Карп в сухой колее. Том 1

Глава 12. Бессмертный небожитель встречает лису. Часть третья

На первый взгляд сильных повреждений у юного заклинателя не было, но его бледное лицо искажала гримаса боли, а глаза оставались плотно закрытыми. Юн Шэнь потряс Сюэ Чжу за плечи, но тот никак не отреагировал, лишь вновь сдавленно замычал. Расстегнув мешающий наруч на одном из запястий, Юн Шэнь прощупал пульс. Слабый, но ритмичный. Он тоже в плену иллюзии?

У него явно не было недостатка духовных сил, в отличие от Юн Шэня, и он должен был точно знать, как выбираться из подобных ситуаций. Разрушение демонической иллюзии — одна из основ обучения заклинателей, вставших на путь света. Нужно распознать ловушку и затем как можно скорее ударить ци, чтобы выбраться, а иначе разум разрушится. Неужели ученик Си Ина настолько глуп? Он, конечно, слишком юн, Юн Шэнь с виду дал бы ему не больше шестнадцати лет, но все же... Если он путешествовал вместе с мастером и отправился на задание, то явно не мог быть не готов к возможным трудностям.

Юн Шэнь недовольно цыкнул и вновь потряс Сюэ Чжу, тот по-прежнему безвольно мотал головой из стороны в сторону, не подавая ни малейших признаков сознания. Юн Шэнь решил вновь осмотреть его, возможно, повреждения были где-то на теле и не слишком заметны. Он приметил, что одна рука заклинателя сжата в кулак и напряжена, в отличие от всего остального вялого тела. Юн Шэнь силой попытался разжать его пальцы: они казались одеревенелыми и холодными, с трудом поддавались. Наконец у него получилось ослабить чужую ладонь, и тогда на пол с тихим стуком упал и покатился небольшой камень.

Духовный нефрит?

Похож, но Юн Шэнь не рискнул к нему прикасаться. Камешек небольшой, напоминающий тот, что сейчас был у самого Юн Шэня, но полностью черный. От него исходила зловещая аура.

Юн Шэнь вновь взглянул на лицо Сюэ Чжу: складка меж его бровей чуть расправилась, и лицо показалось менее напряженным, но он все еще был без сознания. Повторно прощупав пульс, Юн Шэнь убедился, что юноша восстанавливается, пульс становился четче. Должно быть, его духовный нефрит наполнила демоническая энергия, оттого он и ослаблял юного заклинателя, отравляя его меридианы.

Юн Шэню же достался тот, что был заполнен чистой светлой ци, без единой примеси демонической. Дуцзюань дала его по ошибке? Вряд ли она разбирается в этом, хотя каким-то образом у нее получилось изловить Сюэ Чжу и наверняка тот оскверненный нефрит дала ему она же. Странно было и то, что она приняла Юн Шэня, вернее Хэ Циюя, за заклинателя, ранее уже поймав одного настоящего. У Юн Шэня не было при себе меча, да и по одежде нельзя было сказать, что он принадлежит к заклинательской школе. С чего она вообще решила заманить его сюда? Удобоваримого ответа он не находил. Трудно было собирать мысли и факты в кучу, пока изнутри съедала тревога. На редкость неприятное чувство, словно он участвовал в гонке и безнадежно отставал.

Сюэ Чжу так и не приходил в себя, но его дыхание стало ровнее и глубже. Юн Шэнь взял его за плечи и вгляделся в уже приобретшее спокойное выражение лицо. Что бы могло пробудить его? Нельзя допустить, чтобы он так глупо сгинул в ловушке проклятой лисицы. От досады Юн Шэнь закусил внутреннюю сторону щеки. Неприятная боль хоть немного разогнала нарастающий в голове сумбур.

Он поглядел на камень в своих руках, в темноте тот слабо мерцал, источая светлую ци. Юн Шэнь взял ладонь Сюэ Чжу, расслабленную, как плеть, и вложил в нее духовный нефрит, крепко зажав. Пусть ци оставалось совсем немного, но он надеялся, что хоть капельку поможет очиститься духовным меридианам. В конце концов, от него в боевом плане толку было больше, чем от Юн Шэня в никудышном теле.

Пару мгновений ничего не происходило, и Юн Шэнь успел увериться, что это бестолковая затея. Нефрит был почти опустошен.

Тревога нарастала все больше, он невольно сжал чужую ладонь сильнее. Та все еще была холодной, светлая ци лишь немного отогрела ее. Мысленно Юн Шэнь считал каждую мяо, пока в нем росло предчувствие дурного. Он не знал, сколько сам пробыл в иллюзии, сколько пролежал тут без сознания — оставалось лишь надеяться, что остальные заклинатели Юэлань поблизости и не допустят надвигающуюся трагедию. Если Сюэ Чжу здесь, значит, и его мастер где-то рядом. В конце концов, Си Ин сам говорил, что они направятся сюда. Но как же так ученик остался один?

В голове вновь всплыла несостыковка, отчего все происходящее казалось разительно неправильным. Эти духовные нефриты хранились лишь в Обители Бессмертных, достать их откуда-либо еще было невозможно. Как они могли оказаться у лис? Если только кто-то из бессмертных не передал их им. Кто мог вступить в сговор с демонами?

От догадок, подогреваемых словами старика Суна и странным поведением Си Ина, становилось не по себе.

«Есть человек...»

Проклятая фраза вновь зазвучала в его голове. Каждый раз она выбивает почву из-под ног, все больше запутывая.

Вдруг Юн Шэнь ощутил, как ладонь, которую он удерживал, сжалась сама по себе. Мысли сразу же ушли на второй план. В конечности, что всего мгновение назад была расслабленной и безвольной, появилось напряжение. Сюэ Чжу дернулся. Его глаза распахнулись, он сделал резкий вдох, будто только что вынырнул из глубины.

— Что... — просипел он и тут же закашлялся.

Юн Шэнь отпустил его руку и отстранился. Духовный нефрит, который он вкладывал в чужую ладонь, растаял, отдав последнюю энергию, и рассеялся в слабом мерцании, но даже так Юн Шэнь продолжал чувствовать остаточную ци, придававшую сил. Только сейчас он понял, что, наверное, стоит скрыть лицо. Продолжать разыгрывать немощного господина Хэ совсем не кстати.

Сюэ Чжу сел и зажмурился. Продолжая кашлять, он бил себя кулаком в грудь и хрипел, пока не сплюнул дурную кровь, после чего не слишком изящно утер рот рукавом и скривился.

Юн Шэнь воспользовался моментом и схватился за край своего длинного рукава, с треском обрывая его. Получившейся полоской ткани он поспешно обмотал лицо, закрывая половину.

— Кто ты такой?! — мальчишка рвано вздохнул, поднимая взгляд на Юн Шэня, который уже успел встать и отойти на более приемлемое расстояние. Сюэ Чжу слегка нахмурился. — Где...

Он озирался по сторонам, продолжая хмуриться. Юн Шэнь сложил руки на груди. Хорошо, конечно, что этот Сюэ пришел в себя, но немного раздражало, что он обращался к нему неформально.

— Мы попали в ловушку хули-цзин, — коротко ответил Юн Шэнь. — Ты был отравлен темной ци, а я помог тебе прийти в чувство.

— Но ты ведь... — начал Сюэ Чжу, но Юн Шэнь уже отвернулся, найдя занятие поважнее. — Эй!

Духовный нефрит, полный демонической ци, нельзя было оставлять лежать тут просто так, следовало его уничтожить. Выбора особо не оставалось, потому он достал из-за пазухи спрятанную там шпильку. Она была серебряной, местами почерневшей и испачканной уже подсохшей кровью Хэ Циюя. Подвеска на шпильке в виде маленьких цветов азалии тихо и нежно зазвенела. Убедившись, что конец шпильки действительно острый — для этого Юн Шэнь чуть кольнул им ладонь, — он с размаху ударил о духовный нефрит, пропитанный демонической энергией. В удар он постарался вложить немного остаточной ци, которая сохранилась в его руках.

Едва острие шпильки соприкоснулось с гладкой поверхностью камня, раздался гулкий звон. На мгновение всю комнату озарила вспышка яркого света. Юн Шэнь почувствовал, как шпилька с хрустом входит в духовный нефрит. Темная ци вырвалась наружу с тихим шипением. Из крошечных трещин камня она вздымалась вверх тонкими струями черного как смоль дыма, которые, казалось, имели свое сознание и извивались точно змеи. Они тянулись к пронзавшей камень шпильке и руке, обхватившей ее. Прикосновение демонической энергии напоминало погружение в студеную воду: иньская ци несла с собой могильный холод, быстро растекающийся по всему телу, переплеталась с обжигающей силой, скрытой в крови фэнхуана. Юн Шэню казалось, что руку разрывает изнутри, потоки энергии были слишком сильны — даже кости затрещали, раскалываясь под их напором. Пальцы немели, но он не смел отнимать рук, вдавливая шпильку в оскверненный нефрит. Наконец раздался щелчок — камень раскололся. Демоническая энергия, оплетавшая руку Юн Шэня почти до предплечья, схлынула единым потоком и заклубилась у осколков камня, медленно тая и исчезая без следа. Юн Шэнь тяжело выдохнул. Понадобилось больше сил, чем он думал.

Только капля крови фэнхуана стала выглядеть несколько необычно. Красный камень светился изнутри и переливался перламутром, словно жемчуг, излучая тепло, от которого вся прежняя боль уходила на второй план. Приглядевшись, Юн Шэнь заметил крошечную трещину.

— Эта энергия, — раздался тихий вздох со стороны. Юн Шэнь повернулся и увидел, как Сюэ Чжу изумленно смотрит на осколки черного нефрита. — Что это было?

— Оскверненный духовный нефрит, отравлявший твои меридианы. — Юн Шэнь медленно поднялся и разминал онемевшую руку. Он поморщился, чуть зажмурившись. — Где другие заклинатели?

Вместо ответа Юн Шэнь услышал тихий звон металла, а открыв глаза, увидел, как Сюэ Чжу обнажил свой меч. Руки мальчишки чуть подрагивали, видно, он еще не до конца восстановился. Юн Шэнь едва не закатил глаза. Этого еще не хватало! Лучше бы был так подозрителен, прежде чем здесь оказаться!

— Опусти меч, у нас нет времени на разборки.

— Ты не сказал, кто ты такой. — Сюэ Чжу не послушал, только сделал шаг ближе, теперь кончик меча упирался Юн Шэню в грудь.

— Я объясню позже, сейчас нам нужно выбраться отсюда, — бесцветно сказал Юн Шэнь, его не слишком пугал наставленный на него меч. За такой короткий период он уже привык к тому, что почти каждый хочет ему навредить или убить.

Сюэ Чжу нахмурился сильнее.

— Не пытайся запутать меня, демон! — сердито процедил он.

В следующий момент заклинатель взмахнул клинком, со свистом рассекая воздух. Сияние меча. Юн Шэнь заметил начало движения и успел отскочить в сторону, а выпущенный поток ослепительно яркой ци с грохотом столкнулся с каменной стеной, подняв облако угольной пыли в воздух. Вся комната задрожала от удара.

Юн Шэнь прикрыл лицо рукавом, закашлявшись, ему подумалось, что такой удар рассек бы Хэ Циюя пополам. Мальчишка был силен, жаль только, что глуп.

Нужно как-то заставить его слушаться.

Сюэ Чжу после этого удара тяжело задышал и опустил меч, но решимость с его лица не сошла. Он вложил много энергии в этот удар, на второй, очевидно, еще не хватало сил, однако Сюэ Чжу вознамерился повторить. Сжав губы в тонкую линию, он снова занес меч, но Юн Шэнь приблизился и схватился за лезвие, предупреждая удар и отводя клинок в сторону. Остаточная энергия, все еще гревшая его ладони, позволяла это сделать, пусть он и сразу почувствовал, как ци рассеивается. Сквозь сжатые зубы он сдавленно зашипел, чувствуя, как острый металл пронзает руку, а из ран выступает горячая кровь.

— Я сказал, опусти меч, — чеканя каждое слово, проговорил Юн Шэнь с таким холодом в голосе, что Сюэ Чжу замер, глядя на алые дорожки крови, спускающиеся по лезвию меча, ладони Юн Шэня и предплечью. Кровь капала на пол.

Грохот от энергетического удара не остался незамеченным, и за дверью послышались тяжелые торопливые шаги. Сюэ Чжу мигом повернулся на звук, сжав меч до побеления костяшек. Юн Шэнь отпустил клинок, утерев порезанную руку о край своих одежд, и мрачно поглядел в сторону двери, после переведя взгляд на Сюэ Чжу. Он поймал его за предплечье и проговорил, глядя ему прямо в глаза:

— Сейчас ударишь точно так же, но не меня, а того, кто сюда войдет.

— Что... — хотел возразить Сюэ Чжу, но Юн Шэнь с силой сжал его предплечье и встряхнул.

— Сделай, как я велю.

Дверь отворилась, и Юн Шэнь сразу же отошел в сторону, освобождая место Сюэ Чжу для маневра. Кровь фэнхуана опалила жаром, запястье нестерпимо жгло, невольно он крепко его сжал, медленно выдыхая сквозь зубы.

В полосе тусклого желтого света, показавшегося из-за двери, появилась тень. Даже по ее очертаниям можно было сказать, что человеку она не принадлежала. Вытянутая морда хули-цзин, когтистые лапы и пять лисьих хвостов. Как удачно. Когда эти демоны приобретают истинный облик или перевоплощаются наполовину, больше шансов серьезно им навредить.

Сюэ Чжу не проронил больше ни слова, лишь крепче сжал меч, снова становясь в стойку. В тягучей тишине раздавался лишь стук когтей, когда лиса ступала по каменному полу. Ее хвосты взметнулись, в воздухе запылали яркие красные огоньки, издалека они походили на светлячков, но их свет был холоден и зловещ, они слабо мерцали, освещая комнату и двигаясь вслед за своей хозяйкой.

Все же такой не до конца обращенный вид этих яогуаев был на редкость отвратителен и уродлив. Демоница была облачена в платье, местами разорванное, явно от резкой смены формы. Легкая газовая ткань расходилась в груди и плечах, обнажая наполовину поросший мехом торс, руки, а вернее лапы, что до предплечий были лисьими; ладонь оставалась человеческой, со скрюченными и узловатыми суставами и черными когтями. Лисья морда и глаза, горевшие золотом, точно пламенем, на макушке местами сохранились еще человеческие волосы, теперь выглядевшие как несуразный парик; от элегантной прически не осталось и следа; все то обилие украшений, что ранее увенчивало волосы, съехало набок. Приглядевшись, он заметил среди них розы. Была ли это Мэйгуй?[41] Многих работниц тут именуют названиями цветов.

Юн Шэнь и Сюэ Чжу стояли ближе к углу, оттого хули-цзин не сразу их заметила. Медленно повернувшись в их сторону, демоница распахнула пасть, низко зарычав. Ее золотые глаза зло блеснули. Она вновь взмахнула хвостами, поднимая в воздух клубы пыли, а вместе с ними и вихри темной энергии, еще мгновение — и она приготовилась напасть.

— Ну же, бей! — прикрикнул Юн Шэнь.

Сюэ Чжу вновь взмахнул клинком, выпуская сияние меча, но слабее, чем в первый раз. Волна светлой энергии столкнулась с насланными хули-цзин вихрями демонической. Раздался громкий хлопок, от которого, казалось, сотрясся весь Павильон ароматов. В ушах Юн Шэня зазвенело. От столкновения потоков ци даже воздух завибрировал, противоположные энергии разошлись подавляющими волнами. Юн Шэня отбросило в сторону, с глухим грохотом он упал в то, что осталось от развалившейся груды костей. Вся угольная пыль, лежавшая на полу, поднялась в воздух, образовав завесу, в ней не было видно совершенно ничего — лишь тьма плясала перед глазами. Оба, Сюэ Чжу и Юн Шэнь, закашлялись.

Из угольного облака на юного заклинателя налетела демоница, припечатывая одним ударом к стене. Столкновение было настолько сильным, что по каменной кладке пошли трещины. Меч со звоном выпал из ослабевших рук.

— Это ты покалечил мою сестрицу Ху? — пророкотала хули-цзин нечеловеческим низким голосом, хрипящим и рычащим, растягивая окончания слов.

Она крепко держала Сюэ Чжу за горло и, встряхнув его, сильнее вжала в стену, приподнимая над полом. В такой своей форме она была на пару голов выше даже довольно высокого для своих лет мальчишки. Тот смог лишь сдавленно прохрипеть и схватиться дрожащими руками за удерживающую его лапу в безуспешной попытке вырваться.

— Поганый заклинатель! Я выпью тебя досуха!

Пасть лисы разомкнулась, она приблизилась к Сюэ Чжу, готовясь впиться в него острыми клыками.

Юн Шэнь собрался с силами и поднялся на ноги. Голова кружилась, а в ушах еще звенело. Перед его глазами комната, казалось, ходила ходуном. Падая на кости, он сильно ударился затылком. Он не сумел сделать и пары шагов, как ноги ослабели, и он упал на колени. До валяющегося на полу меча было не так далеко, нужно всего лишь дотянуться...

Стоило Юн Шэню коснуться рукояти меча, как руку обожгло пламенем. Этот клинок явно не желал подчиняться кому-то, кто не его хозяин, и с трудом поддавался. Юн Шэнь упрямо сжал рукоять. Опираясь на локоть, он приподнялся и кое-как вновь встал на ноги. Схватившись за меч уже двумя руками, он поднял его, направляя прямо в спину хули-цзин, и сделал два шага вперед. Острое лезвие, не встречая никаких препятствий, вонзилось в плоть. Лиса охнула и разжала хватку на шее Сюэ Чжу — тот сполз по стене на пол, заходясь кашлем.

Из раны брызнула мерзкая демоническая кровь, совсем не такая, как человеческая, — склизкая и обжигающая, черная как смоль.

— Нет, это сделал я, — сказал Юн Шэнь, вонзая меч глубже.

Горячая, как лава, ци побежала вниз по руке к мечу, заполняя его. Вмиг удерживать клинок стало легче, и Юн Шэнь, не без усилия, провернул его в плоти лисицы, выдавливая из нее хрип. Красные огни, выпущенные ею ранее, вдруг разгорелись с невиданной силой, все пространство озарилось алым светом. Хули-цзин медленно повернула голову, в ее желтых глазах застыло неверие. Из горла доносились лишь трудно разбираемые хрипы вперемешку с бульканьем, кровь пузырилась у ее рта. Юн Шэнь с силой вынул клинок из слабеющего тела хули-цзин.

Оставалось последнее.

Воздух вокруг будто раскалился, а Юн Шэнь почти что сам чувствовал, как дышит огнем. Было ли это из-за крови фэнхуана или из-за жара демонической крови — он не знал, но это придавало сил. Набрав в грудь воздуха и замахнувшись, Юн Шэнь единым движением отрубил хули-цзин голову. Разом хрип стих, а комната погрузилась во тьму, огни потухли вместе с жизнью демоницы. Ее голова с глухим стуком упала и покатилась по каменному полу. Юн Шэнь осел на колени, тяжело дыша. Меч вывалился из его рук.

— Теперь-то ты видишь, что я не демон? — пробормотал Юн Шэнь, поднимая затуманенный взгляд на юного заклинателя. Его мутило.

Сюэ Чжу сидел с широко распахнутыми от шока глазами, держась за горло. Юн Шэнь медленно моргнул. Он отдавал себе отчет, что совершил большую ошибку, вот так геройствуя. Тело Хэ Циюя явно не выдерживало перегрузок, и сейчас он чувствовал, как дрожат руки. В глазах потемнело. Он начал заваливаться вбок, но вовремя остановил себя от падения, выставив руку в сторону.

— Да кто ты такой? — изумленно просипел Сюэ Чжу, задавая тот же вопрос в третий раз. Он вжался в стену, не решаясь даже подобраться к собственному мечу.

— Не враг.

В лицо ему тут же прилетел желтый талисман, прицепившийся ко лбу. Небольшое количество ци в нем отдавало теплом. Юн Шэнь цыкнул и сорвал с себя клочок бумаги, на котором спешно и не слишком аккуратно киноварью были выведены символы печати искоренения зла... Не слишком верные символы.

— Прежде чем рисовать талисманы, их нужно выучить. У тебя шесть... нет, семь ошибок в начертании печати. Кого ты изгонять собрался? — нахмурившись, отчитал его Юн Шэнь, смяв бумажку в руках, отчего та мгновенно обратилась пеплом. — Не трать их попусту.

Какой интересный эффект. Меж тем Юн Шэнь заметил, как трещина на капле крови фэнхуана углубилась. Он хмыкнул. Должно быть, заключенная в нем ци постепенно выходила наружу. Что ж, ему это только на руку, но следовало быть осторожным: сконцентрированная огненная энергия опасна и может привести к ужасающим последствиям, если выйдет из-под контроля.

Юн Шэнь медленно встал, поднимая меч, который сделался уже гораздо сговорчивее и не пытался противиться его воле, в отличие от своего хозяина.

— Эй! Д-да откуда тебе вообще знать что-то о талисманах! — запротестовал Сюэ Чжу, тоже подскакивая на ноги. — И мой меч... Почему вдруг Цюаньи признал тебя?!

Этот мальчишка думал не о том, о чем нужно! Юн Шэнь скосил взгляд в сторону меча и поднял его на уровень глаз. Ранее у него не было времени рассмотреть оружие ближе. Это абсолютно точно был бессмертный клинок. Получить такой в столь юном возрасте можно только при выдающемся таланте и потенциале заклинателя... Ну, или из-за высокого происхождения. В случае Сюэ Чжу, думалось Юн Шэню, сыграли два фактора. Мальчишка действительно был одарен, хотя такой самородок подлежит тщательной огранке. На лезвии меча выбито его имя. Цюаньи. «Полный справедливости»[42]. Исходящая от него пламенная ци не оставляла сомнений в природе духовного корня Сюэ Чжу, но его фамилия... Странность была в том, что меч этот, Цюаньи, никак не мог оказаться в клане Сюэ. Клинок был ему знаком, и Юн Шэнь, конечно же, слышал очередную любимую смертными легенду о мече Цюаньи и его создателе — древнем предке клана Лу, который сумел вознестись до бога войны в Небесном царстве. Издревле этот меч принадлежал воинам из того же клана, и подчинить его мог лишь человек, чье сердце полно чистых намерений и благородства. Это клинок, с которым воин может нести справедливость и праведные идеалы.

Юн Шэнь схватился за него с целью спасти чужую жизнь. Нет, даже не так. Он желал спасти жизнь хозяина меча. Его намерения были действительно чисты — и это почувствовал Цюаньи, а потому позволил воспользоваться собой. В остальном же это был крайне своенравный клинок, впрочем, как и все из клана Лу — идеалисты с горячей головой.

— Мне известно многое, — ответил Юн Шэнь, продолжая разглядывать блестящее в тусклых отблесках света лезвие. Демоническая кровь к нему не пристала, оставив его таким же сияющим и чистым. — Но ты ведь из клана Сюэ? Откуда у тебя этот меч?

Он кинул клинок Сюэ Чжу, и тот ловко поймал его и вернул в ножны, возмущенно хмурясь.

Юн Шэню был знаком клан Сюэ, его выходцы могли развивать в себе недюжинные запасы ци и слыли прирожденными заклинателями. Их имена гремели по всей Поднебесной, и даже в Обители Бессмертных слышали об этих любимцах Неба, наставленных на путь искоренения зла. Совершенствующиеся клана Сюэ практиковали духовный путь, а не путь меча, но этот мальчишка, судя по его неумелым каракулям вместо нормальных талисманов, предпочитал именно меч. К тому же в подавляющем большинстве ци клана принадлежала к стихии металла или воды, но духовная энергия Сюэ Чжу была не чем иным, как бушующим пламенем.

— Клинок Цюаньи принадлежал моему деду! — с легко читаемой гордостью в голосе заявил Сюэ Чжу. — А вообще... Откуда ты знаешь, из какого я клана?! И почему задаешь вопросы? Так ведь и не ответил, кто ты!

Юн Шэнь поморщился. Да, это было неизбежно. Но раскрываться перед Сюэ Чжу он не планировал — не для того на лицо ткань мотал, а потому решился на небольшую ложь.

— Я всего лишь бродячий заклинатель и спас твою жизнь. Мог бы обращаться ко мне уважительнее, — с упреком процедил он в попытке отбрехаться, но не вышло, Сюэ Чжу был на редкость упрям.

— Как я могу обращаться к человеку уважительно, если даже имени его не знаю?

— Тебе это так интересно? Что ж... — протянул Юн Шэнь. Он думал о том, как бы мог представиться, но сейчас все прежние варианты забылись. Почему-то казалось, что это имя единственно правильное. — Мое имя Янь.

Наконец, когда Сюэ Чжу удовлетворился ответом, но все же не перестал обращаться без должного уважения к «Янь-даою[43]», как он теперь называл Юн Шэня, они решили двигаться дальше и поскорее выбираться из этого пропащего места.

Как рассказал Сюэ Чжу, он и несколько других учеников из Юэлань — его шицзе[44] Ли и шисюн[45] У — осматривали подвалы на предмет подозрительного, пока старшие ученики вместе с их мастером Си Ином, будь он неладен, отправились побеседовать с хозяйкой Павильона ароматов. Конечно же, совершенно все пошло не так, ведь хули-цзин были в курсе визита заклинателей и даже пытались их изловить — как видно, с целью заполучить больше энергии для... А, собственно, для чего? Юн Шэнь нахмурился, поняв, что упустил самое важное. Надо было расспросить Дуцзюань, пока была такая возможность. Только вот знала ли она, а если бы и знала, то разве сказала бы? Все же ему немного жаль эту барышню. Неизвестно, что с ней могла сотворить Ху Иньлин.

Сюэ Чжу не помнил, как именно угодил в ловушку, но вспомнил Дуцзюань и темный духовный нефрит, который дала ему именно она. Далее все произошло примерно по той же схеме, что и с Юн Шэнем, разве что Сюэ Чжу не стал слушать служанку, а то и дело подгонял ее, раздражаясь от чужой медлительности. Каков грубиян. Юн Шэнь мог бы упрекнуть его в неподобающем поведении, но они уже успели выйти в тот самый злосчастный коридор.

Он был пуст и тих, все так же освещаемый единственной масляной лампой, тусклым светом маленького желтого огонька.

— Ну? И о какой печати речь, уважаемый даою? Ничего тут нет!

Юн Шэнь видел перед собой чистые стены. Он прищурился. Быть не может. В прошлый раз здесь были черные письмена и извивающиеся волны символов, выведенные углем из костей погибших девушек. Прямо на этом месте!

Юн Шэнь огляделся. Нет, это совершенно точно тот же самый коридор, по которому его вела Дуцзюань.

— Она была здесь... — задумчиво протянул он.

Печать не могли стереть или уничтожить, на это бы ушло достаточно много времени, ее черты плотно въедались в стены, насколько он помнил, значит, дело в чем-то еще. Может, Ху Иньлин наложила чары, чтобы скрыть печать от чужих глаз? Нехорошо. Чтобы нарушить контур, недостаточно просто прервать ее, необходимо найти ключевые линии, формирующие концентрирующую силу чар, в этом и вся сложность.

— Сложи управляющий жест, а я начерчу заклятие.

— Эй, с чего бы...

Юн Шэнь схватил Сюэ Чжу за запястье, не оставляя выбора. Мальчишка насупился, но все же сделал как велено.

Выводить символы чар вот так оказалось еще хуже, чем когда он пытался писать иероглифы рукой Хэ Циюя. Получилось неидеально, но засиявший в воздухе нематериальный талисман был в общем правильным. С помощью Сюэ Чжу Юн Шэнь активировал заклинание, и на мгновение разгорелся свет такой яркости, что пришлось зажмуриться. Мощный поток энергии, высвобожденный из заклинания, как штормовой порыв, рассеялся вокруг, Сюэ Чжу тяжело вздохнул.

— Что это за заклятие такое?

Юн Шэнь чуть нахмурился. Возможно, он переусердствовал.

— Чары очищения с некоторыми, хм, дополнениями, — ответил он, вглядываясь в стены на предмет появления знакомых символов.

— Я не встречал таких прежде, — пробурчал Сюэ Чжу, выпрямляясь.

— Конечно. — Кивок. — Я придумал их сам.

Когда-то давно, совместив черты заклятия очищения и искоренения зла, Юн Шэнь создал эту печать. Он немного подзабыл, что для ее использования требуется немало духовных сил, а для изможденного, пусть и быстро восстанавливающегося Сюэ Чжу это было тяжело. Юн Шэнь же, будучи бессмертным, не испытывал неудобств при ее использовании, да и делал это редко.

Досадно.

Тем временем, словно растекающиеся чернила на пергаменте, тонкой сеткой на стене появлялись линия за линией. Вязи символов переплетались, расходились и вновь встречались — все это походило на причудливую паутину. Символы из бледных становились более яркими, угольно-черными, а затем начинали осыпаться, обращаясь хлопьями пепла.

Отлично. Когда лишние контуры рассеются, будет легче найти основу.

Так думал Юн Шэнь, пока печать прямо на глазах не начала преображаться дальше — вместо той, что опадала, появлялась новая. Она расползалась не только по стенам, но и по полу, потолку, заполняла собой буквально все поверхности, символы накладывались друг на друга, превращаясь в черную мешанину. Теперь их было не различить.

Что не так? Чары очищения и искоренения зла должны разрушить печать, хотя бы ее внешний контур, но вместо этого...

Сюэ Чжу завороженно наблюдал за происходящим и даже протянул руку в желании коснуться символов на стене, но Юн Шэнь спешно дернул его за локоть.

— Не трожь.

Одинокий огонек масляной лампы жалко трепетал, доживая свои последние мгновения, — его тоже пожирала расползающаяся тьма. Как только он потух, коридор погрузился во мрак. Юн Шэнь медленно попытался двинуться вперед, но обнаружил, что испачкан в чем-то вязком, его нога с трудом оторвалась от пола, а за ней потянулось нечто густое и склизкое. В нос неожиданно ударил отчетливый запах гнили. Когда Юн Шэнь сделал шаг, то почувствовал, как ступает на мягкое, медленно проваливаясь. Сильнее наступив, он услышал чавкающий звук. Вслед за ним откуда-то снизу раздался болезненный подвывающий стон.

Сюэ Чжу схватился за меч, готовясь обнажить его в любой момент.

Стон смолк, и во вновь воцарившейся оглушительной тишине Юн Шэнь услышал, как бьется его сердце и шумит кровь в ушах. Он решился сделать еще шаг, но в этот раз опоры уже не почувствовал. Вслед за этим уши заложило от оглушительного мрачного воя.

Ноги начали проваливаться... Куда-то? Он не видел. Было слишком темно, чтобы разглядеть хоть что-то. Вой продолжался, в нем сплетались и высокие, и низкие голоса, определенно человеческие. Звучали они гулко, отдаваясь эхом, хотя в настолько узком коридоре эхо было невозможным. Сюэ Чжу тоже что-то кричал, но разобрать не удавалось. Его потянуло следом. Он сопротивлялся и пытался вытянуть Юн Шэня на себя, но чем больше они боролись, тем сильнее дегтеобразная масса затягивала их. Юн Шэнь ощутил леденящее прикосновение к своей ноге, потом еще одно и еще... Нечто тонкое, но достаточно цепкое схватило его.

На миг все озарилось яркой вспышкой света, Сюэ Чжу ударил сконцентрированной энергией наугад. Глаза его широко распахнулись в ужасе, когда он увидел, на чем же они стояли и кто тянул вниз. Недолго думая, заклинатель обнажил меч.

Пола больше не существовало, а вязкой массой под их ногами были дурная кровь и сгнившая плоть мертвецов, которые сейчас протягивали истлевшие костлявые руки к двум незваным гостям, пытаясь затянуть их в эту яму. Их было бесчисленное количество, именно они завывали замогильными голосами. В некоторых мертвецах еще угадывались человеческие черты, других же время изувечило настолько, что от них остались лишь полуразложившиеся кости.

Все эти тела принадлежали погибшим девушкам!

«Помоги!»

Юн Шэнь начал разбирать отдельные слова в завывании оживших трупов, пока пытался отцепить от себя хотя бы ветхие кости. Но каждое касание отдавало иньским холодом, от которого силы покидали его с ужасающей скоростью. Даже разгоревшаяся на запястье кровь фэнхуана была не в силах перебить леденящий поток темной энергии.

«Помоги... нам!»

Нет, он уже совершенно точно не мог помочь им. Замученные при жизни, их души не нашли покоя после смерти и никогда больше не найдут. Все эти девушки могли преследовать разные цели и мечты, их могли тревожить совершенно непохожие вещи, но сейчас это было позабыто, весь свет их душ был стерт, и обнажились тьма, злость и ненависть. Желание отомстить за ужасную участь. Именно это и превратило их в кровожадных цзянши[46].

«Почему я?»

«Мне так больно!»

«Пусть это прекратится! Прошу, хватит!»

Искаженные всхлипы на разный лад громко звучали из пасти подобравшихся ближе мертвецов, сливаясь в единый едва различимый гул.

Все больше рук опутывало его, особо сильный мертвец дернул за пояс, и Юн Шэнь, не удержавшись, упал вперед. Он как можно скорее попытался подняться, но костлявые руки крепко удержали его на месте с такой силой, что при лишнем движении грозили оторвать ноги. Над ухом клацнул зубами мертвец, Юн Шэнь замахнулся и ударил его локтем в висок. Помогло не сильно, с хрустом голова повернулась под неестественным углом, но, захрипев, труп изогнулся и вновь потянулся к Юн Шэню. От резкого запаха разложившейся плоти замутило. Он продолжал отбиваться, слыша чуть поодаль треск, с которым ломались кости трупов от столкновения с мечом Сюэ Чжу.

Ему тоже надо как-то ранить этих тварей. Попытаться ослабить.

Юн Шэнь дотянулся до припрятанной острой шпильки и вонзил ее приблизившемуся трупу в глазницу, стараясь вложить в удар немного духовных сил. С тихим хрустом шпилька вошла в гнилую плоть, из раны с шипением повалил черный дым. Это не покончит с ними, но хотя бы поможет отбиться. Юн Шэнь наносил удар за ударом, пока мертвецы с гулким воем отскакивали прочь. Но их место тут же занимали другие.

— Их слишком много! — донесся до ушей Юн Шэня возглас Сюэ Чжу. — Они не кончаются!

Вспышка света. Юноша решил снова использовать сияние меча, откинув несколько оживших трупов в сторону, но та светлая энергия, которая должна была навредить тварям, впиталась в них, как вода в сухую почву. Глядя на это, Сюэ Чжу пораженно замер. Он придал этим тварям больше сил в убыток себе. С остервенелым воем мертвецы, вобравшие в себя выпущенную энергию, бросились на Сюэ Чжу, опрокидывая его в яму трупов.

Юн Шэнь дернулся, чтобы помочь мальчишке. Он взмахнул шпилькой еще раз, вгоняя ее одному из трупов в затылок. Наконец у него получилось встать, не слишком ровно, спотыкаясь о кишащие, тянущиеся к нему тела, от которых он отбивался пинками. Он двинулся в сторону, где должен был быть Сюэ Чжу, но его крепко ухватила за предплечье еще не сгнившая рука, на которой даже сохранились ногти, окрашенные в потускневший красный цвет. Юн Шэнь обернулся и столкнулся с очередным живым мертвецом. Точнее, с не успевшим истлеть трупом девушки, изнеможенной и иссушенной, в хорошо сохранившихся, пусть и рваных одеяниях работницы Павильона. Взгляд ее был не таким, как у других тварей, — в полностью черных глазах оставалась осмысленность. Она не сводила взгляда со шпильки.

— Эта вещь тебе не принадлежит.

Юн Шэнь сжал зубы. Схваченное тварью предплечье, казалось, обращалось льдом. Он попытался вырвать руку, резко дернувшись, и замахнулся шпилькой, целясь мертвецу в область шеи, но его перехватили. Цзянши не приложила ни малейшего усилия, когда выворачивала руку. Вкупе с мощным потоком иньской энергии, от которой слабело тело, у Юн Шэня от пронзающей боли с новой силой закружилась голова. Другие ожившие трупы тоже подтянулись, обхватывая его за ноги и пояс и не давая шевельнуться.

Юн Шэнь зажмурился. Точно. Украшения. Кое-что в них зацепило внимание. В спутанных волосах мертвеца перед ним сохранились некоторые заколки, одна из них была выполнена в форме хризантемы.

— Откуда она у тебя? — повторила вопрос цзянши.

— Цзюйхуа. Ты ведь Цзюйхуа, не так ли? — через силу процедил Юн Шэнь. — Дуцзюань рассказывала о тебе.

Цзянши вдруг замерла, на мгновение ослабляя хватку, но этого хватило, чтобы Юн Шэнь смог вырваться. Однако отступить ему не дали цепко державшие его ноги ожившие мертвецы, замершие вместе с Цзюйхуа. Похоже, она имела на них некое влияние.

— Моя А-Цзюань... она жива?

Во взгляде мертвых глаз плескались растерянность и неверие.