Лицеист

Глава 14 Часть 1

4 апреля 850 г. от ОВД.

…Мой конфликт с Эндрю Флоренсом,

Ледовиком второй ступени ранга подмастерье, начался с примитивнейшей провокации — англичанин, за один-единственный вторник одержавший три безоговорочные победы в дуэлях с нашими старшеклассниками, «случайно забрел» в наш любимый ресторан для преподавателей в тот самый момент, когда мы из него выходили. Причем не один, а в компании своего соотечественника ступенью ниже. И, проходя мимо, «вдруг» узнал во мне «того самого» физика, ради знакомства с которым к нам, в Россию, и приехал. Знакомиться и «не подумал» — оглядел с головы до ног сначала меня, а потом Наоки и Эиру, «понимающе» хмыкнул и заявил своему спутнику, что оплодотворять сисястых красоток куда безопаснее, чем принимать участие в сражениях необъявленной войны или подтверждать свой статус выдающегося Одаренного в дуэлях с «настоящими бойцами».

Говорил он, естественно, на русском и достаточно громко, чтобы эти слова было слышно во всем ресторане. «Спутник» плеснул воду на ту же мельницу. Хотя, на мой взгляд, мог бы и промолчать. Ведь за трое суток «учебы» в нашем лицее отметился только двумя попаданиями в медблок дуэльного корпуса — в понедельник, после «знакомства» с классом, и во вторник, после поединка, с треском проигранного Гале Чеботаревой:

— На мой взгляд, нам стоило бы сказать ему спасибо. Во-первых, именно благодаря вкусам этого мальчишки большинство девок этого лицея обзавелось дойками на зависть любой корове. А, во-вторых, чем дольше он прячется по углам, тем больше местных недотрог мы перепортим…

Колину Чемберсу

крупно не повезло: не успел он закончить эту тираду, как из-за спин Эиру и Янки выскользнула его обидчица, обедавшая в нашей компании, и расплылась в предвкушающей улыбке:

— Я смотрю, ты уже восстановился, причем настолько хорошо, что снова распустил язык? Здорово: в шестнадцать ноль-ноль буду ждать тебя на той же арене, что и вчера. Для трепки посерьезнее. И не вздумай прятаться по углам — я, одна из «местных недотрог», не отличаюсь терпением, поэтому найду и выверну наизнанку! Вопросы?

Огневик резко сдулся, поэтому лидер этой двойки был вынужден снова перетягивать всеобщее внимание на себя:

— У него вопросов нет. А я, признаюсь, восхищен самоотверженностью, с которой вы встали на защиту труса, не среагировавшего даже на прямые оскорбления в адрес баб, которых под него подложили!

— Будь у вас чуть больше мозгов, вы бы поняли, что Лютобор Игоревич молчал не просто так… — насмешливо начала Чеботарева,

и тут заговорил я:

— Что ж, теперь никто не обвинит меня в излишней жесткости. Кстати, Галь, сколько времени ты планируешь выделить на перевоспитание любителя портить наших недотрог?

— Минут двадцать!

— Замечательно! — улыбнулся я и снова вперил равнодушный взгляд в Эндрю: — Значит, в шестнадцать тридцать арена будет совершенно свободна. Вы ведь поняли намек, мистер Флоренс?

На пятый урок мы, конечно же, не пошли — вернулись в свой кабинет и порядка сорока пяти минут наслаждались легким трепом, мороженым и чаем. Потом всей толпой встретили Раису Александровну, Валю, «прабабку», в кои веки решившуюся показаться мне на глаза, и Тимофея Ильича, добрались до дуэльного корпуса и заняли одну из раздевалок. А там началось самое веселье: увидев в нашей компании новую девицу и узнав, что первый бой предстоит провести именно ей, Архимаги засуетились. Светлов попросил Галю поднять защиту и, оценив ее плотность, сделал вывод, что девушка уже выбралась из «ямы» кривой развития, а Валентина Алексеевна провела полную диагностику организма Чеботаревой, углядела в нем что-то не то и порядка десяти минут выводила на пик формы. Ну, а последний вклад в подготовку Лаванды к бою сделал я, втихаря приложив ее воодушевляющим касанием и объяснив, что оно дает.

Мистер Чемберс тоже готовился — как потом выяснилось, упился боевой алхимией экстра-класса. Да так, что во время предбоевого осмотра никак не мог устоять на месте. Но «крайние» правила, выбранные британцем, как вызываемой стороной, позволяли и не такое, поэтому дисквалификации не случилось, и в какой-то момент судья, недовольный таким поведением «гостя столицы», все-таки дал команду начинать.

Первые минут семь-восемь Колин жег по полной программе, причем не только в переносном смысле, но и в прямом — раз семь или восемь продавил Гале каменный панцирь, прожег четыре кошмарные дыры на дуэльном комбезе, обуглил кожные покровы и дважды чудом не спалил девушке всю шевелюру. Однако Лаванда и не думала сдаваться: ворвавшись в ближний бой еще на первой минуте схватки, она не давала противнику ни мгновения передышки и, в конце концов, заставила потратить весь резерв. Что интересно, не взвинтила темп и после того, как огненный щит бедняги приказал долго жить — последовательно и очень добросовестно ломала кости, рвала связки и отбивала ливер до тех пор, пока британец не потерял сознание. А когда из их, английской, ложи выскочил Эндрю Флоренс и начал бредить насчет того, что она, ученик пятой ступени, физически не могла победить подмастерья второй, предвкушающе ощерилась:

— Дурашка, у нас, в Российской Империи, возможно все. Поэтому через несколько минут тебя, здоровенную самовлюбленную орясину, вобьет в песок четырнадцатилетний мальчишка! В общем, готовься распробовать Настоящее Унижение…

«Дурашка» унижаться не хотел, поэтому последовал примеру товарища, принял те же самые коктейли и попробовал подержать меня на дистанции. Но зеркало впечатляющего диаметра, «брошенное» мне под ноги с нереальной скоростью, я перепрыгнул скачком, этим же заклинанием вышел из области, накрытой окоченением, сбил формирование чего-то еще угнетающим рыком и ворвался в ближний бой. Давать вроде как лицеисту, а на самом деле курсанту четвертого курса спецфакультета Йоркской Королевской Военной Академии, ошиваться в России я не собирался. Поэтому всадил в его ледяной щит свое сминающее касание, практически наполовину просадил пробойником и под ускорением пошел на второй круг. В смысле, не позволил выйти из ступора вторым угнетающим рыком, почти доконал защиту связкой из сминающего касания и пробойника, а потом нанес серию ударов искрящимися кастетами по этажам и поставил жирную точку дрянью. Причем не по магистральным каналам, а сразу в проекцию ядра.

В принципе, на этом можно было закончить. Но Мирослава Михайловна настоятельно советовала впечатлить «гостей столицы» до дрожи в коленях, поэтому я вложился в оседающего мистера Флоренса еще дважды. Все той же дрянью по плечевым суставам. А когда парень, аж посеревший от разрушения ядра, рухнул на песок, поймал его взгляд и холодно усмехнулся:

— Не люблю провокации, уродов, оскорбляющих женщин даже по чьему-то там приказу, и полумеры. Ты — все, списан. Вот и благодари себя, а не свое начальство…

…Мылся я, вроде, совсем недолго, да и с одеванием не тупил, но к тому моменту, как вышел к «группе поддержки», оказалось, что оба британца уже покинули лицей на машине их посольства.

Выслушав эту новость, я недоуменно посмотрел на часы, а «тетя Света»,

сообразив, что меня напрягло, презрительно фыркнула:

— Почти уверена, что эти твари изначально жаждали получить материал для изучения последствий воздействия твоего ультимативного заклинания на организм Одаренного, дабы попробовать разработать что-то похожее, защиту и методы лечения.

— Ты хочешь сказать, что парня списали заранее?! — неприятно удивился я, дождался подтверждающего кивка и угрюмо заткнулся. Хотя накатившая Ярость требовала немедленно вырвать глотки «заказчикам» «материала» или, хотя бы, высказать все, что накипело, о Большой Политике, спецслужбах и о главах государств, являющихся конечными выгодоприобретателями всех подобных акций.

Успокаивался куда медленнее, чем хотелось бы. А через какое-то время вдруг заметил, что тщательно анализирую взгляды, жесты и реплики Светлова в поисках хоть каких-нибудь признаков его интереса к матушке. Но Архимаг вел себя корректнее некуда, поэтому мне полегчало еще сильнее, и к моменту, когда наша толпа добралась до открытой стоянки, окончательно отпустило. В результате прощания с Тимофеем Ильичом и Галей Чеботаревой получились достаточно теплыми, а сообщение Мирославы Михайловны, прилетевшее на комм, не вызвало даже раздражения:

«Лютобор Игоревич, поздравляю с очередной безоговорочной победой на дуэли. Понимаю, что вам не помешал бы отдых, но вынуждена просить приехать во дворец. По возможности всей компанией и как можно быстрее. Все остальное — при личной встрече…»

Возражать против изменения планов никто, естественно, и не подумал, так что вскоре чуть удлинившийся кортеж вылетел с территории лицея и помчался в центр. Что интересно, в режиме наибольшего благоприятствования — уже со второго светофора нас подхватила «зеленая волна», а сотне метрах от выезда на Ремезовский проспект к моей машине «упало» звено полицейских дронов сопровождения и включило не только иллюминацию, но и сирены! В общем, до Флигеля Мятущихся Душ добрались очень быстро, а там Шахова прервала молчание и сообщила, что меня, матушку, Раису Александровну и Яну уже ждут в кабинете, а остальным придется немного поскучать в большой гостиной.

На третий этаж поднялись вчетвером, отметили, что на нем как-то уж очень много Конвойных, прошли досмотр, переступили через порог хорошо знакомого помещения и оказались в перекрестии взглядов двух Волконских — Ярослава Георгиевича и Мирославы Михайловны.

Держать нас на ногах они и не подумали — после обмена приветствиями слишком уж мрачный Император предложил нам устраиваться поудобнее, дал время опуститься в кресла, а потом взял быка за рога:

— Для того, чтобы было понятнее, почему я вызвал вас к себе именно в таком составе, начну издалека. Итак, до недавнего времени главная ветвь рода Шаховых особо никого не интересовала — да, вся наша аристократия знала, кто такая Валентина Алексеевна, и старалась поддерживать с ней как можно более теплые отношения, но только для того, чтобы, в случае чего, обратиться за помощью к самому сильному Архимагу Жизни Российской Империи…

— Недоумки, пытавшиеся выйти через нее на меня, перевелись еще в тридцатых годах… — на всякий случай желчно уточнила государыня, и Ярослав Третий, подтверждающе кивнув, продолжил объяснения:

— После того, как эта ветвь Шаховых стала частью моего рода, ситуация изменилась — вы, Волконские-Шаховы, вдруг понадобились абсолютно всем, включая послов развивающихся стран. Но шансы страждущих навести хоть какие-то мосты с Валентиной Алексеевной на официальных мероприятиях стремятся к нулю, ибо она, согласно регламенту, не отходит от моей матушки, а в обычной жизни практически не покидает свой особняк. Да, в данный момент это здорово упрощает жизнь. Но, в то же самое время, не дает вам, как роду, возможности зарабатывать политический вес и… в ближайшем будущем гарантированно подставит под удар злопыхателей. Как доморощенных, так и ангажированных спецслужбами наших заклятых врагов. В общем, вам пора начинать появляться в высшем свете. Причем не прячась по углам, а блистая и вызывая всю палитру чувств, начиная с зависти и заканчивая почтением…

После этих слов Ярослав Георгиевич поймал мой взгляд и начал, было, объяснять, что я не смогу вызвать ни лютой зависти, ни настоящего уважения, ибо слишком молод, но я счел возможным его перебить, извинился и заявил, что прекрасно понимаю, как буду выглядеть на самом деле.

Ему явно полегчало:

— Что ж, тогда опишу варианты, предложенные нашими аналитиками. В первом, изначальном, на мероприятия высшего света должны были появляться выходить вы, Светлана Романовна. В образе отставной военнослужащей с серьезнейшим иконостасом на груди и засекреченным досье за плечами. Увы, у этого варианта было довольно много слабых мест, но мы были вынуждены с ними смириться, ибо любые альтернативы выглядели куда ущербнее. Однако позавчера появилась новая, в разы более интересная…

Тут Мирославе Михайловне надоели общие слова, и она уставилась на Зыбину-старшую:

— Раиса Александровна, вы ушли из Большого Спорта, любите Лютобора Игоревича, как вторая мать, и, вне всякого сомнения, готовы лечь костьми, но помочь ему выжить. Так почему бы вам с Яниной Демьяновной не перейти в род Волконских-Шаховых и не добавить прочности нашим планам?

— Связка из героической разведчицы и многократной чемпионки мира, Европы и Российской Империи по автоспорту превратится в значимую фигуру на политической доске за считанные недели! — подхватил ее сын.

— Мало того, ваш буйный нрав, известный всей стране, убережет Светлану Романовну от подкатов великосветских ловеласов и баюнов всевозможных спецслужб, что тоже немаловажно.

«Зато развяжет руки Гаранину…» — мрачно подумал я и вслушался в следующее предложение Императрицы-Матери:

— Как вы, наверное, догадываетесь, аргументы в пользу этого решения мы могли бы озвучивать очень и очень долго, но я успела разобраться в вашем характере, не вижу смысла сотрясать воздух впустую и убедила Ярослава, что вам за глаза хватит уже озвученных.

— Все верно, Ваше Императорское Величество, хватило… — подтвердила Раиса Александровна и решительно тряхнула волосами: — Мы в игре!

Государыня ограничилась коротким кивком и, как ни странно, снова помрачнела, а Ярослав Третий, поблагодарив Зыбиных за самоотверженность и понимание, криво усмехнулся:

— А теперь, когда мы принципиально разобрались с этим вопросом, я перейду к позору моего рода, который уже вовсю обсасывается в Западной Европе и вот-вот начнет смаковаться у нас. Порядка полутора часов тому назад пробудился мой старший внук, Ларс. Но не в Ледовика, как полагалось бы отпрыску Эрикссонов из главной ветви рода, а в Воздушника. С Ульриком я еще не говорил — его коммуникатор по какой-то причине отключен, а личный помощник сбрасывает мои звонки — но, по слухам, Всеслава уже допрошена личным менталистом короля, а факт ее близости с троюродным братом мужа, являющегося наследником нынешнего главы их ветви Воздушников, вроде как, установлен. К сожалению, мальчишке от этого не легче — его, еще утром считавшего себя будущим королем Швеции, уже начали травить…

— Нам их вернут. Сегодня же… — угрюмо заявила Императрица-Мать. — И если Всеслава действительно загуляла…

— … в чем мы сильно сомневаемся, так как измены не в ее характере…

— … то мы заставим ее об этом пожалеть. Впрочем, ею мы займемся сами, а Ларса хотели бы поручить вам. Хотя бы до конца месяца. Чтобы нагрузки на пределе возможностей и компания, не умеющая упиваться чужим горем, помогли пережить самый сложный период. А потом заберем. Само собой, если вы сочтете, что он вам не подходит. Кстати, парень по-настоящему достойный, умеет и дружить, и держать слово, и ненавидеть, поэтому не заслуживает ни травли, ни всеобщего осуждения.

Мирослава Михайловна нечасто демонстрировала настоящие чувства, а тут намеренно позволяла нам заглядывать в свою душу, поэтому я попробовал поставить себя на место этой женщины и, видимо, ушел в себя чуть глубже, чем хотелось бы, так как государь успел сделать неверные выводы:

— Что ж, в наши договоренности возня с дальними родичами не входила, так что…

— Государь, прошу прощения за то, что перебиваю, да еще и по второму разу, но я просто задумался. Отказывать в помощи не собирался, ибо слишком хорошо понимаю, что ему предстоит пережить. Так что попробую подставить плечо. А там как получится…

— Спасибо! — одновременно и с непередаваемым облегчением выдохнули Волконские и не сильно, но посветлели взглядами. Обещать золотые горы не стали, видимо, понимая, что это будет мне не по душе — Императрица-Мать спросила, как я отнесусь к тому, что Ларса зачислят в наш класс, выслушала ответ и замолчала, а Ярослав Георгиевич поплыл взглядом, прочитал какое-то сообщение и грустно усмехнулся:

— «Окно», прорубленное в расписании, вот-вот захлопнется, поэтому вынужден чуть-чуть ускориться…

«Ускорился», выдвинув нижний ящик стола Валентины Алексеевны и выложил на столешницу одиннадцать разнокалиберных бархатных футляров и какой-то тубус, запечатанный сургучными печатями. Один футляр сразу же отодвинул в сторону, затем выстроил рядом с ним пирамиду из трех штук и посмотрел на матушку:

— Светлана Романовна, благодаря заклинанию вашего племянника у меня стало появляться свободное время. Один из подобных промежутков я целиком посвятил вам — поднял архивные данные и изучил не сухие строчки досье, а видеозаписи операций. Увиденное заставило закопаться в отчеты и прийти к крайне неприятному выводу: командование подразделения систематически занижало ваши заслуги, зато радовало себя. Все виновные получат по шапкам в течение ближайших трех-четырех месяцев, а вас я отблагодарю за честную и беспорочную службу Империи прямо сейчас…