Летун. Фламенко в небесах

Глава 11

XI

Испанская республика, Бильбао, 12 января 1937 г.

В Бильбао идёт снег.

Третьи сутки над провинцией Бискайя низко нависают тяжёлые тучи. В воскресенье и в понедельник из этих туч, словно вражеские парашютисты-разведчики стараясь быть тихими и незаметными, срывались редкие снежинки, а слой застывающего пара между космосом и Землёй становился всё мощнее, наливаясь иссиня-серой темнотой. Несмотря на это, наши парни рисковали вылетать на боевые задания на своих «Бреге». Для их прикрытия в воздух поднималось и звено сталинских соколов «Конрада» на своих юрких «чатос». Вот только с бетонированных и заасфальтированных ВПП по другую сторону фронта взлетали и «Фиаты» с «Хейнкелями» и франкистские бомбардировщики…

Вчера вечером меня выписали из госпиталя «на долечивание»: левая рука пока что в гипсе, локоть правой побаливает, но умеренно, всё остальное уже вроде бы в норме. В нашем ПВД непривычно тихо: я как-то уже привык, что в этом времени рядом часто звучит английская речь с североамериканским акцентом. Теперь её слышно намного реже.

«Несвятую троицу» наших дезертиров-самовольщиков продержали в военной тюрьме — это у испанцев такой гибрид СИЗО, гауптвахты и дисбата в одном квартале — всего восемнадцать часов. Считаю — безобразно мало за ту выходку, которую они учинили, тем более, что из-за них погиб посторонний человек — пусть тот и был контрабандистом и осознавал риски своей «профессии». Но в дело вмешался американский консул и Лорда, Акосту и Шнайдера, уволив ко всем чертям, депортировали за границу Республики. Мол, хотели во Францию — звездуйте на сверхзвуке и радуйтесь, что на шлёпку не отправили. А то ведь могли, прямо в момент задержания: баски — народ горячий и грохнуть предателей безо всякого суда «именем революции» вполне способны. А эти трое республиканцами воспринимаются именно как предатели, бросившие боевой пост и товарищей. Пусть даже «променяв на баб». Гоголевский Тарас Бульба за подобное родного сына пристрелил, а в Бискайе таких пассионариев, как тот Тарас, — каждый первый, не считая каждого второго.

Ну да и бес с ними, паразитами. Гораздо хуже, что две недели эскадрон «Янки» вылетал на бомбёжку всего тремя машинами: ведущий звена — Тинкер, ведомые — кузены Томпсоны.

Долетались…

Сегодня под утро в Бискайе начался настоящий снегопад. Погода — абсолютно нелётная по нынешним временам. Плохо. Плохо, что это не произошло вчера. Не пришлось бы сейчас идти вместе с сотнями военных и гражданских по улице, под рвущиеся из раструбов духовых инструментов звуки. «Гимн Риего»[1] сменяет «Звездно-полосатое знамя»[2], а его — «Вы жертвою пали»[3]. Беспрерывно сыплющийся из низких туч снег скапливается на плечах и головах идущих, на растянутых перед колонной солдатских одеялах, которые крепко держат, иногда сменяясь, порой незнакомые друг с другом мужчины. Вперемежку со снегом на одеялах — монеты: и просто так, и завёрнутые в бумажные купюры — чтобы песеты не сдуло вдруг нежданным порывом ветра. Есть в Испании такой обычай: собирать «вдовьи деньги» для семьи погибшего воина. Сегодня — четыре груды песет на четырёх одеялах. И четыре гроба несут, почти вертикально на руках в скорбном шествии. Это тоже старинный обычай: покойным напоследок как бы дают взглянуть на тот город и тех людей, которых они защищали и за которых погибли.

«Совьетико пилото», раненым сумел выпрыгнуть из горящего истребителя, но не сумел дожить до медиков. Не знаю, как его звали мама и папа. Здесь, в Бильбао, в кладбищенской книге учёта, его именем останется «Мигель».

Хосе Падрильо Гомес, бортстрелок, летавший вместе с Сайрусом Томпсоном. Когда при возвращении с вылета на «Бреге» эскадрона «Янки» и прикрывающее их звено «чатос» навалились пятнадцать итальянских «Фиатов», он высадил из своего «Льюиса» оба диска, до последнего патрона. А потом подобравшийся фашист сумел врезать снизу по двигателю и пилоту со стрелком пришлось прыгать. Сайрусу повезло при приземлении отделаться ушибами: он ещё в авиационной школе в своём Шайенне выполнил три учебных парашютных прыжка и понимал, что и как нужно делать. Хосе же, простой рабочий парень, пошедший в армию в первые дни путча, чтобы генералы и капиталисты не вернули в его страну неравенство и бедность, умел обращаться с пулемётом, но при прыжке из горящего бомбёра это ему не помогло. Быстро раскрывшийся купол был прорван пулемётной очередью. Поэтому сейчас голова парня в гробу была прикрыта тёмным шёлком.

Джордж Томпсон, американский лётчик. Хуан Педрос, бортстрелок. После памятного налёта на Бургос и аварии, отправившей меня в госпитальную палату, он выжил, отделавшись парой выбитых зубов. Такое редко, но бывает. А Джордж и вовсе за месяц пребывания в Испании и вовсе не получил ни царапины. Тем горше, что погибли они несправедливо и обидно. В тот день летали на бомбёжку не только наши, но и франкисты. «Бреге» мятежников отбомбились над окраинами Бильбао буквально минут за двадцать до того, как в зоне видимости появилась пара уходящих от схватки бомбёров «Янки» — уцелевшие «курносые» в этот момент крутились почти на мессе, огрызаясь огнём и норовя сковать боем как можно больше итальянцев. Но «Фиаты» разделились, и часть их кинулась в погоню за республиканскими «Бреге».

Зенитчики, стоявшие на позициях близ Бильбао не сумели остановить удар фашистских бомбардировщиков по рабочему предместью и они, обнаружив под низкими тучами силуэты однотипных самолётов, видимо, решили взять реванш. И «взяли». Купленные у эстонцев устаревшие зенитные трёхдюймовки[4] русского производства — не лучшее средство ПВО в реалиях тридцать седьмого года. Но раз уж групповая цель, не обладающая большой скоростью, летит на низкой высоте — тут сложно промахнуться. Вот они и не промахнулись.

Джордж Томпсон, видимо, был убит ещё в воздухе. Хуан Педрос погиб при падении.

Так бывает на войне.

Четыре гроба стоймя плывут поверх плеч и голов многосотенной массы людей. Четверо воинов в последний раз смотрят на город и народ, которых они защищали.

На крыши, голые ветви деревьев и мостовые столицы Страны Басков всё падает и падает снег. Всё звякают и звякают монетки, бросаемые на растянутые солдатские одеяла для вдов…

[1] В 1934–1939 гг. — государственный гимн Второй Испанской Республики.

[2] С 1931 г г. — государственный гимн США.

[3] Вообще говоря, изначально музыка написана русским композитором-самородком Александром Егоровичем Варламовым для стихов Ивана Ивановича Козлова «Не бил барабан перед смутным полком, когда мы вождя хоронили», но Бехтееву (полагаю, как и большинству читателей) больше известен текст, созданный в 1870-х годах Антоном Алексеевичем Амосовым (псевдонимом А. Архангельский). По личному субъективному мнению автора — лучшая из траурных песен на русском языке.

https://www.youtube.com/watch?v=_FgJZRInblM

[4] 76-мм зенитные пушки Лендера-Тарновского обр. 1914 г. Легитимным правительством Испании было приобретено у маленькой, но неподлеглой Эстонии двенадцать единиц, которые сами эстонцы применить к делу не умели, а сдать в металлолом не позволяло национальное прибалтийское земноводное. Причём ни приборов управления огнём, ни таблиц стрельбы в комплекте не оказалось и хотя стрелять-то из этих раритетов было ещё можно, но попадать в цель — крайне затруднительно. Говорят, где-то под Валенсией заметно позже описываемых событий эти зенитки стреляли и попадали по бронетехнике. Вполне верится: CV35 и Pz.I — это далеко не «тигры» с «пантерами», на них и старых трёхдюймовых снарядов хватит.