Магнат Пушкин

Глава 2

Атмосфера в доме купчихи мне всегда нравилась. А сейчас, так просто идиллия. Дядя ухоженный и спокойный, так и пышет довольством, да и сама хозяйка словно вторую молодость проживает, наслаждаясь жизнью.

— Как брательник с Варварой поживают? — поинтересовался Пётр Исаакович на веранде, куда нас прогнала Минаева, поскольку дядя взял себе за правило после ужина за чашечкой-другой кофе выкуривать сигару, а Екатерина Матвеевна на дух не переносит табачный дым. — Сына своего в Велье ещё не перетащили?

— А что с ними станется? — пожал я плечами. — Сами летают, да курсантов натаскивают. Скоро массовый выпуск лётчиков будет — вот дядя с тётей и гоняют тех с утра до вечера. Когда авиация полноценно войдёт в состав армии, тогда и можно будет говорить о переводе Александра из Чугуевского уланского полка под крыло родителей, а пока рано дёргать парня. У вас как дела? Как достройка фабрики продвигается?

Не то, чтобы я совсем ничего не знал о состоянии зданий на участке около Яузы, но одно дело слушать доклады дяди по артефакту связи и совсем другой коленкор, когда разговариваешь с глазу на глаз.

— На двух зданиях осталось крышу покрыть, а остальные в целом готовы под установку оборудования. Мне по случаю, пока вода не спала, ещё одну барку песка с Воробьёвых гор притащили. Так что на стекло материала хватит.

— С охраной участка вопрос решил?

— Отмахиваться устал, — хмыкнул дядя, выпустив в потолок клуб ароматного дыма. — У нас же участок прямо напротив военного госпиталя, а это рассадник слухов по всей армии. Одним словом идут ветераны, в надежде устроиться в качестве охранников, со всей Москвы и округи. Явные инвалиды, естественно, отсеиваются, а к остальным присматриваемся. Кстати, начальник охраны у меня старый знакомый отставной капитан-лейтенант из артиллерии. Так что его нет нужды учить, как службу организовать.

То что мой участок находится напротив военного госпиталя, дядя заметил вполне верно. Яуза и правда отделяла нашу будущую фабрику от огромного комплекса лечебных и профилактических корпусов, которые в моей истории знакомы всем под названием — Главный военный клинический госпиталь имени академика Бурденко.

— Держателей артефактов ещё не подбирал? Народу много нужно будет.

— А вот с этим вопросом я не знаю, как быть. Это в деревне хорошо — там крестьянские семьи большие и живут все скученно. А в Москве я не представляю где людей целыми семьями искать, чтобы одним артефактом могло сразу несколько человек пользоваться.

— Посмотрел я сегодня на морских свинок, и пришла мне в голову одна идея, — и сделав театральную паузу, я продолжил. — Что если производственные артефакты на животных делать.

— А так разве можно делать? — затянулся дядя и чуть не поперхнулся дымом.

— У тебя на флоте был артефакт, делающий одежду непромокаемой? — ответил я вопросом на вопрос.

— Был такой перл — непромокайка. Казённая «пустышка». Три года отработал и кончился, — кивнул дядя.

Угу. Слышал я о том, что в армии и на флоте для экономии аурума делают пустотелые перлы. То есть при одинаковой наружной площади сферы для уменьшения массы дорогостоящего аурума, артефакт формируют полым, как надувной мяч. Одним из недостатков подобного перла является недолговечность. Если обычный артефакт может работать веками, то срок службы «пустышки» всего пара-тройка лет.

Мотив создания таких недолговечных перлов прост, как медный пятак — сегодня военный жив и здоров, а завтра может погибнуть. Спрашивается, зачем ему делать дорогостоящий артефакт, если неизвестно понадобится ли он ему завтра?

— Вспомни, как работал твой артефакт. Ты ведь просто перстень с перлом надевал на палец и не управлял эссенцией. Артефакт сам по себе работал. Ты даже внимания не обращал, на то, что дальше делает перл — одежда становилась непромокаемой и тебя это устраивало.

— Ну, да, так всё и было, — подтвердил мои слова дядя. — Более того, я одновременно с этим мог ещё парочкой артефактов управлять и перл — непромокайка мне не мешал.

— На самом деле, неуправляемый перл незаметно для тебя брал твою личную эссенцию и делал твою одежду непромокаемой. У меня точно такие же неуправляемые перлы используют крестьяне для получения пластика и прочей химии. Если говорить упрощённо, то я сначала создаю конструкцию, чтобы она работала без управления, а затем смешиваю свою эссенцию с эссенцией будущего держателя артефакта и формирую перл. Так как, семьи в деревнях у меня большие, то крестьянам при получении того же условного полиэтилена ничто не мешает чуть ли не круглосуточно применять перл, потому что он работает с каждым единокровным членом семьи. При этом человек может сидеть, кушать или спать — пластик всё равно будет появляться. Самое главное при этом не удаляться от декоративной трубы, из которой сыплется полиэтилен. Я в своё время специально так начал делать перлы, чтобы материал появлялся из какого-нибудь понятного человеку предмета, хотя можно было настроить артефакт так, чтобы тот же мебельный лак или растворитель появлялся из воздуха или вытекал из руки или носа.

— Хочешь сказать, что можно сделать такой артефакт, имея который, мужик помочится на забор, и от того только гвозди останутся? — пошутил дядя.

— В принципе можно, — согласился я. — Только зачем тратить аурум на такую глупость? Напои мужика чистым спиртом и эффект будет примерно такой же.

— Так что там ты со свинками придумал? — вернул меня к основной мысли дядя, отсмеявшись. — Я так понимаю, что ты хочешь сделать артефакт, чтобы он работал от внутренней эссенции животного. Думаешь, сработает?

— А почему бы и нет? У меня есть парочка лошадей, в сбруи которых вкраплены артефакты делающие скотину выносливее. Нужно попробовать для одного из ваших грызунов сделать какой-нибудь простейший артефакт и посмотреть что получится. А если они из одного помёта, то артефакт будет работать на обоих.

— А свинки не помрут, если на них артефакт повесить? — задумчиво посмотрел на меня дядя. — Потому что, если что-то с ними случится, нас с тобой Катерина Матвеевна на шашлык пустит. Уж больно сильно она к ним привязалась.

— Если что случится, я ей стадо морских свинок куплю, — заверил я дядю. — Пока ещё не знаю, где я их возьму, но если нужно будет, то на их историческую родину в Америку слетаю. Кстати, ты знаешь, что перуанцы этих грызунов вместо мяса едят?

— Подумаешь, — индифферентно махнул рукой Павел Исаакович. — На море в дальних переходах порой с голодухи трюмных крыс едят и это считается нормальным.

Напрасно дядя боялся гнева Екатерины Матвеевны. Ничего такого со свинками не произошло, когда на шею одной из них я повесил цепочку с кулоном, внутри которого находился артефакт, создающий под потолком плотный светящийся туман. Стоит отметить, что яркости дымки вполне хватало для освещения целого зала.

— Эдак я теперь на свечах могу экономить, — вполне справедливо заметила Минаева. — А если на другую свинку артефакт повесить, он работать будет?

— Если оба животных из одного помёта, то будет, — подтвердил я вывод хозяйки дома. — Повесьте цепочку на другую свинку и узнаете.

— Тот, кто мне продал животных, сказал, что у них одна матка, — запустила в клетку руки Минаева. — Сейчас узнаем, не соврал ли.

Как выяснилось, Минаеву не обманули, и артефакт исправно заработал и на шее другого грызуна.

В целом экспериментом я остался доволен. Теперь я знаю, что на нудных и монотонных производствах можно использовать животных, а не людей. Поставь клетку со скотиной, например, рядом с трубой, из которой сыплется гранулированный полиэтилен, да знай себе следи за наполнением ведра.

Голова от таких перспектив кругом…

В Нижний Новгород я полетел не наобум. Минаева отправила письма своим знакомым купцам — Рукавишникову и Переплётчикову, а Бетанкур написал письмо Пятову, и порекомендовал воспользоваться его пристанью, довольно подробно объяснив, что найти её будет не сложно, с учётом двух весьма заметных ориентиров. И правда, Нижегородский Кремль и Успенский собор трудно не разглядеть.

Из-за дождей мой вылет изрядно задержался, так что письма вполне должны были успеть дойти. Почтовая служба в Российской Империи порой удивляет своей скоростью доставки писем.

— Августин Августинович, а насколько мне удобно будет незваным гостем явиться? — спросил я у Бетанкура, связавшись с ним по рации — переговорнику.

— С чего бы незваным? Иван Степанович Пятов про вас у меня не раз спрашивал и просил познакомить при случае. Так что, считайте, что это я ему услугу оказываю, — хохотнул архитектор, чудом оказавшийся в столице. Так-то он сейчас грандиозный проект Нижегородской ярмарки воплощает в жизнь. — Если что, мы с ним очень даже сошлись, когда я ему новый дом строить начал, а сейчас Пятов целый Железный ряд на свои средства возводит, и очень успешно. Я уже представление на награду подготовил, где всё подробно расписал.

Опс-с. А вот это я удачно попал!

Не думал, что так повезёт! Я себе голову сломал, как и где можно станкостроительный завод основать. Отчего-то всё в сторону Москвы поглядывал, но сдерживало отсутствие там металла. А тут — Нижний Новгород, через который сейчас всё демидовское железо идёт.

Не иначе мне сам чёрт ворожит!

Станки срочно нужны, и много! Иначе за что не хватись — и хоть сам, используя магию, начинай ваять.

Взять мою полотняную фабрику. Переход на тонкие и качественные ткани потребовал кратного увеличения тех же механических верётен. Вот только заказать их в таком количестве у нас в России практически некому. А кто может — у тех заказов на год вперёд. Да и цены такие, что ахнешь! Так что тут без вариантов — нужны собственные станки. Опять же, нет ни времени, ни людей, чтобы заниматься их производством. Выход очевиден — мне нужен партнёр, который возьмёт на себя руководство таким заводом.

Что я могу предложить? Идеи, патенты, перлы и деньги.

Согласитесь, даже половины из перечисленного вполне достаточно, чтобы заинтересовать будущего партнёра.

Иван Степанович Пятов меня встретил, как родного! Сам на пристань примчался. И слушать ничего не захотел, когда я попробовал про гостиницу заикнуться.

— Ваше Сиятельство. Смертельно обидите, если у меня не остановитесь! Да как я Августину в его глаза гишпанские смотреть буду! — вполне искренне заявил он и тут же распорядился, чтобы весь мой багаж несли в его особняк, до которого тут рукой подать, — Вечером ужин организую. Со всеми вас познакомлю, а пока пойдёмте отведаем, что Бог послал. А уж с каким удовольствием я бы с вами о делах поговорил! — азартно настаивал он.

Собственно, я и не думал сопротивляться. Силён мужик! А сколько живого интереса во взгляде! На мой гидросамолёт только что не облизывается. Чую, разговор у нас интересный состоится.

Когда русский купец приглашает вас отобедать, трижды подумайте!

От скромного «что Бог послал», столы ломились! Даже если всё только просто попробовать, так и то лопнешь.

После обильной трапезы мы уединились с Пятовым в его кабинете, перейдя на чай, разговоры и, любуясь замечательным видом на реку и набережную, начали столь сложную процедуру притирки друг к другу. Осторожные вопросы, касающиеся планов. Интерес к делам, особенно успешным. А уж когда я купцу свои взгляды на индустриализацию державы высказал, и свою мечту про станкостроительный завод, так он вовсе проникся.

— А будет ли спрос на ваши станки?

— Всенепременно. Начнём с того, что первую сотню токарных станков я, пожалуй, сам выкуплю, а это примерно половина годового выпуска.

— Куда вам столько? — не поверил Пятов.

— А давайте вместе прикинем. Десятка два мне нужны для развития полотняной фабрики. С десяток, для изготовления самолётов, но полагаю, что их в скором времени не хватит. Ещё столько же потребуется на мебель. Есть у меня идеи, как и что там можно улучшить, если появятся металлические детали. Для обработки льна, ржи и пшеницы механизмы нужны. Ещё десяток. У меня сейчас на механической молотилке шестеро работников за добрую сотню работают, если бы молотьба вручную шла. Для московской фабрики красителей станочки потребуются. Как бы не дюжина. Швейные машины — там чем больше, тем лучше. Спрос на них громадный, но пока продажи ценой сдерживаю.

— А если были бы станки…

— Вот именно!

Посидели. Помолчали. Думая о своём, любуясь видом реки, где бурлаки волокли какую-то баржу. Не слишком-то и большую. Кстати, бурлаки выглядели вполне себе бодро и упитано, а их вид вовсе не вызывал той жалости, какая предполагалось на картине Ильи Репина.

— А мне зачем рассказали? — первым начал купец.

— Так партнёр мне нужен, Иван Степанович. Одному мне такое дело не поднять, — честно признался я.

— Деньги нужны? — напрягся купец, наверняка знакомый с происками десятков прожектёров — мошенников.

— Нет, — удивил я его, — Денег у меня в достатке. Готов вложиться в любую честную половину. Но мне нужен компаньон не только с деньгами, но и с людьми. Желательно, с молодёжью, которая грамоте и счёту обучена, и способна с магическими перлами работать.

— Хм. А вы именно на половине настаиваете?

— Отчего же. Я готов выслушать любое разумное предложение, — с любопытством глянул я на купца, который сейчас явно находился в смятении, что-то для себя решая.

— Без Рукавишникова тогда не обойтись, — наконец решился он, выдохнув так, словно готовясь сигануть в прорубь.

— Знакомая фамилия, — кивнул я, — Ему Минаева должна была написать, с просьбой об оказании содействия.

— Простите, а это кто?

— Надо же. Я думал, все уже знают, что она из купчих дворянкой стала, — помотал я головой.

— Точно! Я просто фамилию запамятовал. Не даются они мне. Цифры любые помню, а вот фамилии нет. А вы её откуда знаете?

— Так я в Москве сейчас вместе с ней и своим дядей завод строю. Красители для ткани собираемся выпускать. Думаю, на пол — России их должно хватить. Кстати, а почему вы вдруг Рукавишникова вспомнили?

— Так он же затеял выделкой стали заниматься, и ремесленное училище недавно открыл. Детей из Вдовьего дома там обучают на специальности разные. Но лучше давайте я вас вечером познакомлю.

Познакомил. И не только с Рукавишниковым, но и ещё с шестью очень интересными личностями, и с каждым из них у меня состоялся обоюдно интересный разговор.

Хех, даже на мои зеркальные шары и то партнёр нашёлся. А уж в рации — переговорники готовы были вложиться все и сразу, только дай.

Дамир Омаров. Так звали купца — киргиза, которого мне порекомендовали его коллеги.

Если что, про казахов здесь слыхом не слыхивали, а киргизы и есть те самые казахи. Так их принято называть в нынешние времена.

— Дамир Нурсултанович? — дождался я прихода купца, за которым отправил одного из его приказчиков, — Князь Ганнибал-Пушкин, Александр Сергеевич. А я к вам, почтеннейший, по рекомендации ваших соседей зашёл. Они считают, что если вы не сможете мне помочь, то никто другой с моим заказом из Младшего жуза не справится.

— Очень лестное мнение, Ваше Сиятельство, — кивнул мне узкоглазый купец и прищурился, хоть казалось, дальше и так некуда, — Не оскорблю вас, пригласив на чай?

— С удовольствием, но молока в чай не надо, — улыбнулся я, прекрасно понимая, что казах меня проверяет.

То, что я не стал чиниться титулом и принял его приглашение, купец оценил, и у него даже интерес ко мне прорезался. К счастью, у него в кабинете оказался стол и нормальные стулья. Не пришлось сидеть в непривычной позе.

Чай у купца оказался на удивление хорош. Попили, поговорили ни о чём. В основном про погоду, да про цены на услуги бурлаков, которые в последнее время выросли.

— Из Китая чай возите? — оценил я вкус напитка и изящество фарфоровых чашек.

— Случается, иногда доходят до нас их караваны. Но я в основном торгую в Новгороде кожами, шерстью и пухом. Какой из товаров вас интересует? — на удивление быстро перешёл купец к делу.

— Возможно пух и шерсть моих мастеров заинтересует. Сейчас сразу не готов сказать. Нужно посоветоваться, а вот что мне точно нужно, так это корни и семена вашего одуванчика кок-сагыза. И много.

Да, я страдаю без резины. Но до гевеи, растущей в тропической части Америки, мне не дотянуться. Каково же было моё удивление, когда Виктор Иванович сказал, что только на территории бывшего СССР растёт шестьсот девять видов различных каучуконосов. Да что далеко ходить, даже в обыкновенном одуванчике, который у нас считают сорняком, и то есть каучук, но мало. Около двух процентов. Зато в корнях кок-согыза его бывает в десять — двенадцать раз больше. И да, я готов выращивать у себя этот казахский одуванчик. И всё ради того, чтобы получить сто восемьдесят килограммов каучука с десятины. Мне же не на продажу, а под свои нужды. Так что я и парой тонн в год могу обойтись.

— Не уверен, что смогу вам помочь. Постараюсь, конечно, но хотелось бы знать, на какую цену вы рассчитываете?

Хороший вопрос.

Вот тут-то мы и поторговались от души. Купец для удовольствия, а я, чтобы разговор поддержать. Очень уж резины хочется… Так сильно, что за девятьсот вёрст ради неё прилетел и ещё не раз готов слетать.

Тем более, что в Нижнем Новгороде у меня появилась масса других интересов.

Если не вдаваться в частности, то первую модель акционерного общества я здесь и попробую обыграть. Для меня это знакомый инструмент, а вот каким он окажется для остальных — это большой вопрос…