Крысолов (СИ)

7

Немного до. Леве-мар, дом рода Ливиу.

– Мы ничем не можем вам помочь, светен Арен-Хол. Рады, что сочли нас достойными. Доброго дня, – разноглазый кряжистый ведьмак, даже внешне похожий на полярного филина своими коротко стриженными и чуть торчащими седыми волосами, не пустил в дом дальше порога. Хорошая шутка. И жаль, Арен-Хол считал Вериута Зога Ливиу более лояльным.

– Погодите, задержите вашего гостя, – раздался вдруг глубокий низкий женский голос, от которого Арен-Хол моментально покрылся мурашками, как рядом с очень сильным темным истоком. С лестницы в холл спустилась невысокая, но гармонично сложенная молодая женщина со строгой прической в закрытом темном платье.

– Темна Двирен, – Арен-Хол уважительно поклонился. Застать в доме Ливиу жрицу Изначальной все равно что выиграть партию в сферы с помощью оставшейся в игре «биты»[1]

– Ксилла? – удивился ведьмак. – Я думал вы уехали с Лукацем в Нодлут.

– Ваш сын слишком торопился, а я затянула с наведением красоты. Светен, – губы Ксиллы Ренаты Двирен, тронула чрезвычайно обаятельная улыбка, – Арен-Хол меня отвезет.

Арен-Хол не только отвез, но и получил то, за чем приезжал в Леве-мар, пусть и не от ведьмы. Темна долго рассматривала ленту, спрятав в ресницах удивительного цвета глаза: синие, но такие темные, что их легко было принять за черные, пока свет не падал определенным образом.

– Время упущено и вы почти все затерли своей силой, но первая хозяйка ленты, оставившая в ней свой волосок, связана с вами.

– Как именно, темна?

– А разве вы сами не почувствовали, мастер-изгоняющий? При первой же встрече? Между вами смерть. Я точно знаю, что Мать Всего взглянула на вас обоих в этот момент.

– Чья смерть, темна Двирен?

– Как я уже говорила, время упущено. Забавно. Знаете, что по краштийским обычаям, невеста повязывает на волосы или запястье жениху красную ленту. Это означает, что она согласна отдать ему себя, родить от него детей, – жрица опустила взгляд вниз и характерным жестом прикоснулась к своему животу.

– Почему вдруг краштийский обычай?

– Вы ведь уже все поняли, Холин. От того, что вашего имени нет в книге рода, вы не перестали быть тем, кто вы есть. Мать Всего видит вашу суть сквозь все ваши щиты, а значит и я могу видеть. Вы и хозяйка ленты связаны, но тот, кому она отзывается, не вы. Вы ничего с этим не сделаете. Мало кто будет способен противостоять голосу мира, когда он осознает себя в полной мере.

Сомнения в его силах и способностях всегда вызывали у Арен-Хола волну раздражения, от кого бы они не исходили. Он взял ленту-трофей обратно и сменил тему на менее неприятную.

– Разве Ее жрицам позволено выходить замуж как обычным женщинам?

– А инквизиторам жениться как обычным мужчинам?

– Прямого запрета нет, это личный выбор каждого.

– Вот и ответ. Должны же жрицы откуда-то браться? Всегда одна из поколения. Двирен, носители Ее сути, по древнему обычаю мира, считают наследие по матери, а не по отцу. Сейчас мало кто так делает.

– Вы так и не сказали, куда вас отвезти, темна Двирен

– Ливиу, я ведь замужем, как-никак, – улыбнулась жрица. – Я хотела посмотреть на Храм Света, полюбопытствовать. Зодчий ведь был тот же, что возвел Ее храм в Нункоре.

. . .

Несколькими днями позже. Резиденция “благостной длани”.

– Светен Арен-Хол, – заговорил секретарь, поднимаясь из-за стола в приемной, – к вам хладен Эверн анДрагул. Сказал, что вы ждете ответ от старейшины. Я проводил его в малый кабинет.

Арен-Хол кивнул и сразу же направился к посетителю. Он совсем не ждал ответа так быстро. Честно говоря, он даже ответа совсем не ждал. Повторные письма старейшинам Драгул и Фалмари были отправлены в тот же вечер, как Арен-Хол выбрался из дома исцеления. Пошедшая не по плану встреча с Терин лишила сна, и он занялся более полезными делами, чем расхаживание из угла в угол по квартире, которую занимал. Ничего, пусть пока поиграет в независимость. Под присмотром. А он, Арен-Хол подождет. Ее интрижка никоим образом не помешает плану, скорее, наоборот.

Посланник старейшины оказался бессовестно молод. Он был молод даже по человеческим меркам, что уж говорить о времени жизни хладен. Арен-Хол ощутил легкий укол зависти. Естественная реакция для любого достаточно тесно общающегося с представителями долгоживущих рас.

Юнец стоял, хотя мог бы сесть. Арен-Хол был уверен, что он стоял с момента как вошел, а не встал только что, услышав его приближение. Причем стоял так неподвижно, что в первый момент, открыв дверь Арен-Хол решил, что кабинет пуст, если бы юноша не шевельнулся. Он был худощав, даже худ, одет в черное с серебром. За спиной наискось в двойных ножнах тяжелые мечи. На шее широкий ошейник с шипами. Часть наружу, часть внутрь. Сбоку на ошейнике плоский рубиновый кругляш со знаком подчинения. Пес из личной своры старейшины Драгула?

Поклон, приветствие.

На столе деревянный сундучок. Темный от времени. От дерева явственно разило кровью.

– Что это?

– Ответ на письмо, – словно нехотя разомкнул губы вампир. На нижней остались вмятинки от клыков. Зрачки стали в цвет рубинового круга на ошейнике. Принюхивается. Отвратное ощущение видеть перед собой кого-то для кого ты не более чем еда. Ни капли уважения, только голод. Лишь приказ главы Драгул и печать подчинения удерживает прикормленного на живую кровь “пса” за едва видимый сквозь призрачное марево изнанки поводок. – Я буду здесь, рядом с вами, пока переданные вам во временное пользование путы не вернутся обратно к ана Драгул, если ана Драгул не прикажет иное. Он будет ждать от меня сигнала. Он желает сам посмотреть на “улов”.

Арен-Хол открыл сундучок и с нескрываемым любопытством рассматривал сеть из мертвого металла и живого серебра, с помощью которой недоброжелатели нынешнего старейшины клана Драгул едва не избавились от него.

– Как ана Драгул сумел освободиться из этого? Я должен быть в курсе, чтобы учесть все возможные варианты.

– Ана Драгул знал, что вы спросите. Я не стану отвечать. Это слова ана.

Что же. Это все равно в разы больше, чем то, на что Арен-Хол рассчитывал. Осталось дождаться ответа от Эфар, раз уж Фалмарель не пошел на контакт. Да и о даре голоса Эфар знают больше, ведь чаще всего носители дара рождаются в Светлом лесу. Есть несколько способов с этим бороться, и они известны умникам конгрегации, но помощь непосредственных носителей дара всегда ценнее. Впрочем, они могут и отказать. Тогда Арен-Хол как всегда обойдется уже имеющимися ресурсами.

Дело за малым: подкараулить полукровку в такой момент, когда у него и тени мысли не будет, что кто-то готовит ему ловушку.

Все же интуиция, когда доставили посылку от артефактора Рома, не подвела. Вряд ли артефактор в курсе, какую тварь пригрел, но даже если немного в курсе, он всего лишь человек. Причем человек полезный, а таким лучше вовремя сделать поблажку, закрыть глаза на мелкое нарушение, чтобы позднее стребовать сполна, если не больше.

А в деле усыпления внимания поможет Терин. Судя по отчетам наблюдателя, эльфир влюблен до кончиков своих острых ушей. Он ведь, если разобраться, тоже совсем юн. Тем проще.

. . .

Сейчас и далее. Резиденция “благостной длани”.

Вышло скучно и буднично. Именно так, как и должны проходить тщательно спланированные операции, а не то позорище, которое он устроил на пустыре за рекой в Восточном. Теперь там озеро. Идеально круглое.

Задели слезы Терин. Ему было неприятно видеть ее слезы как факт, если не принимать во внимание причину. Он искренне поблагодарил ее за помощь, хотя она даже не подозревала, что помогает. Теперь знает. Стала покорной и тихой. Даже немного обидно. Колючки и сопротивление выглядели привлекательнее.

Спеленутого полукровку поместили в специально подготовленное для него место. Его драгоценная флейта досталась Арен-Холу. Удивительная вещь. Ее хотелось постоянно держать в руках или хотя бы при себе.

Обыск в мастерской тоже принес плоды. Ожидаемые и частично приятные. Артефактор был ни при чем, мальчишка оказался талантлив не только в умении заманивать и опустошать свои жертвы. Непосредственно ощутившему на себе действие его силы и дара, Арен-Холу не терпелось разобраться, как эльфиру это удается, и каким причудливым образом сплелись в его теле кровь Драгул и Фалмари, что он сумел не только появиться на свет, но и выжить.

Ему не впервой держать в руках инструменты, он в точности знает, как устроены физические тела живущих каждой из существующих в мире чистых рас и почти всех их полукровок.

Теперь список пополнился. Но опять же вышло все скучновато и чем дальше, тем скучнее. Полукровка обладал поистине удивительной способностью к регенерации. Находясь в сознании, он испытывал боль и отказывался от доставляемой пищи, но когда проваливался или его погружали в это состояние, искусственно доводя тело до крайней степени нежизнеспособности, начинал питаться неосознанно и восстанавливал тело довольно быстро при наличии должного количества энергии. Малая капля его крови, помещенная в изолированную капсулу, вела себя любопытным образом. Скатывалась в идеальную сферу, затем пульсировала, распадалась туманом и через время снова собиралась ничуть не меняя свойств и состава.

Эльфир тоже проделывал подобный фокус, когда его физическое тело первый раз довели до края. Но путы, одолженные главой Драгул, не дали ему ускользнуть. Туманная взвесь в форме человеческой фигуры осталась лежать на столе для препараций.

Ана Драгул, у которого не было личного имени, только имя рода, как и обещал прибыл полюбопытствовать. Он с явным удовольствием вдыхал насыщенный болью и кровью воздух экзекуторской, хотя помещение дважды в день тщательно проветривали и очищали, долго смотрел на закованного эльфира, находившегося в этот момент в состоянии полусна.

– Надеюсь, – заключил он, налюбовавшись и поворачиваясь к Арен-Холу, – вы и вам подобные сделаете все возможное, чтобы подобное больше не появилось на свет. Хладен подпишут. Уверен, дивные тоже.

– Вы испытываете отвращение?

– Что вы, я в неописуемом восхищении. Он ведь действительно кровь Драгул. И он потенциально вечен. Бессмертное существо с подобной силой и даром слишком большая угроза равновесию, особенно сейчас, когда чаши весов колеблются вовсе не в пользу темной стороны. Я говорю это вам, Арен-Хол, только потому что несмотря на печать служения, сутью вы есть и останетесь верным сыном Изначальной. Свет нужен, чтобы жить, но основа этого мира вовсе не свет.

– Что же это по-вашему, Драгул?

– Ненависть, – улыбнулся ана, оголяя клыки. – Она оголяет суть и показывает каковы мы есть. Любовь может лгать и утаивать, а свет безжалостно убивать, но нет ничего искреннее ненависти, Холин. Один из моих любимых “псов”, тот что передал вам мой ответ, тому доказательство. Он меня ненавидит всей сутью.

– Какой в этом смысл?

– Все просто, я знаю. что от него ждать. А что может сотворить тот, кто любит, не предугадает никто. Я достаточно развлек себя. Когда закончите забавляться, просто оставьте путы моему “псу”.

– Как его имя.

– У него его нет, в этом мы с ним почти на равных, – рассмеялся вампир. – Он сам вас найдет.

– От него не будет проблем?

– Нет. От него нет проблем, пока я ему не прикажу. Спасибо за экскурсию.

. . .

Полукровка не все время проводил на столе в экзекуторской. Ему позволяли немного прийти в себя и оставляли в особо защищенной камере. Больше не было нужды в маске и кандалах – горло и руки эльфира были покрыты уникальными плетениями на основе сведений, полученных от дома Эфар.

Плетения пелись арх-речью на три потока носителями тьмы, тени и света, обладающими даром голоса. Плетения возобновлялись всякий раз, когда эльфир восстанавливал тело из состояния туманной взвеси. Теперь он был нем. И почти ни на что не реагировал, даже на боль.

Последнюю более-менее внятную эмоциональную реакцию удалось получить от эльфира, когда Арен-Хол показал ему ленту, которую стянул с волос при первой попытке его изловить. Инквизитор даже отдал ненужный теперь трофей полукровке.

– Ты проиграл. Можешь утешаться этим. Или затянуть ее у себя на глотке, но… ты ведь это переживешь?

Эмоция, отразившаяся в выцветших до стылого серебра глазах эльфира, была чистой и искренней. Той самой, о которой пространно и отвратительно логично рассуждал Драгул.

Вспыхнуло, обжигая колкими ледяными звездами и так же быстро угасло, сменившись отстраненным безразличием. Он будто частью себя был не здесь, будто слушал что-то неслышимое больше никому, хотя камера, где его держали была изолирована от любого мыслимого и даже немыслимого воздействия извне. Он прекратил пытаться восстановить себя до изначального состояния. Едва тело переставало подавать тревожные сигналы, регенерация замирала, так что сейчас на коже хватало следов от… следов исследований. А значит пришло время снова подтолкнуть упрямую девчонку к единственно верному решению.

__________________

[1] “Бита” или “импульс» сфера для игры на круглой доске. Если эта сфера остается на доске в числе последних, то становится очень значимой, поэтому ее, выбивают первой. Если нет, выигрывает тот, на чьей половине поля она осталась. Даже если по очкам ведет противник.