Князь поневоле. Оружейник Империи

Глава 11

По молодости я много где просыпался с полным непониманием происходящего. Прошлая жизнь в двадцать первом веке позволяла опробовать очень много вариантов порадовать себя. Зачастую такие радости слишком сильно граничили с рамками законного, но я всегда старался держать себя в узде, несмотря на царящий некогда в голове ветер с гнилостно-сладкими нотками разлагающего личность гедонизма. Вот только никогда я не просыпался в сыром холодном подвале, воняющем застоявшейся водой, старым потом и давно немытыми ногами, которые только недавно прошлись по гниющей яме, наполненной отложениями человеческой жизни.

Ужасно хотелось пить, в затылке чувствовалась тупая боль, язык опух настолько, что мне едва удавалось им шевелить в ротовой полости. Я зажмурился, попытался прогнать болевые ощущения, но попытка, как и ожидалось, не привела ни к чему положительному.

Глаза я открывал медленно. Не знаю, сколько я провалялся в этом месте, но собственное состояние могло указать на откровенно хреновое. С большим удовольствием я бы сейчас выпил целую бочку холодной колодезной воды, да закусил бы чем-то питательным, поскольку желудок жалостливо урчал, напоминая о собственной полной опустошённости.

Перед собой я заметил три пары сапог. Если две вполне себе могли принадлежать рядовым жителям с не самым высоким заработком, то вот последняя пара явно выгодно отличалась своим качеством. За последнее время, которое я провёл в этой альтернативной вселенной, мне удалось заполучить не только некоторый вкус в одежде, но и понимание, как опознать человека именно по его одёжке. Так вот сапоги этого человека были из хорошей баварской кожи. Наши фабрики производили вещи не такого плохого качества, но эта кожа была выдающейся и точно стоила за одну пару не один десяток или даже сотню рублей. Горбатиться на такую обувку простому рабочему придётся несколько месяцев, если абсолютно позабыв о еде, питье и даже скудных развлечениях.

— Проснулся?

Вопрос сопровождался тычком носком ботинка по рёбрам. Ткнули меня не сильно, просто для взбодрения ощущений, но даже этого хватило, чтобы я зашипел, ещё сильнее свернувшись калачиком.

В голову сразу вошла мысль о том, что вывела меня кривая судьба не в столицу государства, а прямо в плен радикалов. Сказать, что это плохо — не сказать вообще ничего. Мало того, что я принадлежал к буржуазному классу, а значит, по определению был врагом классовым, так ещё и находился в очень плотном сотрудничестве с главным карателем простого трудового люда — государством. По всему выходило, что меня можно без особенных душевных терзаний пустить в расход. Сомнительно, что моих возможных палачей волнует тот факт, что за собственный счёт я продолжаю содержать парочку школ для обучения детей рабочих и крестьян.

— Да не притворяйся ты, барин, — прокуренный мужской голос выделил последнее слово с явной издёвкой. — Хотели бы покромсать тебя, то сделали бы это ещё там у поезда, а не тащили тебя на собственном горбу через половину Поволжья.

— Кто вы такие?

— Всё-то тебе знать надо, князь, — в разговор вступил второй мужской голос с характерным региональным оканьем. — Много знаешь — плохо спишь. Не рассказывала тебе об этом твоя матушка? А надобно было. Народная мудрость — она на то и мудрость, что в себе знания целых поколений содержит, — незнакомец хохотнул. — Так что лучше на вопросы наши отвечай, а сам помалкивай. Убить мы тебя не убьём, но вот шкурку подпортить можем. Смекаешь, о чём я?

— Понимаю, чего уж тут не понимать.

Кряхтя, я постарался принять горизонтальное положение. Удалось не с первой попытки, но всё же я сел, рассматривая лица своих захватчиков.

Как и ожидалось, двое из них были самыми рядовыми жителями обширной и необъятной, которых в толпе встретить можно было легко, а вот уже запомнить кратно сложнее. Третий же интересовал значительно сильнее, хотя бы из-за того, что он в своей жилетке выглядел как внеземное пятно в этой негативной атмосфере подвала.

— А ты кем будешь?

Я рассматривал странного мужчину. Он выглядел слишком загорелым и черноволосым для представителя Поволжья, которое своих жителей не то чтобы очень радовало жарким солнцем. Внешность сильно отдавала чем-то средиземноморским — не то горный грек, не то южный итальянец. Держался он достойно, с чёткой прямой осанкой без малейшего изъяна, а лицо показывало такое непроницаемое спокойствие, будто было вылеплено из гипса или вытесано из мрамора очень умелым скульптором.

Ответа на мой вопрос не последовало. Впрочем, именно этому я удивлялся не столь сильно. Средиземноморец просто вышел из подвала, предварительно отдав какой-то приказ мужикам, после чего удалился в сторону светлого прохода в стене в противоположном углу помещения.

Через какое-то время я остался в подвале один. Пленители перед своим уходом сняли наручники, поставили передо мной небольшую миску с не самой аппетитной похлёбкой внутри и жестяную кружку с водой. Кружка была полностью осушена всего за два глотка, а суп пришлось хлебать медленно, стараясь не обжечь язык. Есть хотелось сильно, но давать себе волю было нельзя.

Подкрепившись, я начал чувствовать себя значительно лучше. Головокружение прошло, оставшись лишь немногочисленными напоминаниями на задворках сознания. Наконец можно было спокойно сесть и начать осознавать глубину той задницы, в которую я себя вогнал не по собственной воле.

Из неосторожных переговоров пленивших меня незнакомцев стало понятно, что я до сих пор нахожусь в Поволжье, а значит, за границы страны меня не вывезли. Конечно, если меня успешно не обманули. В любом случае, раз меня не пристрелили прямо на месте, значит, легко могут использовать в собственных целях. Каких? Вопрос слишком сложный, чтобы ответить на него прямо сейчас. Вполне возможно, что меня хотят привлечь к созданию оружия для сопротивления радикалов, только этот вариант слишком сложен и не имеет столь большого смысла. Для подданных короны не представляет никаких сложностей законно приобрести оружие для собственных нужд. В специализированных магазинах продавалось вообще всё, что возможно: револьверы, пистолеты, карабины, винтовки, ружья и дробовики. Само собой, что каждая проданная единица регистрировалась за гражданином и впоследствии список переправлялся в ближайшие отделения. Вот только взаимодействие региональных отделений между собой было налажено из рук вон плохо. Если отделения и взаимодействовали между собой, то очень редко, если случалось какое-то крупномасштабное дело, которых пересчитать можно было по пальцам. Даже в поисках серийного маньяка, которого прозвали «Уфимский душитель», который бушевал пять лет назад по всей территории обширного Поволжья, курсируя из губернии в губернию, не заставили региональные отделения полицейского аппарата взаимодействовать между собой.

Какой ещё мог быть вариант? Можно посчитать, что в плен меня взяли ради банального выкупа. Возможно ли это? Более чем, и это казалось весьма вероятной причиной моего здесь нахождения. Всё же, даже по меркам дворянства, я оставался весьма и весьма богатым человеком, держащим в своих руках значительных размеров капитал, часть которого семейство точно будет готово бросить на мой выкуп. Мать легко может выложить в качестве выкупа пару сотен тысяч рублей, не сильно при этом истощая семейного бюджета, даже если выдавать выкуп в золотых монетах, а не бумажных купюрах. Такой выкуп можно было посчитать огромным, и если поселиться не в самом дорогом регионе, то можно прожить несколько жизней, при этом не голодая, но и не шикуя на широкую ногу. Правда, организовывать целое нападение на поезд ради пленения всего одного дворянина? Слишком опасно и ресурсозатратно. Поезд мог просто не поехать в нужное время или по маршруту двинулась бы простая дрезина, уже за которой и поехал бы паровоз, полностью нарушив все планы. Либо в составе могло быть значительно больше вооружённых мужчин, готовых дать отпор нападавшим, а из-за защиты паровоза можно было отстреливаться до потери пульса при достаточном количестве патронов и стволов.

Возможных причин действий моих неизвестных противников было слишком много, но ни к одному ответу по итогу я не пришёл. Слишком мало было информации, а полутьма подвала не сильно подвигала к длительным размышлениям. Даже мысли о сопровождающих меня слугах лучше было задвинуть очень далеко. Быть может, что с моим пленением противник отступил, понеся серьёзные потери, а потому мои помощники остались живы.

Солнце мне дали увидеть только на следующий день. В подвал тогда спустилось двое вооружённых мужиков, которых ранее я не видел, подхватили меня под мышки, а затем подняли из подвала, открыв тяжёлые стальные дверцы, которые закрывали проход вниз. Сразу же в запахе ощутилось, что недалеко был водоём, но свежесть привнесла сил. Всё же, запах в подвале состоял далеко не из элитных китайских благовоний.

На улице я простоял недолго, едва успев сделать десяток вдохов, стараясь накопить этот свежий приятный воздух, как меня повели внутрь значительного размера дома. Имение было крепким и не самым новым. Дом был построен из крупного бруса, отделанного мастерскими руками умелых строителей. От самого жилища куда-то внутрь лесной просеки тянулась грунтовая дорога с успевшей продавиться колеёй. По дороге явно ездили не так часто, но следы протектора намекали на то, что транспортом выступала машина, которую я сейчас не видел. Возможно, что она стояла внутри домового пристроя, куда вели добротные деревянные ворота. Хотелось бы знать наверняка, что там имеется машина. Спецназовцем я себя не считал, но если выдастся возможность сбежать, то лучше заранее иметь представления о возможностях отступления, но никто вести меня внутрь пристроя не собирался, наоборот, толкая внутрь основного дома.

Внутри состояние помещений было ухоженным. Площадь дома была немаленькой, отчего для поддержания чистоты нужно было целое отделение уборщиц высшего положения, но никаких слуг мне не встречалось. Вообще, кроме как сопровождающих меня бойцов, я в целом не видел людей, и это наводило на размышления.

Мне не дали хоть немного подумать о собственной судьбе, как меня завели в кабинет, буквально втолкнув внутрь. Там же, за широким дубовым столом, заседал тот самый средиземноморец с тонкими, подправленными гелем усами. Сейчас он невозмутимо читал газету, насвистывая какую-то неизвестную мне иностранную мелодию. Я же ощутил почти неуловимый запах отлично подобранных мужских духов.

— Здравствуйте, князь.

Этот мужчина точно знал русский, но сразу подтвердились мои предположения о том, что он был иностранцем. Особенным знатоком языков я себя не считал, отчего очень неуверенно мог предположить происхождение этого акцента, но всё больше веяло итальянским, который также сильно разнился от региона к региону.

— Я бы пожелал вам того же, если бы не провёл ночь в холодном подвале. Не самое лучшее, знаете ли, времяпрепровождение.

— Ничего не мог поделать, извините. Нужно было убедиться в том, что вы не агрессивны. Всегда лучше сотрудничать с человеком, который как минимум спокоен, а не желает прогрызть тебе трахею зубами.

— А кто вам сказал, что я спокоен? — на моих губах появилась усмешка. — Вы напали на поезд, в котором я ехал вместе со своими приближёнными, точно убили несколько людей, а я не имею никаких представлений о том, что случилось с моими людьми.

— Не могу не согласиться, — мужчина развёл руками и пожал плечами, наливая мне стакан чистой воды и толкая его по отполированной поверхности столешницы. — Изначально операция планировалась провести в куда более мирном формате, избегая лишних жертв, но получилось — как получилось. Начальник поезда решил, что не стоит выполнять наши приказы и попытался обнажить оружие. Затем пришлось применять оружие, чтобы защититься. К тому же вы сами не без греха. Вместе со своим помощником вы убили несколько моих людей и ещё больше ранили. Я тоже понёс потери, но всё равно остаюсь к вам максимально лояльным, — мужчина вздохнул, а потом вскочил со своего кресла, словно в ягодицу его ужалила пчела. — Простите мне мою забывчивость, ваша светлость, ведь я не представился при первой нашей встрече, — незнакомец поднялся со своего места и отвесил мне почтительный поклон. — Лоренцо Альфонсо Мария ди Монтебелло. Второй наследник графа де Санта-Кроче. Прибыл сюда из солнечной Италии для решения некоторых насущных вопросов республики.

Я быстро постарался вспомнить имена представителей всех итальянских государств. Всё же их было аж четыре штуки, но ни у одного я не помню подобных имён. Впрочем, можно было догадаться, что к официальной дипломатической миссии он явно не относится. К тому же никто из итальянских стран не объявлял о том, что под его властью находится вся территория древнего и славного полуострова. Сейчас эта колыбель европейской цивилизации была разделена между представителями четырёх городов: Неаполем, Миланом, Флоренцией и Новыми Сиракузами. Последние старались сделать свой остров независимым от власти других государств и вообще не претендовали на власть.

— Что-то не припомню я на мировой карте единой республики на Апеннинском полуострове. Какое же из государств вы представляете?

— Ёрничаете? — Лоренцо усмехнулся и сел обратно на своё глубокое кресло. — Этого стоило ожидать. Всё же, как мне стало понятно, вы очень лояльно относитесь к царящему в вашей стране режиму и явно идёте по его пути. Я, знаете ли, тоже патриот собственной страны. Нет-нет, не Неаполя, Милана или Флоренции, а именно единой Италии. Вот только даже вы, русские, поставили палки в колёса нашему объединению, но сейчас не об этом, ваша светлость, — мужчина растянулся в улыбке. — Не так давно моё начальство узнало о ваших интересных разработках. Наши прусские коллеги в полноте ощутили эффективность вашего оружия, а потому мы решились действовать несколько наперёд.

— Вы предлагаете мне сотрудничество?

— Именно! — итальянец едва ли не воссиял. — Вы, князь, попали прямо в точку! Именно сотрудничество я хотел предложить вашей персоне. Мои руководители предлагают вам лучшие условия для труда, хорошую оплату ваших услуг, постоянную пожизненную пенсию и значительный гонорар за каждую успешную вашу разработку. Поверьте, ваше оружие пойдёт на благо Италии, и моя страна никогда вас не забудет.

— Странно делать такое «щедрое» предложение, когда вы взяли специалиста в плен, предварительно завалив нескольких его друзей. К тому же вы пытаетесь склонить меня к государственной измене, а за подобное преступление мне легко могут отвертеть голову опричники. Не самый лучший исход.

— Беспокоитесь о своих друзьях? Я могу послать человека, чтобы сверились с их здоровьем, если вы так об этом беспокоитесь.

— Суть даже не в этом, макаронник. Можно было бы понять, если бы вы попытались сначала договориться со мной, предложить вменяемые условия, провели хорошие переговоры, направили умелого человека. Однако вы решили миновать мирный аспект и сразу решили отправить ко мне человека.

— Всё равно мы предлагаем вам выбор, князь, — итальянец хмыкнул и показал мне две раскрытые ладони. — Вы можете отправиться со мной добровольно и получить все обещанные мною награды, либо поедете уже в качестве пленника. Очевидно, что во втором случае у вас будет кратно меньше бонусов, и отношение будет соответствующим. Выбор остаётся за вами, князь. Только вам останется решить собственную судьбу.