Осколки мира. Том 3. Императрица

Глава 9 Минусы и плюсы ранений

Я хотел было ответить Чо что-нибудь в его же фирменном стиле, но тут наше уединение нарушил Север.

Он появился из-за груды обломков, легкий, гибкий, как кошачья тень. Лицо спокойное, в глазах — та самая отрешенность, какая бывает у людей, слишком часто имевших дело со смертью.

— Ну что? Добил дикаря? — спросил я, пытаясь встать.

Тело отозвалось волной боли. Оно будто налилось свинцом, но я стиснул зубы и все равно заставил себя подняться.

— Да, — ответил Север с уже привычной мягкой полуулыбкой, которая на самом деле ничего особо не значила и была лишь сопутствующим элементом коммуникации. — Только не спрашивай, как. Потому что одно только перечисление использованных методов уже само по себе можно считать преступлением против человечности. А ты, значит, все-таки умудрился управиться с сержантом? — кивнул он на груду металла, которая еще совсем недавно была живым существом. — Как тебе удалось?

— Против лома нет приема, — пошутил я. Хотел было шагнуть к поверженному гиганту, но, наступив на больную ногу, чуть не взвыл в голос.

Наклонившись, я задрал штанину.

Твою ж мать!

Нога здорово опухла, покраснела от щиколотки до колена, а вокруг места укуса виднелись синюшные и багровые пятна.

Север охнул. Присел возле меня, разглядывая рану. Холодными пальцами коснулся опухшего колена.

— Выглядит плохо, — встревоженно сказал он.

— У меня хороший иммунитет и регенерация в комплекте. Так что заживет.

Буддист решительно поднялся и по-хозяйски прижал ладонь к моему лбу. И она показалась мне настолько ледяной, что от неожиданного контраста я непроизвольно отшатнулся.

— Да у тебя температура под сорок, — констатировал Север. — Руку дай!..

Его пальцы уверенно легли на мое запястье, и брови медленно поползли вверх.

— Сердцебиение, как у загнанного зверя.

— Ничего, — я отстранился, стиснув зубы от внезапно нахлынувшего приступа тошноты. Мир на секунду поплыл, но я снова поймал равновесие. — Просто реакция на яд.

— Просто? — Север фыркнул, впервые за всё время потеряв буддийское спокойствие. — Ты еле стоишь, у тебя зрачки разного размера, а из носа течёт кровь!

Я машинально провёл рукой по верхней губе. Пальцы испачкались алым.

— Эффектно, — пробормотал я, вытирая кровь о штаны. — Но надо осмотреть сержанта. Найти, где у этих танков слабые места. Потому что…

Азиат, до этого молча наблюдавший за нашей сценой, вдруг выругался.

— Какие танки⁈ Север пытается тебе сказать, что это анафилаксия, идиот! Твой хваленый иммунитет взбесился и пытается убить тебя!..

Тут мои ноги подкосились, мир перевернулся, и я рухнул в пыль, чувствуя, как чьи-то руки ловят меня за секунду до удара.

Сквозь шум в ушах я смутно услышал, как Чо рассказывал Северу что-то про какую-то сыворотку. И я провалился в небытие.

В себя я приходил этапами. Сначала осознал, что под щекой у меня что-то приятное, мягкое и упругое. Потом — что нога почти не болит. И что волосы на голове шевелятся совсем не от ветра.

Приоткрыв глаза, я увидел, что в полусидячем положении лежу на груди у Анны Сергеевны. Ее пальцы легко касались моей головы, рассеянно перекладывая с места на место пряди волос. От затылка вниз по спине прокатилась волна мурашек, и я поспешно опустил веки, стараясь ничем не выдать свое пробуждение.

В конце концов, я же уже лежу в таком приятном положении какое-то время. Значит, вполне могу полежать и еще. На десять минут меньше или больше — какая разница?

Честно говоря, сейчас по большому счету даже не было важно, чья конкретно это грудь и руки.

Я вдруг понял, что за всю мою жизнь не набралось бы и десятка моментов, чтобы было вот так. Я даже не сразу смог подобрать правильное слово, чтобы определить, как именно.

С женщинами я ел, спал. Во всех смыслах этого слова. С некоторыми — вместе выполнял какую-то работу. С Таней — жил. Вместе с ней занимался рукопашкой и стрельбой. Иногда — ужином. Иногда — сексом. Телячьих нежностей без повода между нами не было.

Но то, что происходило сейчас, не имело никакого отношения к интимности в прямом смысле этого слова. Скорее, я сейчас выступал в роли раненого солдата из старого кино, который бормочет «сестричка!» и в очередной раз просит подать воды, но не потому, что пить хочет, а потому что для того, чтобы его напоить, ласковые женские руки коснутся плеча, приподнимут голову, нежный голос произнесет что-то совершенно незначащее, но при этом очень важное.

Ощущение, будто после долгого холода встаешь под теплую воду. Она легко скатывается по твоей коже, при этом каким-то образом вытаскивает буквально из глубины твоего тела, из костей скопившийся там озноб и смывает к чертовой матери в канализацию. И вот ты расслабленный, усталый — но согретый. Хочется стоять под этим теплым потоком, не шевелясь… И чтобы вода в кране не заканчивалась.

И тут Анна, не прекращая перебирать мне волосы, вдруг негромко произнесла:

— И долго ты собираешься спящим прикидываться?

Ну вот и все, блин.

Я хотел было отодвинуться, но Анна придержала мою голову рукой.

— Лежи и не дергайся. Это приказ.

— М-мм, — промычал я и подчинился.

Бывают же, однако, приятные приказы.

— А где все остальные? — спросил я, с трудом ворочая все еще непослушным языком.

— Пошли расчищать дорогу к бункеру.

Вот тут я уже решительно поднял свою тяжелую голову. Осмотрелся.

Мы с Анной находились в том самом здании, где я порешил сержанта, только чуть дальше от входа, в углу, образованном стеной и провалившимся перекрытием.

— Давно?

— Примерно полчаса назад. Не переживай, там все должно быть хорошо. Север с твоим напарником насчитали всего четыре пары мутантов без брони и две турели у входа в убежище. Если они вчетвером не справятся с этой задачей, то я зря плачу им деньги.

Я попытался встать, но Анна схватила меня за руку и командным голосом прикрикнула:

— Сядь! Совсем с ума сошел. Садись, я сказала! Мне еще вторую дозу сыворотки тебе уколоть нужно.

Я нехотя вернулся на свое место, сползая по стене.

В самом деле, проку от меня сейчас было немного. Ноги слабые, руки ватные. Угораздило же напороться на зубы этого ядовитого гада!

Я прислушался. Никаких резких звуков со стороны стадиона не доносилось. Парни работали тихо, и, судя по всему, до турелей еще не добрались.

Потом приподнял штанину, чтобы взглянуть на рану. След от укуса оказался тщательно заклеен, но отек спал, и краснота прошла.

Хорошие новости.

Анна тем временем вытащила из накладного кармана на бедре шприц-тюбик и выразительно посмотрела на меня.

Я задрал рукав.

Анна приподняла брови, безуспешно стараясь сдержать прям-таки вылезающую изо всех щелей улыбку.

— Это не туда делается.

И красноречиво так пальчиком покрутила, мол, поворачивайся давай. К лесу передом, а ко мне — задом.

Я вздохнул. Вопросительно уставился на нее. Мол, правда надо?

Она кивнула, уже не скрывая улыбки.

Я нехотя повернулся, полжопы оголил.

— Ты меня стесняешься, что ли? — с ехидством в голосе проговорила Анна. — Или мне показалось?

— Просто как-то непривычно к начальству задницей поворачиваться, — буркнул я.

— А-а, вот оно что, — издевательски протянула женщина.

Иголка безжалостно воткнулась мне в ягодицу.

Я аж дыхание на мгновение задержал.

— А ты сейчас постаралась с размаху и как можно больней укол воткнуть, или мне тоже показалось? — спросил я, обернувшись через плечо.

— Нет, не показалось, — отозвалась та, медленно выжимая лекарство из тюбика. — Знаешь, когда Чо рассказал мне об истинной причине всех наших приключений здесь, я поначалу вообще подумала — прибью мерзавца. Придушу собственными руками. А потом, когда увидела тебя раненым, в лихорадке… Решила — зачем убивать? Пусть пострадает… — Она вытащила иголку и улыбнулась, подняв на меня глаза с таким выражением, что невозможно было понять, всерьез она говорит или шутит. — Одевайся. Тебе предстоит многое объяснить мне, Монгол.

Я подтянул штаны.

Чо, значит. Рассказал.

Хотя это было ожидаемо.

Я и не рассчитывал, что после случившегося мне удастся каким-то образом утаить истинное положение вещей.

— Что ты хочешь знать? — я устало присел возле стены, прислонившись к ней спиной.

Стена была жесткая и корявая.

Не то что предыдущая подушка.

Анна закрыла иглу колпачком и спрятала израсходованный тюбик обратно в карман.

— У тебя шрам на ягодице, — на полном серьезе заявила она. — И на спине, пониже правой лопатки.

Я аж собственным фырканьем подавился.

— А еще на левом плече, на бедре и еще черт знает где, а самый глубокий — вообще на груди. Я не понял, ты меня голого, что ли, разглядывала, пока я был беззащитный и в отключке?..

— Я просто сделала тебе укол! — гневно взглянула она на меня. — На спину потом уже посмотрела.

— То есть все-таки разглядывала?..

— Да! — выпалила она мне в лицо. — Потому, что я еще ни разу не встречала такого, чтобы люди после репликации воспроизводили на своем теле старые шрамы! Я ведь их прекрасно помню, Марат. И на вид, и на ощупь!..

Вот тут я смеяться перестал. Добрые полминуты соображал своими все еще изрядно перегретыми мозгами, что ответить.

— Ты серьезно сейчас? — проговорил я, наконец. — Хочешь сказать…

— Да, спустя столько лет ты помнишь мои ноги, а я — твою задницу! — перебила меня Анна. — Вот только я свои ноги воспроизвожу принципиально и целенаправленно! А ты⁈

Я шумно выдохнул.

— А я ничего не воспроизвожу, Анна.

— Если ты сейчас начнешь мне говорить, будто я не видела того, что я видела, я тебя ударю! — окончательно вышла она из себя.

— Ты не поняла, я же не отрицаю ничего! Да, мои шрамы при мне! Потому что… это те самые шрамы.

Анна умолкла, уставившись на меня. У нее медленно покраснел нос, увлажнились глаза.

— Те… самые? — повторила она.

— Да, — сказал я, упираясь поудобней тяжелым затылком о стену и прикрывая уставшие глаза. — Я не делал никаких репликаций или чего-то в этом роде. Просто однажды вошел в рифт, а вышел оттуда спустя сто пятьдесят лет. Игроком я тоже стал совсем недавно. И всех механизмов просто не знал. Иначе ни за что не согласился бы на эту работу. Но я согласился, и теперь мы имеем то, что имеем. Знаешь, существует теория струн, теория кротовых нор. Теория большого взрыва. А у меня есть теория большой жопы. С черной дырой и горизонтом событий…

— Ты снова бредишь… — почти шепотом сказала Анна, придвигаясь ко мне боком почти вплотную и мягко, но решительно укладывая мою голову себе на плечо.

— На груди, если что, было мягче, — сказал я.

— Точно бредишь, — повторила Анна, и по голосу мне показалось, что она улыбается. Потом она помолчала и вдруг добавила: — А меня хочет убить сын. Чтобы из совладельца и наследника стать единоличным хозяином. Наверное, я сама в этом виновата. Нельзя рожать нелюбимых детей от нелюбимых мужей…

Она продолжала рассказывать что-то про филиалы, про фонды и про внуков. Я не перебивал. Иногда всем нам нужно выговориться. Настолько нужно, что даже без разницы, кому. Богу или бомжу под забором, пьянице в баре или случайному попутчику.

Ей вот подвернулся телохранитель.

Сыворотка работала отлично. Я чувствовал, как голова становится легче, мысли обретают стройность, руки перестают быть ватными.

Значит, скоро буду в строю. Еще одна хорошая новость.

Чтобы не тратить впустую время я развернул интерфейс.

Какие там мутации мне предлагают? Токсичный удар, истинный охотник, неуязвимый взгляд. И последнее мне якобы подходит больше всего. Вот только я понятия не имел, что это такое. Впрочем, две другие мутации я тоже не знал. Так что в первую очередь решил заняться ликвидацией собственной безграмотности.

«Расскажи подробно обо всех предложенных мутациях», — мысленно приказал я.

И жизнерадостный голос помощника, перекрывая излияния Анны, занялся моим просвещением.

«Неуязвимый взгляд» — генетически детерминированная мутация категории С, обеспечивающая комплексную резистентность глазного яблока и ассоциированных тканей к внешним раздражителям. Данная адаптация проявляется в виде усиленной эпителиальной защиты, выражающейся в гипертрофии и кератинизации поверхностных слоёв роговицы и конъюнктивы, препятствующие механическому и химическому повреждению, подавление гиперактивности слезных желез в ответ на раздражители при сохранении базовой увлажняющей функции, снижение болевой реакции на агрессивные среды, такие как дым, пыль, аллергены.

«Истинный охотник» — комплексная мутация категории S. Возможна только при условии наличия таких базовых мутаций, как: иммунитет, импульсное ускорение или взрывная сила, и субкогнитивный анализ. Оптимизирует сенсомоторные и когнитивные функции для выслеживания, преследования и поражения добычи. Включает следующие ключевые фенотипические и физиологические изменения: гиперактивность палочек сетчатки, обеспечивающая эффективное ночное зрение, модификация вомероназального органа, ведущая к обострению обоняния, расширение диапазона воспринимаемых частот, повышение доли быстрых мышечных волокон и утолщение эластиновых волокон в сухожилиях, что обеспечит эпизоды дополнительного ускорения, взрывную силу удара при достаточной концентрации, увеличение КПД прыжков и снижение риска травм при резких движениях. Сопутствующим эффектом является повышенный базовый уровень кортизола и адреналина, что обеспечивает мгновенную мобилизацию ресурсов при обнаружении добычи. Наличие мутации «истинный охотник» — обязательное условие для получения таких комплексных мутаций, как «Истинный убийца», «Массовый убийца» и «Ярость берсерка».

«Токсичный удар» —это…

«Стоп!» — мысленно приказал я, открывая глаза.

Комплексные мутации?.. Я даже не знал, что такие бывают!

«Что такое 'массовый убийца»? — спросил я помощника. — Если коротко.

« Мутация „массовый убийца“ позволяет осуществлять дистанционный телекинетический удар по площади шесть квадратных метров» — радостно объяснил мне голос.

Я едва удержался, чтобы не присвистнуть. Ничего себе!..

И такое возможно?

Да я, получается, просто младенец в науке мутаций. И мне в руки упала хорошая такая, сладкая плюшка! И процент попадания высокий.

«Хорошо, а что такое 'токсичный удар»?

« Мутация класса А. Возможность наносить руками повреждения, не поддающиеся ускоренной регенерации. Сопровождается изменением формы и внешнего вида ногтей, под которым образуются железы, вырабатывающие токсин…»

«Стоп», — прервал я помощника.

Нет уж, с когтистыми лапами я ходить не стану. Я хочу спокойно пожимать руки друзьям и ласкать женщин, а не распугивать их своими токсичными граблями.

«Выбрать мутацию 'Истинный охотник»

В окошке интерфейса появилось сообщение:

Присвоена мутация «Истинный охотник», класс S, уровень 35

Присвоена сопутствующая мутация «Взрывной удар» (руки), класс В, уровень 30

Вот это подарок! Возьмите одну мутацию, получите вторую в подарок!

Спасибо славному сержанту за то, что умер с такой пользой для меня.

А у меня перед глазами сменилась картинка. На черном фоне белыми буквами высветилось:

Иммунитет, класс D, уровень 34

Невосприимчивость к укусам насекомых, класс D, уровень 20

Обостренное обоняние, класс D, уровень 4

Синдром короткого сна, класс D, уровень 17

Стрессоустойчивость, класс D, уровень 6

Увеличение активного объема памяти, класс D, уровень 15

Высокий болевой порог, класс С, уровень 10

Импульсное ускорение, класс С, уровень 79

Соколиное зрение, класс C, уровень 33

Синаптический буст, класс В, уровень 16

Взрывной удар (руки), класс В, уровень 30

Пирорезистентность, класс А, уровень 8

Регенерация, класс А, уровень 30

Субконитивный анализ, класс А, уровень 17

Мутационный блок, класс S, уровень 21,5

Истинный охотник, класс S, уровень 35

И в этот момент раздались выстрелы.

Я вздрогнул, поднял голову. Ага, значит, до турелей добрались.

Сейчас они за пять минут разнесут их, и путь открыт. А я еще не успел сделать кое-что очень важное.

— Слушай, ты же медик? Как относишься к анатомическому театру? — спросил я Анну.

Та непонимающе посмотрела на меня и плечами пожала.

— В целом я, конечно, предпочитаю драматический, но любую кишку опознаю и в фас, и в профиль. А что нужно?

— Хочу посмотреть, как устроен наш сержант.

Девушка кивнула.

— Давай, это и правда интересно. Он вон там, за стеной.

Мы поднялись и направились к гиганту.

— К слову, довольно странно, что они не прислали разведчиков разобраться, что здесь за шум и по каком поводу, — заметил я.

— Может, им просто некого присылать? — предположила Анна. — Город кажется пустым и мертвым.

— Может быть, — задумчиво проговорил я. — Но если так, тогда что здесь взрывать? Кроме, разве что…

Я даже остановился.

Точно.

Как там сержант сказал? Хранилище? Или убежище? Место, где хранятся образцы.

Вот что может быть истинной целью взрыва.

Правда, он так же пытался меня убедить, что в этом убежище даже в случае ядерного взрыва «я буду в порядке» и «мутаторы обо мне позаботятся». Так какой смысл бомбить неуязвимое место?

Разве что те, кто собирается это сделать, просто не в курсе, что оно неуязвимое?..

— Что такое? — спросила Анна, заметив, что я впал в ступор.

— Ничего, — отмахнулся я. — Просто задумался.

Мой поверженный враг все еще стоял на коленях, как живой. Короб доспехов расположился так удачно, что не давал телу упасть. Один из маленьких мониторов на груди, то и дело пытался включиться, моргал красным светом и опять вырубался, будто никак не мог поверить, что больше не нужен хозяину.

Анна остановилась в паре шагов от сержанта.

— Выглядит жутко, — сказала она.

— Согласен, — отозвался я. — Не самый симпатичный парень. Но дрался он как машина.

— Я слышу в твоем голосе одобрение, или мне послышалось? — удивилась девушка.

Я усмехнулся.

— Тут, одним словом, не ответишь. Вот, скажем, выбегает на тебя из чащи здоровенный боров… — заговорил я, разглядывая ранец. — Ты же не испытываешь к нему ненависти? Он дерется так, как умеет, потому что по какой-то случайности его дорога пересеклась с твоей. Без подлости, без подстав. Лоб в лоб… Может вот это крепление разрезать? Хочу снять с него эту штуку.

Разложив рюкзак на земле, я заглянул внутрь. Там имелся целый арсенал емкостей, соединенных между системой трубок и сочленений. Видимо, для разных ситуаций имелся свой допинг. Каким образом регулировалась подача, автоматически или непосредственно сержантом, сказать было сложно.

Потом я попытался снять шлем. Это оказалось неожиданно сложной задачей. Наконец, что-то где-то щелкнуло, и я с изумлением увидел под металлической защитой…

Обнаженный мозг.

Я присвистнул. Заглянул внутрь шлема, и увидел десятки каких-то устройств с вытянутыми усиками-проводками, которые, предположительно, напрямую контактировали с разными участками мозга.

— Он реально полумашина, — сказала Анна. — До сих пор не понимаю, как тебе удалось не просто выжить, но еще и победить!..

Я ничего не ответил. Покрутил эту штуку в руках, достал пистолет и выстрелил в нее почти вплотную.

Пуля пробила в железке дыру.

— Отойди-ка в сторону, — попросил я. И сделал то же самое с доспехом отвоевавшегося вояки.

Рикошет.

Получается, уязвимые места у этого парня — трубки и башка. И то, если стрелять почти в упор. Так себе вариант.

Но ведь у этих доспехов должны же быть слабости! Стыки, точки расположения каких-то важных устройств, поддерживающих внутри этой железки работу всей системы.

Вот только чтобы их найти, надо понимать, каким образом все устроено.

— Интересно, как у него этот панцирь снимается, — проговорил я. — Не родился же он бронированным.

— Да, наверное, примерно так же, как у наших киберов, — задумчиво отозвалась Анна, пристально разглядывая предплечье великана и слегка касаясь кончиками пальцев мониторов и конструкционных выпуклостей. — Или как снимаются части сложных протезов. Должны быть крошечные рычажки. Поищи на той стороне, где у него оружие.

— Понял.

Я присмотрелся к поверхности доспехов — и почти сразу отыскал что-то похожее на рычажок.

— Нашел! — воскликнул я. Потянул за него — и в тот же момент в пушке в него на руке что-то щелкнуло, пулемет вместе с лентой отвалился на землю, а вместо него показалось небольшое пистолетное дуло.

— И я! — радостно отозвалась Анна.

Она тоже потянула за рычажок, в глубине доспехов что-то загудело, и пластина в форме гульфика распахнулась, вываливая наружу то впечатляющее богатство, которое под ним скрывалось.

— Да твою ж, — сморщилась Анна.

Стараясь не рассмеяться, я кашлянул и проговорил:

— Ну а что… Хороший калибр. Зато сразу видно — женщина мужика потрогала.

— Да ну тебя, — сверкнула она глазами в мою сторону, пряча улыбку.

Тем временем в пустом здании эхом пронесся звук шагов.

Это возвращались наши парни.