Магнат Пушкин

Глава 4

Похоже, о том, что я прилетел в Санкт-Петербург в городе известно каждому, а не только Министерству Внутренних Дел. И если осведомленность Министерства ещё можно было хоть как-то объяснить, то откуда Демидовы узнали о моём присутствии в столице, для меня осталось загадкой. Как бы то ни было, а после завтрака в столовую вошёл Степан с белоснежным конвертом.

— Ваше сиятельство, у ворот человек в дрожках сидит, — с этими словами мужчина вручил мне конверт. — Говорит от Демидовых. Просил передать вам письмо и сказал, что ему велено дождаться вашего ответа.

— Угости курьера чаем, а я пока с посланием ознакомлюсь, да над ответом подумаю, — попросил я слугу, вскрыв конверт.

Как и предполагал Виктор Иванович, Демидов был заинтересован в покупке большого гидроплана и, чтобы обсудить этот вопрос, был готов встретиться со мной в любом удобном для меня месте. Смотреть на роскошь, в которой проживает семейство заводчика, у меня не было никакого желания. Приглашать в своё скромное жилище абсолютно неизвестных людей мне тоже не хотелось. Поэтому для встречи я выбрал кафе с нехитрым названием в честь хозяина «Янсенс», располагавшееся на первом этаже моего доходного дома.

Отдав демидовскому слуге письмо, в котором указал место и время встречи, я направился в свой доходный дом, дабы поставить в известность арендатора, что в его заведении сегодня вечером будет санитарный час. Ну, не дело это обсуждать вопросы под шум и гам многочисленных посетителей кафе.

Как справедливо в своё время заметил Белинский: «Петербургский простой народ несколько разнится от московского — кроме полугара и чая он любит еще и кофе и сигары, которыми даже лакомятся пригородные мужики; а прекрасный пол петербургского простонародья, в лице кухарок и разного рода служанок, чай и водку отнюдь не считает необходимостью, а без кофею решительно не может жить».

К словам критика могу только добавить, что в столице более сорока кафе, кофейных домов и прочих заведений, где вам по вполне доступной цене нальют чашку напитка и подадут к нему какую-нибудь выпечку или мороженное. Могут по вашему желанию даже ликера в кофе плеснуть, а вот отдельно спиртного не нальют, потому что в кофейных домах не разрешено подавать алкоголь в чистом виде. Также в кафе запрещена музыка и обустройство бильярдных и прочих игровых комнат. Зато во многих заведениях за чашкой кофе можно почитать свежую прессу, которую многие владельцы кофейных домов специально выписывают для увеличения числа посетителей.

Внутреннее убранство кофейных домов различается так же, как и сопутствующее кофе меню. В одном кафе вас встретит сугубо русский интерьер, а кофейный дом через дорогу заставит вас погрузиться в атмосферу средневекового Китая. Где-то, помимо кофе, вам предложат шоколад, лимонад и мороженное, а в соседнем заведении к напитку вы можете взять кренделя и обычное варенье.

Хозяин кафе «Янсенс», как и его коллеги по бизнесу, тоже пытался придать своему заведению своеобразный антураж и оформил его в африканской тематике. Вместо портьер на окнах висели тростниковые шторы, на стенах развешаны африканские маски, а наряду с дешёвым и горьким бразильским кофе, вам предложат чуть более дорогой йеменский, славящийся своим винным и пряным ароматом со слабыми нотками шоколада. Да что там африканское кофе. В заведении кофемейкер, разносчица и даже охранник были эфиопы. Где уж хозяин кафе их нашёл, я не выяснял, но грузный двухметровый черномазый вышибала у дверей в белоснежной ливрее времён Екатерины Великой выглядит и забавно и в тоже время внушительно. А уж как разносчица с точеной фигуркой сексуально в белом переднике смотрится.

Мой арендатор Герман Маркович Янсенс, кстати, бельгиец по происхождению, был явно не рад тому, что сегодняшний вечер не станет для него прибыльным, о чём он мне так и сказал.

— Помилуйте, Герман Маркович, с чего вы взяли, что я не оплачу ваши потери? — попытался я сгладить возникшее недопонимание. — Назовите примерно вашу выручку за два вечерних часа, и я вам заплачу эту сумму.

Бельгиец закатил глаза в потолок и, шевеля губами, начал что-то подсчитывать. Не знаю, что уж он там вычислял несколько минут, но как по мне, то бухгалтерия проста как пять копеек. Умножь пятьдесят посадочных мест на пятьдесят копеек, то есть максимальный чек с каждого посетителя, да умножь на четыре, подразумевая, что за два часа зал полностью сменится четыре раза, и получишь сто рублей валового дохода. Однако Янсенс руководствуясь своими соображениями и, с явно читаемым на лице огорчением, озвучил сумму в пятьдесят рублей.

Силком впихивать Герману Марковичу лишние пятьдесят рублей мне не хотелось, но и портить отношения с добросовестным арендатором в мои планы тоже не входило, и потому я решил подсластить пилюлю:

— Герман Маркович, а где и почём вы берёте лёд для своего ледника, что стоит во дворе?

— Как и все, — пожал плечами арендатор, — В ледокольной артели по полтиннику за «кабана». Вместе с доставкой и опусканием на ледник один «кабан» в рубль серебром встаёт.

— В следующий раз, когда придёт время пополнить ледник льдом, обратитесь к моему слуге Степану. У него имеется перл, замораживающий воду. Я его предупрежу, и он вам лёд наморозит прямо в леднике. Прошу заметить, что льда будет столько, сколько вам нужно и чистота у него будет такая, что его можно будет смело добавлять в прохладительные напитки.

Надо отметить, что лёд в столице, да и всех крупных городах, заготавливают на реках специальные артели. Например, в Санкт-Петербурге этим делом промышляет несколько контор. Зимой эти артели нанимают в основном чухонцев и те пилами выпиливают лёд в арендованных у города местах на Неве и Невке. После того, как выпиленную глыбу льда достанут из реки, там же на месте её колют на более мелкие блоки, так называемые «кабаны», и отвозят их либо заказчику, либо на специально организуемый ледник. Понятное дело, что обычная лошадка с тяжёлой поклажей не справится, от того для развоза льда привлекаются «ломовики», что повышает стоимость товара. Так же на цену льда влияет его чистота. А кто-то наивно полагает, что в Неве вода прозрачна, как слеза младенца? На самом деле в речной лёд, что только не вмерзает, начиная от тряпок и прочего мусора и заканчивая дохлой рыбой. Естественно, все эти вкрапления и включения уменьшают стоимость льда.

— И сколько мне будет стоить подобное удовольствие? — с явным скепсисом посмотрел на меня бельгиец.

— Герман Маркович, не огорчайте меня грязными домыслами. Я не собираюсь наживаться на такой мелочи, как продажа вам льда. Мне вполне достаточно того, что вы исправно платите аренду. Ну, а если решите как-то отблагодарить моего слугу, то предложите для его сына какую-нибудь выпечку или при случае мороженым угостите.

Оставив Янсенса, я покинул кафе и через парадную поднялся к сестре, которая, пользуясь служебным положением, облюбовала себе на третьем этаже небольшую пятикомнатную квартирку. Ольга, как и полагается настоящему руководителю водила руками и командовала действиями местного дворника, указывая на какую стену прибить ту или иную гравюру собственного изготовления.

— Обустраиваешь своё гнёздышко? — чмокнул я сестрёнку в лоб, и у меня в голове возникла очередная бизнес-идея. — У нас на первом этаже свободное помещение с торца ещё не арендовали?

— Приходила одна модистка. Хотела небольшую пошивочную устроить, — поморщила носик сестра. — Она мне слишком спесивой показалась и я ей отказала. Да и зачем нам конкуренты, если ближе к зиме своё ателье откроем.

— Умница, — похвалил я Ольгу. — У тебя среди знакомых есть владеющий перлами и обладающий хорошим художественным вкусом? Дворян не нужно. Подойдёт мещанин или мещанка, а то и вовсе разночинец.

— Найдётся, — кивнула в ответ сестрёнка. — А что ты надумал и почему дворяне не подойдут?

— Я намедни случайно фотоаппарат придумал и вот, что он может, — протянул я сестре листок газетной бумаги, где было отпечатано изображение сидящего на стуле Стёпки, за которым стояли его родители Глафира и Степан. — Хочу в нашем доме фотоателье открыть, а ты им управлять будешь.

— Ой, это же твои слуги с сыном, — воскликнула Ольга, глянув на оттиск, и присмотрелась более внимательно к изображению. — Какая интересная техника рисунка. Первый раз вижу, чтобы рисовали точками. Сам писал? Долго возился?

— Оля, ты меня не поняла, — усмехнулся я в ответ. — Я же говорю, что фотоаппарат придумал. Фото на древнегреческом означает свет. Это артефакт разложил изображение моих слуг на точки и сделал на медной пластине гравюру, как ты это делаешь штихелями. Я всего лишь прошёлся по получившемуся штампу краской и сделал оттиск.

— Если не вглядываться, и упустить, что рисунок черно-белый, то люди выглядят, как живые, — вынесла вердикт сестра. — И как ты назвал эту технику рисования?

— Учитывая, что в процессе участвует перл из ветви Света, то пусть и будет фотографией, — после некоего раздумья подытожил я. — Только это не рисование, а совсем другая история. Так что скажешь про фотоателье? Наймёшь человека, и пусть он делает эти самые фотографии всем желающим за определённую сумму. На газетной бумаге дешевле, а на картоне дороже. За отдельную плату можно даже оттиск клиентам отдавать. Чернила я готов вёдрами присылать. Осталось только с медными пластинами вопрос решить.

— Я в одной мастерской в Литейной части для своих гравюр медные пластины без проблем покупала, — заявила Ольга. — А что с использованной медью потом делать? И, кстати, почему дворян не стоит звать на работу?

— Как ты себе представляешь дворянина, работающего на другого? Тут не знаешь, как, не потеряв лицо, за свой труд деньги получить. Попробуй, наймись к кому-нибудь, так и вовсе остракизму подвергнут. А медь можно обратно в мастерскую сдавать, чтобы её переплавляли или, если переплавка не рентабельна, можно с помощью крошечного перла материи пластины выравнивать — сама знаешь, что на гравюре риски неглубокие образуются, так что медь несложно будет выровнять.

— Хорошо. Я тебя поняла. Есть у меня одна художница из мещан. Работает гувернанткой в семье генерала. Если в цене сойдёмся, то думаю, она согласится рисовать фотографии. Кстати, а какой доход ей обещать?

— Откуда же мне знать, сколько ты предложишь своему работнику? Посчитай затраты на бумагу, картон и медь. Сравни получившуюся стоимость фотографии со стоимостью портрета кистью. Изучи рынок и сформируй цену, чтобы фотографии приносили прибыль и в то же время были доступны не только миллионерам. В общем, подумай, поговори со знакомой, а я вечером к тебе загляну. Кстати, ты не знаешь, где купить камеру обскура?

— Поезжай в Гостиный двор. Там что угодно можно купить, — махнула рукой сестра, погрузившись в раздумья.

А мне что? Я и съездил. Не пешком же хожу.

В назначенный час около кафе остановилась дорогая на вид двухместная карета и в зал вошли отец и сын Демидовы.

Что я могу сказать о прибывших? Седовласый, высокий и, несмотря на возраст, статный папаша-старик и чуть менее рослый, но с офицерской выправкой сынок лет сорока. Оба в партикулярных костюмах, хотя, насколько мне известно, Алексей Петрович вышел в отставку в звании подполковника с правом ношения мундира.

— Ваше Превосходительство, Ваше Высокоблагородие, — учтиво кивнул я по очереди обоим представителям прославленной династии и протянул ладонь для рукопожатия. — Позвольте представиться, князь Ганнибал-Пушкин, Александр Сергеевич. Господа, я выбрал данное кафе для нашей встречи, так как считаю, что это место позволит нам обсудить интересующий вас вопрос в спокойной и деловой обстановке. Кроме того, мне хотелось обеспечить максимальное удобство для вас: кафе расположено в удобном месте, и, надеюсь, это сэкономит ваше время. Ближайшие часы заведение закрыто для посетителей и здесь мы сможем сосредоточиться исключительно на нашем обсуждении, без лишних отвлекающих факторов. Надеюсь, вы согласитесь, что нейтральное пространство поможет нам продуктивно подойти к решению вашего вопроса.

Отец с сыном растерянно переглянулись, тем самым подсказав мне, что явно не ожидали такой витиеватой речи от юноши. А как они хотели? Акцент на удобстве сделан. Фокус на деловой атмосфере и прямая связь с темой встречи обозначены. Всё сказано так дипломатично, что комар носу не подточит. В принципе, если потребуется, я и в курятнике могу встречу организовать, а потом спокойно докажу, что так нужно для дела.

— Итак, господа, вам нужен гидроплан, подобный тому, что имеется у Великого князя Николая Павловича, — начал я, после того, как черномазая разносчица поставила передо мной и Алексеем Петровичем маленькие чашечки с ароматным кофе, а перед Петром Григорьевичем запотевший стеклянный бокал лимонада. — Его постройка обойдётся вам, как и Великому князю, в сорок тысяч ассигнациями. Для того, чтобы самолёт взлетел, требуется два пилота, обучение которых будет стоить по двадцать тысяч за каждого. Каждому пилоту необходимо иметь артефактов на сорок тысяч. Итого, на гидроплан и экипаж вам придётся потратить сто шестьдесят тысяч на ассигнациях. А теперь ответьте честно, для чего вам столь дорогое приобретение? Если для статуса — это одно дело и я, как дворянин этот довод вполне понимаю и принимаю, а если только для перемещения по стране, то можно обойтись более дешёвым самолётом. При этом, дешёвым не значит что хуже — просто он меньших размеров, стоит в два раза дешевле и управляется всего одним человеком, что на восемьдесят тысяч снижает стоимость эксплуатации.

— Князь, — отпив лимонад, взял слово старик. — Вы позволите вас так величать?

— Конечно. Я относительно недавно получил титул и не люблю все эти «Вашесяство», — честно признался я. — Если вам удобно, можете обращаться ко мне Александр Сергеевич.

— Вы не поверите, но я тоже не люблю все эти титулы, — чуть слышно рассмеялся Пётр Григорьевич. — Александр Сергеевич, при выборе вашего самолёта мы руководствовались не ценой или тем, как на нас посмотрит окружение. Дело в удобстве. Насколько мне известно, в самолёте Николая Павловича даже можно спать во время полёта, не говоря уже о прочих благоустроенностях, а в том, который поменьше такой комфорт не предусмотрен. Мне скоро девятый десяток пойдёт, а потому хотелось бы путешествовать со всеми удобствами.

Ну что ж, вполне обоснованный и заслуживающий уважения ответ, хотя мне так и хотелось сказать: «Дедуля, тебе на кладбище архангелы прогулы рисуют, а ты путешествовать собрался по стране».

— Я понял вашу позицию, Ваше Превосходительство, — кивнул я соглашаясь со словами старшего Демидова. — В таком случае могу сказать, что ваш будущий самолёт начнут делать в ближайшее время и к рождеству он будет готов. Двоих будущих пилотов можете отправить в моё Псковское имение в Велье хоть завтра. Основное требование к курсантам это переносимость качки и идеальное зрение.

— Александр Сергеевич, а нельзя ускорить постройку самолёта и обучение курсантов? — взял слово Алексей Петрович. — Насколько мне известно, у вас есть уже функционирующий большой самолёт. Вы на нём алюминий перевозили. Не уступите его?

— Прошу понять меня правильно, но этот самолёт не продаётся, — с ходу отмёл я поползновения на мою собственность. — К тому же он выполнен в транспортном варианте и не содержит удобств, за которые ратует ваш папа. Ну и обучение будущих пилотов всё равно потребует минимум три месяца.

— Что ж. Жаль раз так, — тяжело вздохнул младший Демидов. — Мне непременно к октябрю нужно быть в Ревде. Придётся в карете трястись пару недель.

— Хм, ни разу так не делал, да и случая не представлялось такого, но если вам одному требуется попасть в свои имения, то могу предложить вам спецрейс на небольшом самолёте с одним из самых опытных моих пилотов. Так сказать, своего рода фрахт, как это делается на торговом флоте.

— И сколько будет стоить подобный фрахт? — явно заинтересовался предложением Алексей Петрович. — И как это вообще будет выглядеть?

— У вас наверняка есть артефакт связи, — дождался я утвердительного кивка и продолжил. — За пару дней, а лучше за неделю до предполагаемого путешествия свяжитесь со мной, и я распоряжусь, чтобы мой пилот перегнал самолёт в столицу и ждал вас. Вы слетаете, куда вам нужно и заплатите из расчёта триста рублей за сутки фрахта.

— А ведь это очень красивая мысль, — заметил Пётр Григорьевич. — Всё-таки не зря о вас, Александр Сергеевич, ходит молва, как о мастере делать выгодные предложения. Пожалуй, с таким решением вопроса можно согласиться.

— Вы мне льстите, Ваше Превосходительство, — сделал я вид, что смущён. — Кстати, раз уж речь зашла о металлах, а как у вас обстоят в Ревде дела на медеплавильном заводе?

— Вам и о нём известно? — искренне удивился моей осведомленности старший Демидов. — К моему огорчению для печей завода в окрестностях нет руды, а потому он простаивает. А у вас в очередной раз есть какое-то интересное предложение?

— Мне нужна сталь, удовлетворяющая многим и порой противоречивым требованиям. Я знаю, как её можно делать из чугуна, который производится у вас на ревдинском заводе. Можно было бы организовать опытный завод, и я готов в него вложиться, но пока не знаю, как это правильно оформить, чтобы мы все получили прибыль, и ни у кого не возникло чувства, что его обманывают. Как говорится, с этой идей нужно переспать.

— Первый раз такой фразеологизм слышу, но сказано красиво, — кивнул старший Демидов и обратился к сыну. — Что скажешь, Алексей Петрович, можем мы с Александром Сергеевичем на базе медеплавильного завода образовать акционерное товарищество?

— Конечно можем, только нужно с юристами посоветоваться, как лучше это сделать, чтобы все риски исключить, — согласился с отцом младший Демидов и добавил. — Александр Сергеевич, редко кому это говорю, но я рад своему знакомству с вами. И если можно, давайте в дальнейшем без титулов.

— Кстати, меня, пожалуйста, тоже по имени–отчеству, а то у меня от «Вашего Превосходительства» суставы начинает ломить.

Странно, чего это у тебя суставы болят? Вроде и перл здоровья на тебе светится, как новогодняя ёлка, а ты заявляешь что хвораешь. Симулянт ты, батенька. Как есть симулянт.

Однако знакомство я завёл архинужное и чертовски своевременное!

Везёт, не иначе.