Князь поневоле. Оружейник Империи

Глава 9

Когда я оказался в Томске, то наконец смог выдохнуть. Последние несколько месяцев были слишком сильно наполнены действиями, чтобы была возможность хоть немного отдохнуть, а потому в тот момент, когда я оказался в кровати в собственном доме, вырубился как по щелчку пальцев. Да и отойти от состояния постоянной настороженности не получалось. Война в Америке стала серьёзным испытанием, несмотря на свою скоротечность. Впервые за всю жизнь мне удалось получить столько адреналина за такой короткий срок. Казалось бы, ещё раньше у меня был опыт по убийству людей, но здесь было что-то другое. В атаку, плечом к плечу со мной, поднимались другие воины, ведомые указом своего отечества. Автоматы же казались в тесноте окопов просто идеальным оружием, сметавшим мексиканцев так, как это не могла себе позволить «траншейная метла» американцев. Хотя о дробовиках тоже не стоит забывать — производство сильно дешевле, а эффективность свою доказали уже давно…

Не знаю, насколько долго я спал, но сон был наполнен разномастным бредом, который здоровому мозгу точно не смог бы привидеться. По пробуждению голова раскалывалась, хотелось пить настолько сильно, что во рту будто пылевая буря прошлась несколько раз. Любой звук казался колокольным набатом. Для меня это были не самые приятные ощущения, мне хотелось сбежать как можно быстрее, но всё же я поднялся со своей кровати, слыша, как к комнате мягкими шагами приближается некто неизвестный. Не сказать, чтобы я мог отлично разбирать по шагам каждого из собственных домочадцев, но рука рефлекторно потянулась к лежащему под подушкой револьверу. Опасности внутри дома я не ощущал, но вместе с тем был готов выстрелить. Всё же совершённые на меня покушения, вкупе с проведёнными в боях днями, привели к тому, что вес револьвера хотелось ощущать в руке едва ли не всегда.

— Ваша светлость.

Внутрь моей комнаты заглянул Прохор. В моё время такое имя могло бы посчитать чуть ли не колхозным, но в действительности Прохор был молодым юношей из небольшой, небогатой, но очень воспитанной семьи. Именно благодаря его хорошей семье он и поступил во служение уже моему семейству в качестве моего личного помощника. Конечно, своими навыками и связями он был слишком далёк от погибшего Владимира, но помощник мне был необходим. Конечно, был Семён, но оставался только лишь телохранителем, боевитым парнем, способным убивать и сражаться, но точно не обладал необходимой системой тонкого душевного строения и аккуратностью, необходимой для такого важного чина.

— Чего случилось, Прохор? — спросил я, тяжело поднимая голову от лицезрения ковра, которым был устлан пол комнаты, — Только не говори, что у меня какие-то гости. Я сейчас не в состоянии ни с кем разговаривать.

— Боюсь вас расстроить, Игорь Олегович. — парниша почтенно склонил голову, и на лице его вскрылась явная обеспокоенность, — Слишком важный гость.

— Не темни, Прохор. Ещё бы мне не хватало загадки разгадывать. Давай чётко и по протоколу: имя, кто такой, откуда прибыл и на кой я вообще ему сдался.

— Это князь Ярослав Долгоруков. Его светлость говорит о том, что прибыл из самого Генерального Штаба с посланием от великого князя Александра Александровича.

— Что-то я зачастил встречаться с разномастными князьями. Прохор, сделай нам с князем напитки и прикажи состругать что-то на кухне поесть. Только не тяжело, а то желудок с самого утра у меня не справится.

— Будет исполнено, ваша светлость.

С трудом я поднялся с кровати и влил в себя стакан успевшей напитаться теплом воды. Страшно не хотелось одеваться. Желание было страшным, я сильно хотел выйти к князю прямо в домашней одежде, как делал бы с гостями в прошлой жизни, но сейчас статус обязывал вести себя подобающе. Благо у меня было несколько костюмов, заранее подготовленных многочисленными слугами имения. Выбирать долго не стал, надев первый из попавшихся.

Меня заставлял напрягаться уже один тот факт, что ко мне в гости прибыл сам князь рода Долгоруких. Род был древний, некогда правивший обширными землями во время феодальной раздробленности на Руси. Пусть сейчас они были лишены своих обширных владений, под их управлением осталось не столь большие земли, о феодальном праве можно было позабыть, но Долгоруковы всю жизнь оставались приближёнными к правлению. Всё же они были отдельной линией от княжеского рода Рюриковичей, а также сами являются родоначальниками множества дворянских родов куда меньшего пошиба.

Про самого Ярослава Богдановича Долгорукого я знал очень немногое. Он был одним из ключевых чинов в Опричнине, оставался одним из самых близких товарищей Александра Александровича, несмотря на разницу в возрасте примерно в пятнадцать лет. Раньше я бы принял подобный визит за очень опасный намёк на какие-то мои действия, но сейчас я уже фактически был одним из винтиков государственной машины, а значит встреча обещала невиданные ранее эмоции, но очень навряд ли задержание и казематы внутренней разведки государства.

Когда я спустился на первый этаж, то князь уже сидел в глубоком кресле. Мужчиной он, несмотря на свой отнюдь не маленький возраст, был высоким, статным и подтянутым. Его круглое лицо обрамляла тёмно-русая покладистая борода. Сейчас он сидел, держа в руках наполненный красным вином бокал и медленными глотками опустошал его. Выглядел он как всегда спокойным, но, к моему удивлению, находился в моём доме вовсе без охраны, которой у столь высокопоставленного человека должно быть определённо много, очень много.

— Приветствую вас, Ярослав Богданович. — спускаясь по лестнице, вскинул я руки в стороны в полном доброжелательности жесте, — Вы бы хоть письмецо мне чирканули или гонца отправили, а то в столь ранний час я никак не мог ожидать такого дорогого гостя.

— И вы не болейте, Игорь Олегович. — Долгоруков кивнул мне, не поднимаясь со своего места и салютуя бокалом, — Мой сегодняшний визит сугубо личный и потому не было никакой необходимости предупреждать вас о встрече. Я в этой губернии всего лишь проездом, вот и решил заехать к вам на небольшой разговор.

— Я слушаю вас. Очень интересно узнать, по какой вообще причине вы решили заехать ко мне. Думаю, можно было бы встретиться в более хорошем и обставленном месте. Моё имение не столь хорошо рассчитано на приём гостей. В последнее время всё меньше и меньше людей хотят заезжать к человеку, который растерял значительную часть семейства всего за год.

— Как вы ловко смогли подвести нас к теме нашего разговора. — Долгоруков дождался момента, когда я сяду подле него, и затем продолжил, — Ваше недавнее откровение перед главой Московского военного округа дошло и до самого императора. Скрывать не буду — ваши размышления действительно интересны с точки зрения военного искусства, но мне интереснее будет узнать иное, что вы также затронули в своём докладе. Вы действительно ожидаете, что государство может развалиться из-за восстаний?

— Ах, теперь понятно, о чём вы хотите со мной поговорить. — я принял переданный помощником завтрак, — Если вам действительно это так интересно, то да. В контексте начала новой войны действительно очень высокий шанс того, что в нашей стране начнётся череда очень опасных для общества восстаний.

— И где же вы предполагаете, будет такое восстание? — офицер Опричнины посмотрел на меня с прищуром, — Скажите, что вы думаете, не таясь.

— Если я буду перечислять каждый пункт, где будет возможно восстание в случае крупного кризиса, то вам придётся остаться у меня в гостях по меньшей мере на неделю, а также будут нужны целые ворохи карандашей. Если же говорить полностью серьёзно, то восстание будет возможно везде, включая столицу и даже сам Кремль. Тут очень многое будет зависеть от причин, которые побудят население к восстанию. Одни начнут хвататься за оружие по той причине, что их якобы угнетает власть русских, и таких регионов будет очень много: начиная от Малороссии и Польши, заканчивая степями Средней Азии и небольшими народами Дальнего Востока, включая маньчжуров и родственных им народов. Согласитесь, сложно назвать подобный исход добротным. С наибольшей вероятностью восстания разного размера вспыхнут по стране, как спички.

— И кто же будет виноват в таком исходе? Радикалы из левых объединений?

— Слишком мелко мыслите, князь Долгоруков. Любые недовольные элементы, имеющие доступ к оружию, поднимут его против власти. Плевать, какая у них будет идеология, но я бы сторонился всяческих радикалов. Без разницы, будут ли это социалисты, либералы, демократы, радикальные христиане или мусульмане. Даже ультрарадикальные монархисты не принесут ничего хорошего.

— Надеюсь, что вы не будете причастны к такому негативному исходу. — князь поднялся со своего места и протянул мне ладонь для прощания, — Я узнал, что хотел. Желаю вам и дальше работать на наше государство. Не забывайте, что вы работаете головой, а не языком.

В последнее время подобные встречи меня стали напрягать всё больше и больше. Конечно, с одной стороны у меня теперь были возможности общаться с высшими эшелонами власти напрямую, а с другой стороны я всё равно мог общаться исключительно как подчинённый. Никаких рычагов давления у меня до сих пор не было. К тому же стоит подумать насчёт того, чтобы закончить откровенничать с сильными мира сего. Хорошо ещё, что для государства я оказался полезным, а иначе мог очень легко попасть в цепкие руки Опричнины.

Долгоруков покинул имение быстро. Я же понимал, что после короткого разговора вернуться ко сну у меня не получится, а потому я приказал привезти мне автомобиль и вместе с Семёном и Прохором направился к оружейной фабрике. Последнее время единственное, что там производилось, так это автоматы и боеприпасы. В особенности были важны последние из-за того, что было необходимо снабжать добровольческую роту, а потери боеприпасов там были действительно громадные, поскольку добровольцы патроны экономить даже не пытались, используя ресурсы автоматов на полную.

Фабрика стояла на окраине города. Пусть я и был в разъездах, но даже так управляющий предприятием постепенно увеличивал ранее небольшой рабочий коллектив. Теперь здесь было не тридцать рабочих, а значительно больший коллектив в несколько сотен рабочих.

Двор фабрики встретил нас грохотом. Где-то внутри производственного здания работали многочисленные станки, снаряжающие свежие патроны и вытачивающие детали оружия. У стены складские рабочие грузили ящики с готовой продукцией на телеги. На крыльце же сидел один из старых мастеров в кожаном фартуке, на которого наседал его куда более молодой коллега. Мастер был усталым, строгал ножом деревянную деталь, очень грубую и неудобную, но сильно напоминающую оружейную рукоять. Его же собеседник выглядел так, словно каждый день принимал кофеин внутривенно. В глазах его читалась смесь азарта и нечто граничащего с безумством. Он что-то активно объяснял старому мастеру, постоянно жестикулируя.

— О, ваша светлость! — мастер заметил моё приближение и поднялся с крыльца, ловким движением вернув свой кинжал обратно в ножны, — Христом богом прошу вас, чтобы вы этого малохольного забрали. Вы пока в разъездах были, то он всё терпение моё выесть успел так, что сил моих больше нет никаких!

Я присмотрелся, пытаясь вспомнить, как вообще зовут этого молодого рабочего. Казалось, что раньше на своих производствах его я не наблюдал, но почему-то он казался мне отдалённо знакомым. Примерно с полминуты я слушал причитания мастера цеха, вырывая из памяти образы и представления, но затем едва ли не хлопнул себя по лбу.

— Тебя же Гришей звать?

Молодой конструктор от моего воспоминания аж просиял и едва ли не засветился от счастья. Внешне ему было не больше двадцати лет, рыжий как сам огонь и веснушчатый от ужаса. В отличие от всех других рабочих, этот не имел бороды, отчего казался чуждым элементом в моей заводской системе. Впрочем, по его мелкой тряске было понятно, что он едва удерживается от того, чтобы выпалить информацию. Он был тем парнем, которого мне пришлось взять на работу на свою фабрику для того, чтобы убедить учёного помочь переправить оружие на комиссию Генерального Штаба.

— Да, ваша светлость! Григорием меня нарекли при рождении. — парень вытянулся в тонкую струну, — Вы позволите вам показать собственную конструкцию? Я лишь чуть не успел её доработать к тому моменту, как вы уехали. Обещаю вам, ваша светлость, вы точно не пожалеете! Конструкция прекрасная получилась!

— Брешет? — спросил я у мастера, который успел попросить огню у Семёна и сейчас релаксировал, потягивая сизый табачный дым.

— Нет, ваша светлость. Он действительно что-то придумал, только времени у меня посмотреть его чертежи ну никак не было. Приходилось смотреть за тем, чтобы никто не накосячил на производстве. Всё же, пока вы воевали, то нельзя было никак, чтобы производство стояло. Задержишь партию — и парням дюже тяжело на фронте бы стало.

— И чего же ты изобрёл? — я посмотрел на Григория.

— Пулемёт, ваша светлость.

— Пулемёт⁈ — брови мои медленно поползли вверх от удивления, — Неужто решил Максима с пьедестала сместить?

— Нет-нет, ваша светлость. У него пулемёт только на станке пользоваться может, а мой может всего один солдат перемещать. В идеале, конечно, двоих, но и один стрелок справится сможет.

— Заинтриговал, Гриша, веди.

Молодой конструктор только ждал моей команды. Наверняка ему стоило больших сил, чтобы не перестроиться на бег, но цех мы преодолели с очень большой скоростью. Попутно я здоровался со всеми рабочими, стараясь, впрочем, не отвлекать их от производства. Если старые работники уже привыкли к такому к ним отношению, то вот новички глядели на меня с широко открытыми глазами. Для них подобное отношение наверняка было в новинку, поскольку большинство промышленников почти что никогда не снисходили до общения с рядовым составом, а я очень сильно выделялся из общей толпы.

— Вот, господин, держите.

Едва мы только подошли к верстаку Григория, как он сунул мне в руки чертёж. Я аккуратно развернул плотную бумагу и стал вглядываться в выведённые линии. С каждой секундой я ощущал всё большее удивление, поскольку получившийся чертёж очень сильно напоминал уже готовое и использующееся оружие из моей реальности. Фактически я видел перед своими глазами чертёж РПД с некоторыми визуальными изменениями навроде металлического кожуха на стволе, которого в оригинальном пулемёте не было, а также видоизменённого приклада куда более сложной и неудобной для стрельбы. Был ещё ряд мелких деталей в визуальной составляющей, если изменить которые, то получится тот самый пулемёт, успевший послужить во многих десятках конфликтов.

— Ты его действительно самостоятельно изобрёл? Вот прямо сам, с самого начала и до конца. Вот только честно мне отвечай.

— Да, ваша светлость, именно так! — Григорий ткнул в небольшую трубку, тянущуюся под стволом, — Я ствол задумал несъёмный, чтобы дешёвое оружие получилось, а для того, чтобы он не грелся сильно — задумал здесь регулировку пороховых газов и поверх ствола кожух сделал, как у вас на автомате сделано. Ещё и калибр винтовочный, чтобы ничего менять не пришлось. Я и конструкцию для ленты придумал, ваше сиятельство. Хорошее оружие же вышло!

— Отличное, Гриша. Можно парочку решений других применить, но точно не зря тебя порекомендовали мне. Хорошее будущее нас ждёт!