Карп в сухой колее. Том 1

Интерлюдия. Когда прошлое сгорает дотла

Сила.

Его переполняла сила, сокрушительная и неукротимая, она грозила сжечь его изнутри, поглотить, сделать частью себя.

Духовные меридианы пылали. Ци кипела и беспокойно бурлила в них. Ему казалось, что все тело обратилось божественным огнем, который никак не получалось обуздать.

Единственная мысль, суетливо бившаяся в голове, была о том, что ни в коем случае нельзя позволить этому огню вырваться наружу. Сгореть самому, но сдержать пламя.

Шаг за шагом Бессмертный спускался к Облачной платформе, постепенно удаляясь от Небесных врат. Ноги вели его сами собой, он даже не раскрывал глаз — крепко жмурился. От вспышки светлой энергии, озарившей недавно все три мира, в глазах назойливо плясали разноцветные кляксы. Хотелось их стереть.

Небесный барьер запечатан. Теперь среди густых темных облаков виднелась лишь тонкая полоса, слегка светящаяся золотом. Она была как уродливый шрам на светлом небесном лике. Неудачный росчерк туши на чистом шелковом холсте. Единственное свидетельство, что небеса, врата между мирами, некогда были разорваны.

Остальное без следа поглотил ненасытный божественный огонь.

Бессмертный протянул руку к лицу, и пальцы проехались по гладкой и чуть прохладной костяной поверхности без единого изъяна.

Он был в маске.

Одно только это осознание вызвало поток спутанных мыслей, воспоминаний о том, как совсем недавно слышался грохот и сотрясалось небо, как рвался шов между мирами от столкновения вихрей светлой и темной ци, как эти вихри взрывались столпами сияющих искр. Как кто-то говорил с ним торопливо, обеспокоенно, как кто-то крепко сжимал его руки. Как этот человек...

Как этот человек впустил пламя, что теперь сжигало изнутри.

Едва преодолев последнюю ступень, Бессмертный споткнулся и, пошатнувшись, едва не рухнул на колени. Не без труда ему удалось устоять.

В обрывках воспоминаний, которые еще не были поглощены разгорающимся внутри божественным огнем, Бессмертный услышал голос, близкий и знакомый, непривычно дрожащий. Отчего-то ему это казалось неправильным.

«Все так или иначе должно идти своим чередом, поэтому...»

Говорящий запнулся. Бессмертный знал, видел как наяву, что он скривился в выражении крайнего неудобства, словно каждое слово причиняло ему боль, которую он старательно пытался скрыть.

«Ты, как послушный ученик, не станешь противиться воле своего учителя. Нужно — значит, нужно. К чему лишние вопросы? Только голову морочить почем зря».

Бессмертный видел, как губы говорящего расплылись в кроткой, вымученной улыбке. Он пытался утешить. Странно, но лицо этого человека, весь его образ состоял из разрозненных частей, не подходящих друг другу. Он был как отражение неба на водной глади, неосторожно тронутое рябью.

«Я был неправ. Я гордый глупец, что не рассчитал силы и не смог дать отпор. Теперь бремя моих ошибок, моих попыток исправить все лежит на тебе. Я хотел быть лучшим учителем для вас... Для тебя. Но не стал».

Человек продолжал говорить. Его слова переполняла трепещущая горечь. Бессмертный хотел бы услышать их все. Вспомнить все, что ему тогда говорили, увидеть этого говорящего, взглянуть в его глаза. Но чем больше было слов, тем глуше они становились, обращаясь смазанным, неразборчивым гулом.

Бессмертный сжал руки в кулаки. Он чувствовал, как все его мысли, воспоминания и чувства обращаются пеплом. Он не желал этой силы, не желал держать в себе этот огонь, пожиравший изнутри, пожиравший все, чем он был. Еще немного — и он угодит в искажение, окончательно потеряв себя.

На зыбкой границе между реальностью и погружением в хаотичное небытие, словно последний проблеск света, он смог услышать неразборчивый оклик. Затем еще один. И еще.

Кто-то настойчиво звал его... Нет, все же не его.

«Цзин Янь!»

Имя ложилось на слух привычно, тянуло в обыденном узнавании. Заставляло вскинуть голову и обернуться к тому, кто так отчаянно звал. Как странно...

Бессмертный слышал, как чужой голос звучал все ближе.

— Цзин Янь, ты...

На другом конце Облачной платформы показался силуэт. Он то и дело расплывался и походил на мутное пятно, но Бессмертный чувствовал, что перед ним сильный заклинатель.

Или же демон.

Он крепко смежил веки, обратившись к собственному чутью, которое еще не утратил в беспамятстве искажения. Стоило это сделать, как по всему телу прокатилась волнительная дрожь. Чужая ци разливалась вокруг и накатывала подобно беспокойной волне. Она разительно отличалась от той, что бушевала внутри Бессмертного, была противоположна ему.

Если Бессмертный стал неукротимым пламенем, то заклинатель сделался тихим и бездонным омутом, настолько темным в своей сути, что невольно вызывал ужас.

Меж тем заклинатель замер, только взойдя на край Облачной платформы, так и не проронив ни слова.

Бессмертный открыл глаза и быстро заморгал, сбрасывая мутную пелену. На этот раз чужая фигура виделась четче. Перед Бессмертным и правда стоял заклинатель. В черных пластинчатых доспехах, перепачканных темной кровью — не то человеческой, не то принадлежащей демонам, — в руках он сжимал меч. Тонкий, с острым, отражавшим попадающий на него свет лезвием. К нему кровь не пристала, и оно осталось совершенно чистым, но Бессмертный был уверен, что именно этот меч предал забвению многих темных тварей. Никаких сомнений, заклинатель недавно вернулся с поля боя.

Выходит, перед Бессмертным все же друг? Такой же, как он, борец с демонической скверной?

Заклинатель глядел настолько пристально и жадно, словно желал освежевать его прямо сейчас голыми руками. От того, каким явственным и четким было чужое убийственное намерение, становилось дурно.

Почему этот человек так сильно желал его убить?

Его лицо... казалось смутно знакомым. Как нечто встреченное в мираже или сне, как нелепая выдумка.

И все в нем было безумно неправильным.

Мягкие и изящные черты искажала гримаса едва сдерживаемой злобы, отчего весь образ выглядел пугающим.

— Где Цзин Янь? — процедил сквозь зубы заклинатель и, не дожидаясь ответа, задал следующий вопрос: — Ты ведь был с ним, я прав? Он всегда бегал за тобой хвостом.

Бессмертный не смог бы ответить, даже если бы знал, о ком его спрашивают. Ему казалось, открой он рот, из него вместо слов вырвется огонь. Пламя бушевало, не находя выхода. Оставалось лишь молчать... И гадать, когда же на него нападут. Бессмертный уже не сомневался в том, что к нему настроены враждебно.

Заклинателя такая реакция не устроила. Он презрительно скривился и сделал пару шагов вперед. Заговорив вновь, он выставил меч, направляя его прямо на Бессмертного. Тот почувствовал, как давление чужой ци усилилось — словно острие меча оказалось совсем близко, упиралось прямо в грудь.

— Отвечай! Где...

Его слова растворились в раздавшемся вдруг в небесной выси грохоте, от которого Облачная платформа содрогнулась. Среди плотных серых облаков сверкнула яркая вспышка света, словно одинокая молния разрезала тучи в грозу. Темные твари, оставшиеся по ту сторону Небесного барьера, с остервенением бились в попытках сломать его, но им было не под силу разрушить воссозданную Небесную печать. Никому не было под силу, кроме того, кто ею обладал.

Бессмертный чувствовал, как его связь с барьером, словно натянутая струна, дребезжала в напряжении, требуя к себе внимания. С каждым ударом о барьер, напоминавшим раскат грома, это тянущее чувство усиливалось.

Заклинатель поднял голову к небу, вглядываясь в след от некогда разорванных небес. Его вид вдруг сделался растерянным, а хватка клинка ослабла.

— Ты все-таки запечатал барьер, — пробормотал заклинатель. Кровь вмиг отлила от его лица, сделав его мертвенно-бледным. — И вернулся один.

Он вновь посмотрел на Бессмертного. Замешательство, близкое к ужасу, медленно сменилось жгучей обидой. Губы сжались в тонкую линию, заклинатель прищурился. Желваки то и дело дергались в напряжении на его высоких скулах.

— Почему молчишь? Тебе нечего сказать?

Бессмертному и правда было нечего сказать. Он не знал, за кем явился этот человек, не знал, чего он хочет. Уповать на то, что его оставят в покое, не приходилось. Он ощутил, как сгустилась ци вокруг заклинателя. Его рука вновь крепко сжалась на эфесе меча. Оставалось лишь приготовиться защищаться.

— Я давно понял, что ты лживая и двуличная тварь. Как ты наигранно заботился о нас, держа в рукаве нож... Хотя забота — слишком громкое слово. Я хорошо помню все твои попытки меня прикончить. Каждую. С нашей первой встречи. Но он уважал тебя, чтил как бога во плоти, поэтому я молчал. И теперь понимаю, что этим лишь подыграл тебе. Узнай он, кто его добрейший и сильнейший учитель на самом деле, вряд ли бы бросился за тобой к барьеру.

Заклинатель двинулся к нему навстречу медленно и угрожающе, словно тигр, готовящийся к прыжку. Бессмертный невольно сделал шаг назад. От этого безумца следовало держаться подальше.

Но это не укрылось от чужих глаз.

— Только посмей сбежать! — крикнул заклинатель. — Я чувствую вокруг его ци. Пока не скажешь, что ты с ним сделал, — тебе не уйти!

Он ловко и быстро взмахнул мечом, отправляя в сторону Бессмертного вихрь ци. Тот устремился вперед подобно резво выпущенной стреле, со свистом разрезая воздух. Бессмертный сумел увернуться лишь в последний момент. Тело ощущалось неподъемно тяжелым. Исказившиеся потоки собственной энергии затрудняли движения и лишали легкости. Сила, пылавшая огнем в его меридианах, так и норовила вырваться наружу.

Заклинатель лишь больше распалялся и вновь направил в сторону Бессмертного ци, но на этот раз она обратилась десятком призрачных клинков. Заклинатель сложил руки в управляющем жесте. Бессмертный вновь закрыл глаза и опять обратился к внутреннему чутью. Начинавшееся искажение сбивало, но это было лучше, чем плывущий взор. Его глаза не позволили бы уследить за молниеносным движением призрачных мечей.

Он расставил руки в стороны и, собравшись с силами, отскочил прочь, однако приземлился неудачно, заскользив по платформе. Пригнувшись, Бессмертный смог опереться на руки, чтобы не упасть. Большая часть выпущенных заклинателем призрачных клинков поочередно врезалась в поверхность Облачной платформы, так и не достигнув цели. По белому камню расползлись крупные трещины от каждого удара, а сами клинки тотчас рассыпались мириадами мерцающих песчинок. Заклинатель не замешкался со следующей атакой и продолжил выпускать все новые клинки, направляя их точно в цель, только вот сама цель оказалась верткой.

Бессмертный, изнуренный борьбой с пламенем, бушевавшим внутри него, и неуклюжими попытками уклониться от чужих атак, тяжело дышал. Он успешно избегал ударов противника. Пока что.

Крепко зажмурившись, он мог видеть чужую ци, клинки, сотканные из нее, и следы их полета. Все это напоминало множество красных лент, вьющихся и парящих в воздухе. Однако Бессмертный не замечал, как Облачная платформа покрывается трещинами от ударов призрачных мечей, которые не достигали цели. Несколько раз острые клинки ци задевали и его самого.

Алые ленты, которые он видел, казались легкими и нежными, но на самом деле они были опасны. Бессмертный чувствовал, как тонкие порезы жгут его кожу. Даже легкого касания было достаточно, чтобы чужая ци оседала на его коже, шипела и бурлила, словно вода, которую неаккуратно разлили по раскаленным на солнце камням.

Бессмертный понимал, что уже на пределе. Атаковать в ответ не хватало сил. Соблазн выпустить пламя внутри был велик. Велик настолько, что это сводило с ума. Но он помнил, что нельзя. Непреложное правило в неистовстве терзало его разум ничуть не хуже того, как свежие раны жгли тело.

Он не мог исцелиться. Направить сбитые потоки энергии было сложно, а противоположная его собственной ци только сильнее подавляла. Очередной выпущенный заклинателем град клинков полетел не прямиком в Бессмертного, а атаковал сбоку. На этот раз Бессмертный сумел лишь закрыться руками. Так нескладно, как не сделал бы бессмертный мастер, а защитился бы от удара обычный человек.

И в этот миг огонь, пылавший в меридианах, вырвался наружу. Бессмертный изумленно выдохнул. Снедающая мука сошла на нет, но вместо облегчения пришел стылый ужас. Огонь ведь поглотит все! Едва Бессмертный успел это осознать, едва успел потянуться к вырвавшейся силе, как она вместо прежнего беспорядка вдруг обрела форму.

Призрачные клинки столкнулись с преградой, и раздался звук, похожий на звон лопнувшей струны цитры. Кроваво-красные ленты, которые оплетали все вокруг, разорвались на тысячи маленьких кусочков. Они опали как лепестки дикой сливы и, подхваченные ветром, исчезли.

Бессмертный открыл глаза. В сложном переплетении сияющих нитей ци перед ним угадывалась печать. Сила, не дававшая ему покоя до сих пор, нашла свой выход в этой печати. Она ее питала, она была ею и... Он тоже был с ней един. Бессмертный чувствовал, что его душу вывернули наизнанку и растянули. Эта печать была ее частью. Бессмертный едва успел подобраться и встать ровно, как перед ним мелькнуло нечто быстрое и темное, а в следующий момент в сияющую печать ударил меч. Уже не призрачный. Настоящий.

Заклинатель и не думал отступать. Нанося удар за ударом и продолжая направлять клинки из призрачной ци, он нацелился изморить и убить Бессмертного, но чувства того обрели небывалую четкость. Он с легкостью угадывал каждое движение противника и вместе с тем парировал каждый удар.

Это не было сражением, правильнее было бы назвать это изящным в своей дикости танцем. Раз за разом они стремились погубить друг друга, но раз за разом терпели неудачу. Две настолько разных по своей природе силы не могли мирно сосуществовать, они могли лишь бороться друг с другом, но когда погибнет один, то следом уйдет и второй.

Свет всегда будет порождать тьму, а тьма не сможет появиться без света.

Бессмертный ускользал от выпадов заклинателя с пугающей легкостью. Словно делал это прежде уже тысячи раз. Заклинатель не мог не отметить чужую ловкость, и постепенно его движения становились все менее резкими. Ярость медленно сменялась неуверенностью и странной осторожностью. Удары стали ослабевать.

Меч заклинателя в очередной раз столкнулся с печатью, которую Бессмертный использовал на манер щита, но заклинатель сгустил свою ци и насел сильнее, вместо того чтобы уйти и замахнуться клинком вновь.

Бессмертный видел, как заклинатель кривился в сложном выражении глубокого противоречия. Его силы явно были на исходе после стольких яростных ударов и большого расхода энергии, но в том смурном напряжении скрывалась не только усталость. Бессмертный приготовился уходить от очередной атаки, но заклинатель повел себя неожиданно. Вместо того чтобы отскочить для нового нападения, он увел меч в сторону и направил в сторону Бессмертного цепь, воссозданную из ци. Она ловко и быстро схватила чужие руки и плотно оплела их, сковывая. Заклинатель грубо дернул цепь на себя, притянув Бессмертного ближе. Цепь затянулась пуще прежнего.

— Ты только уклоняешься, но ни разу не ударил в ответ. Где же твое желание меня убить? — презрительно процедил заклинатель. — Или ты считаешь себя выше этого? Марать руки о кого-то вроде меня.

Бессмертного била болезненная дрожь. Оковы на его руках нестерпимо жгли, и чем настойчивее он пытался освободиться, тем сильнее они сжимали запястья. Огонь внутри него рвался наружу, но каждый раз наталкивался на преграду в виде чужой ци, которая словно наступала на него.

«Я не понимаю ничего из того, что ты говоришь!» — так и хотелось крикнуть Бессмертному в лицо этому безумцу, но язык не слушался, и он смог лишь тяжело выдохнуть.

Бессмертный попытался собрать все пламя в руках, чтобы разорвать оковы, но безуспешно.

— Меня не ограничивают предрассудки, и я не погнушаюсь испачкать о тебя руки. Но перед этим мне бы хотелось сделать кое-что.

Следующий удар мечом был невероятно быстрым, и Бессмертный не успел среагировать. Он услышал тихий треск — это раскололась его маска. Вихрь ци, выпущенный заклинателем, разбил ее.

Потеряв целостность, маска сползла с лица Бессмертного. Заклинатель мгновенно отшатнулся, увидев, что скрывалось за ней.

Цепь из ци рассыпалась в тот же миг, и Бессмертный едва успел подхватить маску, прежде чем она окончательно слетела. Руки жгло от призрачного ощущения сковывавших их цепей. Пламя в меридианах Бессмертного наконец освободилось от оков и вновь норовило вырваться. Оно разбушевалось с новой силой. Бессмертный знал, что позволь он этой маске упасть — потеряет всякий контроль. Он ссутулился и, пятясь, крепко прижимал к лицу треснувшие обломки. В голове гулко шумела кровь, перекрывая этим любые мысли.

— Что... Ты...

Бессмертный услышал, как голос его противника стал неуверенным и испуганным. Он открыл глаза и увидел на лице заклинателя ужас и недоверие. Тот отчаянно мотал головой из стороны в сторону, судорожно сжимая в руках клинок. Казалось, он не знает, что делать, — то ли отбросить оружие, то ли крепче схватить его и нанести новый удар.

— Это... этого не может быть. Не может же...

— Немедленно прекратить! — эхом прокатился громогласный голос. И следом лавина чужой ци обрушилась на Облачную платформу.

Бессмертный больше не мог стоять ровно. Искажение захватывало его все сильнее. Продолжая пятиться, он чуть не завалился назад, но тут же его подхватили под локти две пары рук.

На этот раз энергия была совершенно иной. Разнородной, переливающейся от слабой к сильной, от холодной к жгучей. Сквозь пелену искаженного восприятия Бессмертный успел понять, что все это смешение энергий разных людей. Разных заклинателей. На платформу пришел кто-то еще. Бессмертный зажмурился.

— Что здесь стряслось?

— Бессмертные мастера затеяли сражение в такое время? Немыслимо!

Он слышал множество голосов: кто-то шептал, кто-то кричал, кто-то бормотал. Все это было назойливым ропотом. Слишком много всего. Ему не удавалось сконцентрироваться на общей картине.

— Ах, это же клинок Си Ин!

— Что с ним? Он не в себе?

Бессмертный вновь медленно открыл глаза и поглядел на заклинателя перед собой. Он и правда был не в себе. От чужого безумного взгляда пробрала дрожь. Заклинатель скалился, обездвиженный. По обе стороны от него стояли двое других заклинателей, скрестивших мечи у его шеи. Попробуй он двинуться — голова слетит с плеч.

«Так, значит, этот безумец — Си Ин? — пространно подумал Бессмертный. — Но кто тогда я?»

Как странно, только сейчас он понял, что c трудом может вспомнить, кто он.

— Поглядите! Небесный барьер! Он закрыт!

Толпа, успевшая собраться на Облачной платформе, заохала. Заклинатели обратили взор к небу, и кто-то вдруг расплылся в радостной и победной улыбке, а кто-то остался в замешательстве.

— Но как же... как же это удалось и кому?..

— Никаких сомнений! Это дело рук Бессмертного небожителя!

Шепотки в толпе прервал пронзительный звон, с которым Си Ин отбил чужие клинки возникшей в его руке цепью из ци.

— Цзин Янь! — хрипло выкрикнул он и ринулся навстречу Бессмертному, но его остановили.

Внезапно перед Бессмертным возникла темная фигура. Казалось, этот человек появился из ниоткуда. Заклинатель попытался приблизиться к нему, но удар ци сбил его с ног. Он оперся на меч, припав на одно колено. Другие заклинатели быстро окружили его вновь и не дали двинуться.

— Как ты смеешь поднимать руку на Бессмертного небожителя и учинять беспорядки в Обители Бессмертных? — пророкотал чужой грубый голос, тот же, что услышал Бессмертный, перед тем как явились заклинатели.

«Бессмертный небожитель — это я?» — одинокий вопрос без ответа пронесся в мыслях Бессмертного. Он все еще не до конца понимал, что творится.

— Он запечатал барьер?

— Поразительно! Вот это сила!

— И почему вдруг клинок Си Ин решил на него напасть?

— Постойте, но теперь... Бессмертный небожитель стал хранителем Небесных печатей...

Бессмертный с трудом перевел дух. Он стоял, опираясь на чьи-то руки, и чувствовал, как его поглощает смятение. Пламя не хотело утихать, и это было невыносимо. Суматоха вокруг не помогала.

Заклинательницы, находившиеся по обе стороны от Бессмертного, забеспокоились, а человек, стоявший перед ним, наконец повернулся лицом. В тот же миг Бессмертный почувствовал, как кто-то коснулся его духовных меридианов.

— У него искажение. Срочно ведите его в зал Шуансюэ! — распорядился заклинатель с грубым голосом.

Заклинательницы незамедлительно последовали приказу. Чуть приоткрыв глаза, Бессмертный увидел, как одна из них легко и быстро чертит в воздухе Единый путь.

— Нет! Нет, постойте же! Это не... — запротестовал Си Ин. — Цзин Янь!

Бессмертный неосознанно мотнул головой в его сторону, заслышав чужое имя, словно бы откликаясь, но заклинательницы обхватили его под локти, ставя на ноги.

— Мастер Юн Шэнь, держитесь, мы вам поможем, — шепнула одна из них, и очередной оклик Си Ина отдался лишь бледным отзвуком, быстро растаявшим в активированной печати Единого пути.

Мир затопил свет, и Бессмертный зажмурился. Последняя мысль, посетившая его сознание, прежде чем он окончательно угодил в искажение, была чрезвычайно ясной. Он Бессмертный небожитель. Мастер Юн Шэнь и хозяин Небесных печатей. Он был тем, кто запечатал Небесный барьер.

Наконец ему стало это понятно.