Лесной ключ

Глава 16. Рассказ Аквалисы

Я проснулась от запаха костра и ощутила, как сильно замерзла. Достав плед из рюкзака, я укуталась в него, вдохнув бодрящий аромат родного дома, и вышла из шалаша, обдумывая наше положение. Мои глаза сразу отыскали Принта, который все также сидел закутанный в своем коконе, не подавая признаков жизни. Облегченно вздохнув, я перевела взгляд на небольшой костер, рядом с которым согнувшись, опираясь на посох, сидел Афанасий и внимательно слушал Аквалису.

Я радостно улыбнулась, подошла к ним и поздоровалась, присев рядом со стариком. Лицо Афанасия сразу озарила улыбка — он прервал разговор и погладил трясущейся рукой меня по голове, словно маленькую девочку. Аквалиса удивлённо взглянула на меня, будто увидела впервые и наклонила голову в знак приветствия. Она с нескрываемым интересом рассматривала меня, пока Афанасий рассказывал, что приключилось с нами, с того момента, когда мы расстались с ней и ее птенцом.

Бадик лежал у ног Афанасия и молчал, немного побаиваясь грозную Аквалису, но увидев меня он не сдержался.

— Афанасий, а как получилось, что ты попал под влияние Принта? Как вы встретились? И почему ты не пошел искать нас?

Эти вопросы мучили и меня, но взглянув на старика, у меня сжалось сердце: ему и так сейчас тяжело, зачем бередить душу? Придет время — сам расскажет.

— И вправду, Страж, что произошло? Как Принт смог завладеть твоим разумом? Я допускаю, что он могущественный маг, но ведь и ты не простой человек. Всё из-за неё, правда? Эта особа из обыденного мира и есть твое слабое звено? — Аквалиса кивнула в мою сторону.

Афанасий медленно поднял голову и посмотрел на меня с отеческой любовью.

— Она моя правнучка. А тебе ли не знать, Аквалиса, что значит потомство? Возможно, ты права насчёт Анны, но скажи мне: разве твой птенец не является слабым звеном для тебя? Я видел твою отчаянную битву за него. Мы все похожи и действуем одинаково, когда есть кого терять.

Аквалиса опустила голову, признавая, что старик прав: защита птенца ценой своей жизни — это ли не любовь и не обязанность каждого родителя?

— Когда ты, Аннушка, выбежала из невидимого купола в темноту этого волшебного мира, я был уверен, что быстро догоню тебя. Схватив мешок и посох, я переступил порог невидимого купола, как вдруг почувствовал человеческое присутствие на поляне. Клянусь, это была ты, Аннушка. Именно ты стояла в двух шагах от меня, тряслась от холода и размазывая горькие слезы по щекам говорила, о том какая ты трусиха: испугалась моих слов о магии. Я подошёл к тебе, радуясь тому, что моя внучка цела и невредима. Ты тотчас бросилась ко мне в объятия — такая маленькая, несчастная, родная и все померкло перед моими глазами. Больше я ничего не помню, лишь то, что рядом с тобой стоял улыбающийся маг Принт, которого ты просила выслушать и поблагодарить, будто он спас тебя, не дав упасть в крысиную нору. Только сейчас я понимаю, что это был морок, насланный на меня темным магом. Что ж, Принт умён и наблюдателен — он сразу понял, как я дорожу тобой, и с помощью моей любви смог воздействовать на мой разум, показав то, что я и хотел увидеть. Что ж, это будет мне уроком: прежде чем доверять глазам, нужно слушать свое сердце, а оно в тот момент сжималось от боли, предчувствуя беду. Но, как бы то ни было, не под силу мне бороться с темным магом. Он слишком силен и искусен в создании нужных ему иллюзий, а я лишь обыденный человек, обученный магией. Эх, предупреждал меня Иерохим.

Афанасий вздохнул, вытирая скатившиеся по сморщенным щекам слезы.

— Да ладно тебе, Афанасий. Я бы тоже поверил кому угодно, если бы с хозяйкой что-то случилось, и кто-нибудь сказал мне, что именно он ее спас. В этом мы все одинаковые. Но ты же смог остановить Принта, обезвредить. Вон он сидит окаменевший и беззащитный, — Бадик подошёл к магу, обнюхал его кокон, поднимая ногу, намереваясь сделать метку.

— То, что ты видишь, дружок, не совсем правда. Да, я остановил Принта, загнав силу мага внутрь его тела. И пока он безвреден, но очень скоро сможет найти выход из лабиринта своего разума, и тогда он будет опасен для нас. Слишком опасен, — Афанасий замолк, сжав посильнее посох.

— Прости меня, — я опустила голову, чувствуя бесконечную вину, за то, что так нелепо выскочила из невидимого купола, не справившись с эмоциями, не думая о последствиях и подвергнув всех нас опасности.

Я не сдержала слез, представив себе Афанасия, который попал в расставленные сети Принта, потеряв силы и магические способности из-за меня.

— Может быть, вы можете нам помочь? — с мольбой в голосе спросила я Аквалису.

— Увы. Мне очень жаль, но вынуждена тебе отказать, дитя обыденного мира. Я не стану бороться с темной магией. Это небезопасно чисто физически, а сейчас я не могу подвергать себя опасности. Мне нужно вырастить птенца, передав все мои знания ему. Ты не знаешь, что просишь. Я сильный маг, и наша битва с Принтом может длиться слишком долго — десятки, сотни лет. Однако, моя жизнь не бесконечна. У меня нет этой сотни лет, понимаешь? В нашем мире, родив потомство, мы ограничены во времени дальнейшей жизни. И это время принадлежит уже не нам, а нашему потомству. Я не отдам свое время, выделенное на обучение моего птенца вам. Он просто не сможет жить в нашем мире без знаний и магических умений и станет таким же, как…

— Как Принт? Вы это хотели сказать? — я прямо посмотрела в глаза Аквалисе. — Там, в подземелье, у себя дома, он рассказал мне, что вы убили его отца прямо у него на глазах, чтобы забрать себе маленького Принта, потому что боялись уменьшить свою жизнь, заведя потомство. Он ненавидит вас больше всего на свете и, возможно, вы виновны в том, кем он стал, пустив в себя нечисть из космоса. Нам нужна правда. Что тогда произошло? Может, зная все, мы сможем понять, как бороться с ним в будущем.

Аквалиса поправила свой костюм, ее глаза почернели от негодования: как могла выскочка из обыденного мира бросать ей упреки, заставляя оправдываться и говорить о том, что давно уже гложет ее душу, отравляя радость материнства.

— Мне больно и неприятно слышать твои речи. Ты, человек, который ничего не знает и не понимает о нашем мире и его законах, обвиняешь меня в трусости и обмане? Волшебный мир давно отделился от вашего низменного мира. Это у вас существуют только два цвета — белый и черный, сквозь призму которого вы видите все кругом. Судить о том, что твоему пониманию недоступно, непозволительно, — Аквалиса нависла во весь свой огромный рост надо мной.

Мне казалось, ещё чуть-чуть — и она от хлещет меня по щекам, словно я маленькая девочка, которая сунула свой любопытный нос в чужой огород. На миг мне стало страшно, но сжавшись внутри в тонкую звенящую струну, я продолжала смотреть ей в глаза. Мне нужна была ее правда, и она поняла это, невольно вздрогнув.

— Афанасий, а внучка твоя далеко не так проста, как кажется, — отведя взгляд от меня, произнесла Аквалиса. — Что ж, я расскажу тебе все, что знаю, а после решим, что делать дальше. Но это тайна, и в мире магов не стоит распространяться об этом на каждом шагу.

Я склонила голову, принимая ее условие.

— Я недооценила Принта, считая его лишь магом, перешедшим на темную сторону, забыв про нечисть, проникшую в небесную дыру во время Великой битвы, — Аквалиса села перед костром, разглядывая пламя облизывающее со всех сторон небольшое дерево, вырванное с корнем во время сильного ветра. Помолчав, она продолжила:

— Я давно уже являюсь Членом Совета волшебного мира, устанавливающем законы на этой земле, разграничивающего зоны влияния и местожительства. Отец Принта был средним магом, одним из многих, но обладал великой гордыней, желая стать не просто одним из Членов Совета, а единственным владыкой мира. Недовольство жизнью и своим скромным положением привело его к мысли, что оба наших мира должны быть едины. Так, считал он, всем будет легче жить. Именно с этой странной идеей он однажды пришел на собрание Совета. Когда мы отказали ему, указав на абсурдность его идеи, он, скрипя зубами от гнева, не дослушав нас, выбежал из зала нашего собрания, затаив злобу. Члены Совета не придали этому значения, пока до нас не дошли слухи, что Крэст, отец Принта, ищет древние заклинания и подготавливает почву для претворения в жизнь своей дикой идеи. Он будоражил умы жителей волшебной страны, уверяя, что, если два мира объединить в одно целое, их жизнь неузнаваемо измениться, прежде всего удлиниться за счёт того, что имея потомство, не нужно будет жертвовать временем жизни, ведь время — это та же энергия и ее смогут восполнить простые люди. Часть жителей нашего мира поверила в это, требуя объединения миров, но другая часть воспротивилась, понимая, что разъединение миров в древности было выгодно всем. Члены Совета разъяснили жителям всю никчемность идеи Крэста: длительность жизни жителей волшебного мира не зависит от объединения миров — мы так устроены — не можем иметь потомство просто так. Ведь наше потомство — это и есть мы, перерождение нас самих.

— Потомство — это ваши клоны? — моему удивлению небыло предела.

Я и предположить не могла, что птенец Аквалисы мог быть простым клоном, выращенным из ее клеток. Что ж это объясняло многое: и то каким образом маги размножаются, и то почему Принт продолжил дело своего отца.

— Разумеется Члены Совета знают, что в обыденном мире наука достигла того уровня, когда ученые научились клонировать себе подобных. Что ж похвально, но люди до сих пор не знают, как сделать клонов осознанными, вложить в них разум. Не сомневаюсь, что когда-нибудь вы поймёте и это, но люди забыли о перенаселенности их части Земли. Вас и так очень много, представь, что будет, если к вам прибавятся разумные клоны. Сможете ли вы сосуществовать друг с другом? Или это вызовет разлад между вами? Однако, маги не должны вмешиваться в вашу жизнь. Это закон. Ваши решения, даже если они неразумны, нас не касаются.

Аквалиса молча взглянула на костер, обняв себя руками.

— Я первой узнала, что Крэст нашел древние заклинание об объединении миров, которое в будущем могло привести к еще одной Великой Битве. Он, вероятно, не задумывался об этом, мечтая стать единственным властелином над обоими мирами. Я догадывалась, что темная магия, которую мы тщательно охраняли от жителей волшебного мира была возрождена им, и однажды убедилась в этом. Он обратился к Совету уведомив его о своем желании завести потомство. Члены Совета увидели в этом только то, что Крэст устал и образумился, забыв свою идею, но мы ошиблись. Да, мы некоторое время наблюдали за ним, но он был так счастлив, готовясь стать отцом, что отпали все подозрения. Жизнь продолжалась, а у каждого из нас были свои дела и обязанности. Безумная идея Крэста забылась нами, но, как оказалось, не им.

Однажды, проезжая мимо жилища Крэста, я услышала, как тот обучает сына основам магии, которая явно не ограничивалась ее доброй стороной. Он показывал Принту артефакты, которые были способны вызвать огромные разрушения в нашем мире. Он обучал его запрещенной портальной магии, показывая сыну, как с помощью энергии стихий вызывать мгновенные перемещения во времени и пространстве. Крест обучал Принта древнему языку жестов и мимики, который был давно забыт жителями волшебного мира. Он готовился к осуществлению своей мечты и поэтому спешил передать сыну всё то, что он разыскал в тайниках подземелья.

Медлить было нельзя, меня окатил холодный душ прозрения. Я поняла, что он вплотную подошёл к разрушению устоев нашего мира, став опасным и абсолютно бездушным тёмным магом. Не раздумывая ни секунды, я, мысленно соединившись с разумами Членов Совета, ринулась в бой, надеясь спасти маленького Принта от пагубного влияния его отца, надеясь, что в его зарождающемся сознании еще не закрепились древние проклятия. Закон суров — тёмным магам не место среди нас, и они подлежат уничтожению. Недаром древнее зло покорилось нашим предкам, они смогли его обуздать и спрятать подальше, вглубь земли, закрыв его суровыми заклинаниями. Что ж Крест знал, на что шёл, распечатывая запретное.

Аквалиса раскалилась. Её человеческий облик начал исчезать, показывая истинное лицо. Грозная четырехкрылая птица вырвалась на свободу. Едва сдерживая процесс трансформации, Аквалиса шумно задышала и, закрыв огненные глаза, отскочила подальше от нас, выдохнула пламя, идущее изнутри. Успокоившись, она подошла к костру, и соединила огонь, усмиряя его и себя.

— Битва между нами была жестокой. Силы были равны. За мной стоял разум и магические возможности всех Членов Совета, за Крэстом — темная магия и древние заклинания. Наш бой длился не один день. Земля на сотни миль пылала от огня и дымилась от кипящей воды. Деревья и трава были выжжены и вырваны с корнем. Птицы и звери в ужасе покинули насиженные места и свои норы, а те, кто не успел были обречены. Мое сердце обливалось кровью — я, Член Совета, выбранная всеми жителями нашей волшебной страны для защиты, стала угрозой их жизни. Но даже видя все разрушения, я знала, что действую правильно. Я быстро слабела, но вся мощь коллективной магии помогала мне в той битве. Мои крылья вновь и вновь сформировали шары, которые окутывали огнем, идущим из моих лёгких. Клюв, словно катапульта, отбрасывал шары, направляя прямо на Крэста. Пытаясь не задеть младенца, я уводила мага подальше от его колыбели, но озлобленный Крэст оставался рядом со своим сыном, оберегая его. Он ослаб и, по большей части, вызывал стихию воды для тушения пожара вокруг младенца. Мы оба были сильно ранены и обессилены, но приговор нужно было привести в исполнение. Я поднялась высоко в небо и, собрав силы, резко полетела вниз, кидая огненные стрелы в темного мага, который и не думал сопротивляться. Последнее, что я увидела в тот день, проникло в мое сердце острой иглой, которую я так и не смогла вытащить по сей день: пылающий Крест берет из колыбели своего сына и спасая его от неминуемой гибели отбрасывает его подальше от поля битвы, а сам, улыбаясь, падает на землю, пригвожденный огненными стрелами, превращаясь в живой факел…

Аквалиса замолчала и покачнулась, притихший Бадик непроизвольно подскочил к ней, пытаясь привести ее в чувство. Аквалиса вцепилась в его шерсть и, открыв глаза, с благодарностью посмотрела на собаку.

— Может, воды? — крикнула я и бросилась в шалаш к своему рюкзаку.

Схватив бутылку, я отвернула крышку и подала ее Аквалисе, которая уже сидела на стволе упавшего дерева рядом с Афанасием.

— Я не горжусь тем, что тогда сделала, но и не жалею об этом. Я выполняла свой долг, защищая жителей нашего мира от влияния темного мага. Моя вина лишь в том, что, потеряв сознание, я упустила сына Крэста. Очнувшись, я долго искала его на поле битвы, но, увы, не нашла. Принт скрылся в подземелье, которое подготовил его отец. Он сумел выжить и стать темным магом, найдя записи и тайники своего отца, — Аквалиса замолчала и повернув голову посмотрела на меня.

— Это все. Надеюсь, моя исповедь поможет тебе понять, что произошло. Крэст — был опасен своей гордыней, но Принт — опасен вдвойне: он вырос, не подчиняясь правилам нашего мира, он одинок и ожесточен, считая всех своими врагами. Он — могущественный темный маг, стремящийся вернуть древние времена. Он — чудовище, объединившееся с небесными тварями, пытающееся ввергнуть оба наших мира в хаос и катастрофу. И самое главное — я не знаю, как его победить.