Лихолетье

Глава 37

Пока мозги большинству населения не «промыты», а потом «переформатированы начиная с младших классов школ, я увидел другую Россию, далекую, как ни странно от коммунистической идеологии. Это сколько же нужно было насилия, чтобы загнать народ 'железной рукою» к грядущему «счастью», которое все не приходило. Даже коммунизм обещали построить, правда вместо него организовали олимпиаду. И все потому, что человеческую сущность переделать не удалось — люди всегда остаются людьми со всеми их достоинствами и недостатками.

Взять тех же крестьян — они хотят иметь собственную землю, трудится на ней и пользоваться плодами своего труда. Но им уготована иная участь. Хотя, бог знает, как сейчас выйдет на самом деле — история начала изменятся. К плохому, или лучшему — тут сказать нельзя, посмотрим…

Мысли текли неторопливо — только оказавшись в этом мире, смог по-иному взглянуть на происходившие события. В свое время он присутствовал в державе, что вначале медленно катилась к закату, а потом стремительно развалилась прямо на глазах, оставив миллионы людей в состоянии полного непонимания того, что же случилось. Здесь же Григорий Борисович увидел исток тех будущих событий, то самое начало, и осознал, что именно тут и заключены причины будущей катастрофы конца ХХ века, когда вчерашние коммунистические руководители принялись строить капитализм, все разворовывая. А некоторые ухитрились создать под себя эмираты, где население их стало обожествлять как земных богов.

И много ли стоит идея, за которую два поколения умирали, третье превратилось в потребителей, мечтающих о полных прилавках и заокеанских штанах, а четвертое уже злорадствовало. Пятое и шестое вообще понятия не имеют, что так могли жить их пращуры, отдававшие свои жизни за непонятные идеалы в братоубийственной гражданской войне…

— Вы хотели меня видеть, Сергей Михайлович? У вас какие-то вопросы или проблемы? Если в моих силах, то попробуем решить их.

Патушинский с интересом посмотрел на великого князя Сергея Михайловича, младшего сына фельдмаршала, а потому приходившегося внуком императору Николаю Павловичу, тому, кто под первым династическим номером. Рукопожатием не обменялись — рука бывшего начальника ГАУ теперь навсегда повисла на «косынке», пуля одного из убийц перебила нерв. С поседевшими волосами, причем и бородку тронули серебристые нити, сейчас князь выглядел на все шестьдесят лет, хотя ему еще пятидесяти нет, только «подкатывает». Но даже под сюртуком была заметна военная выправка — все же по генерал-фельдцейхмейстер по «старому счету», всю жизнь провел в армии, причем знающие люди говорили, что артиллерист хороший.

— Мне хотелось бы знать, какая участь нас всех ожидает, господин министр. Потому и обратился с просьбой, чтобы ваше превосходительство уделило мне время на прием.

У Патушинского выгнулась удивленно бровь — он решил, что над ним издеваются, прибегнув к такому нарочитому титулованию. Но нет, великий князь был предельно серьезен, смотрел внимательно.

— В Сибири вы вполне в безопасности, Сергей Михайлович, как и князья молодые князья которых сбросили вместе с вами в шахту только потому, что они принадлежали к династии Романовых. Я понимаю, что вам бы всем хотелось уехать за границу, чтобы жить там…

— Прошу простить, ваше превосходительство, но если бы все хотели уехать из страны, то такая возможность для бегства была у каждого из нас. Но мы предпочли остаться на родине.

— Хм, даже не знаю, что сказать вам, но я вполне верю в то, что вы сейчас сказали — чудо спасло вас, когда всех обрекли на заклание. В России сейчас творится бедлам, и вас всех там могут убить — нравы дичают. С гражданской войной нужно заканчивать как можно быстрее, ничего кроме неимоверных бед она народу не принесет. Да, будет лучше, если вы будете обращаться ко мне по имени отчеству — я вас выслушаю как человек, а приму решение как министр и член Директории. Сами понимаете, что мне надлежит быть ответственным за свои действия перед двумя «директорами» и правительством. Но заверяю вас вполне официально — никто прогонять из пределов Сибири не будет. Живите по своему выбору, каждый человек может принести пользу своему народу. Тем более вы, люди образованные — всегда найдете жизненное поприще и достойное жалование.

Патушинский говорил осторожно — теперь он понял, что ставки подняты. И хотя такой вариант развития событий уже обсуждался с Вологодским, который постоянно отправлял в Екатеринбург шифрованные телеграммы, но принимать решение придется именно ему. И Григорий Борисович, сделав установочную паузу, негромко произнес, будто пребывая в сомнениях по поводу дальнейшей участи великого князя.

— Насколько я помню ваш чин, то он генерал от артиллерии. Мы вам можем назначить пенсию от военного министерства — так делаем по отношению ко всем ветеранам, выслужившим сроки и увечным военнослужащим. Достаточно подать рапорт на имя военного министра, приложив послужной список. Если нет оного, то составить лично и заверить в походной канцелярии — она меня сопровождает во всех поездках. Пенсия генералам начисляется сразу, пусть небольшая. Но здешние цены не «кусаются», и у вас будет примерно восемьдесят пять рублей в перерасчете на золото, вполне хватит на скромную жизнь, наем достойного жилья и прислуги. Штатные генеральские должности в Сибирской армии не предусмотрены, лишь будут введены по окончании войны — правительство посчитало что присвоение высших чинов с первого по четвертый есть прерогатива верховной Всероссийской власти, законной, по выбору всего населения бывшей Российской империи, составной частью которой Сибирь и является.

Снова последовала короткая пауза — великий князь задумался, видимо в мыслях как-то начав менять свои планы, или убеждения. И это был хороший признак — «прошлое» никогда не следует отрезать. Тем более в ситуации, когда оно может сыграть позитивную роль.

— Бывших генералов у нас немного, но чин полковника фактически равен генерал-майору, так как в расписании введен чин «майора», и чтобы не было преимуществ у тех, кто его миновал, все ступают на одну «ступеньку» вниз, так сказать. А вот бригадирами, или бригадными генералами, как именуют порой, являются лишь немногие, получившие повышение за отличие. Как видите, я сам подполковник, и следующее вверх продвижение получу не скоро, хотя являюсь военным министром. Так что подавайте прошение на пенсион, по своим заслугам вы его получите сразу — я дам делу ход немедленно, правительство проявляет особое внимание к ветеранам.

— Я военный, Григорий Борисович, служил всю жизнь честно, чтобы не говорили злые языки. И готовь также ревностно служить в рядах Сибирской армии, раз вы боретесь за сохранение единства страны. Я не политик, все решения о месте Сибири в составе России будут принимать после победы над большевиками. Но я готов послужить дальше на любой должности, на которой вы меня сочтете полезным для общего дела, и в том чине, который будет моему новому положению соответствовать.

— Вас аттестуют в полковники, Сергей Михайлович, если ваше здоровье позволяет вам служить.

— Позволит, Григорий Борисович, рука начала двигаться, врачи говорят, что будет намного лучше уже через месяц.

— Хорошо, будем надеяться на это, товарищ полковник — приказ я отдам сегодня, как только получу от вас рапорт, который вы немедленно напишите. Но скажу сразу — в братоубийственной войне вы участвовать не будете. Не нужно, чтобы большевистская пропаганда объявила это местью, — Патушинский указал взглядом на руку. И оценил, что великого князя не перекосило от обращения — хорошо осведомился уже о нововведениях. И как-то невольно подтянулся — пусть из Дома Романовых, но военная косточка, и принял его за прямое и непосредственное начальство.

— Я назначаю вас инспектором артиллерии Приамурского военного округа. Отправляйтесь во Владивосток, там проведите ревизию портовых складов на предмет хранения военных грузов. Особенное внимание обратите на боеприпасы — они очень нужны на фронте. Учтите — наши войска выкатились за Волгу, и наступление продолжается. Восточный фронт восстановлен, и впереди, как только будет нанесено поражение большевикам, освобождение нашей земли от германских оккупационных войск. Доклад кроме военного министерства отправите на комфронта генерал-лейтенанта Болдырева, он должен знать о боеприпасах, которые нам можно отправить в распоряжение войск. Ваш рапорт должен лежать через полчаса у меня на столе, Сергей Михайлович — с этой минуты вы считайтесь на службе.

— Есть, ваше превосходительство, — увидев, что Григорий Борисович встал, быстро поднялся и великий князь, глаза которого радостно заблестели. И обращался уже по уставу как положено к члену Директории и военному министру, несмотря на невысокий чин последнего…

Великий князь Сергей Михайлович, генерал-инспектор артиллерии, деятельность которого на этом посту неоднозначна — и дурное, и хорошее. Это и «французские откаты» от военных заказов на орудийных заводах «белль Франс» (проще говоря казнокрадство), и действительно полезное реформирование «бога войны», особенно после унизительного поражения от японцев в приснопамятном пятом году, после заключения позорного мира графом Витте- «Полусахалинским»…