Меченый. Том 4. Точка кипения

Глава 3−2 Экономика СЭВ

05 ноября 1986 года; Берлин, ГДР

АРГУМЕНТЫ И ФАКТЫ: В СССР зарегистрированы первые случаи опасной болезни СПИД

В медицинских учреждениях Советского Союза выявлены первые случаи неизлечимого заболевания — СПИДа (синдром приобретенного иммунодефицита). По данным специалистов, эта болезнь, пришедшая к нам из капиталистических стран, разрушает иммунную систему человека, делая его беззащитным перед инфекциями.

Основные пути заражения: через кровь (при переливании, использовании нестерильных медицинских инструментов) и при незащищенных половых контактах.

ЦК КПСС и Совет Министров СССР уделяют первостепенное внимание борьбе с распространением СПИДа. Уже в текущем году анализы на это заболевание будут включены в обязательную диспансеризацию. Особый контроль будет осуществляться за моряками, работниками загранкомандировок и другими гражданами, контактирующими с иностранцами.

Самая надежная профилактика СПИДа — соблюдение норм социалистической морали, укрепление семьи и здорового образа жизни. Разврат и беспорядочные связи, пропагандируемые на Западе, ведут к трагедии.

С мест поступают тревожные сигналы: отдельные медработники халатно относятся к стерилизации инструментов. Прокуратура СССР предупреждает: любые случаи заражения пациентов из-за нарушений будут расследоваться как тяжкие преступления!

В рамках 12–13 пятилеток Министерство здравоохранения СССР полностью перейдет на одноразовые шприцы и инструменты. Уже закуплено новейшее западное оборудование, которое устанавливается на новом заводе в Воронеже.

Борьба с СПИДом требует единения усилий государства и каждого гражданина. Только так мы защитим настоящее и будущее советского народа!

Будьте бдительны! Соблюдайте гигиену, моральные устои и доверяйте только официальной медицине!

— Я вам повторю то, что говорил год назад, тут ничего не поменялось. СССР — не благотворительная организация, мы не настолько богаты, чтобы дарить пусть даже друзьям атомные станции. СЭВ — это совет экономической ВЗАИМОпомощи, — я голосом выделил самую главную часть названия организации, о которой почему-то местные регулярно забывали, — предполагается, что страны-участницы стремятся к паритету во внешней торговле, и долги накапливаться не будут.

Сидящий напротив Хонеккер от моих слов начал буквально наливаться краснотой, очень быстро став похожим по цвету на спелый помидор. Не хватало еще, чтобы его хватил удар. Представляю себе эти газетные заголовки: «Советский генсек довел немецкого коллегу до инсульта». Оно, конечно, и не лишним было бы Хонеккера поменять на кого-то другого — слишком уж немец хитрожопый, все пытается на двух стульях усидеть… Вот только на кого?

Да, мы начали активно работать с «политической» молодежью стран СЭВ, вот только к реальной власти они пробьются еще лет через пятнадцать в лучшем случае, пока же приходится работать с теми кадрами, что есть.

Наиболее реальной и оптимальной кандидатурой на смену нынешнему главе СЕПГ виделся Курт Хаггер — главный идеолог партии, старый антифашист, сталинист и человек, полностью ориентированный на Москву. В той истории он резко негативно отнесся к советской Перестройке, а в 1989 году пытался договориться с Горбачевым об отстранении Хонеккера и сохранении ГДР. Совершенно точно это будет последний человек, который станет шантажировать Союз возможностью выхода ГДР из состава СЭВ, как это у нынешнего лидера ГДР иногда проскакивает. Вот только возраст… Хаггер был одногодкой Хонеккера, ему в этом году 74 года исполнилось, то есть в лучшем случае это будет, говоря футбольным языком, «замена по позиции». Исключительно временное решение на два-три, максимум пять лет. А дальше придется решать данную задачу заново.

(Курт Хаггер)

— Мы поставляем в СССР максимум того, что можем, заявки Москвы выполняются в приоритетном порядке. Если АЭС будут достроены, мы сможем резко нарастить выпуск промышленных товаров и быстро закрыть свои долги.

— Но пока долг только растет, — я выдохнул, оглядел еще раз собравшихся. Сказать, что подобные разговоры мне не доставляли никакого удовольствия, — не сказать ничего. Я вытащил из стопки подготовленных документов несколько листов и протянул их немцам. — Вот наши предложения. Там список товаров, поставки которых нужно будет увеличить в самые кратчайшие сроки. Кроме того, есть предложение по развитию сотрудничества в автомобильной сфере. Мы предлагаем вам наконец отказаться от устаревших «Трабантов» и начать собирать на заводе в Цвиккау советские «Спутники». Плюс начать выпускать часть агрегатов для производящихся в СССР машин.

— Агрегатов? — Что меня раздражало во многих политиках из тех, с кем я общался уже в этой жизни, — они нередко были оторваны от реальной жизни. Может быть, это я, имея за плечами одну жизнь простого человека, отличался мышлением, может, что-то другое влияло, но вот эти люди, думающие «стратегическими категориями», рисующие мысленно стрелочки на карте и предлагающие заниматься тактическими вопросами своим подчиненным, казались мне напрочь оторванными от жизни.

Ну вот есть в ГДР автомобильная промышленность. Вернее, «есть». Выпускают там превратившиеся в настоящее посмешище к концу 1980-х «Трабанты» и «Вартбурги». Последний, кстати, хоть и обновился внешне в 1985 году, фактически так и остался моделью из далеких 1960-х. Короче говоря — обнять и плакать.

И мысль о том, что данную ситуацию надо менять, как-то особо в голову вожакам СЕПГ не приходит. Сами-то они ездят на нормальных машинах, а народ… Что народ? Потерпит. Или вон от русских побольше автомобилей завезем, пускай делятся. Наверное, как-то так они и мыслят.

— В частности, коробки переключения передач. Мы были бы заинтересованы в том, чтобы немецкие заводы взяли на себя производство КПП для «Спутников», — даже по лицу Хонеккера было видно, что вот эти мелочи в виде каких-то там автомобильных агрегатов ему глобально до лампочки. Не нужно было являться гениальным «физиогномистом», чтобы понять настрой немца: он собирался говорить о высоком, о политике, об идеологии, сокращении присутствия СССР на западном фланге — вместе с общим сокращением армии этот процесс затронул и ЗГВ — а тут ему про какие-то автомобильные железки втирают. — Возможно, какие-то другие агрегаты, это нужно с производственниками общаться.

С коробками переключения передач у нас была реальная беда. На «Спутники» изначально предполагалась пятиступка, но первые два года производства на «восьмерки» ставили еще старую жигулевскую четырехступенчатую КПП. Новый агрегат пошел в серию только в середине 1986 года, и оказалось, что его качество… Ну, скажем так, не совсем то, на которое рассчитывали. Да еще и количества выпускаемых трансмиссий из-за перехода на платформу «Спутник» остальных заводов Союза тотально не хватает. В Нижнекамске уже начали обустраивать новый агрегатный завод, который должен был в будущем частично закрыть эту проблему, но полностью и он вопрос не решал. Собственно, в рамках общей идеи интеграции экономик стран СЭВ я и хотел предложить немцам посотрудничать.

Нужно понимать, что в эти времена ГДР выпускала примерно 250 тысяч автомобилей в год, а к 1995 году, с приходом западников и некой модернизации производств, данное число было достаточно быстро доведено до 400 тысяч штук. То есть запас прочности там имелся, вот я и хотел им воспользоваться.

— Товарищ Горбачев, я не понимаю, чего вы хотите, — это Гюнтер Миттаг вступил в разговор. Тоже примечательный персонаж — немецкий Косыгин, аналогично пытавшийся реформировать экономику ГДР и таким же образом успешно с этим делом провалившийся. Такой себе кассир партии с внешностью гнома Балина из дурацкой экранизации «Хоббита». При этом, несмотря на неудачи, он продолжал оставаться в Политбюро СЕПГ и все так же был главным «по экономике» ГДР. — Вы с одной стороны говорите о заморозке строительства АЭС, с другой — ратуете за развитие и интеграцию нашей промышленности. Как могут сочетаться эти два перпендикулярных трека?

(Гюнтер Миттаг)

— Поэтому мы предлагаем, чтобы не останавливать строительство АЭС, поменять структуру их собственности по кубинской модели. Мы строим станции, владеем ими, обслуживаем, обеспечиваем топливом и в будущем занимаемся утилизацией отходов и самой станции после выработки ею ресурса. А вы обязываетесь покупать электроэнергию по установленному тарифу, — который, конечно же, будет выше, чем внутри СССР, чтобы не подрывать нашу конкурентоспособность, мысленно добавил я, вслух такую мысль, естественно, не озвучивая. — Давайте я еще раз попробую донести нашу мысль. Кажется, вы меня не совсем правильно понимаете.

— Давайте, — кивнул Хонеккер, впрочем, судя по выражению лица, он бы с большим удовольствием меня чем-нибудь стукнул.

— У нас нет цели как-то навредить ГДР. Мы просто хотим перевести отношения между СССР и другими странами СЭВ на паритетную основу. Вот смотрите, например, чешские товарищи уже поняли нашу новую стратегию и успешно справляются — долг ЧССР перед Советским Союзом за прошедший год не только не вырос, а даже уменьшился. — В первую очередь это произошло, конечно, по той причине, что из-за падения производства автомобилей при переходе на новую модельную линейку у нас упал и соответствующий экспорт, но озвучивать этого я, конечно, не стал. — Сейчас они нам строят второй большой пивоваренный завод под Краснодаром. Да и в автомобильном плане кооперация у нас налаживается активно.

Чехи в плане понимания новой политики СССР оказались молодцы. Есть, правда, крамольная мысль, что они просто умеют работать. Что и раньше у ЧССР практически задолженности перед Союзом не было, и сейчас тоже ничего не поменяется. Узнали в Праге, что мы хотим большей интеграции экономик, и сами предложили — еще в прошлом, 1985 году — поставить нашу «Ладу» на свой конвейер. У них как раз вовсю шла разработка новой платформы, которая должна была получить имя «Фаворит» и которая, если не вдаваться в подробности, получилась в итоге очень близким аналогом нашей «Девятки».

Короче говоря, если опустить подробности, то теперь мы договорились с чехами, что они будут выпускать свои машины на нашей — активно становившейся универсальной для всего СЭВ — платформе. С кое-какими своими доработками, типа немного другой задней подвески, но это мелочи. Пока «Фаворит» планировали запустить на новом конвейере и производить по 70 тысяч в год, но уже к концу десятилетия совместными усилиями должны были перевести и основные производства на новую модель, так что через пять лет «Шкода» должна была выпускать по 300 тысяч советских автомобилей.

И казалось бы — какая нам от этого радость? Но нет, чехи в будущем обещали взять на себя автомобильную электрику, производить у себя на заводах не только под собственные нужды, но и для экспорта в СССР. С электрикой в наших автомобилях традиционно все было так себе, поэтому возможность усилить направление за счет союзника выглядела совсем не ошибкой.

— Такую же схему я и вам предлагаю. Будущее за экономической интеграцией, налаживаем горизонтальные связи, — я подумал секунду и подбросил еще одну морковку, — у нас планируется большая программа создания целой линейки новых самолетов. Мы могли бы пригласить немецкие предприятия стать полноценным участником программы с разработкой и производством отдельных узлов и агрегатов. Ну и, например, какую-то из сборочных площадок вполне можно было бы развернуть на базе Дрезденского авиазавода.

Тут я бил в больное место. Германия всегда была высокотехнологичной страной, и ставшая отдельным государством восточная ее часть на протяжении всего своего существования искренне желала данный статус сохранить. Вот только руководство Союза все эти потуги фактически заблокировало, что с моей точки зрения выглядело достаточно странно. СССР объективно не успевал закрывать все потребности гражданского авиасектора — а если брать внешние рынки, так тем более — и игнорирование возможностей немецких товарищей тут выглядело буквально преступным. А главное — ладно бы наши самолеты все сплошь и рядом были шедеврами мирового авиастроения, так ведь нет же. Мы все время на шаг, на полшага отставали, почему тут не использовать немецкую инженерную школу, понять просто невозможно.

— В каком формате? — быстро уточнил Хонеккер.

— В каком-то. Очевидно, ГДР сейчас в одиночку не потянет разработку полноценного самолета…

Товарищи из СЕПГ переглянулись и согласились.

— Не потянем. — Хрен ли там думать, если ГДР и в 1950-х не потянула, а тогда технологии были еще гораздо проще. Тогда вон свои самолеты вполне выпускали все подряд: французы, англичане, немцы, даже голландцы из «Фоккера». К последнему, кстати, имеет смысл присмотреться — он скоро банкротиться начнет, можно будет там чем-нибудь поживиться.

— Значит, это будет некая форма взаимовыгодного сотрудничества, — я пожал плечами, обсуждать этот вопрос предметно я был пока не готов. — Пока я лишь хочу понять, интересна ли ГДР возможность полноценно, на правах партнера, участвовать в авиастроительной программе следующего поколения.

— Интересна, — согласился сидящий чуть правее от Хонеккера Миттаг. — Открытие границ в пределах СЭВ резко увеличило потребность в самолетах, линии перегружены, билеты стали настоящим дефицитом.

А то я не знал. Тоже уже поставил задачу изыскать средства и нарастить мощности отечественных авиапредприятий. Нарастить-нарастить-нарастить… Все нужно нарастить по всем направлениям, и вроде полбюджета уходит в развитие, а все равно не хватает. Поразительно.

— Как я уже говорил раньше, именно во взаимной экономической интеграции я вижу будущее СЭВ. Если даже капиталисты могут, — тут я прозрачно намекал на процесс сближения стран в рамках ЕАС, — то мы точно сможем.

На мой взгляд, лидеры СССР все время существования восточного блока преступно недооценивали те возможности, которые предоставляло обладание подобным инструментом. Забивание гвоздей микроскопом — иначе и не скажешь: мы вам нефть, вы нам джинсы из Польши и мебельные стенки из Чехословакии. Ну, бред же.

При этом я прекрасно понимал, что именно в политической плоскости нам это ничего не дает. Какими бы тесными ни были связи, в случае если СССР пошатнется, ничего не помешает «странам народной демократии» очень быстро перекраситься на сторону капиталистов. И то, что у них умрет половина производства, наступит тотальная безработица и полнейший коллапс экономики — это такая мелочь по сравнению с возможностью прикоснуться к порогу звездно-полосатого рая, что даже упоминать смысла нет.

А с другой стороны, иметь инструмент и не пользоваться им — тоже глупо. Вот и приходилось искать такие форматы, которые бы позволили сильнее интегрировать союзников, но при этом сохранить возможность автономного существования. Да, шизофрения, а что делать?

Короче говоря, переговоры вышли тяжелыми, но в целом достаточно продуктивными.