Сакура испытывала зависть.
Низкое чувство, как ни крути, и весьма неправильное, учитывая обстоятельства, но она ничего не могла с собой поделать. Она завидовала своей сестре.
Роза не просто проводила время с Учителем. Она возлегла с ним.
Это ощущалось… нет, не как предательство, ничего сколько-то близкого, но как те дома, на которые она бросала взгляды, будучи бродягой, преследуемоей духами. Это могло быть её. Это должно было быть её. И это было в чём-то несправедливо, учитывая, сколько усилий понадобилось ей, чтобы наконец возлечь с Учителем, и как легко это далось сестре Розе.
Она не винила сестру Розу; даже не нуждайся та в исцелении, кое-могла получить лишь одним образом, она имеет не меньшее право на близость с Учителем, чем сама Сакура. Не винила даже обстоятельства, сложившиеся таким образом, что долг заставляет её находиться вдали от Учителя.
Она просто завидовала, и ничего не могла с собой поделать.
У выдающихся практиков всегда много жён, и ещё больше наложниц. Исключения бывают, но это именно исключения. Ревность абсурдна и вредна; в душе хорошей жены не может быть места для ревности. Хорошая старшая жена должна быть уверена в своей позиции, не опасаясь конкуренции; не бороться с другими жёнами, а помогать мужу подбирать хороших жён и наложниц, оставаясь сама на вершине, управляя всем.
Сакура знала, что Учитель достоин лучшего, и намеревалась стать достойной женой. Лучшей. И уж точно не собиралась позволять личным желаниям и чувствам становиться проблемой. Одно дело — отваживать недостойных, и совсем другое — создавать трения с сёстрами, нынешними и будущими. Не выдаваемая наружу зависть — единственное, во что могли вылиться её чувства. Когда-нибудь она сможет справиться и с ней. Однажды она станет достойной быть женой, а не только ученицей.
Но сейчас Сакура хотела оказаться на месте своей сестры.
Или вместе с ней.