Летун. Фламенко в небесах

Глава 8

VIII

Испанская республика, Бильбао, аэродром Ламиако / Испанское небо, 24 декабря 1936 г.

На аэродром Бильбао нас перекинули позавчера. Вроде бы республиканцы опасаются приуроченного к праздникам вероятного наступления мятежников: те показательно декларируют свою сверх-религиозность и могут нанести удар по «красным безбожникам» на Рождество. Впрочем, показное религиозное рвение не мешает фашистским генералам-католикам активно использовать африканских мусульман из Регулярес, а самим маврам с удовольствием насиловать женщин-христианок и мальчишек в захваченных сёлах и небольших городках. Церкви, правда, по примеру своих предков «воины Аллаха» теперь не разоряют: на этом поприще уже активно порезвились анархисты, начав такие развлечения ещё накануне мятежа.

Чёрно-красные — вообще забавники: в крупных городах они придерживаются хоть какой-то дисциплины в рамках профсоюзов (да и наличие по соседству вооружённых подразделений иных левых партий действует отрезвляюще), а вот в сельской местности ими уже пугают детишек. Последователи Бакунина и Кропоткина с воодушевлением принялись обобществлять землю и устраивать «либертарные коммуны». Мало того, неоднократно отмечены случаи насильственной реквизиции у мужиков использующихся в Республике песет (пусть и сильно обесценившихся за последнее полугодие) и выдача взамен — даже не временных чеков или расписок — а натуральных фантиков от конфет, снабжённых чернильной надпечаткой «CNT[1]» и цифрой номинала. Сами же изъятые деньги в мешках закидывались в машины и куда-то увозились. Не удивительно, что большинство хоть сколько-то зажиточных крестьян — не только кулаков, по русской терминологии[2], но и середняков, если и не стремиться добровольно под знамёна мятежников (впрочем, те сами проводят мобилизацию — ни о каком «добровольчестве», как в России во время корниловского «Ледяного похода» речи не идёт), то по их приходу в село выказывает франкистам полную лояльность.

После памятного вылета, в котором был ранен Кармон — к счастью, его успели передать медикам до того, как он истёк кровью и теперь парень, небось, заигрывает с медсестричками в госпитале — и прикрывающие нас интернационалисты из «Испании» умудрились потерять наши бомбёры при возвращении с бомбёжки, мои отношения с американскими коллегами стали ощутимо более натянутыми. Все они, за исключением кузенов Томпсонов, формально гораздо более опытные летуны — но по факту сбежали в бою от единственного вражеского истребителя, бросив франкисту на растерзание нас с Лало. И если бы в теле Дениса Русанова, обладателя диплома пилота-любителя с двадцатью пятью часами налёта — ладно, с учётом навираженного над Пиренейским полуостровом — сорока, не оказался бы разум майора Бехтеева, с гораздо большим лётным и боевым опытом — фашист бы в тот день получил в лётную книжку запись минимум об одном сбитом. А возможно, быстро расправившись с «желторотиком», враг успел бы догнать и скинуть с неба ещё одного-двух бомбёров из «Янки». Вот коллеги и ощущали дискомфорт, сторонясь того, кого по факту оставили умирать, а он не только выжил, но и уничтожил заставившего их паниковать франкиста. Из всех пилотов только Эдди Шнайдер сумел морально переломить своё «эго» и подойти с извинениями. Так-то он неплохой парень, этот Шнайдер, хоть и немец — ну так немцы сейчас в США — вторая по численности национальная общность, старые семейства ведут родословную ещё от тех германских наёмников, которых бритты завезли на Американский континент подавлять тамошний буржуазный сепаратизм. Янки в тот раз свою Первую войну за независимость[3] с трудом, но выиграли, а большинство Михелей[4] так и осталось в Новом свете: платить за их перевозку обратно через океан английские сэры и не собирались. Вот и пришлось немецким дембелям обустраиваться на новом месте — кто-то занялся сельским хозяйством, кто-то ремеслом и торговлей, однако жить старались компактными общинами[5] и жениться в основном на своих, немецкоязычных, эмигрантках.

Сбитый тогда самолёт, кстати, мне подтвердили: «Подляска» грохнулась в полукилометре от позиций республиканских артиллеристов. Тот факт, что истребитель, пусть и не новейший, был сбит лёгким бомбардировщиком, сильно удивлял народ. Хуан Руис, комиссар БАО[6] и по совместительству особист (предыдущий был списан из авиации в пехоту за какие-то прегрешения) опрашивал меня через переводчицу часа два, а уже в темноте усадил в машину и отвёз в Валенсию: естественно, наш аэродром был устроен за городом, взлетать и приземляться рядом с жилыми домами — то ещё «удовольствие» и для пилотов, и для мирных жителей. Вот здешний аэродром, Ламиако, расположен совершенно по-дурному:его единственная взлётно-посадочная полоса, позволяющая уйти в воздух только одиночному самолету, зажата между заводскими корпусами. Ну кто так строит? Одна радость — ВПП заасфальтирована, можно взлетать-садиться и в дождливую погоду. Там я был затащен во вполне функционирующее, несмотря на войну, фотоателье и запечатлён для истории как был — в американской солдатской куртке со споротыми нашивками, расстёгнутом армейском полупальто, перекрашенном в грязно-чёрный колер и одолженной комиссарской фуражке с пятиконечной звездой. Увы, снимок получить на руки так и не удалось: нас перекинули под Бильбао. Но Руис, как оказалось, до мятежа учительствовал и писал заметки в газету, вот и решил для вящего революционного подъёма народных масс написать очерк об русском американце, победившем в воздушном поединке. Испанцы вообще порой излишне романтичны — но не спорить же с особистом…

— Камарадо Денисио! — Моему новому бортстрелку Хуану Педросу никак не даётся фамилия «Русанов» и он, как и большинство местных товарищей, сокращает обращение до «камарадо Денисио Русо», а чаще — просто «Денисио». Да на здоровье, я сам по-испански не очень, чтобы очень, а уж каталано для меня и вовсе сложен в понимании. Хорошо ещё, что большинство авиационно-технических терминов звучат интернационально и с механиком мы более-менее понимаем друг друга при возне с бомбёром. А не возиться нельзя: наш «Бреге» «ушатан» в край и я не удивлюсь, если когда-нибудь с ним произойдёт конфуз наподобие случившегося в первый здешний полёт Лорда. Не хочется, конечно, но морально я уже готов остаться в небе без самолёта. На такой случай я уже тщательно разобрал и переуложил заново оба парашюта — и мой, и бортстрелка. Благо, в своё время специально учился этому кропотливому делу. Жаль только, что парашюты оказались непривычными: мне, как пилоту, выделили советский ПЛ-1 — лицензионную копию американской системы Ирвинга, поставленную из СССР, а вот на бортстрелках ещё королевское военное министерство Испании — судя по штампам с датой выпуска — решило сэкономить, подсунув им аэростатный французский, сконструированный Жоржем Жюкмесом ещё в Империалистическую. Ничего не могу плохого сказать: как средство спасения он функционировал приемлемо. В ту войну с ним выпрыгивали и благополучно приземлялись несколько десятков летунов, в том числе и в России, из подбитых аэропланов и аэростатов. Вот только кабина бортстрелка в «Бреге» сконструирована так, что парашют можно разместить только под собственной задницей. А творение Жюкмеса упаковывается в полужёсткий цилиндроконический чехол и в результате стрелок вынужден в полёте торчать наружу почти по пояс. Холодно, неудобно и рискованно, не говоря уже о негативе для аэродинамики в полёте. Но тут не до переборчивости: как говаривал путешественник Фогг из австралийского мультфильма, «используй то, что под рукою и не ищи себе другое»[7].

— Камарадо Денисио! Тебя зовёт тененте Лорд! Быстро надо!

Ну, надо так надо. Прекращаю сборку пулемётной ленты, вытираю руки ветошкой, хлопаю по ноге стоящего на трапике и копающегося в моторе Ферреро:

— Франсиско, я иду к командиру эскадрона. Постарайся поскорее закончить. И найди Руиса Рохо, надо заправить «Звёздочку».

— Хорошо, ком-ман-диир! — Механик у меня очень серьёзно относится к своим обязанностям. А после того, как мы со стариной «Бреге» сбили «PWS-10», он и вовсе перекрестил машину в «Эстреллу — Звёздочку», если по-русски, изобразив новое имя на капоте в цветах республиканского флага[8].

В штабное помещение мы явились на пару с Эдди. Шнайдер — больной на всю голову авиацией, даже женился парень на ведущей авиационной рубрики «Джерсийской газеты», с которой познакомился на каком-то авиашоу. Так что почти всё свободное время Эдвард Август «любился» со своим самолётом — ежели, разумеется, не пил. Увы, свою Гретхен он мог любить сейчас только на расстоянии: она, вместе с жёнами Акосты и Лорда проживала сейчас во французском Биаррице в ожидании супругов. Почему эти миссис не остались в США — лично мне непонятно: разве что решили побывать на курорте. Но как по мне, зимой погода даже в Новой Аквитании никак не курортная: холодно и сыро. Но кто я такой, чтобы понять женскую логику? В бытность мою Бехтеевым это не удалось до самой смерти…

Мы оказались последними прибывшими. Помимо пилотов из «Янки», в углу кучковались четверо ребят в кожаных регланах и до боли знакомых хромовых комсоставских сапогах, а за столом, помимо начальника аэродрома, сидели широкоплечий коронель в тёмно-зелёной авиационной пилотке старого образца и комиссар-инспектор с обветренным лицом и покрасневшими от недосыпа глазами.

Полковник начал говорить по-английски, с сильным акцентом, но вполне понятно. После каждой фразы его слова переводил на русский с примесью польского комиссар — явно для ребят в регланах и хромачах.

— Товарищи авиаторы! Командованию стало известно, что сегодня в штаб Франко в Бургосе приезжают генералы Видаль, Иглесиас и Кабанильяс. Они планируют провести важное совещание и поучаствовать в праздновании Рождества. Вы знаете, что это — военные преступники и негодяи — но негодяи умные и талантливые генералы[9].

Их необходимо уничтожить. Сообщение о совещании генералов-мятежников получено недавно и уже поздно искать и концентрировать в ударный кулак много самолётов. Сейчас быстро нанести удар с воздуха можете только вы. Кидать бомбы приказываю интернациональному эскадрону, истребительное прикрытие проведут «чатос» тентеля Конрада[10]. К вашим самолётам уже доставляют бомбы и бензин. Есть вопросы? Нет вопросов. Приступить к исполнению приказа!

М-да. Довели приказание, что называется. Зачем только всех собирали? На приезжее начальство посмотреть?

— Вопрос есть, мистер колонель! — Это Лорд. Он у нас в «Янки» старший по званию: хотя и ушёл в запас после Империалистической уоррент-офицером, но здесь носит на рукаве знаки различия альфереза, а на груди — смущающие начальство две узкие лейтенантские нашивки. Временный тентель, как здесь говорят. Ну не полагается тут всяким старшинам и мамлеям командовать звеньями да эскадрильями! — У наших пилотов неподалёку, в Биаррице, живут жёны. Нам троим обещали, что на Рождество будут предоставлены недельные отпуска. А теперь вы заставляете совершать небезопасный вылет. Что скажете, мистер колонель⁈

М-да… В будущем ходила байка о том, что американские морпехи в Ираке отказывались воевать, если им вовремя не доставляли туалетную бумагу — дескать, некомфортные условия. После слов Фреда мне подумалось: а ведь, похоже, это может быть и не байкой… Жена — это, конечно, хорошо (хотя и не всякая). Но требовать отпуска, притом за границу, да в воюющей армии… Слов нет. По крайней мере, культурных. А некультурные американцы не поймут.

Из-за стола поднялся комиссар-инспектор:

— Камарадо тентель! Командование знает, что с вами и другими иностранными авиаторами правительство Республики заключило контракт. Согласно контрактам, ваша обязанность — управлять предоставленными вам самолётами и участвовать в боях. Про то, что вы будете иметь отпуск и своих сеньор именно на Рождество, в контрактах ничего не скащано. Если вам это обещали начальники на местном уровне — хорошо. Командование уточнит, почему такая накладка произошла. Но сейчас требуется ваше участие в боевой операции. Всё — согласно подписанным контрактом. Идите и летите, а после возвращения из полёта посмотрим, что дальше.

'Саранча летела, летела

И села;

Всё съела

И вновь улетела.[11]'

Нам до многосоттысячных полчищ саранчи далеко: шесть «Бреге», один «Грумман GE.23 Дельфин» и тройка «чатос» — поликарповских И-15, прикрывающая нас сверху. Да и садиться на занятой противником территории — дурных нету: трагедия со сбитым под Мадридом капитаном Владимиром Бочаровым, севшим на вынужденную за линией фронта, здесь известна всем. Только в Испании, кроме сослуживцев парня, его имя известно одному мне, попавшему сюда из будущего. В здешней прессе его именуют по псевдониму — Хосе Галарс. Нарубленные топором куски его тела со следами пыток сбросили в закупоренном ящике с франкистского бомбардировщика на мадридский аэродром. Нет уж, не хочется такой вот смерти, тем более, что я лишь недавно начал новую жизнь в молодом теле. И даже посмертное звание Героя Советского Союза не утешит мою скорбящую родню: кто ж его присвоит бывшему беляку-эмигранту? Да и родня Дениса Русанова — где она? Неизвестно, выжил ли кто вообще. А мои родственники-предки пока что даже не планируют моё рождение.

А вот насчёт «всё съела» — это да, горело внизу хорошо! Взлетали мы со страшным перегрузом: мелкие зажигательные бомбочки были и в больших контейнерах, которые механики закрепили под крыльями, и в кабине бортстрелка, и даже у него на коленях, связки из трёх штук висели прямо на боковинках бортов кабин. Сотни их мы сбросили сегодня на Белый дворец и склады боеприпасов! Славное получилось рождественское поздравление для мальчиков в Бургосе[12]!

Увы и ах! Как ни ругай фашистов, но связь у них поставлена хорошо. Уже на подлёте к Бильбао на нас навели два звена итальянских «Фиатов-CR-32». Хорошо, что в этот раз нас прикрывали не французы, а советские лётчики: несмотря на двукратное превосходство врагов в численности, «чатос» товарища «Конрада» ввязались в воздушный бой. Туда же влетел и Лорд на своём «Груммане». После его хамской выходки на борту «Нормандии» мнение о нём как о человеке я имен весьма низкое, но летать этот воздушный кондотьер умеет, этого не отнять. Но после того, как меня бросили в схватке с «Подляской PWS-10», я стал думать о нём вовсе нехорошо, подозревая в трусости и балабольстве: лётную книжку Фрэнка я не видел, а рассказы о якобы сбитых в Империалистическую войну семнадцати вражеских аэропланах ничем не подтверждаются[13]. Вот в рассказ о том, как во время оккупации Русского Севера он с воздуха расстрелял и разогнал транспортную колонну красных (как понимаю — гужевой обоз, откуда в то время и в тех местах у большевиков автомобильный транспорт?) — верю без вопросов! Теперь же вопрос о трусости отпадает: мало ли, растерялся человек от неожиданности, или же принял решение пожертвовать одним бомбардировщиком, но сопроводить до аэродрома пять остальных…

Факт налицо: четыре истребителя Республики закружились с семью фашистами. А вот восьмой «Фиат» тишком-тишком выскользнул из общей схватки и кинулся на строй «Бреге». И до кого этот макаронник докопался, кто ответит? Правильно, до нашей «Эстреллы»! Вот же скотина чернорубашечная…

Всё-таки пулемёт системы Айзека Льюиса — хорошая штука! Не зря бритты и всяческие их бывшие «колониалы» использовали эти машинки не только в обеих мировых войнах, но и вплоть до конца шестидесятых. А уж если сразу полудюжина этих самых «Льюисов» одновременно ударит в направлении атакующего врага… Врагу сильно не понравится. Не понравилось и пилоту «Фиата»: в этот раз наши бортстрелки не прошляпили и встретили синьора итальянца как полагается. Только, по-моему, не попали. «Фиат» трижды пытался подобраться к нам на верную очередь, но не преуспел: ни один «Бреге» не загорелся. Хотя удары пуль о плоскости, оперение и корпус я чувствовал, особо ощутимо — о корпус, так как «крайние» две ударили как раз под пилотскую кабину. Но я в детстве не зря разные книги читал: на сиденье у меня — согнутый почти под прямым углом лист стали-двухмиллиметровки — не бронеспинка, конечно, но хоть что-то, а поверх — уложенный парашют. Одним словом, злодейская попытка синьора подстрелить меня в задницу успехом не увенчалась. А затем откуда-то в хвост фашисту выскочил «чатос» с республиканским трёхцветником на хвосте и широкой красной полосой вокруг фюзеляжа — и макаронник предпочёл драпануть.

Удивительно, но наши истребители из схватки вышли без потерь, а судя по двум дымным «хвостам» в районе боя, даже кого-то сбили и продолжили наше сопровождение до аэродрома Ламиако. Уже при подлёте я ощутил какую-то неправильную лёгкость при управлении. Закрутил головой, благо, скорость «Бреге» не сверхзвуковая, мимо не проскочим. Ага, вот оно: перебита тяга! Видимо, при обстреле фашист пулей зацепил тросик, и теперь тот, не выдержав, лопнул. Херовато получилось, но деваться некуда, надо садиться.

Первыми поодиночке Акоста провёл на посадку Томпсонов. Мне сверху видно всё: стараются парни, отработали чётко, подгоняют самолёты к стоянкам. Тинкер качает крыльями: «Делай, как я!» и тоже захожит на ВПП. Я — следующий: выравниваюсь, сбрасываю газ у самой земли, начинаю поднимать закрылки… Резкий разворот вправо, бомбёр «козлит», вперези, за пожелтелым плексигласом — кирпичный забор заводской территории… Удар и хруст!

[1] CNT, НКТ — «Confederación Nacional del Trabajo», «Национальная конфедерация труда» — пожалуй, старейший профсоюз Испании анархо-синдикалистского направления. История с фантиками вполне реальна. Автору неизвестно, были ли то «перегибы на местах» или выполнение решения руководства НКТ, но слышал об этом дважды от разных людей — испанских граждан.

[2] Именно по русской, а не по «советской». В Толковом словаре В. Даля «кулак» расшифровывается как «Скупец, скряга, жидомор, кремень, крепыш; || перекупщик, переторговщик, маклак, прасол, сводчик, особ. в хлебной торговля, на базарах и пристанях, сам безденежный, живёт обманом, обсчётом, обмером; маяк орл. орел, тархан тамб. варяг моск. торгаш с малыми деньжонками, ездит по деревням, скупая холст, пряжу, лён, пеньку, мерлушку, щетину, масло и пр. прасол, прах, денежный барышник, гуртовщик, скупщик и отгонщик скота; разносчик, коробейник, щепетильник, см. офеня. Кулак без Бога проколотится, а без божбы не проживёт […] Кулачество, кулачничество ср. занятие, промысел кулака, прасольство, перекупля, барышничество».

[3] В отличие от традиционной советской/российской истории, сами американцы считают, что у них было две Войны за независимость от Британской империи: Первая — в 1775–1783 годах, когда был создан союз государств-штатов в Северной Америке и Вторая — в 1812—1815 годах, когда американцы пытались, по большому счёту, установить своё верховенство в торговле, прежде всего — трансатлантической. В школах США преподают детишкам, что ту войну выиграли американцы, хотя на самом деле стороны «остались при своих». Тем более, что янки в тот раз не смогли получить какого-то заметного территориального выигрыша, а вот английские войска сумели крепко намылить холку «сепаратистам» и даже сжечь столичный Вашингтон. И если бы почти все боеспособные британские войска не были отвлечены на противостояние с Наполеоновской Францией — кто знает, существовали бы сегодня Соединённые Штаты Америки…

[4] Вплоть до Первой мировой войны имя Михель (Сонный Михель) было нарицательным для всех немцев, так же, как Иван — для русских, Томми — для англичан или Пэдди — для ирландцев. Гансами (Злыми Гансами) их стали называть в России только в конце 1914-го, а Фрицами — и вовсе приблизительно с октября 1941-го.

[5] Образ одного из таких «немецко-американских» городков времён «Дикого Запада», пусть и немного наивно на современный взгляд, показан в фильме отличного актёра, режиссёра и певца Дина Рида «Пой, ковбой, пой» (ГДР, 1981 г.). Наивно, но душевно.

[6] Батальон аэродромного обслуживания. Очень нужное подразделение: без «наземников» попросту невозможна подготовка к боевым вылетам.

[7] «80 дней вокруг света» (1972), мультсериал по мотивам романа Жюля Верна. В СССР/СНГ транслировался в трёх переводах — 1980–1981, 1999 и 2005 годов. Приведённая цитата — из первого перевода, (16 серия «В Новом Орлеане»).

[8] Соответственно — красный, золотой и лиловый (пурпурный).

[9] Автор абсолютно согласен с обоими утверждениями. Сволочей хватало и на республиканской стороне — но эта генеральская троица была особо кровавой — но руководила умело.

[10] Лейтенант Кондрат Емельян Филаретович. В Испании летал пилотом на И-15, информация о том, недолго исполнял обязанности комэска есть — но не подтверждённая другими источниками. Так-то был грамотным лётчиком и мог. Наш главный герой, конечно, интересовался историей ВВС СССР, но всех советских лётчиков запомнить не реально. Вот и лейтенант Кондрат ему из книжек не запомнился.

[11] А. С. Пушкин

[12] «Рождественскими поздравлениями для мальчиков в Бургосе» назвал эту бомбёжку Бертран Бланшар Акоста. Автор смиренно кается в несанкционированном цитировании и нарушении авторских прав (Акоста умер 1 сентября 1954 г., до истечения семидесятилетнего срока остаётся ещё несколько месяцев). И рад бы уплатить его родственникам за цитирование — но не знаю, кому и где.

[13] По опубликованным в США данным, всего Ф. А. Лорд одержал 12 побед (1 — в группе). К сожалению, не уточняется, сколько было сбито в воздушных боях, а сколько уничтожено на земле. Но сам Лорд в статьях заявлял именно о 17-ти сбитых им немцев и русских.