Меченый. Том 4. Точка кипения

Глава 5 Заселение в новый дом

03 декабря 1986 года; Москва, СССР

ИЗВЕСТИЯ: Строгие оргвыводы после куйбышевской трагедии

В результате расследования катастрофы самолета Ту-134, произошедшей 20 октября 1986 года в аэропорту Курумоч, ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решительные меры. Со своего поста снят министр гражданской авиации СССР Борис Павлович Бугаев. Также отстранены от должностей и помещены в следственные изоляторы руководители «Аэрофлота», Грозненского авиаотряда, к которому принадлежал разбившийся борт СССР-65766, и ряда учебных центров по подготовке авиационных кадров.

Как установила комиссия, катастрофа произошла из-за преступной халатности экипажа. Командир воздушного судна Александр Клюев в нарушение всех правил и инструкций предпринял попытку слепой посадки, закрыв обзор шторкой. Остальные члены экипажа не приняли мер к предотвращению преступного нарушения. В результате авиакатастрофы погибли 70 человек, в то время как большая часть экипажа, включая самого командира, осталась в живых.

Генеральный секретарь ЦК КПСС М. С. Горбачев на заседании Политбюро дал принципиальную оценку произошедшему: «Эта трагедия вскрыла серьезные недостатки в системе подготовки авиационных кадров и организации контроля за безопасностью полетов. Виновные должны понести суровое наказание в соответствии с советскими законами».

В настоящее время командир экипажа Клюев арестован и ему предъявлены обвинения предполагающие наказание вплоть до высшей меры. В отношении других членов экипажа и должностных лиц, ответственных за безопасность полетов, продолжаются следственные действия.

Партия и правительство принимают все необходимые меры по укреплению дисциплины в гражданской авиации и недопущению подобных происшествий в будущем.

— Здравствуйте, товарищи! Спасибо, что подождали. Специально вот из Кремля выбрался, чтобы с вами пообщаться. Надеюсь, никто на меня не в обиде за небольшое ожидание.

Собравшиеся у подъезда люди только одобрительно загудели. Забавно: еще несколько минут назад новоиспеченные собственники жилья, кажется, готовы были буквально руками разорвать любого, кто стоит между ними и вожделенными квадратными метрами. А теперь — смотрите-ка — от недовольства не осталось и следа.

— Давайте не будем тянуть кота за тестикулы и начнем то, ради чего сегодня все и собрались.

Я приехал в район Ясенево не просто так. Тут среди шестнадцатиэтажных новостроек, одна за другой поднимавшихся из котлованов к небу, у нас было назначено выездное совещание комиссии ЦК по строительству. Ну и торжественное вручение ключей новоселам тоже подгадали под это дело. Картинка ожидалась красивой, живой, так что и телевизионщиков подтянули — чтобы показать генсека с лучшей стороны.

С начала 1986 года у нас начали собирать статистику по рейтингам одобрения власти и отдельных известных народу политиков. Сначала люди шарахались, боялись отвечать на вопросы, но потом как-то привыкли, что никто их за личное мнение не трогает. Да и опросы эти оставались в массе своей анонимными, что позволяло регулярно получать некий срез отношения населения к тем или иным нашим действиям.

Понятное дело, что, имея в руках весь пропагандистский аппарат СССР и при этом не раскачивая, подобно реальному Горби, лодку, за «рейтинг» можно было не слишком опасаться. Однако стабильные 70–75% одобрения со стороны простых людей все равно изрядно грели душу.

Наивысший рейтинг был зафиксирован в мае — после пакистанской виктории и транслировавшегося на всю страну шествия «Бессмертного полка» по Красной площади. Тогда мой личный рейтинг пробил «гроссмейстерскую» отметку в 90%. Ну и прочие, порой откровенно популистские выступления тоже заметно подталкивали график вверх.

Впрочем, обольщаться тут не стоило. Подобные рейтинги — ну, пусть все же пониже, далеко не у всех товарищей по партии была возможность так часто светиться на телевидении, как это делал я — имелись почти у всех хоть сколько-нибудь известных простому народу политиков.

Забавно, но почетное второе место в параде одобрения народом занимала только в марте введенная в состав секретариата ЦК Бирюкова. Тут Раиса оказалась вне поля зрения отечественных и иностранных журналистов. Ну, женщинам же все равно нужно на кого-то равняться, вот ставшая ответственной за все «женские и детские» вопросы Александра Павловна и превратилась в одночасье в некую женскую икону стиля «made in USSR».

Бирюкова, случись открытые выборы завтра, скинуть меня с бочки, вероятно, не смогла бы, но стабильно оставалась единственной, кто имел теоретические шансы пройти «во второй тур». Впрочем, проверять подобные измышления на практике, конечно же, никто пока не собирался. Никакого желания запускать в работу цирк под названием «публичная политика» у меня не было. Оставим этот инструмент на потом — вдруг прижмет, как царя Николая в 1905 году, будет запасная отдушина для выплеска народного недовольства.

— Александров Сергей Яковлевич, квартира номер 71! — сквозь толпу, раздвигая людей мощными плечами, протиснулся крепкий мужик лет сорока пяти.

— Поздравляю, Сергей Яковлевич! — я протянул ладонь мужику, которую тот с видимым удовольствием пожал. — Расскажи о себе. Чем занимаешься, кем работаешь, как на квартиру насобирал?

— Ну, я… это… автомеханик, — оказавшись под внимательными взглядами будущих соседей, счастливый новосел неожиданно оробел. — Как в прошлом году самозанятым разрешили регистрироваться, я, значит, у себя в гараже мастерскую по ремонту и открыл. Ну и за это время вот оно как-то насобиралось. Не вся сумма, правда, пришлось еще в займы по знакомым брать и рассрочку оформлять. С трудом, но хватило.

— Это хорошо, это правильно, — подбавив энтузиазма в голос, продолжил я свое выступление. — В том, чтобы получать хорошую плату за свою хорошую работу, а потом иметь возможность потратить деньги на нужные вещи — нет ничего постыдного. Для того мы эту систему с продажей квартир и начинали — чтобы те, кто реально способны своим честным ударным трудом зарабатывать больше, имели мотивацию продолжать хорошо работать. Скажи, Сергей Яковлевич, как оно — работать на себя, а не на государство? Поди приходится в гараже не с 9 до 6 место отбывать, а полноценно вкалывать без оглядки на рабочее время?

— Да ну, как бы… Да, — автомеханик смущенно почесал намечающуюся на макушке лысину. — Много приходится работать. Когда я в ТТУ слесарил, оно, конечно, проще было, но и денег там на квартиру бы не заработал — пришлось бы в очереди стоять, как все.

— Какие проблемы? Есть жалобы по твоей линии? Как дела с запчастями — должно было полегче стать? — продолжая изображать из себя отца народов, вникающего буквально в каждую проблему, спросил я. Впрочем, тут мне было действительно интересно.

Перенастройка — вернее, подготовка к ней, не все там было так просто — конвейеров сразу на нескольких автомобильных заводах в моменте привела к резкому снижению выпуска автомобилей в стране. Если в 1985 году машин собрали около 1,3 миллиона штук, то в 1986 ожидалась просадка где-то до 900 тысяч. Это неприятно било по бюджету, с одной стороны, а с другой — позволило некоторым образом решить вопрос хронической в СССР нехватки деталей.

Поскольку конвейеры вынужденно простаивали — не все вместе, а по очереди, да и не всегда простаивали, местами можно было продолжать собирать старые модели, в общем, сложно там все было — а автоагрегатные заводы, наоборот, только наращивали выпуск продукции, чтобы успеть войти в колею перед пуском площадки в Елабуге, неожиданно оказалось, что долю запчастей можно пустить в свободную продажу.

В магазины, правда, их не отправляли — боролись с перекупщиками таким образом — наладили заказ железяк по каталогам. Теперь самозанятые, имеющие прописанный тип деятельности «ремонт автомобилей», могли выписывать каталоги запчастей — благо, не так много у нас моделей в стране выпускалось, чтобы это стало проблемой — и заказывать необходимые для работы детали по почте.

При этом свободная спекуляция — то есть перепродажа с наценкой — запчастей не допускалась. Мастер обязан был продать клиенту деталь по назначенной цене, добавив себе чисто символическую наценку «за хлопоты». Основная же прибыль шла у таких самоделкиных с работы.

За прошедшее с появления в законодательстве СССР понятия индивидуальной трудовой деятельности у нас по всей стране зарегистрировалось больше десяти тысяч подобных гаражных автомастерских, и процесс этот только продолжал шириться.

Поскольку деятельность была «индивидуальной», большой производительности от таких точек обслуживания техники ждать было глупо. Со всеми выходными и отпусками один гараж был способен обслужить ну, скажем, три сотни автомобилей в год. Это если там что-то не очень сложное было — типа замены масла или покрышек. Впрочем, с такими мелочами население у нас в стране — рукастое и не «испорченное» сервисом — чаще всего и само справлялось.

К мастерам обращались, когда вылезала действительно серьезная проблема — перебрать движок или трансмиссию. Это все же уже несколько иной уровень компетенции нужен. Ну и при зарегистрированных в СССР 15 миллионах автомобилей… Короче говоря, рынок тут имелся весьма и весьма обширный.

Прелесть системы с заказом запчастей по каталогам — ну, во всяком случае, так задумывалось, как оно будет на длинной дистанции, еще предстояло выяснить — заключалась в том, что она работала одновременно и на сбор обратной связи.

Поскольку заказы и рассылка железяк шли через специализированный центр, получалось, что там еще и статистика накапливалась сама собой. Что ломается чаще, что реже. Модификации каких узлов нужно уделить больше внимания, план на какие детали на будущий год стоит расширить.

Пустить бы все это дело через сетевую базу данных — вообще бы цены не было. Эх, мечты-мечты…

Перекинулись еще парой фраз с автомехаником, после чего — явно толпа у подъезда желала дальнейшей раздачи ключей всем сердцем — продолжили. Тем более, что с затянутого зимними облаками неба начали потихоньку срываться отдельные снежинки, напоминая о пришедшей в столицу зиме.

— Алехина Анна Петровна! Каридзе Иосиф Вахтангович!

Люди выходили из толпы, получали свои ключи и документы на жилье, улыбались, жали руки, благодарили нас за участие и радостно шли наконец осваивать квадратные метры.

Всего в 1986 году под продажу было выделено около пятнадцати миллионов квадратных метров жилья из ста тридцати запланированных. Тут нужно понимать, что исторически большую часть жилья строили для своих работников сами предприятия. Такого себе большого общего фонда, из которого можно было бы безболезненно достать лишние квадратные метры, просто не существовало.

При этом по плану на 12-ю пятилетку строительство жилья должно было вырасти со ста двадцати миллионов квадратных метров в год до ста восьмидесяти. Это требовало громадных капитальных затрат на расширение предприятий, выпускающих стройматериалы, ну и, конечно, строительство новых.

Если брать, например, Смоленскую область — московскую взять по понятным причинам теперь стало невозможно — то тут предполагалось возвести больше сорока новых производственных объектов, связанных со строительством. Производство кирпичей, всяких газоблоков и других конструкционных материалов, цемента, завод лакокрасочной продукции, стекольная фабрика, несколько столярных цехов… Всего и не упомнишь.

— На этом, кажется, все? — Сама раздача ключей заняла со всеми плясками и танцами около часа. — Ну что, Борис Николаевич, теперь, кажется, можем и государственными делами заняться.

Ельцин, который приехал на данный импровизированный митинг вместе со мной, был явно недоволен происходящим. Он откровенно попытался влезть в кадр и поучаствовать в «торговле лицом», однако я его аккуратно оттер и сказал подождать чуть в стороне.

ЕБН очевидно тяготился своим чисто техническим положением в ЦК, не имеющим больших политических перспектив, и, глядя на меня, пытался тоже сыграть на поле народной любви. Вот только мне этого было не нужно — пускай работает, курирует строительство, а в действительно важные вещи не лезет. Не хватало еще ошибок прошлого повторять.

Несмотря на некое «затишье» — иерархия в Политбюро оказалась выстроена, оппозиция «села в оборону» и не пыталась, вроде бы, лезть под руку — на самом деле возня под ковром продолжалась.

Так, на прошлой неделе в «Шпигеле» вышла большая статья, посвященная сыну руководителя Украины Щербицкого. Как водится в таких случаях, была она совсем не комплиментарной и при этом очень даже заказной. Не будем показывать пальцем на того, кто ее проплатил.

Реакция пока не последовала, но я уверен, что она будет — такие знаки наши партийцы считывали влет. Ну и, конечно, подобные уколы заставляли и других «приближенных» нервничать: сегодня его давят, а завтра ведь могут и меня начать. Тревожно.

— Да, Михаил Сергеевич, думаю, нас уже ждут.

Заседание комиссии ЦК по строительству собралось прямо в одной из почти законченных и готовых к передаче жильцам, но еще не заселенных квартир в соседней же шестнадцатиэтажке. Почему тут? Ну, считайте, что это моя блажь такая — хотелось вытащить наших больших чиновников в «полевые условия», дабы немного приблизить их к народу.

Поднялись на второй этаж, зашли в квартиру — входная дверь еще не была установлена, проем радовал глаз не слишком аккуратно торчащими кирпичами и наляпанным как попало цементом. Я потрогал это дело рукой и поморщился — цемент был качества отнюдь не феерического, крошился прямо под пальцами.

Приостановил проходящего мимо Ельцина, указал на это дело пальцем. Тот только поморщился, качнул головой и согласился:

— Разберемся.

Посреди большой комнаты стоял импровизированный стол — кусок фанеры на ящиках, — вокруг были расставлены стулья. Плюс бросили электрический кабель и пару калориферов поставили, чтобы мы тут не околели в процессе, не май месяц, поди. Картина десятка одетых в строгие костюмы немолодых уже чиновников в такой, мягко говоря, аскетичной атмосфере выглядела достаточно сюрреалистично.

Заслушали доклады. В целом работа шла по плану, по сравнению с известным мне 1986 годом тут очевидно дела обстояли существенно лучше. И антиалкогольная кампания шла куда более «мирно», и Чернобыль не рванул, и валюта на закупку кое-какого оборудования за границей имелась. Были шансы, что мы даже несколько перевыполним план.

— А качество? — подал голос я. — Что с качеством, товарищи? К нам регулярно поступают жалобы получающих жилье граждан на качество постройки и отделки. Письма по этому поводу поступают с завидной регулярностью. К сожалению.

— Да, случаются, к сожалению… просчеты, — голос подал второй человек в строительном отделе ЦК Сергей Викторович Башилов.

Как это часто бывает в подобных структурах, начальник тут являлся фигурой больше политической, а вот второй председатель отдела собственно и тянул на себе основную часть профильной работы. Башилов был инженером-строителем по образованию и прошел весь путь с самых низов.

Были у меня мысли назначить его непосредственно на должность первого секретаря по строительству, но тут против играл возраст. Башилову было уже шестьдесят три, и его фигура не вписывалась в концепцию омоложения Политбюро. Да и Ельцин пока не лажал так сильно, чтобы его снимать нужно было.

— Однако говорить о систематических проблемах с качеством… это не совсем справедливо.

Я встал, вытащил из кармана фонарик, подошел к стене и, прислонив осветительный прибор к неровно оштукатуренной поверхности, подсветил неровности. Можно сказать, что я даже ничем не рисковал — квартиру эту выбрали для совещания случайным образом, однако «волны» стены шли примерно в ста процентах советских новостроек.

Отлично помню, как еще в той жизни во время ремонта родители клеили на стены газеты под обои, чтобы выровнять поверхность стен, сделать их хоть немного приближенными к теоретической «плоскости». Перепады на одной стене легко могли достигать нескольких сантиметров, особенно это касалось выложенных кирпичом перегородок.

Все же отлитые на заводе ж/б плиты просто по технологии могли претендовать на некое соответствие заданным геометрическим параметрам… впрочем, и там…

— Ну и что вот это, товарищи? — Стена в комнате меня не подвела и показала шикарную «волну». — Это просчет разовый? Или можно говорить о систематически низком качестве строительства и отделки? Как с этим бороться?

Самое смешное — или грустное, тут как посмотреть — что бороться за качество в строительстве было можно… но путем снижения количества возводимых метров. Уверен, спроси стоящего в очереди на квартиру человека, что он предпочтет — получить квартиру с кривыми стенами сегодня или с ровными через год, — он выберет первое.

Вот и получается тупик. С одной стороны, нужно увеличивать скорость и объемы строительства, с другой — качество держать на уровне, а с третьей — рабочему ты фактически сделать ничего не можешь. Ни уволить, ни оштрафовать. Только разве что посадить за воровство цемента на объекте — вот только это же его еще нужно за руку поймать.

— Есть предложение подключить Народный контроль. Обязать контролеров «принимать» вводимые в строй объекты, пускай находят недочеты, отражают их в актах, настаивают на исправлении, — поступила вполне здравая мысль от Ельцина.

— Хорошо бы еще и будущих жильцов к этому делу подключать, — я попытался взять свой опыт из будущего, в том числе и по приемке новопостроенного жилья от девелоперской компании. Помнится, специально нанятый человек тогда насчитал переделок столько, что я бы в жизни сам о таком и не догадался. Вот что значит личная заинтересованность.

— Будут требовать подписать акт о приемке наперед, товарищ генеральный секретарь. С купленными за деньги квартирами — это вполне может сработать, с теми, которые для работников предприятия строят — сомнительно.

Ну да, ну да. Не хочешь подписывать акт наперед — так мы эти метры другому отдадим, тому, кто позговорчивее.

Короче говоря, единственный тут выход реальный — это сначала обеспечить вообще всех жителей СССР хоть каким-то собственным жильем, а его качеством начать заниматься уже потом.

Обсудили качество, потом воровство на стройках, необходимость пускать больше стройматериалов в свободную продажу. Тут, кстати, и без одного всезнающего попаданца предки неплохо справлялись.

По плану на 12-ю пятилетку доля жилья, построенного населением индивидуально, должна была вырасти почти в два раза — с 16 миллионов квадратных метров до 30. Немалую роль в этом деле сыграло снятие ограничений на строительство размеров жилых домов на участке, что позволило увеличить количество вводимых метров не только «вширь», но и «вглубь». Ну, то есть средний метраж возводимых индивидуальных домов начал заметно ползти вверх.

— Хорошо, с этим понятно. А что по поводу выводов комиссии об опасности эксплуатации некоторых домов в сейсмически опасных районах? Что тут делать будем? Или нас Ташкент ничего не научил?

Прошлогоднее землетрясение в Кайраккуме было мною использовано для организации проверки состояния строений в Средней Азии и на Кавказе. И выводы комиссии оказались… спорными.

С одной стороны, строители признали, что часть зданий построена с нарушениями и не соответствует нормам, с другой — никаких способов решения проблемы высказано не было.

— Ну а что мы можем сделать, товарищ генеральный секретарь? — совсем уж как-то безнадежно пожал плечами наш министр «общего» строительства Баталин Юрий Петрович. — Стройматериалы выделяются там по нормам, сейсмическую сложность региона при проектировке, естественно, учитывают, но вот воровство на стройках… К каждому рабочему по милиционеру же не приставишь.

(Баталин Ю. П.)

Вот возьмем Армянскую ССР — за прошлый квартал строительными органами было подано в милицию четыреста пятьдесят два обращения, связанные с воровством стройматериалов. К сожалению, ни одно из них так во что-то серьезное и не вылилось — никого не нашли, никого не посадили.

— Ротировать ответственных товарищей пробовали? Из других республик посылать?

Очевидно, что ротация начальников хоть и могла купировать некоторые проблемы — как показала Грузия после насыщения верхушки местной партии правительства «варягами» из других республик, ситуация в плане управляемости там действительно стала получше, — однако поменять вообще всех ответственных работников на местах очевидно было невозможно.

О чем, министр, собственно, и сказал:

— В нашем министерстве на такие перемещения ресурсов никто не закладывал. Можно, конечно, попробовать, но о выполнении плана в таком случае можно забыть. Пока специалист переедет, пока быт собственный наладит, пока в курс дела войдет, со всеми коллегами связь наладит…

— А там уже и его на ротацию надо будет пускать, потому что вместе с ознакомлением пойдет и участие в схемах? — принимающе хмыкнул я.

Министр только пожал плечами — все и так понятно.

Как это ни прискорбно, но Спитак мною было решено превратить в гамбит. Раз уж не мог я ничего сделать заранее — это не Чернобыль, тут одними административными методами проблему не решишь, против природы не попрешь — появилась мысль использовать данную трагедию в свою пользу.

По ее итогам закрутить гайки и в строительстве, и в нацполитике под соусом неспособности руководства отдельных республик решать практические вопросы. Даже такие, от которых зависят жизни людей.

— Такая специфика, сами понимаете.

— А если отставить в сторону республики? Что по сейсмической устойчивости на территории РСФСР? Камчатка, например? Сахалин?

Вот только политика — политикой, а жизнь — жизнью. В 1995 году Нефтегорск развалился ничем не хуже Спитака, и там уже на вороватых местных армян не кивнешь.

Короче говоря, после долгой и весьма напряженной дискуссии мне удалось убедить товарищей, что неспособные выдержать землетрясение здания гораздо дешевле разобрать заранее, чем потом выковыривать людей из-под обломков.

Уже в 1987 году стартовала программа «сейсмической реновации» в потенциально «трясучих» регионах Союза. Было исследовано более 30 000 зданий на предмет способности выдерживать подземные толчки, и по примерно 60% из них выдано решение о постепенном разборе.

Вот только Спитак это спасти, конечно же, просто не успевало.