей, глава нашего отдела — со всеми он здоровался рукопожатием. И рядом всегда дежурил патруль.

— Почему тогда патруль не заметил огонь? — спросил Кондрат.

— Говорят, видно не было с улицы через забор. А когда услышали крик, спасать кого-то было уже поздно. Я получил и отчёт патологоанатома. К сожалению, сказать что-либо помимо того, что они сгорели, невозможно.

— Раны?

— Проникающих не нашли, но от тел остались лишь головёшки. Можно было бы сказать, задохнулись они или уже были мертвы к тому моменту, но не в таком состоянии тела.

— И ваш вывод? — поинтересовался Кондрат.

— Всё говорит о том, что это был несчастный случай, — спокойно произнёс Влантер в ответ. — Если в ближайшее время ничего не выяснится, дело пойдёт, как неосторожное обращение с огнём, повлёкшее смерть одного и более человек.

— Я хотел узнать ещё по поводу ещё одного момента. Всё состояние семьи, куда оно уйдёт?

— Городу. Если, конечно, не найдётся наследника или какого-нибудь завещания поступить иначе. Если этого не будет, то всё уйдёт в счёт города и государства. Но если вы считаете, что мы что-то упустили, можете ещё раз опросить всех слуг. Возможно, заметите ещё что-то подозрительное, — предложил он.

— Может попозже, — ответил Кондрат.

И дело не в том, что он сдался или как-то спустя рукава относился к этому. Просто в его практике было достаточно дел, которые даже с самым подозрительной смертью оказывались чередой роковых случайностей. Естественно, Кондрат подходил к любому делу, как если бы это было преступление, и здесь было так же, но уже сейчас всё шло к тому, что произошедшее признают несчастным случаем и закроют дело.

Что ж, может оно и к лучшему. Не каждому же делу заканчиваться трагедией, верно?