Карп в сухой колее. Том 1

Глава 13. Бессмертный небожитель встречает лису. Часть четвертая

— Да, дева Дуцзюань жива.

Стоило этой фразе сорваться с губ Юн Шэня, как мертвецы ослабили хватку. Они тихо шипели, словно змеи. Шелест их шепота, скрежещущих и сиплых голосов, извергаемых из истлевших ртов, резал слух, залезал под кожу, заставляя ее покрываться мурашками. Слова и фразы смешивались, перекликались, сливались, и в этом шершавом ворохе звуков было не отличить, какими проклятиями сыпали замученные души. Юн Шэнь мог видеть горящие потусторонним огнем глаза тех мертвецов, у кого они еще остались. В черных омутах таилась бездна затаенной злобы — но обращена она была не ко всему сущему, а к тому мучителю, что обрек души на жалкое посмертие. Взгляд этих цзянши ужасал. Медленно ожившие трупы отпустили Юн Шэня, а затем и Сюэ Чжу, однако не убрались прочь, вглубь ямы, а, напротив, замерли, словно готовясь напасть при случае. Могильный холод отступал, но Юн Шэнь все еще дрожал. Вывернутая рука пульсировала болью, заставляя крепче сжимать зубы до скрипа.

Освободившийся Сюэ Чжу откинул прочь сваленные на него части тел тех трупов, что уже не могли подняться, и встал, брезгливо скривившись. Он рывком вынул меч из черепа одного из мертвецов и крепко схватился за него, готовясь атаковать, однако Юн Шэнь поймал его плечо и слегка сжал, веля умерить пыл. Было бы верхом безрассудства так бросаться в схватку, когда очевидно, что этот бой им не выиграть. Если не получалось победить силой, нужно воспользоваться хитростью. Главное сейчас — выбраться отсюда живыми, а не перебить всех мертвецов. Кроме того, Юн Шэнь не был уверен, что это осуществимо. Упокоить души, надолго задержавшиеся в Срединном царстве и обратившиеся мстительными цзянши, можно было, предав огню их останки. Причем это должен быть именно божественный огонь, прямо как... тот, что заключен в капли крови фэнхуана. Да, такой огонь подойдет. Однако рано об этом думать.

Юн Шэнь бросил короткий взгляд на зажатую в руке шпильку — по серебру изящной вещицы расползались темные пятна. Подвески в виде маленьких цветов азалии зазвенели, их звон не слился с шепотом мертвецов, а, напротив, зазвучал поверх, разрезав омерзительный и тревожащий шелест. Юн Шэнь осторожно протянул заколку Цзюйхуа. Сюэ Чжу настороженно наблюдал за его действиями.

Было бы правильным вернуть ее законной обладательнице, но...

Стоило Цзюйхуа протянуть руки к заколке, как Юн Шэнь сжал ее и отвел чуть назад. Такому повороту цзянши не обрадовалась и направила острый, точно бритва, взгляд на Юн Шэня. В глубине мертвых глаз полыхнул отголосок мстительного ужасающего пламени. Сюэ Чжу, наблюдая за происходящим, ощутимо напрягся. Цзюйхуа мигом сжала сухими руками пустоту в попытках ухватиться за уведенную прочь шпильку. Юн Шэнь, в отличие от юного заклинателя, не дрогнул и посмотрел в ответ с холодной решимостью. Да, его положение было бедственным, и он сам буквально только что остановил Сюэ Чжу от того, чтобы броситься в бой. Ситуация не терпела опрометчивых действий, но все же он рассчитывал, что раз эта цзянши, как он надеялся, разумна, то с нее можно вытрясти немного подробностей о происходящем.

Цзюйхуа наверняка известно многое. К тому же Юн Шэню показалось крайне интересным, что она обрела власть над другими мертвецами, несмотря на то что умерла сравнительно недавно. Среди здешних тел были и более старые трупы, и тем не менее... Пусть это место и благодатно для подобного вида тварей из-за избытка инь, все же удивительно, как за столь короткий срок Цзюйхуа умудрилась обратиться настолько сильным духом. Насколько же мощное желание привело ее к этому? В глазах мертвой девушки не читалось и толики мстительной жажды, которую источали другие трупы. Что же настолько сильное держит ее здесь?

— Верни, — проскрежетала Цзюйхуа.

Юн Шэнь попытался сделать шаг назад, но стоило ему двинуться, как костлявые руки ухватили его за щиколотки, поднялась волна шумного шипения мертвецов, на телах которых он все еще стоял.

«Сестрица, зачем ты медлишь с этими людьми?»

«Давай поскорее поглотим их!»

«С их силой мы сможем... сможем...»

Хриплые завывающие голоса трупов раздались вновь, но Цзюйхуа, по-видимому, не желала их слушать: все ее внимание сосредоточилось на шпильке, которую она так вожделела заполучить. Она взмахнула рукой, выпустив поток темной ци, пролетевшей точно стрела, и голоса оборвались под глухой хруст костей. Она свернула говорившим мертвецам шеи.

— Сможете что? Отомстить тому, кто вас погубил? — подхватил прерванную фразу Юн Шэнь, чуть сощурившись. — Вас ведь не просто так тут заперли.

— Верни, — вновь проскрежетала цзянши, она свирепела на глазах, и Сюэ Чжу покрепче сжал рукоять меча, приготовившись обороняться.

— Верну, если только расскажешь, что здесь творится, — грубо отрезал Юн Шэнь, сохраняя твердость в голосе. Страх подпитывал некоторых демонов, и даже его подобие могло придать цзянши сил, а он точно не собирался пресмыкаться перед темными тварями. — Тебе очень нужна эта шпилька, я прав? Будет неприятно, если я ее случайно сломаю.

На самом деле Юн Шэнь недолго раздумывал, почему же Цзюйхуа может так интересовать эта шпилька, ответ нашелся сам собой. Эту вещицу она, вероятно, сжимала в момент своей смерти, украшение явно было ей дорого. А может, в ней осталась частичка ее души или же вовсе заключена ее сила? Мысль о том, что это не простая заколка, закралась еще в тот момент, когда с ее помощью он разрушил темный духовный нефрит. Не всякое оружие справится с таким, даже если укрепить его ци. Вполне возможно, что теперь шпилька стала весьма любопытным артефактом. Оставалось лишь убедиться в этом.

Цзянши, услышав, что шпильку могут сломать, тут же взвилась и метнулась к Юн Шэню, но Сюэ Чжу был наготове, а потому выставил лезвие меча, преграждая ей путь. Юн Шэнь поднял шпильку над головой и крепко сжал. Ци, вырывающаяся из трещины на капле крови фэнхуана, едва видимыми мерцающими нитями оплела его руку и обожгла так сильно, что Юн Шэнь, не сдержавшись, шумно выдохнул сквозь крепко сжатые зубы.

— Еще шаг, и я ее уничтожу, — процедил Юн Шэнь. Мертвецы тихо и предупредительно зашелестели, медленно, но некрепко оплетая его ноги. Однако стоило лишь шевельнуться, как костлявые руки убирались прочь. Без прямого веления Цзюйхуа действовать они не решались.

Цзюйхуа еще несколько мгновений молча смотрела на Юн Шэня, изучая, а после медленно заговорила:

— В этой тьме я потеряла счет времени, — шептала она. — Мне неизвестно, сколько мы были тут заперты, иногда мне казалось, что прошли десятки лет или столетия, а иногда, что всего пара шичэней. Я и не надеялась, что когда-нибудь нас освободят.

— Кто заточил вас здесь?

— Не догадываетесь? — она хмыкнула. — От вас двоих так и разит их мерзкой кровью, не будь ее, мы с сестрами не погнушались бы сожрать вас сразу.

Так, значит, это были хули-цзин, и все же... Печать, начертанная на стенах коридора, была сложной, чертилась не раз, к тому же для нее использовался прах умерщвленных девушек, невинных жертв, душ, павших мученической смертью, — все это рождало удивительное по своей мощности заклятие, требовавшее недюжинной энергии для сотворения. Мало просто написать нужные черты, нужно их активировать и заставить работать. Не то чтобы Юн Шэнь сомневался в уме лисьих демонов — напротив, с их находчивостью и хитростью трудно было сравниться, но, скорее, эти лисы предпочтут убрать угрозу в виде оживших мертвецов, чем держать ее под замком. Темная ци, излучаемая захоронением, им ни к чему: демоницам вроде тех лисиц не нужна постоянная подпитка инь. Они рождены из тьмы, сотканы из нее целиком. Зачем им такой мощный источник темной ци?

— А что же Чэнь Ляомин? — вдруг вспомнил Юн Шэнь. — Дева Дуцзюань сказала мне, что она не лиса, но, вероятно, и не человек?

Услышав имя хозяйки Павильона ароматов, мертвецы застрекотали и зарычали чуть громче. Цзюйхуа вдруг замерла, а ее глаза угрожающе сузились. От неожиданно выпущенной волны темной энергии, пусть и легкой, ноги Юн Шэня задрожали и подкосились, он едва не припал на колено. Сюэ Чжу тоже пошатнулся, но вместе они смогли устоять.

— Чэнь Ляомин, — по слогам проговорила цзянши.

Тихим гулом имя хозяйки Павильона отдалось и в шепоте мертвецов.

— Эта ведьма[47]... своими ласковыми словами она заморочила многим моим сестрам голову, а они, бедняжки, считали, что добрая матушка Чэнь защитит их, даст свободу, что наконец в этом полном несправедливости мире они нашли ту, кто чиста помыслами. Но все это было ложью.

Цзюйхуа уставилась в одну точку, глядя сквозь Юн Шэня. Казалось, ее захватили видения и воспоминания прошлого. Голос ее так и сквозил обидой и горечью.

— Каждая несчастная проклинала добрую матушку Чэнь, когда эта ведьма выпивала ее жизненные силы. А ведь с такой радостью мы шли к ней, не зная, что выглядим как маленькие кролики, отправляющиеся в логово тигра.

— Твоим сестрам, но не тебе? Выходит, ты знала, чем промышляет Чэнь Ляомин, и добровольно сдалась ей в лапы?

— Да, — тихо сказала Цзюйхуа, ее взгляд вновь стал осмысленным. Отчего-то Юн Шэню подумалось, что будь она живой, то прямо сейчас разрыдалась бы. — Я знала все с самого начала, с того момента, как эта тварь выкупила меня на невольничьем рынке, с момента, когда я посмотрела ей в глаза, я все поняла и почувствовала, что обязательно здесь погибну.

— Почему же тогда...

Цзюйхуа перевела взгляд, полный печали, на шпильку в руках Юн Шэня, а тот, в свою очередь, решительно не улавливал никакого смысла в ее словах. Раз уж она знала, то почему не сбежала или же не позвала на помощь, прежде чем случилась трагедия? На вид Цзюйхуа, делая скидку на подпорченную умерщвлением внешность, было около двадцати лет. Дуцзюань говорила, что ее подруга попала в Павильон еще малышкой, стало быть, все эти годы Цзюйхуа смиренно ждала своей кончины? А когда та пришла, то точно так же сдалась? Немыслимо.

Но, похоже, смысл во всем этом нашел Сюэ Чжу. Он зашевелился, его плечо дернулось в чужой хватке, когда он одним слитным движением убрал меч в ножны. Юноша все еще хмурился, но обернулся к Юн Шэню со взглядом, полным решимости.

— Верните ее, Янь-даою, — тихо, но твердо сказал юный заклинатель, кивнув на заколку с цветами азалии.

Юн Шэня выбило из колеи такое поведение, и он замер, переводя взгляд то на Цзюйхуа, то на Сюэ Чжу. Совсем недавно мальчишка был готов броситься в неравный бой, чтобы уничтожить цзянши, а теперь...

— Прекрасная добродетель — величайшая драгоценность, ценнее всех сокровищ, не каждый может ею обладать, — вновь заговорил Сюэ Чжу и протянул руку. — Пожалуйста.

Он коснулся ладони Юн Шэня, в которой была зажата шпилька. Удивительно, но за все это время Юн Шэнь и не заметил, как онемела и ослабла его рука, оттого Сюэ Чжу беспрепятственно забрал заколку. Он покрутил ее в руках всего мгновение, опустив взгляд и разглядывая, будто раздумывая, а затем протянул Цзюйхуа.

Цзянши аккуратно взяла протянутую шпильку, осматривая ее с трепетным благоговением. Ее движения были угловатыми и резкими, но даже так, едва касаясь, она легко и нежно огладила шпильку рукой, перебирая крошечные цветки азалии, будто страшась, что они обратятся прахом. Тихий и чистый звон раздался вновь, вместе с ним Цзюйхуа вынырнула из своих мыслей и прижала шпильку к себе, будто страшась, что ее отберут, но даже так она чуть склонила голову, выражая благодарность.

— Мы можем помочь деве Дуцзюань, — решительно заявил Сюэ Чжу. — Сейчас ей угрожает опасность. Если мы отсюда выберемся и объединимся с другими заклинателями, то точно сможем одолеть тех демониц!

Юн Шэнь был озадачен таким поворотом событий. Совсем недавно, когда он вкратце рассказывал Сюэ Чжу, как сам угодил в ловушку, юноша не преминул обругать «пособницу мерзких и коварных лисьих демонов, настолько бесчестно и подло воспользовавшуюся чужой добротой», а сейчас так открыто заявлял, что готов помочь ей... И с каких это пор они стали «мы»?

Впрочем, все решилось без сражения, что вполне устраивало, но разобраться в происходящем еще предстояло.

— Что именно сделала Чэнь Ляомин?

Цзюйхуа помедлила с ответом, раздумывая.

— Мне неизвестны эти... практики, но она проводила темные ритуалы не один раз. Жадности Чэнь Ляомин нет предела, в погоне за спасением от собственного проклятия она продолжает забирать жизни тех, кто слабее, кого никто не хватится.

— Проклятия? — нахмурился Юн Шэнь. — Расскажи нам все.

— Вам неизвестны слухи и легенды, которыми оброс Павильон ароматов? Чэнь Ляомин была прекраснее всех цветов мира, но ведомый ревностью муж лишил ее красоты, злостно надругавшись над ней.

Да, Юн Шэнь припоминал, что нечто подобное рассказывал Цао Сяошэ, но разве это не было лишь глупой легендой?

Цзюйхуа продолжала:

— Потеряв былую красу, Чэнь Ляомин оказалась никому не нужна. Сотни дней и ночей она молила богиню милосердия о спасении, но мольбы ее не были исполнены чистых чувств. Чэнь Ляомин, помимо прочего, желала мести. Она желала смерти всем тем людям, что обрекли ее на жалкое существование. Боги отвернулись от нее, и тогда она обратилась ко тьме и заполучила ее дар. Но сила эта не была безвозмездной, вместе с ней она получила проклятие, которое медленно ее пожирало. Тогда она и начала свои ритуалы. Это было задолго до того, как был основан Павильон ароматов, но сейчас... сейчас у нее есть прекрасная жила, которой она пользуется. Без жизненной энергии она погибнет. Такова ее цена за свершенную месть и все, что последовало за ней.

Это заставило призадуматься. Если Чэнь Ляомин необходима жизненная энергия, которую она до сих пор получает от тех несчастных девушек, кому не посчастливилось попасть в ее поле зрения, то почему произошел тот инцидент на площади? Дуцзюань говорила, что что-то пошло не так... Но зачем Чэнь Ляомин совершать это нападение или ритуал, раз до сих пор было достаточно работниц Павильона для подпитки ее проклятия? И что происходит сейчас?

— Мы изничтожим эту колдунью! Она получит сполна за все свои злодеяния! — вдруг горячо воскликнул Сюэ Чжу. — Клянусь именем своего меча Цюаньи!

— Боюсь, это невозможно, — прошептала Цзюйхуа, вновь прижимая шпильку к груди. — Даже наших с сестрами сил не хватит, чтобы противостоять ей. Если хотите жить — вам лучше уйти.

— Здесь заклинатели из школы Юэлань, они смогут помочь, — возразил Юн Шэнь.

— Заклинатели? Но... я не чувствую никого с духовной силой, кроме вас и... — растерянно ответила Цзюйхуа, а после скосила задумчивый взгляд в сторону.

— Как понять «не чувствуешь»?

Юн Шэнь не совсем понимал, к чему она ведет.

— Все эти долгие годы, пока тела моих сестер и их неупокоенные души оставались здесь, темная энергия пропитывала стены Павильона, и теперь, когда вы освободили меня, я могу чувствовать все и всех, находящихся в нем. Прямо сейчас... я чувствую лишь одного заклинателя, он силен, но все же...

— Мастер! Это наверняка он! — обрадованно выдохнул Сюэ Чжу, но Юн Шэнь его восторга не разделил и нахмурился еще больше.

— Боюсь, даже такой силы не хватит, чтобы справиться с ведьмой, — в словах Цзюйхуа сквозил страх. — Даже если Чэнь Ляомин и была когда-то человеком, то эти времена давно в прошлом.

— Где остальные заклинатели? Еще кого-нибудь чувствуешь? — спросил Юн Шэнь.

Нехорошо. Он припоминал, что Сюэ Чжу отправился осматривать подвалы с двумя соучениками, а его мастер должен был проникнуть к Чэнь Ляомин в сопровождении старших заклинателей.

— Других заклинателей... — протянула цзянши. — Нет, еще люди, но что-то странное, жизнь в них едва теплится... Ах!

— Что?! — воскликнул Сюэ Чжу. В ответ на возглас Цзюйхуа Юн Шэнь тоже ощутимо напрягся.

— А-Цзюань... Я чувствую! А-Цзюань и правда жива! Прошу! Прошу, заберите ее отсюда! — Цзянши пришла в неистовство и протянула руки, схватив Сюэ Чжу за плечи и продолжая твердить свои мольбы.

Дева Дуцзюань, к счастью, обнаружилась недалеко от того места, где, по словам Цзюйхуа, и находился сильный заклинатель — наверняка Си Ин.

Этим местом оказалась кладовая рядом с кабинетом Чэнь Ляомин. Благодаря тому, что весь Павильон ароматов пропитался темной энергией, Цзюйхуа использовала демонические чары, хотя, как понял Юн Шэнь, делала она это по наитию, не осознавая, как они работают. Так, ей удалось использовать аналог заклинания Единого пути. Оно требовало от заклинателя высокого уровня мастерства и запаса ци, а также сосредоточенности, но, судя по всему, демоническим порождениям было проще. Или объемы темной энергии оказались столь велики, что у Цзюйхуа получилось переместить Юн Шэня и Сюэ Чжу в один из хозяйственных коридоров, через который можно было попасть в подсобку. Правда, перемещение выдалось на редкость мерзким. Юн Шэнь был готов поклясться, что Сюэ Чжу едва не вырвало, когда они медленно погрузились в яму мертвых тел, чтобы спустя мгновение вывалиться через отворившуюся дверь в безлюдном коридоре.

Идти вместе с Юн Шэнем и Сюэ Чжу цзянши отказалась. Она попросту не могла этого сделать, не потащив за собой вереницу других оживших мертвецов. Связь с ними была слишком сильна, а резкий всплеск ци не мог не остаться незамеченным, поэтому действовать предстояло скрытно. Особенно в такой близости к ведьме. Но Юн Шэнь не сомневался, что даже так Цзюйхуа будет наблюдать за их перемещениями, и если они не исполнят обещание спасти маленькую служанку, то живыми отсюда точно не выйдут. Столкнувшись с силами оживших мертвецов, Юн Шэнь понял, что ими здесь опутано буквально все.

Спасти Дуцзюань было и в интересах Юн Шэня: он полностью уверился, что и ей известно больше. В конце концов, она его не убила, хотя имела такую возможность, и ему хотелось знать почему.

Коридор почти ничем не отличался от того хозяйственного, который ранее видел Юн Шэнь, — разве что тут было чище, а потолки выше. Весь коридор заливал мягкий свет многочисленных бумажных фонарей, от красного цвета которых освещение становилось чуть алее. Смрад гниющих тел наконец отступил, и Юн Шэнь с Сюэ Чжу смогли вздохнуть полной грудью, но даже сквозь вездесущий аромат приторных благовоний выдавался едва заметный и мерзко- сладковатый трупный запах. Возможно, он исходил от них самих, недавно побывавших в яме с мертвецами.

Цзюйхуа хорошо знала весь Павильон ароматов, потому дала довольно точную наводку, где можно найти Дуцзюань. Маленькая дверь в конце коридора, скрытая за занавесью, пройти правее и дальше — кабинет хозяйки Павильона. Рядом могут быть демоницы, следует быть осторожнее.

Цзянши могла ощущать лишь то, что отличается от темной ци, — демоны для нее были невидимы, а потому приходилось идти вслепую. Истощенный Сюэ Чжу тоже не чувствовал присутствия хули-цзин, а вот кровь фэнхуана на запястье Юн Шэня не желала утихать. После встречи с ожившими мертвецами трещина расползлась еще больше, и огненная ци раз за разом продолжала жечь руку. Юн Шэнь уже едва замечал это неудобство, ведь энергия уходила в тело Хэ Циюя, и без нее он, наверное, был бы уже мертв.

Пол устилали плотные и мягкие ковры, они же подавляли все звуки шагов. До нужной двери Сюэ Чжу и Юн Шэнь добрались совершенно бесшумно, но та оказалась заперта. Тогда Сюэ Чжу, не особо церемонясь, быстрым движением вытащил свой клинок из ножен и легко прорубил замок.

Такого обращения с заклинательским оружием Юн Шэнь еще не видел и хотел было осудить мальчишку за пренебрежение, но стоило двери открыться, как все мелочи тотчас вылетели из головы. Он подошел чуть ближе, так и замерев на пороге и опершись одной рукой о дверной косяк.

В каморке, забившись в угол между двумя высокими шкафами, заполненными книгами и свитками, сидела Дуцзюань. Кровь от раны на ее щеке давно уже запеклась, застыв темными корками. К себе служанка плотно прижимала небольшой ларец и была до смерти напугана, даже не замечая, что ларец открылся. Юн Шэня, в отличие от Сюэ Чжу, который сразу бросился к служанке, заинтересовало то, что усеивало пол.

Множество камней. Некоторые размером чуть меньше яйца, некоторые и вовсе мелкие, с жемчужину, но их объединяло одно — белый, переливающийся перламутром цвет. Эти камни сияли, но вовсе не в свете коридорных ламп, а сами по себе.

Духовные нефриты.

Их была уйма! Откуда же столько могло взяться в лапах Чэнь Ляомин и тех хули-цзин?

— Ах, вы живы... — пролепетала Дуцзюань, как только ее за плечо тронул Сюэ Чжу. Ее голос был высоким от волнения и чуть дрожал, а взгляд плыл. — Я так рада. Мне бы не хотелось, чтобы вы умерли, но... Почему вы здесь? Как...

Юн Шэнь лишь приложил палец к губам в знак тишины. Сюэ Чжу заметил это, находясь к нему спиной, поэтому громким шепотом пустился в сбивчивые объяснения:

— Дева Дуцзюань! Мы вызволим вас отсюда! Пусть вы поступили подло, отправив меня с Янь-даою в ловушку и бросив на погибель, мы все равно спасем вас, и вас будут судить как полагается!

— Что? Судить?.. — пискнула Дуцзюань, одурело хлопая глазами.

Юн Шэнь тяжело вздохнул. Сюэ Чжу подхватил Дуцзюань под локоть, пытаясь поставить на ноги, но служанку то и дело шатало из стороны в сторону.

— Это, — он указал на раскатившиеся по полу белые камни. — Откуда их здесь столько?

— Ох, я же говорила, что Ху-цзе носила его с собой...

Дуцзюань сжала в руке ларец и опустила взгляд на камни, после чего, выпутавшись из рук Сюэ Чжу, вновь осела и принялась неловко и судорожно собирать их назад.

— Я смогла утащить ларец, пока госпожа Ху была занята. Без него они не смогут сделать этот... забор... как ее... энергии, вот! Я хотела помочь! А потом услышала, как госпожа Ху закричала. Я испугалась, что меня поймают, и побежала куда вспомнила, вбежала сюда и заперлась... Кабинет госпожи Чэнь рядом, и я подумала, что им не придет в голову искать на самом видном месте.

Юн Шэнь хмыкнул и призадумался. Что ж, Дуцзюань была не так глупа, как думал Юн Шэнь, и не так труслива. Ху Иньлин — довольно сильная демоница, хотя Юн Шэнь уже успел позабыть о ней. Подумать только, если бы не духовный нефрит в его руке, его разум разрушился бы в иллюзии этой лисы! Была ли она ранена физически? Там, в иллюзорном мире, удар Юн Шэня коснулся души хули-цзин и травмировал ее.

— Извините, я не хотела вам вредить. Я дала вам те камни, которые украла раньше, они напитывают силой, я знаю! Я видела, как госпожа Чэнь их использует!

— Ты всадила в меня свою шпильку, — прищурился Юн Шэнь. В его голове не укладывались слова девушки о нежелании навредить и тот факт, что рука все еще плохо слушалась от удара.

— А вы не хотели идти туда, куда я вас просила! — возмущенно выдохнула Дуцзюань. — Вот и пришлось... Просто эти лисы, они бы убили вас, если бы увидели, а потом и меня, и вообще мне нужно было их отвлечь...

— А почему ты мне дала камень с демонической ци? — сердито спросил Сюэ Чжу, вновь хватая Дуцзюань за локоть.

— Д-демонической? А она бывает разной? — изумленно пролепетала служанка, и вид у нее был крайне несчастный. — Я думала... эти камни просто разного цвета...

Что ж, она знала, что это не просто камни, а некие артефакты, но понятия не имела, в чем заключался механизм их работы. Благие намерения вышли боком.

Постепенно тени из дальних углов коридора потянулись друг к другу, сливаясь и растягиваясь, закрывая собой все, и обрели материальную форму. Свет ламп потускнел. Прямо за спиной Юн Шэня тени сформировались в расплывчатую фигуру. Дуцзюань вдруг уронила ларец и задушенно всхлипнула, попятившись к стене. Глаза ее были полны страха, а сама она крупно задрожала. Сюэ Чжу мигом обернулся к дверному проему и с ужасом взглянул на нечто за плечом Юн Шэня. Он перехватил меч в руке поудобнее и с криком выступил вперед, закрывая собой Дуцзюань:

— Янь-даою!

Юн Шэнь ощутил холод, бегущий по спине, и в следующий момент на его затылок обрушился удар темной энергии. Голова закружилась, а в ушах зазвенело. Юн Шэнь зажмурился от боли, сковавшей его в единый миг. Собрав все силы, он отклонился, не дав следующему удару поразить себя. Развернувшись и вскинув руку в рефлекторном защитном жесте, он увидел, как клубок темной ци рассеялся от столкновения с едва заметными, слабыми узорами символов, складывающимися в печать. Они были слишком блеклыми, и вчитаться в них не представлялось возможным, если видишь впервые, но Юн Шэнь прекрасно знал это переплетение линий. Снова малая Небесная печать, только незавершенная: части от нее попросту не было, замкнулся лишь ее внутренний круг.

Тень отшатнулась, приобретая все более явные человеческие очертания, но едва она смогла вновь замахнуться для удара, как в нее был запущен талисман. Сюэ Чжу активировал его. Вспышка света — и тень тут же распалась, разлилась по полу, как чернильная клякса, чтобы чуть позже растянуться по малоосвещенным углам.

Юн Шэнь обессиленно упал на колени и схватился за руку, которая выпустила печать. Ее неимоверно жгло. Ци из капли крови фэнхуана, казалось, прожгла кожу, мышцы и сейчас грозила сжечь кости — настолько сильным было это невыносимое ощущение. Он шумно выдохнул.

Так вот что имел в виду Цао Сяошэ, сказав, что следует остерегаться теней. Похоже, его «помощнику» было известно больше, чем он соизволил рассказать! Юн Шэня вновь обуяла злость.

— Это тени! Это госпожа Чэнь! — испуганно зашептала Дуцзюань, на ее глазах навернулись слезы. — Нас обнаружили... О Небо, что же будет...

— Я уничтожил ее. Вряд ли она успела передать хоть какое-то сообщение, — попытался успокоить девушку Сюэ Чжу.

— Сюэ Чжу, — процедил Юн Шэнь сквозь зубы. Он сжимал их, чтобы не завыть от боли, сковавшей руку. — Бери барышню Дуцзюань, и уходите. Найди своих соучеников, других заклинателей... Вас же много было? Они не могли просто исчезнуть.

— Янь-даою, с вами все...

— Быстрее! И спрячь ларец.

Сюэ Чжу замялся, но понял, что спор делу не поможет. Он спрятал меч в ножнах, поудобнее перехватил Дуцзюань под локоть и повел за собой. Проходя мимо сжавшегося Юн Шэня, он замер, хотел было сказать что-то, но, поймав его строгий взгляд, не решился заговорить и ускорил шаг.

Юн Шэнь глубоко вздохнул и с силой опустил руку. Ее все еще неимоверно жгло, точно она полыхала пламенем. Он пытался взять под контроль это ощущение и убедить себя, что вся боль только в его голове, но легче не становилось. Юн Шэнь полностью осел на пол, уперевшись головой в деревянную стену.

Эти тени и Небесная печать, которую он невольно призвал уже второй раз. Хотя совершенно о ней не думал! Что в демонической иллюзии, что сейчас... Он не вкладывал ни малейшего намерения, просто желал защититься от удара. Такое можно было бы объяснить, будь он в прежнем теле. Тогда он настолько ловко управлялся со всеми Небесными печатями, словно они были продолжением его самого.

Эта мысль заставила Юн Шэня вздрогнуть.

Раз эти теневые стражи — а Юн Шэнь не сомневался, что именно они находятся в подчинении Чэнь Ляомин, — заметили их здесь, значит, ему пора уходить, скоро нагрянут и другие... Или же могли объявиться хули-цзин. Один он с трудом сможет им всем противостоять. Наверное, отпускать Сюэ Чжу было не слишком хорошей идеей.

Сможет ли он добраться до главного зала? Юн Шэнь, пошатываясь, поднялся на ноги. Их с Цао Сяошэ план, вернее, его план провалился. Они договорились встретиться на том самом месте, где расстались. Стоило ли возвращаться туда? Цзюйхуа сказала, что никого, кроме Си Ина, не ощутила. Выходит, Цао Сяошэ не было в Павильоне? Юн Шэнь не знал, как быть дальше.

Он тяжело оперся рукой о стену и собрался выйти из каморки, когда услышал приглушенный разговор. Медленно он пошел на звук.

— ...Большая честь, что мой дом песен и танцев посетила такая видная личность. Как только до меня дошли вести, что сам бессмертный заклинатель желает аудиенции, я сразу же решилась вас принять, — донесся заискивающий женский голос.

Юн Шэнь приблизился к очередной занавеси и чуть зацепил ее пальцем, отодвигая. Еще один проход.

— Довольно любезностей, — отрезал второй голос, уже мужской. Знакомый. — Вы знаете, зачем этот мастер прибыл.

Это был Си Ин.

Юн Шэнь отодвинул занавесь чуть больше. Проход вел прямо в кабинет! Видимо, это был запасной выход или проход в кладовую... Он был загорожен высокими резными ширмами. Медленно пройдя дальше, Юн Шэнь приблизился и смог разглядеть обстановку получше.

Кабинет заливал свет масляных ламп, и, несмотря на их горячее пламя, казалось, что они источают лютый холод — или такое ощущение создавалось из-за открытых настежь больших окон, впускавших воздух с морозных улиц. Вдали виднелись яркие краски ночного города. С высоты растянутые меж улиц красные ленты, фонари и парящие зонтики выглядели единой пестрой картиной, напоминавшей на фоне мрачной серости зимней ночи поле, усеянное цветами паучьей лилии. Сама хозяйка Павильона ароматов чинно восседала за рабочим столом, на котором не было ничего лишнего — письменные принадлежности и несколько учетных книг. Лицо Чэнь Ляомин скрывала плотная пурпурная вуаль. Шелковая ткань шла от короны и закрывала лицо до подбородка, ниже виднелся лишь край шеи, остальное скрадывало темное одеяние с высоким воротом. На Чэнь Ляомин не было ни цуня открытой кожи. Даже на ее руки были надеты перчатки, что плотно обхватывали тонкие пальцы, а уже поверх красовались и перстни хучжи, и разнообразные кольца.

На месте для гостей расположился Си Ин. Выглядел он расслабленно и невозмутимо. На его лице застыла тень доброжелательной улыбки, уголки губ неестественно кривились вверх, но если приглядеться, то становилось понятно, что это явно заученное выражение лица. Про себя Юн Шэнь отметил, что с деланой доброжелательностью Си Ин смотрится жутко.

Чэнь Ляомин развела руками:

— А вы рубите сплеча, да? Что ж, я даже не знаю, с чего начать...

— Вам, должно быть, известно о недавней трагедии.

Из-за резной ширмы удавалось разглядеть не слишком-то много, Юн Шэнь то и дело пытался расширить круг своего обзора, но боялся выйти из тени: если он покажется — плохо дело.

— Ах да, ужасно, что так вышло.

— Или же ужасно, что у вас ничего не вышло? — натянутая улыбка Си Ина ширилась, уже больше походя на оскал.

Хозяйка Павильона помолчала, а после склонила голову чуть вбок, украшения на ее голове тихо зазвенели.

— Да, все так, — сохраняя такой же доброжелательный тон, ответила она. — Очень жаль, что все приобрело столь скверный оборот, мы не планировали наводить такой... шум.

— Погибло более сотни людей.

— Ох, это, — Чэнь Ляомин выпрямилась и равнодушно повела плечом. — Сотней больше, сотней меньше, вам ведь, бессмертный мастер, как и мне, по большому счету все равно, что происходит в жизни простых смертных?

Си Ин не ответил.

— Мы с вами, — тихо заговорила хозяйка Павильона, — гораздо ценнее этих... хм, мотыльков. Их жизнь так скоротечна. Какая разница, когда их время закончится? Сегодня, завтра... А наше время не закончится никогда.

— Не нужно этих сравнений. Ваше бессмертие мнимо, и я могу легко его прервать.

— Так чего вы ждете? Вперед, — Чэнь Ляомин отклонилась чуть назад и развела руки в стороны. — Ах да, вам приказано взять виновницу и зачинщицу всего этого живой. Понимаю. Послушайте, самому-то не надоело? Быть безмолвным клинком в чужих руках. В руках истеричного молодого императора... Вы же в курсе, что он боится вас до ужаса?

— А вы хорошо осведомлены.

— Есть связи при дворе, — Чэнь Ляомин вновь сложила руки в замок.

— Должно быть, когда долгие годы проворачиваешь темное колдовство, потворствуя чиновникам, подобное неизбежно.

Чэнь Ляомин разразилась искусственным смехом.

— Вы тоже хорошо осведомлены. Даже жаль... — Она щелкнула пальцами, и двери кабинета открылись. — На самом деле, я ждала вас, мои девочки хорошо подготовились.

В кабинет зашла демоница — еще одна хули-цзин, как понял Юн Шэнь, — в частично человеческом обличье. Руки, скорее напоминавшие когтистые лапы, тащили за шиворот двух заклинателей, плотно обмотанных темными путами.

— Ваше?

Демоница не слишком бережно выбросила заклинателей к середине кабинета, и их тела грузно упали на пол. Поклонившись, лиса ретировалась. Перед ними лежали молодой человек и юная дева в форменных одеждах Юэлань, схожих с облачением Сюэ Чжу. Они оставались без сознания, но были живы. Похоже, их духовную энергию перекрыли.

Юн Шэнь понадеялся, что Сюэ Чжу и Дуцзюань смогли найти выход без каких-либо проблем.

Си Ин, глядя на развернувшееся безобразие, вновь заговорил:

— О, неужели, и только двое? — хмыкнул он, глядя на лежащих на полу учеников. — Я отправлял троих.

Прозвучало это довольно небрежно. Он недолго смотрел на плененных заклинателей, а затем вновь повернулся к Чэнь Ляомин. Все его движения были расслабленными, будто этот ход хозяйки Павильона ароматов его ничуть не заинтересовал и ему плевать на собственных учеников. Правда ли это? Юн Шэнь не знал. Ему было трудно просчитать поведение и цели Си Ина. От этого становилось не по себе.

— Бессмертный мастер, — серьезно заговорила Чэнь Ляомин. — У меня нет намерения проливать бесценную кровь совершенствующихся. Кроме того, я наслышана, что школа Юэлань славится тем, что в их ряды могут войти лишь сильные от природы, с крепкими духовными корнями. Немыслимое расточительство — убивать таких талантливых молодых людей, которым только предстоит коснуться бессмертия. Вы и сами должны понимать, что их жизни, наши жизни важнее.

— Вы так легко равняете тех, кто следует свету, с собой, когда вас уже поглотила тьма, — Си Ин скучающе оперся щекой о руку.

— А разве вас — нет? — чуть было не перебив его, быстро ответила Чэнь Ляомин, подаваясь вперед. — Клинок Си Ин. Клинок, Впитавший тень.

Ответа не последовало, тогда хозяйка Павильона продолжила:

— То, что вы совершенствуетесь, идя по светлому пути, вовсе не значит, что свет есть в вашей душе. Я прожила достаточно, чтобы видеть многое, и я вижу, что у нас с вами гораздо больше общего, чем у вас с вашими учениками. — Она небрежно махнула рукой, выказывая пренебрежение. — Я вижу тьму, скрытую в вашем сердце.

— К чему все это? — чуть нахмурился Си Ин. — Если хотите меня убить — можете попробовать, но у вас, скорее всего, ничего не выйдет. Если же задумали в чем-то убедить, то переходите уже наконец к сути.

— Я хочу предложить вам сотрудничество.

Си Ин вдруг выпрямился и ухмыльнулся, на этот раз искренне. Слова хозяйки Павильона его действительно позабавили.

— Это с вами-то сотрудничать? И что такого вы можете предложить мне?

Юн Шэнь, продолжая тихо наблюдать за разворачивающимся диалогом, ощутимо напрягся. Ему не понравилось, что Си Ин в принципе продолжает разговор с Чэнь Ляомин и уж тем более соглашается выслушать ее предложение о сотрудничестве! Это нелепо! Немыслимо! Заклинателю его уровня, бессмертному мастеру, владеющему техникой Божественных цепей, понадобится всего мгновение, чтобы сковать ведьму и решить проблему. Си Ин медлил. Медлил так, словно... тянул время?

— Царствующий ныне император — рохля, почти что утонувший в беспричинных подозрениях и страхах. Ему никогда не достичь величия своего отца: слишком уж рано он взошел на престол. Он прекрасно знает, что есть сила гораздо больше, сила, способная смести прочь, и эта сила — в руках заклинателей. Сейчас вы надежные клинки, безжалостно идущие в ход лишь по требованию. Но сколько это может продолжаться? Когда-то бессмертные правили всем Царством живых, а люди почитали их, обращались за помощью. Теперь же заклинателями пренебрегают, боятся, оттесняют все дальше, — понизив голос, проговорила Чэнь Ляомин. — Мы уже подняли эту волну, за вами лишь решение присоединиться. Я предлагаю вам вернуть то, что ваше по праву.

Си Ин помолчал, словно обдумывая чужие слова.

— Вы ведь не сами до этого додумались, я правильно понимаю? — Он чуть прищурился, будто пытаясь разглядеть, что скрывает вуаль Чэнь Ляомин. — Вам самой пообещали что-то, от чего отказаться вы не смогли.

— Понимаете ли, — Чэнь Ляомин потянула за край перчатки, медленно снимая ее. — Это тело никуда не годится.

Когда ее кисть обнажилась, Юн Шэнь наконец понял, откуда исходил едва заметный запах гниения. Рука Чэнь Ляомин, как и, вероятно, вся плоть, гнила. На ней не было ни единого живого места. Кожа вздутая, испещренная бурыми язвами, местами истлевшая до кости.

— Видите? Неприятно, правда? — Она чуть покрутила руку, показав со всех сторон, но надевать перчатку не стала и просто сложила руки на столе. — Как я могла отказаться? Он был очень учтив. Я и позабыла те времена, когда мужчины были столь трепетны ко мне... Если его, конечно, можно назвать мужчиной в привычном понимании.

— Он? — Си Ин чуть нахмурился. — О ком речь?

— Вам, должно быть, известно его имя, — протянула хозяйка Павильона. — Я говорю о Чи-ване[48].

Юн Шэнь почувствовал, как все внутри холодеет, и это было не из-за концентрации демонической ци или порывов холодного воздуха из раскрытых окон, вовсе нет. В ушах гулко зашумела кровь, а сердце забилось болезненно быстро.

Чи-ван. Один из десяти демонических царей.

Он надеялся, что ему показалось или он что-то неправильно услышал, в конце концов, ведь Чэнь Ляомин говорила слишком тихо... Озвученное никак не могло быть правдой. Это попросту невозможно! Юн Шэнь своими руками уничтожил Чи-вана.

Он помнил это! Помнил ведь... Но сейчас, пытаясь возродить воспоминания об их сражении, когда он и обратился к Небесным печатям и заполучил их, его разум словно бился о непробиваемую стену. Нет, он совершенно точно одерживал победу над Чи-ваном. По-другому и быть не могло! Не могло! Юн Шэнь ощутил, как его начинает мутить.

— Что ж, я узнал достаточно, — Си Ин вздохнул, вставая со своего места. — Это сотрудничество... Как вам вообще в голову могло прийти предложить нечто подобное? Поразительно.

Чэнь Ляомин сжала руки в кулаки, но не пошевелилась.

— Я рассчитывала на ваше благоразумие...

Си Ин прошел к лежавшим на полу ученикам и, сконцентрировав ци в управляющем жесте, пустил стрелу духовной энергии — она разрубила путы. Освободившиеся заклинатели сразу же начали приходить в себя.

— Вы ошиблись кое в чем. — Тень былой доброжелательности окончательно исчезла, и выражение лица Си Ина стало серьезным, даже немного злым. В его тоне звенел металл. — У меня не было приказа схватить виновницу живой, вы вполне пригодитесь мне и мертвой. Но вы ведь не хотите умирать? Тогда я предлагаю вам сотрудничество: сдадитесь сами, и я вас не убью.

Едва закончив говорить, Си Ин взмахнул рукой и выпустил в сторону Чэнь Ляомин свою Божественную цепь. Та вырвалась бурным потоком энергии из его ладони, уплотняясь, обращаясь сияющими звеньями, объединяющимися во вполне материальное орудие. Направляемая волей бессмертного мастера, цепь извивалась подобно змее и мгновенно опутала Чэнь Ляомин, крепко связав. Си Ин ухватился за цепь и резко потянул на себя, заставив хозяйку Павильона грузно упасть вперед, перевернув рабочий стол.

— Вам... вам не сойдет это с рук! Думаете, поймать меня так легко? — взбеленилась она и принялась извиваться в бесплодных попытках вырваться из оплетавших ее цепей, но чем больше она старалась, тем сильнее они перетягивали тело.

— Довольно пустых разговоров, — отрезал Си Ин и дернул за цепь еще раз. От этого она затянулась сильнее, и Чэнь Ляомин взвыла от боли. — Уходим.

Стоило ему повернуться к ней спиной, как Юн Шэнь заметил, что тени, сгущавшиеся в углах кабинета, начали стягиваться в сторону Чэнь Ляомин. Они росли и ширились. Воздух окатило густой иньской ци, тягучей и плотной. Тени обступили Чэнь Ляомин, и вихрь темной энергии окутал ее. Божественные цепи потускнели и ослабли, ведьма с легкостью вырвалась из них, тяжело опираясь руками о пол.

Ну конечно! Стоило догадаться! Вот что имела в виду Цзюйхуа. На своей территории Чэнь Ляомин не одолеть. Под Павильоном — целое кладбище, кишащее ожившими мертвецами, темная энергия копилась здесь годами, десятилетиями... У этой ведьмы неиссякаемый источник сил.

Юн Шэнь в этот момент понял, что пришло время бежать, пока не стало совсем худо, но не мог оторвать глаз от того, как беспечно Си Ин покидает кабинет, даже не замечая, что пленница освободилась. Чэнь Ляомин хрипела и тяжело дышала.

— Вы не уйдете отсюда. Никто не уйдет! — вдруг закричала она и развела руки в стороны.

Заклинатели обернулись, но было уже поздно. От всплеска энергии, казалось, даже воздух начал вибрировать. Мигом потух свет. Темная ци взорвалась столпом черного дыма, быстро заполняя помещение. Спохватившиеся ученики попытались возвести духовный барьер, но сил не хватило для противостояния, и их отшвырнуло в сторону. Си Ин был быстрее и поступил по-другому: он окутал все свое тело Божественными цепями на манер доспеха и выдержал удар. Он обнажил бессмертный меч и отбил направленный на него второй удар, уже от теней.

В плотном темном тумане не было видно ничего. Опять. Прямо как тогда, на шествии. Юн Шэнь совершенно растерялся, а отреагировавшая на такое смещение равновесия кровь фэнхуана едва не искрила. Кровавая жемчужина уже почти раскололась надвое. Другого выхода не было. Юн Шэнь сорвал со своего запястья подобие браслета и бросил на пол, ударив его ногой со всей силы.

Вспышка света озарила пространство. Простого удара хватило, чтобы капля крови фэнхуана лопнула, высвободив всю огненную ци, что осталась в ней. От отдачи Юн Шэнь отшатнулся и влетел в ширму, с грохотом опрокидывая ее. Он ударился затылком обо что-то твердое... Перевернутая мебель? В кабинете царил сущий бардак. Перед глазами заплясали черные кляксы, а в ушах гремела кровь. Он не мог и пошевелиться от сковавшего все тело онемения. Теперь, лишившись такой подпитки в виде пусть и болезненной, но довольно мощной ци, он чувствовал, как стремительно слабеет.

В месте, куда упала капля крови, разразилось пламя. Божественный огонь фэнхуана способен искоренить любое зло, но вместе с этим он не щадит никого, неся и спасение, и погибель. Пламя разгоралось все больше и распространялось быстро, поглощая темную ци, словно ненасытная бездна. Воздух заполнил запах гари.

С трудом Юн Шэнь смог перевернуться на живот и попытался отползти в сторону. Нужно было убираться отсюда. Пламя выжжет здесь все. Он слышал чьи-то крики и вой, звуки сражения, грохот, но все это казалось бесконечно далеким, он не различал ничего в окружавшем его гуле. Все еще было темно. Силуэты и очертания перед глазами плыли, но...

Окно.

Здесь было окно.

Он сможет выбраться, нужно только...

Стены Павильона ароматов задрожали, раздался гулкий удар. За ним еще. Все начало ходить ходуном. Юн Шэнь почти добрался до оконной рамы и вцепился в нее руками. Дышать было почти невозможно. Грудную клетку будто сжало тисками. Плывущим взглядом он посмотрел вниз.

Это был третий этаж или второй?

Павильон ароматов вновь сотрясся от удара — казалось, он происходил с самого низа, из основания. Как будто что-то... что-то пыталось освободиться и металось, как тигр, запертый в клетке.

Юн Шэнь согнулся в натужном кашле, едва приступ закончился, и принялся судорожно хватать ртом воздух. Горло горело огнем от жаркого дыма, который он неизбежно вдыхал. Как бы он ни пытался, все время казалось, что воздуха слишком мало. В голове не желало проясняться, на ослабевших ногах он так бы и упал, если бы не пара цепких рук, чуть ли не волоком вытащившая его через окно.

Он моргнул.

В лицо хлыстом ударил порыв холодного ветра. Юн Шэнь дернулся, но тут же почувствовал, как его крепко удерживают, не давая совершить лишних движений. Кажется, он стоял? Или его поддерживали в таком положении.

— Ох, и натворили же вы бед, господин Хэ, — знакомый голос шептал прямо над ухом, опаляя его жаром. — Все пошло не по плану, да? Вы должны были вернуться на то самое место и не совершать глупостей... И кому я это говорю? Вы наверняка меня не слышите.

Юн Шэнь сдавленно замычал в знак протеста, пытаясь промямлить, что все-то он слышит, но говорить почему-то было чрезвычайно трудно, как будто в рот залили глину. Вяло он попытался выпутаться из чужих рук, но в следующий же момент легко потерял опору под ногами — некто подхватил его под колени и крепче обнял за плечи, взвалив себе на руки. Юн Шэнь качнулся и столкнулся лбом с плечом подхватившего его человека. Легкий удар отдался глухой и тянущей болью во всей голове, Юн Шэнь зажмурился и задушенно выдохнул. Это было невыносимо. Он дрожал, все тело не слушалось, конечности гудели и становились ватными.

После очередного раза, когда Юн Шэнь вздрогнул, его обхватили крепче. Он чувствовал, как движется вперед, но они совершенно точно не шли по земле. От этого начинала кружиться голова, его мутило, живот переворачивался в спазмах. Он предпочел не открывать глаза, иначе его вытошнило бы прямо в этот момент.

— Держитесь крепче, нам предстоит небольшая встряска, — вновь прошептали ему на ухо.

С трудом двигая одеревенелыми пальцами, Юн Шэнь послушался и схватился за гладкую и мягкую ткань чужой мантии, сжимая ее в кулак. Другой рукой пошевелить он не мог.

Он чувствовал, как движение ускорилось, а ветер, все так же бьющий по его слабому телу, усилился. Попытавшись отвернуться, он вжался виском в чужое плечо. Вместе с этим Юн Шэнь вовсе не чувствовал никакой встряски, а потому невольно разжал кулак, но стоило ему это сделать, как его крепко прижали к себе, словно ценный груз. Эта хватка была настолько сильной, что даже показалась в какой-то степени болезненной.

Звуки смешивались в неприятный гул, но единственным, который выделялся из разнообразной мешанины, был звон колокола, чистый и ясный. Он бил громче всего, отдаваясь эхом и разносясь по округе волнами, как круги на воде. Постепенно Юн Шэнь все больше чувствовал, как его сознание угасает, грозя утонуть в таком желанном забытье. Перед тем как его поглотила тьма, он слышал, как колокольный звон удалялся, или это он был все дальше? Неважно.

Ему уже было все равно.