Лесной ключ

Глава 3. Монета

— Карта… Монета… Ключ… — донеслось до моих ушей.

Сколько я не прислушивалась, затаив дыхание, ничего больше не услышала. Призрак исчез, так и не договорив. Солнце слишком уж некстати появилось из-за горизонта, озарив все пространство красными лучами.

Проснулась я как обычно — в семь утра. Летнее солнце, тёплыми лучиками гладило мою кожу и осветило ярким светом зал. За ночь тело окончательно отдохнуло и было готово к новому дню. Опустив руку, я нащупала гладкую шерсть собаки. Погладила ее и улыбнулась. Приснится же такое: разговаривающий призрак! Прям в психушку пора.

Кресло-качалка стояло у камина, спинкой развернутое ко мне. Да… Вот что усталость делает с человеком. Я встала и распутала, обвивший меня плед. Лёгкая иголка впилась в похолодевшую ладонь. "Ерунда, просто плед запутался, когда я спала,» — успокоила себя. Подошла к комоду и нашла пергаментный свиток. Все на месте. Все, как и должно быть. Я повернулась к столу и вскрикнула от неожиданности. На его полированной поверхности стояла чашка с синим цветком. В нее до краев был налит чай со смородиной, которую я не люблю. Зато, как оказалось, очень любил мой двоюродный дед. Даже здравая мысль, что во сне я сама ставила чашку на скатерть, натянутую на стол, а сегодня скатерть куда-то запропастился, не спасла. Тело обдало холодом. Ноги сделались ватными. Я развернула к себе кресло-качалку и увидела на сидении старинную тетрадь, перевязанную замусоленной веревкой. А ведь вчера тетради там не было.

Положив тетрадь на колени, я села на злополучное кресло и стала медленно качаться, обдумывая случившееся. Скрип-скрип. Скрип-скрип. Бадик подошёл к креслу и лизнул мою руку, которая безвольно свесилась вниз. Его прикосновение привело меня в чувство. Значит, это все правда — и про призрак, и про карту. Получается, я опять всем должна: должна предку Степану, неизвестному сокровищу, миру. Должна, должна, должна. Не спрятаться нигде. А может специально меня жизнь привела сюда, чтоб изменить все — и в себе, и в окружении. Ладно, Степан Тимофеевич не зря ж именно меня ты выбрал. Справлюсь.

Вскочив с кресла, я со злостью забегала по дому. Вытащила большой рюкзак и стала собираться в путь. На дно рюкзака, я бросила старую тетрадь, так и не заглянув в нее. Сверху накидала одежду, фонарик, спрей от комаров и еще кучу нужных, на мой взгляд, вещей. Дом, словно подсказывал, где что лежит. Открывал нужные ящики. Выкидывал из шкафа необходимые вещи. Я забыла о ноже и спичках, так он просто запустил их в меня. Хорошо, вовремя увернулась.

Чистая и вымытая собака с гладкой, будто причесанной, шерстью во время моих безумных сборов лежала у порога и внимательно следила за моими действиями. Она точно ничему не удивлялась. Магия дома ей давно была известна. А ко мне собака относилась снисходительно: вздумалось новой хозяйке вещи собирать — пусть собирает, чем бы дитя, так сказать.

— Пошли есть, дорогой. Нам предстоит трудная дальняя дорога, — возбужденно сказала я, размахивая руками. — Выбора у нас с тобой нет. Нужно идти в лес. И чем раньше мы выйдем, тем быстрее доберемся. Давай договоримся раз и навсегда. Я главная, а ты просто собака, напарник в общем. Слушайся, пожалуйста. Договорились?

Бадик внимательно выслушал мои всплески эмоций и медленно поплелся на кухню.

— Мне нужен твой ошейник. Ты не знаешь, где он может быть? — спросила я у собаки или у дома, сама не знаю.

Удивляться всему надоело. Скорей бы разделаться с навязанным делом и вернутся… А собственно к чему? К своим переживаниям, что ли? Смешно. Сейчас и правда очень глупо выглядела моя ссора с Никитой. Подумаешь, в отпуск без меня съездил. Не изменил же. Маму повез в санаторий. А я уж и на придумывала себе бог знает что. В прихожей лязгнул ошейник, висящий сбоку небольшой тумбочки.

— Спасибо, сэр. Кстати, а если вы такой волшебный, может, и завтрак приготовите? Мне, пожалуйста, яичницу с беконом и два тоста с сыром. Бадик, а тебе что? Тут заказы принимают, — юродствовал я, смотря в потолок, словно именно там и находился центр этого магического дома. Кто его знает…

Вдруг собака подошла к входной двери, принюхалась и грозно зарычала. Холка приподнялась, хвост опустился. Он весь напрягся, ощетинился, словно приготовился к бою. Я замолчала и, схватив все тот же кусок разбитой рамки для портрета — как хорошо, что не выбросила его, открыла дверь. На пороге стояла стройная, миловидная высокая женщина средних лет в синем комбинезоне и белом платочке на голове. В руках она держала поднос, накрытый белым полотенцем.

— Привет, Анна. Я — Люба, жена Николая. Знакомиться пришла с тобой. Вот пирог испекла с мясом. Может, чайку попьем, поболтаем? Перерыв у меня сейчас. Дай, думаю зайду. Тяжело, поди одной, скучно?

Я было открыла рот, собираясь пригласить ее в дом, но вовремя вспомнила советы призрака: «Через порог не пускай посторонних. Зло ищет тебя повсюду.» Но отказывать все же не хотелось — с соседями нужно дружить.

— Хорошо, что зашли. Извините, не могу пригласить в дом, там ещё до конца не убрано. Давайте выпьем чай в беседке. И познакомимся заодно, — улыбнулась я, закрывая за собой входную дверь

.

На миг лицо Любы выразило глубокое разочарование, будто она хотела пройти именно в дом.

— Конечно, я понимаю, большой дом. Вы одна. Такая хрупкая, нежная девушка. А хотите, помогу завтра, у меня выходной. Да и Николай не против. Он добрый у меня. Вдвоем веселее и быстрей намного. Весь дом перемоем, — Люба улыбалась, только карие глаза настороженно смотрели на меня, сканируя и гипнотизируя одновременно.

«Семейное это у них, что ли?» — подумала я, поежившись.

— Люба, проходите в беседку, пожалуйста. Сейчас чай принесу, — я отвела глаза в сторону.

Ничего уже не хотелось: ни чая, ни беседы с соседкой, ни ее пирога. Какое-то странное чувство вызывала эта семейка. Смотрят так, будто душу вывернуть хотят. И уж очень напрашиваются в гости. Вот соседи из других домов не торопятся знакомится со мной. А эти… Может, с дедом дружили? Эх, нужно было спросить вчера у него. И Бадик рычит на нее, будто не признает. Интересно, а что, если я зеркало попробую применить? Как раз и проверю, кто может там отображаться. Хотя это уж точно бред сумасшедшего — Люба, конечно, кто ж ещё?

Забежав в дом, я включила чайник и зашла в большую комнату поискать зеркальце. Когда нужный ящик комода сам выдвинулся, я опять вздрогнула. Ничего привыкну.

Зеркало было небольшое, но удобное, с узорчатой ручкой. И не маленькое — в нем как раз могли поместиться два лица. Засунув зеркало в карман шорт, я захватила из косметички тушь для глаз, привезенную с собой из города. К беседке подошла с подносом. Смахнув салфеткой пыль со стола, я сервировали его к чайной церемонии из фамильной посуды. В центр положила Любин пирог и порезала его на части. Запах вкуснейшего сдобы сразу проник в желудок, вызвав спазм. Со всеми сборами и переживаниями я совсем забыла, что голодна. Аж голова закружилась.

— Садись, Аннушка. Совсем ты забегалась. Я ж пирог тебе принесла. Сама не хочу, а вот от чая не откажусь… Ох и вкусный чай был у Петра Ивановича, деда твоего. Со смородиной. Сколько дома завариваю, никогда такой не получается. Шептал может что? — подмигнула мне соседка и улыбнулась.

Она все говорила и говорила пока я разливала чай, раскладывала пирог в блюдца, едва сдерживая себя, чтоб не наброситься на него, наплевав на приличия. Взгляд остановился на собаке — такой же голодной, как и я. Мне стало так стыдно, ничего себе хозяйка: покормить животное забыла.

— Люба вы не против, если я кусочек пирога Бадику дам? В магазин не успела вчера съездить. Вот сейчас собиралась, а он голодный.

— Пирог-то? Собаке? Ну можно, конечно, но Петр Иванович для него специальный корм покупали. Названия только не помню. Дорогущий уж больно, в пластиковом пакете такой.

— Бадик, иди кушать, — я положила на деревянный пол кусок пирога.

Собака зашла в беседку и понюхала пирог, но есть не стала, а грозно гавкнула. Меня это смутило: чтобы голодная собака не ела пирог, да ещё с мясом — такого я ещё никогда не видела. «Собака не притрагивается к пище, только если чувствует отраву, ” — пронеслось у меня в голове. Есть сразу расхотелось. Ничего себе поворот. Может, Бадик просто не любит эту семейку, но страх в животе уже разрастался, грозя вырваться наружу и превратится в панику. “Ну что ж, сейчас и проверим твой совет, дедушка», — подумала я и решила действовать.

— Вы не обидитесь, если я тут себя в порядок приведу? Вчера легла за полночь, а сегодня встала рано. Ничего не успеваю пока. Тяжело к деревенской жизни привыкать. Вы-то, небось, с шести на ногах, — я, мило улыбаясь гостье, открутила крышку флакона с тушью, достала кисточку и, глядя в зеркало, сделала два мазка по ресницам.

— Ох, тут солнце светит прямо в глаза. Ничего не видно. Пересяду к вам, не возражаете? Чай, как вам? Нравится?

Я пересела на другую скамейку и навела зеркало так, чтобы в него попадали мы обе, но Люба этого не заметила, продолжая рассказывать о достопримечательностях деревни.

В зеркале отражалась я и мерзкое отвратительное чудовище, ничего общего не имевшее с миловидной женщиной, сидящей рядом со мной. Черты лица монстра были смазаны. Черные глаза, излучающие тьму, вылезли из орбит и болтались на лице, удерживаемые лишь толстыми венами. На месте рта был хобот. Кожа покрыта отвратительной стекающей слизью. Этот монстр держал кружку костлявыми руками и всасывал чай через хобот. Я медленно опустила зеркало на стол и двумя руками закрыла рот, чтобы не закричать. Ощущение ужаса и отвращения, вызывали у меня чувство шока и недоумения. Мое дыхание сбилось, и от нехватки воздуха, голова сильно закружилась. Не хватало ещё сейчас свалиться в обморок, чтобы эта мерзкая тварь накинулась на меня.

— Аннушка, что с вами? Вы так побледнели, словно жабу увидели. Их тут нет, уверяю вас. Да и змеи не заползают к нам, они все к дачникам перебрались. Вот не повезло им.

Я, потихоньку приходя в себя, пересела на другую скамью. Дар речи ещё не вернулся. Но мысли четко сигнализировали: "Бежать. И как можно быстрее, но тихо и аккуратно, а то эта тварь догадается, схватит меня и. сьест.”

Чувствуя мое волнение Бадик, подошёл к Любе и, ощетинившись, грозно залаял.

— Наверное, мне пора. Высыпайся, Аннушка, а то бессонница до депрессии доводит и цвет лица портит. А ты такая красивая, словно куколка, — проговорила соседка, пятясь к выходу.

Бадик проводил ее до калитки, а потом вернулся ко мне. Я обняла его и заплакала. Куда я попала? Зачем мне все это? Успокоившись, добрела до дома. Подошла к собранному рюкзаку и со злостью вытряхнула из него все до последней вещицы. Последней выпала старинная тетрадь Афанасия, перевязанная замусоленной веревкой. На один миг мне захотелось зашвырнуть ее в самый дальний угол, сесть в машину, уехать к родителям и пропади все пропадом: и дом этот, и карта, и дедушка с его советами. Но, вспомнив ужасное чудовище из зеркала, я передумала. Если призрак деда был прав, то эти чудовища прорываются в наш мир, чтобы завладеть картой и сокровищем, тем самым разрушив привычную жизнь. У меня одной появился шанс помешать им. Ну что ж придется побыть супергероем. Ха.

Представляя себя Человеком-пауком, я взмахнула рукой, и книга моего предка упала на пол. Послышался металлический звон. Я нагнулась и подняла старинную монету с необычными рисунками. Монета — ключ, про которую говорил призрак деда — у меня. Не понятно только ключ к чему? Разберемся. Повернувшись к рюкзаку, я обнаружила его аккуратно собранным с приложенным перечнем входящего. Хорошо всё-таки иметь волшебный дом.

— Ну что, Бадик, сегодня план такой: сходим в магазин и будем отдыхать. А завтра — в поход. Ты готов?