Икосаэдр 2.0

ИКЕА, часть 1 (18+)

В тот год я посещал итальянские фьорды, надеясь заснять на винтажную плёнку крильных мегалодонов. Тридцатиметровые сорванцы обожают устраивать брачные игры у самых горловин, на фоне водопадов. Позже беременные акулятами самки заплывают поглубже во фьорд, туда, где молодняк не смогут съесть океанические ракоскорпионы и кракены.

Акульи — одни из немногих живородящих существ на Земле, помимо людей, и их игры издревле привлекают зоологических вуайеристов вроде меня. Уже никто не скажет, что было первым в культе Посейдона — трепет перед морской стихией или похотливое желание подглядеть за морскими гигантами.

Съёмки, впрочем, не удались — толпы туристов, преимущественно айны и вездесущие уйгуры — не давали пробиться к парапету. Шум и свет от вспышек цифровых камер наверняка был заметен даже с уступов скал, потому осторожные гиганты предпочли совершать сношения вдали от толпы.

Мировой кризис ударил парой месяцев спустя, и в самом начале я подумал, что откладывать со столь специфичной покупкой не стоит — цены в секторе будут только расти. Вероятно, поездка в Италию напомнила мне об «Икее», знаменитой итальянской компании, мировом слав-монополисте.

Разумеется, всегда оставался вариант с чёрным рынком — обширным, местами даже полу-легальным, если знать, кому дать на лапу. Но как представитель среднего класса, плативший повышенный налог и обладавший привилегиями, я сразу его отмёл. Да и стоять в очереди на лицензию долго не пришлось.

В местной пелымской «Икее» товар по слухам был был настолько ужасный, что вряд ли его можно было найти где-то ещё в Речи Посполитой.

— Серьёзно, от океана до океана не встретишь более стрёмного товара — кривого и облезлого, — сказал Николай, который уже воспользовался своей лицензией — правда, несколько для других целей. — Я уж не знаю, с каких ферм они его везут — из Туркестана, что ли, или из Маньчжурии.

Ничего не поделать, пришлось взять в каршеринге электромобиль — тогда я был изрядно заморочен на тему экологии — и семь часов ехать в соседнее воеводство, в Миасс. У жены были дедлайны в фотостудии, и она сказала, что доверяет моему выбору. Как в любой демократической семье, я старался принимать важные решения, посоветовавшись с ней, но не сказать, чтобы я сильно расстроился, потому что в этом случае выбрать хотелось самому.

Сине-жёлтое здание «Икеи» высилось на окраине двухмиллионного Миасса. На фоне живописных горок и озерца оно выглядело не столь удручающе-мрачным, как это обычно бывает с огромными зданиями мировых концернов, пустивших свои щупальца во все мировые державы. Припарковавшись и заплатив лёгким касанием ойфона, я вошёл в приветливо распахнувшиеся двери. Кич и блеск хайтека ударил в глаза. Я взял тележку, чтобы не выделяться из толпы, и пошёл по стрелкам. Вспомнилось, что какой-то антиглобалист устроил перформанс, нарисовав фейковые стрелки на полу, пустившими толпу в какой-то европейской «Икее» по кругу. Машинально бросил в корзину пару мелочей, вроде губки и подушечки, потом одумался и выложил. Сейчас, конечно, затраты возрастут, и надо будет поприжаться, подумалось мне. С другой стороны, возможно, что-то из бытовых предметов может понадобиться уже в первые дни — но решил в итоге, что куплю всё это в ближайшем супермаркете.

Перекусив после долгой дороги пасты и пиццы — типичных икеевских яств — я отправился на поиски. Как мне и говорили — отдел славеринга был отделён от привычного маршрута. Отчасти чтобы не травмировать психику детей, не подготовленных к реальности взрослого мира, отчасти — из-за всех этих анархистов, которые вели борьбу против славеринга. Я с трудом нашёл небольшую табличку между двумя кухонными гарнитурами, указывающую стрелками на неприметную шторку.

За шторой оказался узкий коридор, закончившийся дверью с кодовым замком.

«Подтвердите, что вам 18 лет и больше,» — гласила табличка.

На миг я остановился и задумался. Точно ли пора? Точно ли я готов к этому?

Как назло пришло сообщение от жены:

«Ну как, добрался?»

«Да, как раз захожу в зал,» — ответил я.

«Давай. Быстро не соглашайся, хорошо проверь».

Я оставил тележку у входа, ввёл год своего рождения, и магнитный замок открылся.

В ноздри ударили не вполне приятные запахи — пота, мочевины и то ли туалетных вонючек «со ароматом моря», то ли дешёвых духов. В небольшом зале с узким окном, на тонких матрасах под потолком сидело тридцать единиц товара, прикованных цепями к большому поручню. Мужчины, женщины. Почти все одеты были в типичную для слайвов униформу, в водолазки с длинными воротничками, прикрывающие редуцированные жаберные щели. Некоторым, говорят, щели зашивают, как и обычным людям, а не выбракованным.

Честно говоря, я ожидал, что ассортимент будет побольше, а зал — попросторней. Как-никак, в Речи Посполитой после падения социализма и возвращения к здоровым рыночным отношениям новый рассвет славеринга не заставил себя долго ждать. Фермы по выращиванию и воспитанию выбракованных, массово закрытые в эпоху хиппи и гласности, открылись снова. Уже через пятнадцать лет число слайвов достигло десяти миллионов, а пару лет назад на рынок поступили первые, полностью родившиеся и воспитанные в Речи. Расцвет малого бизнеса во многом связывают с разрешением использовать слайвов не только в домашнем хозяйстве и на госслужбе, но и в семейных предприятиях.

Почему же всего тридцать? Неужели на рынок так негативно сказались тренды последних лет, идеалы «поколения снежинок», борьба против харрасмента и насилия?

Завидя вошедшего покупателя, слайвы и слайвнессы синхронно поднялись.

— Добрый день, подсказать вам что-то? — тут же подскочил учтивый, но весьма накаченный менеджер отдела славеринга.

Я заметил, что в ноздрях у него было кольцо — то ли дань давней традиции работорговцев, то ли просто от новомодной любви к пирсингу. Уже хотел ответить привычное «нет, я только посмотрю», но осёкся. Я знал, зачем я иду, у меня была на кредитке сумма, сравнимая с полугодовой зарплатой. Уже была оформлена предварительная бронь на слайв-рум, комнату-студию в тринадцать квадратов на одной с нами лестничной клетке — обязательное условие перед покупкой. Мне пришлось проделать долгий путь, и я знал, что без покупки я уже не уеду.

Я знал, по каким критериям выбирать, но всё равно испытывал лёгкий стыд. Примерно такой же стыд испытываешь, когда заходишь в секс-шопы, только здесь он был гораздо сильнее, смешавшись с чем-то вроде предчувствия первого свидания, или боязнью сдать экзамен. Неприятное, тянучее, тревожное ощущение.

— Если вы не готовы покупать, хотите ещё повыбирать, рекомендую вам поставить наше мобильное приложение, там указаны все характеристики товара, — менеджер указал на RQ-код на стене. — Вы также можете заказать доставку и полный цикл обслуживания, включая утилизацию при несчастном случае.

Вот чёрт, подумалось мне. Всегда забываю, что сейчас всё настолько «уберилизировано». В человеческом сознании наглухо заседают паттерны, из-за которых некоторые вещи мы привычно выполняем не с мобильных приложений, а через звонок или, того хуже, пройдя пешком. Кто-то никак не отвыкнет платить квартплату не через бумажную квитанцию. Кто-то до сих пор вызывает такси через звонок оператору. Вот и я, с юности мечтавший купить себе слайва, так и не сообразил, что всё это можно было сделать через приложение.

— На ойфоне тоже есть? — почти на автопилоте спросил я, доставая мобилу из кармана.

— Да, конечно. Собственно, владельцы ойфонов — наша основная покупательская аудитория, — улыбнулся менеджер.

— Нет, всё же, я приехал с севера, готов купить сейчас, — пробубнил я несколько стыдливо и убрал мобильник в карман.

— Пойдёмте, — работорговец повёл меня по рядам.

Первыми стояли трое юношей — совсем молодые, только-только шестнадцати лет. У одного отсутствовала кисть правой руки. Взглянул на ценники — от ста пятидесяти до трёхсот тысяч.

— Вот — бюджетный вариант, второе поколение. Прямо из питомников. Есть небольшие дефекты и хронические заболевания, но… Годятся как для развлечений, так и для мелкой домашней работы, так и для малого бизнеса. Минимальный курс обучения пройден, обучены языку, грамотности, работе за компьютером… так, вот кроме этого, разумеется, — он указал на инвалида. Комплект одежды, прививок, нейростабилизатор…

— Простите, я сразу вас прерву, — сказал я. — Мне… и моей супруге нужна женская особь.

— Опытная, помоложе? Фертильная?

— Желательно фертильная, но точно мы ещё не решили.

— Если не секрет, с каким функционалом?

Я промолчал. Вопрос был действительно сложный. Мы шагнули дальше, мимо трёх мужчин более зрелого возраста: одного огромного темнокожего с ценником в полтора миллиона и двух более дешёвых и немолодых, но крепких мужчин монгольской внешности. Двое накаченных, по пояс голых самцов с ценником в два миллиона явно предназначались для одиноких дам. Я обратил внимание, что у одного из них жабры были зашиты, но на шее всё равно стояла печать-татуировка — всё для взыскательных покупательниц. Либо покупателей мужского пола и соответствующих вкусов, к которым догадливый менеджер меня, к счастью, не отнёс.

Замыкали мужскую половину зала четверо коренастых, ничем не примечательных парней вроде меня — типичные работяги для малого бизнеса — инженеры, сварщики. У одного из них ценник оказался чуть ли не вдвое выше среднего.

— Интересно, а почему?.. — кивнул я на ценник.

— Full-stack-айтишник. Умеет всё в части железа и софта — Doors, Glenda, Inix. Работал в фирме по обслуживанию коворкингов, директор обанкротился и распродал активы.

Я с уважением кивнул, глядя коллеге — пусть и рабу — в глаза. Дальше были женщины. Всё же, это не туалетный освежитель, а дешёвые духи, с грустью подумал я — пахло именно от них.

Удивительно, но товара женского пола было меньше, чем мужчин — видимо, дань всё той же борьбе за равноправие и и против насилия. Первые четыре были откровенно некрасивыми — среднеазиатской внешности, неспортивного телосложения, непонятного возраста — им могло быть и тридцать, и пятьдесят пять. Не знай, что они слайвнеессы, я бы подумал, что они любительницы выпить. Правда, ценник был тоже весьма щадящим — от трёхсот до пятисот.

— Это — идеальные домашние хозяйки, няни для вашего малыша, сиделки за больными родственниками. Второе поколение, но проходили стажировку и работали в лучших домах. Есть небольшие хронические заболевания, но имеют внушительный опыт — в данном случае такое не является минусом. Хороший генофонд, они прямо-таки излучают тепло и создают уют, обучены языку жестов…

«Излучают тепло, создают уют», — мысленно усмехнулся я. Оборотам великого и могучего подобные сотрудники явно не обучены. Речь его ненадолго превратилась в бессвязный поток.

— Вот эта, — указал менеджер на худую блондинку лет тридцати пяти-сорока с неестественно большой грудью. — Профессиональная массажистка и… ну вы понимаете. Также обучена полному циклу домашней уборки. Идёт в комплекте с массажной кроватью «Бримнес», несколькими приспособлениями, ну, знаете, с подпиской на годовой запас корма «Сюрстрёминг-лайт» и тремя комплектами одежды. К сожалению, «бэ-у», хоть и эксплуатировалась весьма аккуратно, бывший хозяин — крупный бизнесмен, одинокий, представился, поэтому ценник такой низкий. Подскажите, каким бюджетом вы обладаете?

Блондинка наигранно облизала пухлые губы.

— Эм… Идёмте дальше, — сказал я.

И тут я увидел её.

Полутатарочки занимали моё внимание ещё задолго до знакомства с супругой. Слегка стервозные, но хозяйственные. Они готовы загнать под каблук, но при этом верны и порядочны. Их резкие, строгие черты лица, агрессивная красота, низкая талия и высокая грудь не могли не любого юношу, падкого на яркую внешность и телесность.

Она была точно такой же, её внешность портили только тонкие шрамы жаберных щелей, колышущиеся от участившихся вдохов. Нет, я нисколько не пожалел, что женат. В конце концов, у нас с супругой совсем другие цели. Но какой-то короткий миг я…

Менеджер поймал мой взгляд и взял товар за предплечье, немного развернув ко мне.

— Модель «Эльвира», девятнадцать лет. Булгарский питомник, они славятся красотой. Первое поколение! Родители — люди с высоким интеллекторм. Премиумный сегмент. В семьях не жила, только пятилетняя отработка санитаркой в госпитале после питомника. Аттестована в училище по первому разряду, опытный пользователь персонального компьютера, знание нотной грамоты, умеет аккомпанировать на клавишных. Обучаема под любой функционал. Правда, цена…

Четыре миллиона. У меня на руках было всего лишь два пятьсот. Я перевёл взгляд на её соседок. Маленькая, совсем юная девица с наивными чертами лица. И красивая, слегка полноватая, но со шрамом на щеке. На короткий миг мне стало их жалко, но потом я вспомнил давнишние слова отца:

«Сынок, ты не пережалеешь всех бездомных птенцов», — и остановился на Эльвире.

— Я должен посоветоваться с женой, — сказал я и уткнулся в телефон, заметив, что в глазах Эльвиры блеснул огонёк надежды. Логично — женатый покупатель реже бывает извращенцем и живодёром.

— Присаживайтесь, никуда не спешите, — менеджер учтиво проводил к столику у кассы.

На звонок Жанна не отвечала — сбросила, коротко написала в мессенджер:

«Что, выбрал?»

«Ага»

«Все графы, о которых говорили, проверил?»

«Брюнетка или шатеночка?»

«Брюнетка. Слушай, мы не укладываемся в бюджет. Просто всё остальное — сильно не то. Ну не ехать же мне в третий город? А через сеть заказывать — ну такое».

«Намного? Зачем ты меня спрашиваешь, деньги всё равно твои».

Я долго не мог решиться, но всё же написал:

«Придётся взять кредит на полтора ляма»

«Ох… Мы же и так берём кредит на комнату для неё. Решай сам. Надеюсь, она стоит того».

— Пусть покажет зубы, — попросил я надсмотрщика.

Стойка Хоум Дебет Банка. Оформление потребительского кредита. Проверка лицензии, проверка паспорта и родословной, фотографирование, печать. Эльвиру переодевают в универсальный комбенизон.

— У нас есть отдельный выход, если вы стесняетесь через общий зал.

Грузчик помогает отнести запас сухого корма — сотню килограмм — к каршеринговой машине.

— Садись и пристегнись, — приказал я, ведь надо уметь приказывать. Но всё же добавил в конце, — Пожалуйста.

Она покорно села и отдала мне свой коммуникатор — специальный «ойфон-слэйв» с ограниченным функционалом и удалённым доступом хозяев.

«Спасибо, что купили меня. Меня Эльвира зовут, можно спросить, как вас?» — прочитал я.

Слайвы все немы от рождения. В этом принцип отбраковки — все потенциально-немые головастики становятся слайвами.

— Можно на ты, — ответил я вслух, назвал своё имя и завёл машину.

Мы ехали долго и почти не общались. Остановились перекусить на границе областей, я подключил её смартфон к учётным записям своим и супруги. Сделал видео-звонок Жанне.

— Знакомься, — суховато сказал я. — Эльвира.

— Хороший товар, — улыбнулась она. — Такая милая.

Эльвира приветливо помахала рукой в селфи-камеру.

Теперь постыдно вспоминать всё это. Нас оправдывает то, как глупы мы тогда были. Зажравшееся, сытые. Никто с ходу не понял, что кризис смоет всю эту хипстерскую шелуху, обнажив истинные проблемы человеческого общества.

— Может, отнесём ей порцию? — предложила Жанна. — Я что-то много наготовила.

— В прошлый раз ты была против, мне совсем не жалко. Скоро комиссия, а у неё коэффициент массы тела, возможно, не идеальный. С другой стороны — это твоё фирменное рагу, я с удовольствием слопаю его завтра.

— Она научилась готовить его куда лучше, — Жанна вздохнула и тут же поморщила носик. — А как она на той неделе приготовила драконятину, чёрт… Только не вздумай сейчас сказать, что я ревную! Получишь у меня!

— Я никогда такого не говорил.

— Но намекал!

Я встал и обнял её. Мне всегда приходилось так делать, когда в моей голове возникали странные и непозволительные мысли. Или когда утром вспоминал, что за сны мне только что снились. Я уже начинал бояться, что Жанна проследит закономерность, поймёт, о чём я думаю.

Впрочем — возможно, она уже давно всё понимала.

— Нет, я к ней уже привыкла. Она очень сильно нам помогает, мне даже кажется, что мы сдружились. Представляешь, она вчера через «ви-ка» продала двадцать копий моего фотоальбома в Китежскую галерею! Такая молодец.

— Ага. А скоро с «Алишки» приедет синтезатор, и мы замутим кавер-группу.

— Случай, а сколько она у нас?

— Три с половиной месяца.

— О, крепись. Скоро у нас будут красные дни календаря!

— Что, вы и циклы посчитали? — я отстранил супругу и изобразил на лице наигранный ужас. — Совпадают?

— Даже если не совпадали — теперь точно будут. Столько времени в одном помещении.

— Слава богу, что такое у людей только раз в четыре месяца. Представь, у человекоподобных где-то там, в Нубии, это раз в полтора-два месяца! А у некоторых других слизепитающих — вообще, раз в две недели.

Снова обнял её, поцеловал в ухо.

— Когда мы ей уже скажем, — сказала Жанна, и по спине пробежал холодок.

— Что именно скажем?

— Что она должна выносить наших детей.

Я выдержал паузу, продолжая обнимать жену. Долгую, мучительно долгую паузу.

— Жанна, ты уверена, что сейчас лучшее время? Нефть дешевеет, талер стоит уже семьдесят деревянных. Два кредита непогашенных. У нас в холдинге, возможно, квартальную премию задержат…

— Ты обещал, — похолодневшим тоном сказала Жанна.

— Я не обещал, я сказал «может быть»…

— А я подумала, что ты решился на покупку Эльвиры только потому что я сказала, что готова завести ребёнка. Ты сейчас делаешь мне очень больно. Получается то, что она фертильна на семьдесят пять процентов — это просто везение, ты даже не проверял этот пункт? Ты что, купил её, чтобы развлекаться с ней?

Моё сердце тем временем забилось чаще, потому что пришло осознание того, что то, о чём я мечтал все эти месяцы, всё же произойдёт. Пусть и совсем по-другому и с другим финалом. Нет, нет, не надо думать про это, только не про это! Я не отпускал Жанну, хотя она слегка напряглась, намекая, что время милых обнимашек неизбежно заканчивается.

— Чёрт, да я же вообще не думал про это. Я думал — нужна в первую очередь хозяйка, партнёр по творческим проектам, дизайнер в фотостудии. SMM-щица вон, аккаунты в соцсетях вести. Ведь твоя мама выносила тебя сама, всех наших родителей бабушки выносили сами, почему ты решила, что…

— Но тебя-то выносила слайвнесса. Партийные работники, могли себе позволить… Как это тогда называлось? «Суррагатное материнство»? Тебе даже до сих пор не показали её фото. Моя мать всегда говорит — есть есть возможность не вынашивать самой — не вынашивай. Хорошо, что у нас есть такая возможность, правда?

— Угу, — сказал я и мысленно послал всё к чёрту.