Между добром и злом. 6 том

Глава 23

Они вышли с первыми лучами солнца. Теперь они двигались в обратную сторону и на перекрёстке, где в прошлый раз они свернули в сторону города, девушка повела к череде небольших деревушек.

Сулита отличалась одним очень важным качеством, которое выделяло её на фоне остальных — молчанием. Она не спрашивала, не болтала, не рассказывала глупые истории или анекдоты. Всю дорогу девушка хранила молчание, нарушая тишину лишь изредка, когда надо было предупредить о чём-то. Кондрат мог сказать, что это был один из самых лучших его попутчиков за всё время.

В отличие от проводника парня, здесь можно было не беспокоиться и о продовольствии. Девушка знала, где найти чистую воду, умела охотиться, продемонстрировав мастер-класс стрельбы из лука и делилась едой, не прося ничего взамен. Кондрату даже стало любопытно, где девушка этому всему научилась. Кочевники не выглядели, как профессиональные охотники или те, кто умеет выживать в диких условиях, поэтому Сулита достаточно сильно выделялась на их фоне. А может он просто не знал чего-то о них.

Но Кондрат так и не промолвил слова. Вопросы вопросами, а у него были и собственные дела, которые требовали решения.

Преодолевая одну деревню за другой, проезжая по джунглям, в которые вгрызалась каменная дорога, они провели несколько дней в пути, после чего внезапно остановились. Просто встали посреди леса, после чего девушка невозмутимо спешилась, внимательно осмотрелась, достала большой нож, имеющий что-то схожее с мачете, и посмотрела на Кондрата.

— Здесь через лес.

Её голос был тихим, словно боялась, что её кто-то услышит. И говорила она так почти всегда.

— Почему через лес?

— Мы идём к месту встречи. Там нас будут ждать, — ответила Сулита.

Она достала нож, отдалённо похожий на мачете, замахнулась и ударом срезала пару ветвей. Брызнул свежий сок растений.

— А где именно будет проходить встреча? — спросил Кондрат первым за всё путешествие. У него росли нехорошие подозрения. — Не в лесу же?

— Не в лесу, — ответила она, не оборачиваясь. — В нашем священном месте.

— У вас есть священные места?

— Места, которые помогают нам общаться с духами. Места нашего прошлого.

Опять духи… Ладно, там по ходу будет видно.

Постепенно они уходили всё глубже в лес, оставляя за собой небольшой зелёный туннель через заросли. Лес шумел, кричал птицами и насекомыми, будто выражая своё негодование их варварству, пока они двигались вперёд. Лошадей они вели за собой.

И всю дорогу за ней Кондрат испытывая некоторые сомнения. Лишь позже он начал замечать некоторые особенности. В лесу действительно наблюдалась определённая просека, которая успела зарасти так, что её едва было заметно. Да и под ногами, если быть внимательным, попадались каменные плиты, которые почти полностью поглотила земля.

Значит раньше здесь проходила какая-то древняя дорога в какой-нибудь очень старый храм, со временем поглощённые джунглями. Значит встреча будет проходить на каких-то руинах?

Кондрат даже бы предположил, что они направляются в какой-то их секретный город, если бы не дорога, которая заросла настолько, что через неё прорубались. Возможно, они направляются в места, где когда-то жили их предки? Кондрату даже стало несколько интересно, куда по итогу его приведёт Сулита.

Но дорога оказалась совсем не близкой. Они двигались через лес до самого вечера, но так ничего и не достигли. С одной стороны понятно, так как их скорость упала до одного-двух километров в час, но с другой, неужели для встреч они точно так же долго пробиваются? Уже начала опускаться ночь, а девушка продолжала рубить листву и ветви.

— Долго нам? — спросил Кондрат.

— Нет, мы скоро будем.

«Скоро» не проглядывалось от слова совсем. И до конца они так и не добрались. Пришлось встать на привал в глухом лесу посреди джунглей в окружении стрёкота насекомых и тихих криков хищных птиц. Лес подступал так близко, что Кондрату казалось, будто они находятся в какой-то особо шумной комнате. А учитывая, что хищники здесь не редкость, такая ночёвка была ещё опаснее, даже не смотря на костёр, который развела девушка.

Конечно, в эту ночь их никто не съел, однако Кондрат надеялся, что больше так ночевать не придётся. Но потом он и думать об этом забыл, так как где-то к полудню они пришли на место.

Это стало ясно, едва из-за леса показались каменные строения. Древние руины, как в какой-нибудь Индии или амазонке, окружённые лесом со всех сторон. Даже после стольких лет они продолжали упорно стоять, напоминая о былом величии тех, кто строил это место, не поленившись притащить булыжники чёрт знает откуда — гор-то рядом Кондрат не заметил.

Они шли между домами по тем местам, которые раньше можно было назвать улицами. Сейчас они заросли настолько, что несильно отличались от остального леса. Часть зданий обрушилось, но по большей части даже несмотря на влагу, руины сохранились достаточно неплохо.

— Это ваше священное место? — негромко спросил он.

— Места нашего прошлого, — как-то слишком размыто ответила Сулита.

— Другими словами, здесь жили ваши предки?

— Да.

Странно, а он думал, что те люди, метисы или южане, как их иногда звали, и есть коренные народы. Ему хотелось уточнить этот вопрос, однако он не успел.

Они пришли к месту встречи.

Сулита остановилась перед круглым зданием с туннелем, уходящим вовнутрь. Заглядывая через него, Кондрат мог разглядеть разве что заросли вдали.

— Дальше я не пойду.

— Почему?

— Не со мной хотят встретится. Я посторожу наших коней, — она взяла за поводья лошадь Кондрата. — Надо пройти через туннель. Тебя будут ждать.

Он с сомнением посмотрел на невозмутимое лицо девушки, которая не менялась в лице ни на гран, после его посмотрел в туннель. Выглядело, как какая-то засада, но, с другой стороны, зачем её делать, если он помог им? Убили бы ещё раньше, если бы хотели избавиться, слишком много хлопот. Куда вероятнее, что они хотят максимально прикрыть свою ведунью.

Кондрат направился в здание. Туннель был выстелен камнем, поэтому здесь пробивалась только невысокая трава. Пройдя через него, он попал в место, которое на первый взгляд напоминало амфитеатр: полукруглое строение со ступенями с одной стороны и сценой с другой, полностью выложенное камнем, через который природа до сих пор не смогла пробиться. Вокруг сцены стен не было, поэтому там её огораживал стеной сам лес.

Его уже ждали.

На сцене, на одном из булыжников, выложенных слишком ровно в круг, чтобы это было случайностью, сидела старуха. Она немного отличалась от обычных «цыган». Помимо возраста седых волос и лица, изрезанного морщинами, она была обильно увешана украшениями. Здесь были и какие-то клыки на верёвочке, и золотые цепочки, и камушки и всё, что только можно было купит в отделе дешёвой и безвкусной бижутерии. И судя по всему, она спала, опустив голову на грудь.

— Прошу прощения? — Кондрат встал напротив женщины.

Она вздрогнула и медленно подняла голову, посмотрев на Кондрата мутными, как будто покрытыми плёнкой, глазами. «Словно живший труп», — мелькнула у него в голове мысль.

— Значит это ты… — её голос был как скрежет ржавых петель, но она смотрела на него и будто не видела. — А мне всё было интересно, кто так хочет видеть меня…

— Специальная служба рас…

— Я знаю, кто ты. Присядь, — взмахнула она повелительно рукой на один из булыжников. Кондрату это совсем не понравилось. Старше — не старше, но здесь он задаёт вопросы или говорит, что делать.

— Это без надобности, наш разговор не займёт много времени, — он не стал отдавать ей инициативу. И она слегка скривилась. Не часто, видимо, получала отказ, почему это стало неприятной неожиданностью, но потом улыбнулась, показав пеньки вместо зубов.

— А ты невежливый, молодой человек…

Давненько Кондрата не называли молодым человеком. Хотя по сравнению с ей, скорее всего, так оно и есть.

— Я здесь по поводу одного инцидента, произошедшего в городе Мёнхван, — не стал он ходить вокруг да около. — Может быть вы что-то слышали об этом?

— Откуда мне это слышать? ­— какая-то зловещая улыбка не сходила с её губ.

— Например даже потому, что у вас удивительно развита сеть передачи сообщений даже на расстоянии. Вы ведь как-то узнали, что я сюда приду.

— Что ты хочешь узнать, не ходи вокруг да около.

— Я хочу узнать, о чём вы говорили в ресторане Илюмибенте города Мёнхван с людьми по фамилиям Жангерфер, Урунхайс, Ефенсоуз, Ягершмейт и Хастон.

— Мне эти фамилии ни о чём не говорят, ­— улыбнулась старуха.

— Может вам скажет что-то тот факт, что это были аристократы, мэр, судья, глава стражей правопорядка и купец? Вы встречались с ними около месяца назад в ресторане и что-то обсуждали, и мне интересно, что именно могло понадобиться таким людям от старой кочевницы?

— Наверное, совета, — оскалилась она. — И они ему последовали, не так ли?

— Какого совета?

— А какого совета хотят взрослые и сильные мальчики в их положении?

— Как заработать ещё больше денег? — предположил он, но в ответ старуха рассмеялась. Каркающе, отрывисто, словно поперхнулась чем-то. Кто ещё здесь вокруг да около ходит.

— Да, это то, что интересует всех, как заработать ещё больше денег, но всегда есть вопросы и понасущнее. Все деньги мира отходят на второй план, едва горе касается твоей семьи…

И Кондрат внезапно понял, о чём идёт речь.

— Они хотели узнать, как справиться с проклятием шахты?

— И по твоим глазам я вижу, что они решили последовать моему совету.

— Что это был за совет? — подался вперёд Кондрат. — Что вы им предложили?

Её губы растянулись в жуткой подлой улыбке. Кондрат не раз видел это выражение на лицах людей, которые совершили пакость, и теперь очень довольствуются произошедшим.

Разговор продлился от силы минут пять, почти две недели что были потрачены на это коротенькое время, они очень многое расставили по своим местам. Всё происходящее вдруг приобрело смысл, и картина сложилась в жутковатой и циничной форме, такой характерной для тех, у кого слишком много власти и мало мозгов.

Едва разговор был закончен, старуха как испарилась. Вот она сидела перед ним, а стоило ему отвернуться, как она попросту исчезла. Искать её смысла не было, так как Кондрат уже получил все необходимые ответы на свои вопросы, а значит можно было смело возвращаться обратно.

Сулита не оставляла его не на секунду, сказав, что проводит его до города. Кондрат был не против такой компании, и вернулись они в Мёнхван вдвоём. И едва лошадь была отдана обратно в конюшню, Кондрат отправился на поиски Цертеньхофа и Дайлин. Они должны были быть первыми, кто узнает о произошедшем. И пришлось немного постараться, чтобы отыскать их даже в таком небольшом городе.

Направление ему подсказал администратор, направив в небольшой ресторанчик, где их обычно видели обедающими вместе. И каков было их удивление, когда он появился в поле их зрения. Дайлин заметила его первым, аж вытянулась вся, будто не могла поверить, что он наконец вернулся. Цертеньхоф же заметил его, лишь проследив за её взглядом.

— Кондрат? — она не смогла удержаться от улыбки, которая тронула уголки её губ. — Ты наконец вернулся?

— Как видишь, Дайлин, — кивнул он и пожал руку Цертеньхофу.

— Боги, ты хоть в номер заходил? Ты же весь…

— Очень грязный, я знаю.

И да, Кондрат был не просто грязным. После такой прогулки по лесу от его белой рубашки было одно лишь название. Местами порванная и серая, она делала Кондрата похожим на обросшего бомжа. Тоже самое касалось и его брюк. Однако это его мало сейчас волновало. Его блеск в глазах с головой выдавал его намерения.

— Вам что-нибудь удалось выяснить? — задал он первым вопрос.

— Может тебе действительно лучше помыться и побриться? — спросил Цертеньхоф. — Вопросы никуда не убегут, мы тебе всё расскажем, а пока может стоит отдохнуть и расслабиться?

— Не, он не успокоится, пока не услышит всё, — покачала Дайлин головой, куда лучше зная своего напарника. — И кажется, он тоже что-то смог выяснить, я права?

— В общих чертах, — не стал отрицать Кондрат, сев к ним за столик.

Это бесполезно, Кондрат никуда не уйдёт, это поняли оба. И Цертеньхоф не видел смысла тянуть время.

— Ладно, хорошо, — вздохнул он. — Я поговорил со всеми четырьмя, но чего-то прямо-таки особенного выяснить не удалось. Про ресторан все утверждают разное, одни говорят, что просили их больше не заезжать в город, другие расспрашивали о местности про драгоценные ресурсы и прочая чушь. Все лгут, но не говорят, что им известно.

— Хорошо, а что насчёт вскрытия? Удалось что-то узнать?

— Да, Бампс откопал все тела, даже слуги и почившей ещё давно жены главы рода, — кивнула Дайлин. — И как думаешь, что он нашёл?

— Последствия лучевой болезни? — но увидев их вопросительный взгляд, перефразировал. — болезни костей от яда руды?

— Именно, — кивнула она. — Жена главы рада болела очень сильно. Бампс сказал, что от её челюсти ничего не осталось, та буквально вывалилась. Остальные кости или сильно деформированы, или хрупки настолько, что ломаются от одного касания. Это касается, кстати, и самого главы, и его сына, и даже жены. У них у всех проявления болезни костей, как её там зовут…

— Блотуосизм, ­— подсказал Цертеньхоф.

В мире Кондрата это называлось проще — рак костей, но суть он понял.

— Да, почти у всей семьи были симптомы, у кого-то слабее, у кого-то сильнее. Они все были заражены.

— И ещё один интересный момент, — произнёс Цертеньхоф. — У сына и его отца, старших Жангерферов, в черепе, в районе темени имелась аккуратно просверленная дырочка. Как ты думаешь, зачем?

— Для лучшей связи с духами, — произнёс Кондрат.

— Значит ты уже знаешь, — кивнул он. — Да, её просверливали раньше, чтобы было легче общаться с духами. Типа через неё ты будешь лучше слышать их и чувствовать.

— И? Вы смогли выяснить что-нибудь ещё? — спросил Кондрат.

— На этом всё пока. Дальше мы упёрлись, так как остаётся непонятным, как это всё связано. Свет бы пролила их встреча, о которой все так упёрто врут… — Цертеньхоф посмотрел Кондрату прямо в глаза. — Но ты уже знаешь, о чём они говорили, верно?

— Верно, — кивнул Кондрат в ответ. — Я поговорил с той старухой. Она действительно была в тот день в том помещении и общалась с ними. Только речь шла не о бизнесе или каких-то вопросах на почве конфликта. Они разговаривали о вере.

— О вере? — переспросил Дайлин.

— Вы знаете, что империя поклоняется богам, но ведь есть и другие верования, верно? Например, здесь поклоняются духам, хранителям природы. И в это верят настолько искренне, что даже готовы просверлить в голове дырку, чтобы «лучше слышать».

— Хочешь сказать, что Жангерферы были ярыми последователями этой чуши о духах? — уточнил Цертеньхоф.

— Я подозреваю, что это возникло не просто так и не из неоткуда. Ты говорил о том, что Бампс раскопал тело жены главы, того деда, верно? У неё были страшные поражения костей, и уверен, внешне это тоже очень сильно выделялось. Скорее всего, её муж очень сильно это переживал, и на фоне массовых смертей рабочих в шахте из-за похожей болезни невольно поверишь и в проклятие. А там и в духов.

— Значит, они были верующими?

— Не только они, вся верхушка. Мэр, судья, глава отдела стражей правопорядка, главный купец. Мода это или масштабная глупость, я не знаю, но они верили, что духи существуют, и что та пещера тоже может быть проклята.

— И что они предприняли? — спросила Дайлин.

— А что предпринимают в подобных верах, Дайлин, когда думают, что духи наслали на них проклятие? Когда твои родные болеют, и ты готов на всё, чтобы их спасти?

Потребовалась пара секунд, чтобы все они вдруг осознали, о чём конкретно идёт речь, и понять масштабы того ужаса, который теперь перед ними расстилался.

Духи природы, боги — все они почему-то везде воспринимались как жестокие существа, которые не ведают ни жалости, ни сострадания к людям. Такие же беспощадные и не объяснимые, как стихии, они могли покарать всех, кто проявил к ним неуважение. И лишь подношения могли умилостивить и смягчить их жестокий характер, показав, что их чтят. А в особых случаях речь шла отнюдь не о безобидных дарах с полей и охоты. Иногда требовалась жертва покрупнее, то, что представляло особую ценность для самого жертвователя…

— Да ладно… — выдохнула она.

— Именно, — кивнул Кондрат. — Здесь промышляли человеческим жертвоприношением.