Между добром и злом. 6 том

Глава 15

Кондрат шёл вперёд на блеск. Осторожно перешагивая по булыжникам, он не сводил взгляда с предмета впереди, и лишь пройдя весь зал, смог утолить своё любопытство. В самом конце пещеры находилось небольшое святилище.

То, что отражало свет, была небольшая золотистая тарелка. Она лежала на каменной ступеньке перед прямоугольным, выдолбленным из цельного камня строением. Где-то по пояс Кондрату, оно отдалённо напоминало небольшие святилища в Японии, которые располагались в самых укромных уголках страны, что-то типа надгробного камня.

Видимо, именно сюда делали подношения в прошлом, так как помимо тарелки рядом стояли окислившиеся бокалы, какие-то глиняные бутыли, почти все разбитые временем и то, что осталось от самих подношений при такой влажности. Но даже этого было достаточно, чтобы понять, что здесь уже давно никого не было.

— Кондрат, — тихо позвала Дайлин.

— Да, — ответил он задумчиво, разглядывая святилище.

— Там в темноте… мне кажется, будто там кто-то есть.

Кондрат резко обернулся, положив руку на пистолет. Всё внутри тут же замерло. Сердце сделало гулкий удар и будто замерло. Он даже дышать перестал, словно пытаясь раствориться с округой. Взгляд устремился вперёд во тьму, непроглядную и неприступную для столь слабого света.

Первой мыслью было потушить фонарь, который их выдавал, но тогда они лишатся вообще какого-либо источника света. Поэтому он его поставил на землю с тихим шорохом камня о металл, и подтолкнул Дайлин в сторону, уходя из круга света. Скрывшись во тьме, он замер.

Показалось ли Дайлин или за ними кто-то действительно следил, Кондрат не знал. Естественно, после таких историй сознание рисовало только пугающие картины, но будь это что-то страшное, оно бы уже давно на них напало. А раз не нападает, то или опасается или никого там нет. И если брать вариант, что опасается, то значит преимущество на их стороне.

Пещера погрузилась в тишину. Было так тихо, что можно было услышать, как тихо постанывает каменным скрипом пещера. Где-то журчал подземный ручей, ему вторила капающая с потолка вода, но посторонних звуков… Кондрат их не слышал.

— Где ты увидела? — нащупав Дайлин, он прошептал это одними губами ей прямо в ухо.

Девушка ощутима вздрогнула, но не понятно, от чего конкретно.

— У входа. Мне показалось, что там кто-то есть, — прошептала она.

— Возьми лампу и иди к выходу. Я буду рядом.

Они использовал Дайлин как наживку? Ну технически так оно и есть, но в этом был практический смысл. У него было больше шансов на успех, чем у Дайлин если будет какая-либо заварушка. К тому же на ней был бронежилет, а на нём нет.

Дайлин не спорила, она сделала ровно так, как просил Кондрат. Подошла к святилищу, подняла лампу и пошла обратно, осторожно перешагивая по раскинутым булыжникам и каменным плитам. Кондрат шёл рядом, чуть за границей света сбоку, ориентируясь по едва заметным очертаниям. Так они прошли почти всю пещеру, добравшись до выхода, где начиналась сама шахта, и остановились.

— Никого, — выдохнула Дайлин. — Боги, а мне то уже показалось, что кто-то здесь был…

Кондрат на это не ответил. У Дайлин были хорошие задатки хорошего сыщика. И интуиция у неё была, пусть той ещё было куда развиваться. А потому он был склонен верить не тому, что что она подумала, а тому, что почувствовала нутром. Но подтвердить это можно было, лишь вернувшись обратно.

— Идём, — кивнул он к выходу.

Рука так и осталась лежать на кобуре. Даже когда они пересекали затопленную часть, где правда потребовалось поднять ремень с кобурой и запасные пистолеты над головой. И именно после подтопленной части Кондрат остановился.

— Стой, не уходи, дай лампу, — протянул он руку, присев у земли.

— Что такое? — наклонилась Дайлин, всматриваясь в землю.

— Просто дай лампу, — попросил Кондрат.

Дайлин пожала плечами и отдала лампу. Кондрат же буквально на четвереньки опустился, разглядывая каменный пол, по которому были проложены ржавые рельсы. Любой, кто проходил это место, так или иначе оставил бы за собой мокрые следы, которые выделялись бы даже при повышенной влажности. Ведь одно дело просто влажная поверхность, а другое, когда на неё буквально течёт с человека, который прошёл через воду.

И Кондрат нашёл следы. Мокрые следы на полу, небольшие лужи под стать шагу обычного человека уходили во тьму в сторону выхода. Дайлин объяснять что-либо не имело смысла, она и так поняла всё.

— Пошли, — встал Кондрат с пола.

— Засада?

— Нет, просто следили, — уверенно ответил он.

Желай они устроить засаду, устроили бы её в туннеле, в той же затопленной части, где нельзя спрятаться или быстро отступить. А раз не напали, то значит и не собирались, просто наблюдали за тем, что они здесь делают. Зачем?

Хороший вопрос, на который у Кондрата не было ответа.

После прохладных сырых пещер выйти наружу было подобно заново родиться. Свет, шум, ветерок — внешний мир жил и дышал, когда под землёй всё действительно будто умерло. И Кондрат не мог скрыть какого-то внутреннего облегчения, когда он следом за Дайлин пролез между досок наружу.

— Кто это был, как ты думаешь? — спросила она, озираясь по сторонам.

— Да кто угодно.

— И что делать будем?

— Да то же, что и всегда, Дайлин.

Возвращаясь обратно в город, Кондрат раскладывал всю информацию в голове по полочкам, чтобы немного систематизировать всё, что они узнали под землёй.

Они расследуют захоронение людей в реке.

Непонятно, криминал это или древнее захоронение местных. Правильно ответить помог бы возраст костей и именно здесь затык.

Местные эксперты и Дайлин говорят, что кости принадлежат местным, которые любили украшать и модифицировать свои тела металлом. А учитывая, когда они здесь жили, кости явно старые, ещё с довоенных времён, как минимум.

Опыт Кондрата же говорит, что кости не могут быть старыми. В воде кости достаточно быстро разрушаются. Здесь играют роли течение, температура, падальщики, микроорганизмы и другие факторы. И Кондрат бы предположил при тех условиях, где их нашли, кости были не старше двадцати лет точно. То есть, уже послевоенные.

Это главный вопрос, криминал или тень прошедших дней? Пока нет точного результата, они отталкиваются, что это криминал. Значит…

В реку сбрасывали тела. То есть откуда-то сверху по течению. Единственное знаменательное место — шахта, в прошлом пещера, которая якобы проклята. Но связаны ли они между собой?

С одной стороны тот факт, что кости лежали в реке, которая протекает около старой шахты, вообще ни о чём не говорит. Так можно было сказать и про мостик через речку, что они все топились с него, — тот самый, где пытались изнасиловать Дайлин, — да и про любое другое место.

С другой стороны, куча костей и жутковатые истории про проклятую шахту, после которой гибли люди и даже целые семьи, заставляли задуматься. Очень странное совпадение.

Так откуда трупы? Вряд ли они так избавлялись от мёртвых шахтёров. Зачем, да и что там было, раз их так много? Возможно, тела — жертвы какого-нибудь культа, что хорошо объясняло количество скелетов. На эту мысль их натолкнули повсеместные знаки духов. Да и шахта лучше всего для подобного. Но они проверили всё, и кроме маленького забытого святилища ничего не нашли. Людей там в последнее время не было. То есть, как минимум, этим никто в последнее время не промышлял. Один из вариантов вычеркнут и…

И они теперь не знают, в каком направлении двигаться. Да ещё и один странный факт вносит неразбериху в это дело — владельцы. Открытие и закрытие проклятой шахты, которой владела семья, которая внезапно сгорела. Случайность? Связано? Ещё эти амулеты с духами, которые встречаются повсеместно, хотя тут скорее, как с крестиками — ни о чём не говорит.

Они зависли в самом неприятном месте, которое Кондрат больше всего ненавидел — непонимание, связано ли это всё между собой или просто они наблюдают наложившиеся друг на друга случайные события, которые создают иллюзию общей картины? Пока что ни за, ни против не было.

Нихрена не понятно, но очень интересно, другими словами. А тут ещё и неизвестный наблюдатель объявился, которые делает всё куда более подозрительно.

Вернувшись в город, Дайлин пошла в номер, чтобы переодеться, а Кондрат, да, весь мокрый и грязный, но чувствующий прилив энергии перед загадкой, пошёл прямиком в ратушу. Ему было плевать на заинтересованные взгляды в свою сторону, он этих людей больше никогда не увидит и не вспомнит, как только выберется из этого города. Его интересовала шахта.

Если за ними кто-то следил, то значит причины были. Почему-то ему казалось, что это как-то связано с тем, что та проклята. Но проклята ли она на самом деле? И если она «проклята», то может это как-то связует всё остальное? Вот это он и собирался проверить.

— Мне нужны демографическая статистика за последние двадцать лет, — обратился он к администратору за стойкой. Даже документы показывать не пришлось, его уже запомнили здесь.

— Второй этаж, вторая дверь, направо, — не подняв взгляда, ответила женщина, больше занятая собственным чаем.

Второй дверью на втором этаже справа оказался отдел регистрации и у чёта граждан, что-то типа загса на местный лад. Удивительно, но бюрократия, которая раздражала Кондрата что в своём мире, что здесь, всё же давала свои плоды. Например, у них были списки граждан за каждый год и целые таблицы по рождаемости, смертности и миграции в и из города.

Что им говорили? Очень много погибших было в время открытия шахты?

Ну… если верить спискам, небольшой всплеск действительно был. Он приходился примерно на открытие шахты семнадцать лет назад и закончился семь лет назад. В течении десяти лет, пока работала шахта, смертность в самом деле была повышена. И ещё один всплеск начался три года назад. Если Кондрат не ошибался, то именно тогда, получается, шахту и попытались вновь расконсервировать, но отказались от этой идеи. Всплеск длился один год.

Получается, смертность действительно поднималась в те годы, что работала шахта. Но чем все болели?

— У вас есть заключения о смерти? — спросил Кондрат, оторвавшись от документов.

— Их копии в морге, — сухо ответил пожилой мужчина.

— Хорошо. Я заберу это с собой.

— Только верните обратно, — бросил тот в след.

Кондрат захватил с собой книгу учёта погибших, в которой были указаны все жители, года их смерти и место работы. По ней он собирался найти его интересующие заключения о смерти и узнать, от чего погибли шахтёры. А так как городок был небольшим, поэтому и смертей было немного.

В морге архив представлял из себя дальнюю сырую комнату с хаотичными стопками папок. Что радовало — стопки были разбиты по гадам, и не надо искать их по всей комнате. Не радовало — состояние. По понятным причинам старые заключения о смерти хранились дальше, чем новые. И, естественно, там они сильнее отсыревали, пролежав в таких условиях больше десятилетия, из-за чего текст был попросту нечитаемым. И да, Кондрат нашёл те заключения о смерти, но влага полностью уничтожила документы, не давая возможности узнать, от чего в течение десяти лет умирали шахтёры.

Но был документы и по свежее. Тот всплеск, который начался три года назад с повторным открытием шахты. Смертность здесь была пониже, конечно, но тем не менее позволяла понять, от чего умерли шахтёры. И Кондрат нашёл заключения о смерти, но причины…

Болезнь лёгких и острая болезнь сердца вообще непонятно что означали. Под острой болезнью сердца что угодно можно было предположить, собственно, как и под болезнью лёгких. Но были смерти и из-за несчастных случаев: перелом шеи из-за падения с лестницы, проломлена голова камнем, затоптала лошадь, массированные переломы грудины упавшими балками…

— Это все дела? — спросил Кондрат.

— Что? — заглянул в комнату патологоанатом.

— Это все дела, которые у вас есть? — переспросил он.

— Да, все. Все, кто умер в городе и рядом, все здесь.

Что ж, как бы то ни было, подтверждённые смерти шахтёров, которых удалось найти, вопросов не вызывали. Обычные несчастные случаи и смерти из-за профессиональных болезней, не более. То есть никаких подозрительных моментов не было. Просто с местными техниками безопасности при открытой шахте, которую затапливало, смертность немного повышалась.

Другими словами, никакой мистики или проклятия, только естественные причины, которые встречались повсеместно. Но учитывая плохую репутацию шахты, естественно, им приписывали мистические обстоятельства смерти.

Что ж, по крайней мере, с проклятием шахты, которое заключалось разве что в том, что там плохо следили за безопасностью, вопросов больше не было. И теперь Кондрат мог со спокойной душой отправиться домой и помыться наконец, а заодно переодеться в сменную одежду, которая даже не успевала просыхать после частой смены.

Но дома Кондрата ждал очередной сюрприз.

Уже по возвращению из купален, после которых он буквально скрипел от чистоты, у лестницы на этаже его встретила Дайлин. Она не удержалась от улыбки видя, с каким безмятежным лицом поднимался Кондрат, после чего показала из-за спины конверт.

­— Что это? — спросил Кондрат, но сам же и догадался сразу. — Это письмо из специальной службы?

— Да, срочное письмо, — кивнула она.

— Быстро они.

— Скорее всего, как срочное письмо отправляли. Их зачастую по воздуху на дирижабле отправляют, чтобы быстрее. Могут себе позволить.

Кондрат поднялся повыше и взял письмо из рук, покрутив его в руках.

— Его не могли вскрыть?

— Посмотри, какая здесь печать.

— Будто это остановит заинтересованных, — хмыкнул он и вскрыл конверт, вытащив оттуда письмо.

— Что там? — попыталась заглянуть к нему Дайлин.

— К нам отправляют подкрепление, — ответил с лёгкой задержкой Кондрат, сам ещё не до конца прочитав письмо.

Но подкрепление — это мягко сказано. В связи со всеми событиями, которые происходили в городе, сюда отправляли не просто подкрепление. Сюда отправляли ревизоров, судмедэксперта, — хотя здесь всех подряд звали патологоанатом, — но уже от самой специальной службы, и ещё одного человека, который будет кем-то вроде поддержки для них.

Другими словами, можно было выдохнуть. С такой компанией, даже если в городе зрел какой-либо заговор, никто к ним не посмеет прикоснуться. А что-то в этом городе точно было, так как уж слишком много событий на один квадратный километр происходило.

— Ну и отлично… — выдохнула Дайлин. — Хоть можно будет на кого-нибудь свалить часть работы.

— Не сказать, что мы здесь вообще перетрудились, — отозвался Кондрат, складывая аккуратной письмо. — Больше на месте топчемся.

— И тем не менее, уж наш патологоанатом получше будет местного, — фыркнула она. — Я вообще удивлена, как он череп от задницы отличает. Ничего сказать толком не может.

— Нет такой кости, задницы, — заметил Кондрат.

— Ну тазовая кость, какая разница? И кстати, Кондрат, такой вопрос, а ты не мог бы меня тоже научить?

— Научить чему?

Вот тут Кондрат посмотрел на Дайлин удивлённо. Он уж успел познакомиться с этой занимательной личностью, и что мог точно сказать, что именно из таких рождались феминистки хорошем смысле этого слова. Дайлин редко, а если быть точнее, никогда не просила его чему-нибудь её научить, и предпочитала всего добиваться сама. А тут попросила помощи…

— Драться.

— Прости, драться?

— Кондрат, не смущай меня, — буркнула она, слегка покраснев, пусть и старалась держаться непринуждённо. — Я и так тебя прошу.

— Нет, это я понял, но… зачем тебе это?

— Ну… чтобы делать людям больно…

— Ты и так делаешь им больно, чаще всего, одним своим видом.

— Так, не надо тут! — пригрозила Дайлин пальцем. — Я хочу научиться драться, чтобы уметь постоять за себя, вот! Всё-таки однажды ты можешь ведь и не оказаться рядом, верно?