Между добром и злом. 6 том

Глава 20

У кабинета их встретила уже знакомая им секретарша, которая, казалось, собиралась нести свой пост напротив кабинета директора несмотря ни на что до конца своих дней. Кондрат даже не стал обращать внимания на то, как между Дайлин и ею начали проскакивать молнии взаимной антипатии, едва они появились на пороге, и сразу направился к двери.

— Вы куда, погодите… — вскочила она.

— Специальная служба расследований, — бросил Цертеньхоф, отодвинув её рукой, когда та попыталась перегородить и путь.

— Но вы уже приходили…

— И придём ещё раз, если понадобится, — отрезал он.

Внутри всё осталось ровно так же, как и было до этого. На мгновение Кондрат даже почувствовал напряжение, подумав, что сейф могли вынести, но нет, тот стоял на своём месте. А когда кузнец осмотрел его, выяснилось, что тот ещё и к полу прибит.

— Я знаю этот сейф. Столичный, — уважительно кивнул он. — Такой сразу и не открыть…

— Вы, конкретно вскроете? — спросил Цертеньхоф.

— Ну нет вопроса, который нельзя было бы решить грубой силой, — пожал тот плечами.

Кузнец немного потолкал сейф, проверяя, насколько тот плотно прибит к полу, после чего вздохнул и удалился за инструментами. Вернулся он только минут через сорок, и не один, а с подмогой, двумя достаточно крепкими ребятами, которые тащили деревянный ящик.

— А как они его взламывать будут? — тихо спросила Дайлин. — Он же… крепкий. Если это сейф «столичный», то его так не вскроешь.

— Сейчас увидишь, — негромко ответил Кондрат.

Он уже догадывался, что они будут делать.

Всё началось довольно просто. Они вытащили металлические колья, который начали вбивать кувалдами в щель между дверью и корпусом, расширяя щель. Вбили три клина, после чего достали лом, да не простой, а складной, из нескольких длинных прутьев, дающий огромный рычаг.

Возможно, сейф и был крепким, но законы физики и три крепких мужчины явно были не на его стороне. Рывками, наваливаясь всем весом, они ломали дверцу сейф, пока не раздался характерный хруст. Щелчок… и сейф отлетел в сторону, ударившись о стену. Они не просто смогли открыть дверцу, буквально вырвав её из корпуса и выгнув, но и оторвать от пола вместе с кусками древесины. Как сказал однажды Архимед, Дайте мне место, чтобы встать, и рычаг достаточно длинный, и я сдвину землю. Землю, конечно, они не сдвинули, но…

— Свободны, — махнул рукой Цертеньхоф. Он вообще не церемонился и не пытался быть вежливым.

— Но наша оплата… — неуверенно пробормотал кузнец.

Тот вздохнул, полез в кошелёк и достал им несколько серебряных монет.

— Теперь оставьте нас. И вы тоже! — поднял он голос, бросив взгляд на секретаршу.

— Но это вам не принадлежит… — неуверенно попыталась она протестовать.

— Теперь это принадлежит империи. Не вынуждайте меня повторять.

Повторять она не заставила. Помялась на месте и вышла в предбанник, прикрыв за собой дверь. Теперь они были одни. И Дайлин уже лазила в сейфе, с трудом отогнув перекошенную и заклинившую дверцу сейфа.

— Ну что там, есть что-нибудь? — склонились они над девушкой.

— Сейчас… —­ Дайлин вытащила документы. — Так, какие-то бумаги…

— Дай-ка, — взял их Цертеньхоф. Немного полистал их и положил на стол. — Это комиссионные посредникам, приказы, счета, какие-то пригласительные… Есть что-то ещё?

— Да, какие-то заявления… — она полистала записки перед глазами. — Это заявления об увольнении по здоровью. Три… пять… семь… девять. Девять заявлений на увольнение по здоровью. За два года.

— Я даже догадываюсь, откуда, — взял у неё из рук заявления Кондрат.

— Ядовитая руда?

— Не она, а железная руда, которую добывали там. После долгого контакта железная руда тоже становится отравленной, и все, кто с ней работает, так или иначе получают свою дозу. А потом…

А потом это проявляется. Интересно, как много заболело людей за это время? То, что видел Кондрат, были набрались за два последних года. Не так уж и много, учитывая риски, но в таком деле мало жертв не бывает, а становится их обычно со временем только больше. Металл переплавили, отправили куда-нибудь, и там он продолжит травить людей в округе. Медленно и долго, сжигая здоровье людей, маскируясь под какие-нибудь другие болезни и симптомы.

— Хочешь сказать, что весь металл, который добывался в шахте, отравлен? — уточнил Цертеньхоф.

— Скорее всего, — кивнул Кондрат, отложив заявления.

— И он впитал весь яд той руды и будет травить других людей?

— Именно.

— Это дерьмовые новости, Кондрат… — пробормотал он.

— Вряд ли весь металл, который поставлял этот завод, будет отравлен, так как поставки были из разных шахт, но то, что часть будет ядовита, это наверняка, в зависимости от доли, — он бросил взгляд на Дайлин. — Там есть ещё что-нибудь?

— Ага! — кивнула она, улыбнувшись. — Смотри какая прелесть!

И помимо каких-то бумаг она вытащила небольшой камушек на верёвочке. Обычный отполированный камень с какими-то краплениями, которые сеткой покрывали его, словно паутинка. И Кондрат не понял, чего примечательного нашла в нём Дайлин, что вызвало у неё восторг.

— И? — озвучил Цертеньхоф его мысль.

— Смотрите! — улыбнулась она и сжала камушек в домик из ладошек, оставив небольшую щель меж пальцев. — Он светится голубоватым светом! Необычно, да?

И Кондрат похолодел. Много ли камней светятся? Да, наверное, есть такие, типа флуоресцентные, однако какой камень может светиться у человека, который разрабатывал урановую шахту? Любому человеку придёт на ум только одно.

Шагнув к Дайлин с таким видом, что она шарахнулась назад, Кондрат ударом выбил камень из её ладоней. Тот улетел в самый дальний угол комнаты и остался лежать там, в тени действительно будто испуская лёгкое свечение.

— Кондрат, ты чего? — пискнула она.

Видимо, ещё была свежа помять об «уроках» от Кондрата, и сейчас Дайлин выглядела так, будто не знала, что делать, драться или убегать. Она была словно ребёнок, который силился понять, это шутка или его будут бить.

— Это и есть та ядовитая руда, — произнёс Кондрат, глядя на камень в углу комнаты. — Поэтому он светится.

— Ты говорил, что они не испускают видимых лучей, — заметил Цертеньхоф, но теперь уже с опаской глядя на жутковатое украшение в углу, будто то действительно было проклято.

— Иногда могут.

Что это? Уран? Плутоний? Радий? Что там ещё радиоактивное есть? Кондрат был далёк как от химии, так и от физики, и от геологии, но он точно помнил, что некоторые радиоактивные минералы могут светиться и более того, не обязательно зелёным, как все привыкли. Поэтому не сложно сложить шахту, где повышена радиация, людей, которые от неё умирают, и вот этот подарок в сейфе, который…

Кто знает, как долго он там пролежал и потравил людей?

— Уведи Дайлин, — произнёс Кондрат, не сводя глаз с камушка в углу. — Уведи её отсюда, пусть полностью помоется, выпьет водки, а одежду выбросит, после чего возвращайся ко мне.

— А ты? — спросил Цертеньхоф.

— Надо посмотреть документы и избавиться от этого подарка, — ответил он.

Цертеньхоф спорить не стал, подтолкнул Дайлин к выходу, оставив Кондрата одного. Она ещё пыталась спорить, но одного взгляда Кондрата хватило, чтобы убедить её уйти. Не место было Дайлин здесь. В принципе, никому здесь не стоило находиться, однако кому-то придётся сейчас решать эту проблему, и пусть будет лучше они, старые пни, отжившие своё, чем молодая девушка, у которой даже ещё детей не было.

От камня и тем более сейфа с документами придётся избавиться, и это надо будет кому-нибудь сделать. Конечно, от дома, по крайней мере, той части, где сейф контактировал с ним тоже бы неплохо избавиться, но он не представлял, каким образом это сделать. Но перед тем, как приступить к ликвидации последствий, Кондрат решил всё же ещё раз осмотреть содержимое, хуже уже не станет, — станет, естественно, но сделать это надо было.

Комиссионные посредникам — здесь вопросов не было. Это были документы на оплату и то, кто, сколько и кому должен. Счета, приказы о производстве, документы на обновление оборудования — всё не вызывало интереса, как и заявления об увольнении по здоровью.

Но вот пригласительный билет всё-таки вызвал определённый интерес. По факту, это было какое-то приглашение на банкет, и взгляд бы не зацепился за неё, не в списке фамилий люди, которые занимали в городе не последнюю очередь: мэр города, глава отдела стражей и ещё двое человек, чьи фамилии Кондрату были не знакомы.

Да, ему говорили, что Жангерфер имели хороших знакомых в этом городе, и что удивительного, что они решили сходить на банкет, посвящённый только им четверым в довольно роскошном ресторане по меркам этого города? Ничего за исключением того, что это было за неделю до пожара, в котором погибла семья.

А почему Кондрат об этом не знал? Почему ему никто не сообщил, даже глава отдела стражей правопорядка, хотя они виделись? Обычно, когда люди молчат, то значит им есть что скрывать. И Кондрату было очень интересно, что именно.

Жаль, что листок нельзя было забрать с собой из-за того, где тот лежал, но это и не проблема. Он помнил фамилии, а остальное дело техники. Сейчас требовалось решить, что делать дальше. Камню здесь не место, его надо похоронить где-нибудь. Похоронить точно так же, как и сейф вместе с документами, и единственное, что приходило на ум — шахта. Там и так фон повышен, а подземные воды уже десятки лет травятся радиацией, но рядом пока что никто не умирает от жутких болезней. Природа урегулировала всё, и от пары радиоактивных вещей ей хуже не станет.

План был прост и его сделали буквально в тот же день. Обратившись к кузнецу, Кондрат залил жуткий амулет в свинцовый куб где-то пять на пять по размерам. Небольшой, но весил он чуть ли не добрый килограмм, если не больше. Следом они взяли сейф, выгрузив его на деревянные перекладины, чтобы не трогать руками, перенести в телегу и уже на ней довезти это добро до радиоактивной пещеры. Им пришлось спуститься на самое дно в самый дальний угол шахты, где они сбросили свой груз.

— Получается, мы сейчас ловим тот самый смертельный яд? — уточнил Цертеньхоф.

— Да, но в малых дозах, — отозвался Кондрат. — Он не будет смертельным и мы, возможно, даже никогда не заметим его воздействия.

— Но амулет куда смертельнее, я верно понимаю?

— Абсолютно, — кивнул Кондрат.

— Как сильно мы отравились?

— Не знаю. Свинец сдержит яд, но… да, мы могли подхватить заболеть, — он бросил взгляд на товарища по ремеслу. — Кто-то должен это сделать был.

— Знаю, — ответил Цертеньхоф, не моргнув глазом.

Они закопали сейф и свинцовый куб в груде камней, завалили насколько могли в самом дальнем углу, который только можно было найти, после чего покинули это место. Учитывая, где этот камень раньше находился, вряд ли они вызвали какую-либо экологическую катастрофу.

— Дайлин как? — спросил Кондрат, когда они оказались на свежем воздухе.

— Нормально. Спит пьяная.

— Хорошо.

— Водка помогает от этого яда?

— Мне говорили, что да, — пожал он плечами. — В любом случае, большего я предложить не могу. Насчёт документов внутри, там был пригласительный билет, помнишь?

— Да, тебя заинтересовали приглашённые?

— Да. Мэр, глава отдела стражей и ещё двое человек. Но не потому, что гости знатные. Дата. Они встречались за неделю до смерти семьи барона. Странное совпадение, не находишь?

— Нахожу, — нахмурился Цертеньхоф. — И они тебе об этом не сказали, я так подозреваю. Не поделили бизнес?

— Тоже об этом думал, но как-то… что-то не сходится. Всё имущество так или иначе уходит в счёт империи. Смысла убивать им за него не было. Но возможно именно это послужило толчком к тому, что семью убили.

— Хочешь допросить?

— Хотелось бы поговорить, — не стал отрицать Кондрат.

— Думаю, пока здесь ревизоры, они будут очень и очень общительными, — кивнул Цертеньхоф. — А где ты сказал, ресторан находится?

— Илюмибенте.

— Хорошо, зайдём туда сначала тогда.

— Отличная идея, — кивнул Кондрат.

Да, Цертеньхоф прав, лучше сначала зайти в сам ресторан и расспросить о том, что там происходило, после чего уже идти с фактами к остальным. Знания, как говорят, сила, и когда ты знаешь хоть что-то, у тебя появляется возможность ловить на этом тех, кого ты допрашиваешь.

Ресторан находился ни много ни мало в самом центре прямо напротив площади. Но при этом он был как какой-то клуб, без окон, с небольшой дверью, через которую пропускали только одному им известному критерию. Что ж, к этим критериям добавился ещё и документ сыщика специальной службы — им никто преграждать путь не рискнул.

Внутри было… броско. Красные ковры, позолота везде, где только можно было представить, красное дерево, статуи, вазы и лепнина, много лепнины. Кондрат назвал бы этот ресторан дорогой вычурной подделкой, который лишь отдалённо пытался пародировать рестораны в столице. Причём невольно появлялся вопрос, кто в этом городе может позволить себе есть, учитывая его размеры и не такое уж и богатое население.

— Думаешь о том же, о чём и я? — негромко спросил Цертеньхоф, разглядывая зал, который практически пустовал.

­— Да.

Единственными посетителями была молодая пара, одетая явно побогаче остальных жителей, пусть и всё в том же традиционном наряде. Видимо, дети кого-то из местных шишек.

Едва они успели сделать шаг, как к ним уже подоспел официант, на удивление, одетый в официальную форму: белая рубашка, брюки ну и фартук, как дополнение, чтобы никто не ошибся с его работой.

— Господа, я чем-то могу вам помочь? — улыбнулся он, немного поклонившись. При этом не предложил столик, что было некоторым намёком, что им здесь не место. В принципе, ничего удивительного, так как оба не благоухали и не выглядели после шахты чистыми.

— Специальная служба, ­— чуть ли не одновременно выпалили они, протянув вперёд документы, заставив официанта шугануться и отступить назад, после чего Цертеньхоф спросил: — администратор здесь?

— Он всегда здесь, господа. Вам к нему проводить? — улыбнулся парень испуганно.

— А ты как сам думаешь?

Цертеньхоф совсем не заморачивался с вежливостью. И пусть Кондрату это было чуждо, он всё равно понимал принцип — если ты хозяин положения, то и веди себя, как хозяин положения, чтобы ни у кого не возникло желания это оспорить.

Кабинет администратора находился в самом дальнем углу за кухней, небольшая коморка, больше похожая на склад. Ни отделки, ни удобств, просто стол и ряды картотек вдоль голых каменных стен. Мужчина, на вид ровесник Кондрата, но явно любитель вкусно покушать, с мокрыми холодными ладонями, не уставал рассыпаться в извинениях, что не принял их лично, заставив прийти самих к нему, но если бы он знал…

— Мы здесь по делу, — отрезал Цертеньхоф, сев напротив. Кондрат стал с боку. Они словно окружили администратора ресторана со всех сторон, и тот не мог этого не чувствовать. — Вам знакомы фамилии Жангерфер, Урунхайс, Ефенсоуз, Ягершмейт и Хастон?

— Да, знакомы. Эм… а что-то произошло?

— Кто они? ­— проигнорировал вопрос Цертеньхоф.

— Ну Жангерфер — это, к нашей печали, бароны, скончавшиеся совсем недавно. Урунхайс — это достопочтенный глава отдела стражей правопорядка. Ефенсоуз — наш мэр, благодаря нему наш город процветает. Хастон — это наш купец. И Ягершмейт, он наш добропорядочный судья.

— И в честь чего такой цвет империи собирался здесь? — подался вперёд Цертеньхоф.

— Прошу прощения?

— Они впятером собирались здесь. Зачем? — повторил он вопрос.

— Я… я не припомню этого, господа… — улыбнулся мужчина виновато.

— Тогда припомни мои слова, что, если мы выйдем из этого кабинета, то следующая наша встреча будет уже в застенках специальной службы. И рассказывать ты будешь при других обстоятельства, — не скрывая угрозы произнёс Цертеньхоф. Мелочиться он не стал, уже обещая все возможные кары на голову. — Тебе дороги твои пальцы? А пальцы твоей жены? Я тебе гарантирую, что вы оба пойдёте как соучастники убийства аристократов.

— Но… но я же здесь ни при чём! Я просто администратор этого места! — пискнул тот, вжавшись в потёртое кресло.

— Я бы лучше ответил сейчас, — произнёс Кондрат, невозмутимо стоя в стороне и скрестив руки на груди. — Мы знаем, что они здесь были. Нам уже рассказали всё. Вопрос лишь в том, что они здесь делали впятером? Зачем собрались за неделю до того, как один из них сгорел в собственном доме вместе со своей семьёй?

— Я… я не знаю, что они обсуждали… — промямлил тот, обливаясь потом. Наверное, сложно было при таком весе жить в таком климате. — Они были в отдельной комнате. Мы заходили только по звонку, да и… их не пятеро было, нет господа. Их было семеро…