Хронос Изгоев

Глава шестнадцатая. Вестница в беде

Расставание с Мартой Доннер далось мне тяжело. Я хотел создать семью, её влекла борьба с деми и кабина титана. Когда мы распрощались, следующий год прошёл в кутеже вечеринок. Алкоголь и случайные связи затмевали мои ночи и дни. Под неоновым светом «Фантазма» и «Клюквы» я смешивал самые дикие коктейли и забывался в объятиях вейн, чьи имена не мог вспомнить на следующие утро.

Тогда же я попробовал триумф, которого сторонился прежде. Курительная смесь из сердечной трухи — один из порицаемых препаратов, запрещённых Красмор. Её отдающие гнилью пары открывают двери в запутанные лабиринты времени, позволяя блуждать среди бесчисленных вариантов грядущего и даря то, что называют озарением. Многие теряли рассудок, обращаясь к триумфу снова и снова в надежде увидеть путь к идеальному завтра. В конечном счёте все они терялись среди миражей.

Бесконечные картины собственного будущего проносились перед моими глазами. Я видел себя богатым и нищим, вышедшим на новые ступени славы и утратившим всё, что имел. Роющимся в мусорных баках и следующим на приём в каэльтском дворце, забросившим музыку ради преподавания в ВАД и наследующим «Клюкву» после смерти отца. Однако на всех путях, что я видел в тумане времени, меня сопровождало лишь одиночество.

Отчаявшись понять, какое из грядуших оказалось подлинным, а какое лишь игрой воображения, я оставил триумф и обратился к паучьим каплям, столь же порицаемым Красмор. Изготовленные из секрета обитающих на Кенгерских островах пауков, они не приносили видений, лишь отупляющее веселье.

Порой я приходил в себя в окружении извивающихся тел. Вейны, которыми я овладевал тогда, казались мне лишь призраками, пришедшими из страны за пределом смерти. Я и сам представлялся себе исключённым из мира живых, пребывающим в вечном сне. Паучьи капли и несчитанный алкоголь губительно действовали на мой рассудок, притупляя его.

Очнувшись однажды утром и проблевавшись прямо на ковёр незнакомой квартиры, я понял, что завязываю с этим дерьмом, потому что иначе уничтожу себя. Новый альбом по-прежнему не был написан, и Патрик всё раздраженнее напоминал об этом, но теперь меня привлёк другой путь. Тот, что я ни разу не видел в тумане видений, насланных триумфом.

Тот, что таился в моих снах.

Я понял, что смогу двигаться дальше, лишь воочию увидев грандиозные башни Тельгарда, высочайшие в этой части света. Рок-музыкант Кеган Аматрис почти потерял свою жизнь, но возможно, Принц Пламени обретёт её снова,

— из дневника Кегана Аматриса

Эпизод тридцать шестой

Нулевая Высота: Заповедник

Музей

9-30/999

Вскоре из-за горизонта воспряли руины. Воздействие на прусских землях держалось на невысоком уровне, и респираторы после дороги отправились в утиль. На подступах к Заповеднику оказалось безопасно: среди разрушенных домов бродили сапорские обсерваторы, служащие в этих краях гвардией, а у обочин да на возвышенностях мерно гудели турельные установки.

Кеган, настороженно глядя по сторонам, заметил:

— К обороне здесь подходят серьёзно.

— А тут иначе и никак, — со знающим видом подтвердил Эммерих. — Они только пару лет назад отбились от Красмор и всё ещё ждут, что опять нагрянут.

— Оправданно? — подключилась к разговору Нина.

— Я бы не сказал. В Красмор все — от низа до самых верхов — [устали] от местной фауны, поэтому, думаю, в обозримом будущем стоит ждать появление нового сапора, но никак не захват Заповедника. Больно он проблемный.

— А тебя самого здесь как терпят? — спросил Кеган.

— Ну, я же лучик света в этой кромешной тьме, — широко улыбнулся Ландони и, устало вздохнув, признался: — Я для них кто-то типа информатора. Ну, о планах Красмор. Странники, как ты мог заметить, не отличаются особой идейностью, поэтому им проще дружить со мной, чем [доставать].

— А ты не думал, — следом поинтересовался Аматрис, — что в мурмурации тебе нарочно сливают дезинформацию, чтобы ты передавал её местным?

— Конечно, именно так они и делают. Причём обе стороны — хотят через меня задурить друг другу мозги. Мне-то что, пусть [болтают]. Главное, здесь всегда можно укрыться, если припрёт. Тот же Кренхилл теперь нас точно не достанет.

— Мне бы твою уверенность, — посетовала Нина и тоскливо глянула на свою руку. Отёк только начал спадать, но краснота ещё держалась. — Я вообще не ожидала, что он будет стрелять. Думала, может, ударит, чтобы вырубить или ещё что…

— Это и меня напрягает, — Аматрис мрачно обвёл округу взглядом. — Я сдавал зачёт на знание кодекса утилизаторов, и им предписывают открывать огонь лишь в случае физической угрозы, а устную предписано игнорировать.

— Никогда не переходил дорогу человеку по фамилии Кренхилл? — уточнил Ландони.

— Нет, не припомню такого. Даже если мы учились на одном потоке, что маловероятно, я однозначно с ним не пересекался — чаще всего хранители делят аудитории с охотниками и странниками. Утилизаторы, насколько мне известно, большую часть времени обучаются обособленно от других послушников, — припомнил музыкант. — Признаюсь, я уже даже рассматривал версию, что этот Кренхилл может быть ещё одним внебрачным ребёнком… отца, хотя это и лишено смысла.

— Ну, ты погоди, может, узнаете друг друга потом по одинаковому родимому пятну на лопатке, — усмехнулась Нина.

Однако разговор умолк, стоило из-за поворота показаться высоким стенам, составленным из проржавевших машин и разрушенных домов, и массивным воротам. Они тотчас открылись, когда путники подошли близко.

Людей без печати дефекта в сапоре почти не было: в основном его населяли дезертиры, а также обычные люди и психокинетики, отмеченные Немоком — каждый мог обрести в Заповеднике дом. Нина с Эммерихом получили столько взглядов, словно это они были знаменитостями, а не идущий рядом Аматрис.

— Мне будет страшно здесь без тебя, — призналась Нойр, растерянно глядя под ноги. — Не уверена, что здесь мне будет безопасней, чем в Градемине.

— Сектантам сюда ход закрыт, а что насчёт меня, — глянув на подругу, ответил Ландони, — считай, что теперь у меня будут командировки на ЕВу, а не наоборот. Для нас ничего не изменится.

— На твоём месте я бы прислушался к ней, Эммерих, — глухо произнёс Аматрис. — Ты всё решил за неё.

— На моём месте, — интонацией выделил странник, — ты никогда не будешь, Кеган. Уж поверь, я лучше тебя знаю, что делать.

Лишь искры ссоры пронеслись среди путников, как впереди послышался искажённый модулятором голос:

— Так-так, кто это пожаловал…

Навстречу им вышел высокий человек в чёрной шинели. По меркам Нулевой Высоты одет он был невзрачно, но внимание привлекал плащ — строгий крой, эполеты с серебристой бахромой, множество заплаток. Лицо незнакомца скрывала белоснежная сегментированная маска, чьи защитные линзы горели синевой.

— Только, лир, умоляю — молчите, — шепнул компаньонам Эммерих, — говорить буду я.

Кеган кивнул и оттащил Нину в тень.

— Нечасто до нас добирается кто-либо с юга… — продолжил встретивший их человек. — Живым, во всяком случае.

— Да ладно? — Ландони, разминаясь, хрустнул шеей. — Как по мне, лёгкая прогулка.

— Давненько ты сюда не заглядывал, Рикки. Самомнения не поубавилось, как я вижу, — незнакомец выглянул из-за плеча красморовца. Свет линз стал ярче, когда он посмотрел на Кегана с Ниной. — Это ещё кто?

— А, я тут это, проводником заделался на пол шишечки, — Ландони почесал затылок. — Ну, в общем, можешь познакомиться: тот, что повыше, это Кеган. Пониже будет Нина.

— Зойц. — Встречающий приблизился к паре путников. — Кеган Аматрис, разумеется, я слышал о вас… А вас, юная госпожа, совершенно не знаю.

— М-может, — растерянно подала голос Нойр, — представитесь?

— С удовольствием, — человек в маске, поклонившись, невесомо дотронулся до её руки. — Капитан Антон Кемром. Не сомневайтесь — в моём лице вы имеете преданного друга.

— В лице?.. — Аматрис глянул на неподвижную маску. — Да уж.

Капитан захохотал.

Несомненно, не существовало на Нулевой Высоте человека, который не слышал бы о её названном Каэльте, капитане Антоне Кемроме: распространителе триумфа в прошлом, а ныне — градоначальнике Заповедника.

— Прошу прощения за эту фальшь, — едва ворота за путниками закрылись, продолжил Кемром. — Ничего не могу с собой поделать: люблю театральные эффекты. На самом деле я узнал о вас всё задолго до того, как вы переступили порог моего сапора. Добро пожаловать в Заповедник, кайр Аматрис и… госпожа Нойр.

— А меня поприветствовать не хочешь? — засопел Эммерих.

— Обойдёшься, — усмехнулся капитан.

Тем временем Кеган бросил:

— Не уверен, что рад.

— Тем не менее, — в прежнем тоне продолжил капитан, — я надеюсь, что вам и вашим спутникам хватит…

— Мозгов? — вклинился Ландони.

— Такта, — уточнил Кемром и грозно зыркнул на странника, — чтобы уважать наши правила и обычаи. Какими бы причудливыми некоторые из них вам не показались, не сомневайтесь, многие написаны кровью.

— Это какие? — насторожился Кеган.

Подумав, Кемром предупредил:

— Не разговаривайте с теми, у кого на плечах красные повязки. Это главное и первое, что вы должны знать сейчас.

— У них настолько тонкая душевная организация? — Нина нервно улыбнулась.

— Хм, — Кемром бросил на неё взгляд. — Я бы сказал, они трезво оценивают свои способности… и состояние. Разве не был бы мир лучше, предупреждай каждый о том, насколько он опасен. — Следующий взгляд был обращён на Кегана, но тот его стойко снёс. — Однако, право, не с того я встречаю гостей. Не желаете ли вы составить мне компанию в моей обители? Возможно, нам найдётся, что обсудить.

— Погнали, — за всех ответил Эммерих и кивнул остальным. Те, вновь мрачно переглянувшись, проследовали за Ландони и Кемромом.

Сапор полнился следами давнишнего пребывания Красмор. На копья, идущие по всему периметру возведённой вокруг поселения стены, были нанизаны узнаваемые клювастые противогазы. Основания самих стен хранили как выбоины от пуль, так и въевшиеся капли крови. Даже на флагштоке у ворот издевательским напоминанием развевалось полотнище с гербом организации. Пусть сама стойка накренилась, а контуры полумесяца поплыли, каждый входящий в Заповедник знал, что Красмор лишили прав на эту землю.

Когда она ещё находилась под контролем властей с Единой Высоты, административное здание находилось в историческом музее, посвящённом прусско-карпейской войне. Однако как полное название, так и часть экспонатов — всё кануло в лета, а учреждение стало Музеем с большой буквы. Всему нашлось место в здании: в подвале — склад и камеры заключения, на первом этаже разместились зал собраний и клиника, на втором — приёмная и покои капитана, а на чердаке — вынесенные из прочих комнат артефакты забытой войны и выход на винтовую лестницу, ведущую к башенке, с которой открывается обзор на весь сапор.

У парадных дверей Музея стоял прототип-портье. Его механическое тело скрывало тёмное пальто строгого кроя, а шею — потрёпанное жабо грязно-жёлтого цвета. Голову покрывал цилиндр, в то время как наличие лица имитировала силиконовая накладка.

Едва зафиксировав приближение капитана, роботарий со скрежетом наклонился и потянул за кольцевидные ручки, пропуская градоначальника с гостями внутрь. С порога потянуло смесью запахов лакированной древесины и карболовой кислоты. Вестибюль, в котором путники оказались, предстал просторным залом, чьи стены были увешаны выцветшими картинами. С радиоприёмника, стоящего на декоративном столике подле портрета Вендиги Ганноморт, тянулся джаз.

По правую руку находилась клиника с выключенной вывеской, напротив — зал собрания с камином и шкафами с гинёхом. Лестница наверх располагалась слева; скрипящие ступени покрывал потёртый, но чистый ковёр. Когда Кемром только занёс ногу, в складках его плаща Нине что-то померещилось:

— Это что, хвост?.. — Она невольно остановилась, и Кеган, врезавшись в неё, украдкой дотронулся до её бедра. — Прости.

Не успел тот раскрыть рта, как Кемром протянул:

— Нравится? — и развернулся к девушке. — По-моему, смотрится очень даже горячо — вейны такое обожают, — затем он почти вплотную приблизился к путнице и угрожающе понизил голос: — Слушай сюда, вейна-вайна: видишь ли, я дезертир, и тут в округе ещё полно червивых уродцев вроде меня, так что следи за языком, — договорив, капитан отстранился и извлёк из нагрудного кармана кожаный портсигар, после чего закурил папиросу. — Сечёшь?

— Секу, — Нойр оторопело кивнула, попутно перехватив руку Кегана, уже потянувшуюся за пистолетом. — От нас не будет проблем.

— Прекрасно, — Кемром отвернулся и махнул рукой. — Следуйте за мной.

Длина его хвоста не превышала метра. Кожа на нём была тонкой и бледной, а позвонки проступали явно. У кончика виднелись струпья.

— Забыл предупредить, — обгоняя Нину с Кеганом, уронил Эммерих.

— Ага, — растерянно согласилась она.

— Я же никого не удивлю, если скажу, что он мне не нравится? — на полтона тише спросил Аматрис.

— Нет, — ответила девушка.

— Вообще ни капли, — согласился с ней Ландони.

Их приняли в Атриуме — никто как не знал, почему так называлась приёмная на втором этаже, так и не разумел, почему это в принципе считается приёмной. Перед путниками предстал просторный зал, некогда выставочный. По углам ещё стояли экспонаты в виде древних скульптур, демонстрирующих нагую красоту человеческого тела. Впрочем, табличек подле них не было, а сами мраморные фигуры использовались в качестве вешалок и подставок.

— Какая безвкусица, — проворчал Кеган, когда в сопровождении Кемрома он с компаньонами переступил порог.

Из гарнитура в Атриуме были широкий диван, повёрнутый лицом к панорамным окнам, с парой кожаных кресел напротив. Меж ними стоял инкрустированный перламутром кофейный столик. Поверхность его ломилась всевозможными увеселительными средствами: и хрустальный графин с янтарным солодом, и гинёх прошлого века, и импортное беловодное, а рядом — черноводное местного производства с пиалой маринованных глаз земноводных. Помимо этого, наличествовала и закуска в виде обваленных в специях паучьих лапок и обжаренных кузнечиков.

Однако внимание Кегана сосредоточилось на порицаемых препаратах. Из всего их многообразия он узнал лишь триумф, представленный как в виде табачной трухи, так и самокруток, и паучьи капли, хранящиеся в мутном флаконе с пипеткой.

— Это шутка такая? — вполголоса спросил Аматрис.

— Нет, — также тихо ответил Ландони, — здесь так встречают гостей.

— Круто, — без тени радости хмыкнул музыкант и бросил озабоченный взгляд на Нину. — Вы же не употребляете?

— Мелкая вообще не знает о таком.

— Тогда приглядываем за ней, — Кеган кивнул.

— Не уверена, что пить с дороги — хорошая идея, — меж тем сказала Нина, когда в нос ударил резкий запах солода. — Я, наверное, воздержусь.

— Тогда, быть может, вейна-вайна хочет «Бустидюп»? — чуть наклонив голову, предложил Кемром. Едва девушка кивнула, как он подошёл к одному из шкафов, который оказался холодильником, и заглянул на полку. — Есть ванильный, со вкусом жвачки, банан-клубника… о, и даже манго.

— Манго? — Нина оживилась. — Что такое манго?

Вытянув с верхней полки банку, Кемром поднёс её девушке и, открыв, передал со словами:

— Это такой фрукт. Экзотика для наших земель, да и сам вкус будет из нихонской поставки. — Тогда же Нина заметила, что собеседник её был числа некрокинетиков. Руки его выглядели крупнее обычных, а метки некрочтения зияли пустотой.

Кеган сел рядом с Нойр на диване, в то время как Эммерих занял одно из кресел. Кемром предпочёл остаться на ногах.

— Не припомню, чтобы ношение маски при приёме гостей соответствовало нормам этикета, — глухо обронил Аматрис, исподтишка поглядывая на своих компаньонов. — Думаю, я выражу общее мнение, что видеть лицо собеседника здесь едва ли не из основ выживания.

Из-за маски вновь донёсся трескучий смешок. Руки Кемрома легли на крепления, спрятанные за волосами, и капитан отозвался:

— Ваша правда, кайр Аматрис. Всегда приятней знать в лицо того, кого, возможно, потребуется убить.

Однако ни злости, ни угрозы в голосе не прозвучало. Лишь констатация факта о жизни на этой проклятой земле: из-под личины сегодняшнего друга может запросто показаться завтрашний враг. Равно как и наоборот.

— Да забей, — Эммерих натянул усмешку, — в этом нет необходимости. Они ещё насмотрятся на местных красавцев.

Кемром проигнорировал слова Ландони и медленно снял маску. Поначалу его лицо скрывали волосы, но, стоило мужчине поднять голову и небрежным жестом убрать их, как путники увидели то, что скрывалось за кусками пластика и электросхем.

Лицо дезертира отличалось бледностью и аристократической тонкостью. Глаза, некогда выразительные и светлые, практически заволокло чёрной пеленой, а их внутренние уголки неестественно вытянулись. В остальном, казалось, его лик не сильно изменился после экзитиозической метаморфозы.

— Полагаю, теперь я могу рассчитывать на вашу откровенность, господа, — отложив маску, проговорил Кемром. — Нечасто в мою обитель приводит юных вейн, в особенности здоровых — а она такова, я слышу её запах.

Тотчас Нине стало тревожно: голос и лицо мужчины показалось ей знакомыми, равно как и укрупнённые руки — невольно вспомнился бармен из «Жатвы». Однако, подавив тревогу, девушка лишь плотнее придвинулась к Кегану, решив оставить свои наблюдения до лучших времён.

— Выражайся менее жутковато, — откликнулся Ландони. — А так всё очень просто: Стих Сумерек объявил на Нину охоту, и мы ищем, где можно перекантоваться.

— Ковон, за госпожой Нойр охотится Стих Сумерек? — Кемром посмотрел на девушку немигающим взглядом. — Досадное недоразумение. Впрочем, не могу сказать, что ждал от этих фанатиков иного: как и многие на поприще борьбы за справедливость, они начали здраво, отстаивая права психокинетиков. Что, однако, не помешало им всего за пару десятилетий дойти до фантазий о мировом господстве. Закономерно и скверно, ха-х.

— Ну, приятно быть хоть где-то избранной, — Нина повела плечами, — наверное.

— Сомневаюсь, что дело в избранности. Моя прогнозистка, госпожа Вдовина, уже проверила вас — и сама по себе вы совершенно не представляете опасности. Ваша карта сильная, — с этими словами капитан достал из нагрудного кармана карту, на лицевой стороне которой была выведена вязь из литер Живамиж, Вернута и Раге, — но по своей сути она лишь усиливает других. Катализатор, как говорят в психокинетике. А вот, к примеру, карта кайра Аматриса. — Следом на столе появилась карта с литероскриптом из Манихайта, Хелты и Немока. — Вместе они являют безумный коктейль силы, но порознь — это просто карты.

— Не уверена, что была готова настолько глубоко узнать, как меня видят мойры, — растерянно призналась Нина.

— А что насчёт меня? — поинтересовался Эммерих. — На меня есть карта?

Переведя на странника взгляд, капитан достал третью карту с вязью, полностью дублирующую Кегана, но с иным порядком — Немок шёл после Манихайта.

— Удивительное сходство при условии, что жизнь вы живёте разную, — прокомментировал Кемром. — Я бы подумал, что вы братья.

На мгновение Кегану почудилось, что лицо Эммериха стало напряжённым — он резко взялся за стакан и залпом его осушил.

Эпизод тридцать седьмой

Нулевая Высота: Заповедник

бар «Рентген»

9-30/999

— Вот так, мы на месте, — после встречи с капитаном резюмировал странник и посмотрел сначала на Нину, а потом на Аматриса. — Ну что, прощаемся?

— Я не тороплюсь, Ландони, — хмуро ответил Кеган.

— Настолько привык к нашей компании? — игриво поинтересовалась Нина.

В ответ Кеган улыбнулся уголком рта и привлёк к себе девушку за талию.

— Не задавай глупых вопросов: ты же знаешь, что…

— Лады, — Ландони хлопнул в ладони, — всё прошло однозначно лучше, чем могло бы. Во всяком случае, ни у кого лишнего отверстия не появилось, и не было драки.

— А что, Кемром часто [бьёт морды]? — Нина бросила настороженный взгляд на окна второго этажа.

— Ага, — ответил странник, — этот тип опасен, поэтому не советую вам [бычить] на него: потеря пары зубов в таком случае будет считаться малой кровью, это я вам гарантирую.

— Значит, тиран и диктатор, — мрачно проговорил Кеган.

— О да. Знаешь, будь ты лет на десять моложе, я бы предложил тебе провернуть тут революцию в духе подростковой антиутопии, — затараторил Ландони, — но даже я для такого староват, а Нина, скорее, закружится в объятиях капитана, чем покажет ему, чем кошмары ночуют.

— Да за кого ты меня держишь? — возмутилась Нина.

— Я? Да я так… — Ландони повёл их прочь от Музея. — В общем, не попадайтесь этому челу на глаза. Ну его [к лиру].

Остановившись, Кеган скрестил на груди и спросил в спину красморовца:

— Выходит, это твоё безопасное место?

Эммерих нехотя остановился. Чуть подумав, он медленно повернулся.

— Ну да. Сюда закрыта дорога как Красмор, так и сектантам — а если кто и проникнет, им же хуже.

Заповедник являл собой наихудшую иллюстрацию того, какими города видят в «конце времён». Отравленные дыханием Немока люди, а также обезображенные нелёгкой жизнью калеки — вот кого встретили путники в сапоре. Увидеть хоть мельком симпатичное лицо казалось невыполнимой задачей. Впрочем, Эммерих не сомневался, что при желании можно решить и эту проблему:

— В «Рентгене» огонь вейнилки, — он широко улыбнулся, — конечно, если тебя не смущают чужие протезы.

— Меньше всего я собираюсь ходить в бордель, — отмахнулся Кеган, оглядывая окружающие дома.

Прежде город, без сомнения, был красив. Покрытые изящной лепниной фасады, фонтаны со скульптурами, украшающие перекрёстки. За прошедшие годы многое изменилось. Барельефы частично осыпались, в черепичных крышах зияли провалы, кирпичные стены испещрили непристойные граффити. Брусчатка зияла выбоинами, на некоторых улицах её сменял растрескавшийся асфальт, сквозь который проросли сорняки. Автомобилей на улицах было немного. Некоторые — на паровом ходу, другие выглядели так, будто их собирали из деталей нескольких других машин.

Вдоль зданий тянулись дощатые прилавки и палатки, в которых торговали всевозможными товарами: одеждой, хозяйственными инструментами, консервными банками. Сильно несло рыбой, выловленной из ближайшей реки. Прохожие ходили в латаной одежде, часто в плотных куртках с капюшонами. У некоторых были металлические руки или тускло поблескивающие в глазницах импланты. На виду носилось оружие — пальцы лежали на рукоятках мечей, за спину были перекинуты винтовки.

— Это не бордель, а бар, — с неожиданной педантичностью уточнил Эммерих. — Эй, народ, ну нужно хоть иногда расслабляться. Вот Кеган, смотри, что будет с огнём в помещении без воздуха?

— Хочешь пошутить про то, что я настолько душный, поэтому огонь не горит, и нужно открыть форточку? — Кеган закатил глаза. — В бар можно и сходить. К тому же, возможно, им требуется музыкант.

— Ты что, хочешь выступить? — глянул на него Эммерих.

— Лишние косты не повредят: не зря же я взял с собой гитару, — сказал мужчина и посмотрел на Нину.

— Что? — она перехватила его взгляд. — Я тоже пойду.

— Я знаю, — невозмутимо ответил он, — мне просто нравится на тебя смотреть.

За горящей синевой вывеской «Рентген» и тяжёлой подвальной дверью находился самый известный в сапоре бар. Помещение предстало полутёмным и напрочь прокуренным, пропитанным алкогольными парами. На стенах тускло горели неоновые надписи, и свет их чётко очерчивал выбоины от пуль. Пол нуждался в уборке, а столы зияли следами от ножей. Народу собралось много, на некоторых девушках — кричащие наряды, почти не скрывающие грудь и обнажающие живот. Другие девушки выглядели как опытные убийцы, обвешанные стволами.

Барное меню несильно отличалось от того, какое Нина видела в «Жатве». Из алкогольного: черноводное (отдельной строкой — традиционная добавка в виде змеиного глаза), беловодное, гинёх трамонтийский, гинёх нуарский, непенф, а также альвионский солод и хмельное. Выбор безалкогольных напитков, напротив, оказался куда меньше привычного — несколько видов «Бустидюпа» и дзеро.

— Я рассчитывала на большее, — листая написанную от руки брошюру, призналась Нина. — Ну там, не знаю, бражка какая-нибудь или что ещё…

— Или хотя бы камбрарам на корнях канар-кана, — присовокупил Аматрис и пояснил, когда столкнулся с недоуменными взглядами компаньонов: — Когда долго работаешь с твоим отцом, Эммерих, невольно начинаешь разбираться в алкоголе. Ладно, — добавил он, — раз мы здесь, можно немного и заработать.

Кеган приблизился к стойке и мимоходом оглядел себя в грязном зеркале. Длинное тёмное пальто, запылившееся в дороге. Два коротких меча в ножнах. Кобура с пистолетом. И гитарный чехол за спиной.

— Хозяйка, — он поглядел на барменшу, — программа на вечер уже забита? Требуется ещё музыкант?

Стоявшая к нему спиной женщина отставила стакан и повернулась. Кегана будто ударило током — до того неожиданно знакомым показалось ему лицо незнакомки. Белокожая блондинка с ядовито зелёными глазами… Губы её растянулись в вежливой, но холодной улыбке:

— Кеган Аматрис, какая честь, — промурлыкала она. — Кажется, сегодня сошлись звёзды для всех нас — наша певица заболела… Можешь подменить. Наша обычная ставка — сотня за вечер, но… Учитывая твой статус, хм, я готова накинуть процент с бара. Конечно, если выпивохи не забудут о нём под твой дивный голосок.

Несмотря на то, что лицо барменши он вспомнить не смог, Аматрис узнал её голос — определённо, он слышал его раньше. Причём совсем недавно. Мужчина попытался вспомнить, где это было, и ответ на заставил себя ждать — в голову сразу пришёл образ несущейся сквозь пустоши «Осколы». Бортпроводница, точно.

— Благодарю, госпожа, — Кеган учтиво улыбнулся и поклонился. — Первая песня — в честь вашего гостеприимства.

Свои подозрения мужчина решил оставить при себе — во всяком случае, до поры, пока он не будет уверен в безопасности. Пообедав с компаньонами и пропустив пару стаканчиков гинёха, Кеган вышел на сцену. Посетители зашептались — уже разнёсся слух, кто именно будет выступать. Аматрис подошёл к стулу и аккуратно повесил на спинку пальто. Затем музыкант отцепил ножны и прислонил к ножкам, после чего извлёк из чехла гитару, пробежавшись пальцами по струнам, настраивая.

Взлетели аккорды, и Кеган запел — из уст его полились слова баллады, повествующей о гибнущем мире и пламени, что не смог его спасти. Пронизанные тоской строки нашли отзвук в сердцах местных выпивох, и официантке, Летиции, пришлось бегать в два раза больше. Потом у неё, правда, отвалилась нога, но Сорин, механик, быстро поправил шарнир и собрал конструкцию обратно.

— Ну, поёт он и правда неплохо, — помешивая принесённый за гинёхом чай, уронила Нина и подняла чашку, когда Кеган посмотрел в их сторону.

Шли третья песня и вторая пинта хмельного, когда Ландони вдруг признался:

— Мне не понравился его взгляд. — Услышав это, девушка приподняла брови. — Ну, Кемрома. Не пойми меня неправильно: я знаю про пестики и тычинки, но… лир, он смотрел на тебя так, как на уличных [проституток].

— Ты что, серьёзно? — Нина напряглась. — Не, он какой-то странный, но…

— Странный — это Кеган, а Кемром — [поехавший]. Можешь сама спросить у своего мужа — наверняка он скажет то же, что и я.

— Очень смешно. Ты мне вечно будешь припоминать теперь эту свадьбу? — Нойр фыркнула. — А насчёт Кемрома… Слушай, я без понятия. Мне он показался… типа умеренно странным, да и ты сам меня сюда привёл.

— Только потому, что сюда не суются сектанты, но я не ожидал, что ты привлечёшь внимание этого Кемрома.

— Этого? А что, есть ещё какой-то другой?

— Не передёргивай, — Ландони вымученно улыбнулся, — я просто криво выразился. Происходит что-то крайне всратое, Нани, и, возможно, отправиться с пташкой в Тельгард не такой уж плохой вариант. Во всяком случае, приставания к тебе Кегана — это безобидно на фоне того, чем обычно промышляет Кемром.

— Говоришь так, будто он сутенёр на полставки.

— Что? А, нет, ничего такого. Женщин он вроде как не трогает — я же не совсем [дурак], чтобы тащить тебя к такому, — странник вздохнул. — Но что-то я явно упустил… — он немного помолчал, а затем достал из кармана несколько костов и протянул девушке. — Не хочешь вспомнить о карьере посыльной? Напротив бара табачка, а меня так прибило, что я даже готов послушать концерт Амара… ну, ты поняла.

— Карьера… скажешь тоже, — Нина усмехнулась, но взяла деньги. — Не вопрос, сейчас сгоняю.

Разговор с Эммерихом звучал в её ушах до самой кассы магазина — там её внимание уже захватило изобилие табачной продукции за прилавками. Девушка увидела множество незнакомых ей наименований: и на латинице, и на незнакомой ей кириллице, и даже с иероглифами. Были и упаковки с совсем незнакомыми символами, но объединяло весь товар то, что на нём не стояло акцизной марки. Контрабанда.

Купив синий «Морамнаве», Нина вскрыла пачку и принюхалась. Да, от сигарет пахло табаком… но иначе, чем от тех, что продаются в полисе. Только через несколько секунд Нойр поняла, что отличался запах из-за отсутствия одного из ингредиентов: листьев липисила, нивелирующих вред табакокурения.

— Вот в чём дело… — Нина почувствовала тревогу: здесь сигареты стоили дешевле, чем на Единой Высоте.

Едва девушка прибавила шаг, чтобы как можно скорее поделиться этим с Ландони, как вдруг услышала неподалёку от себя разговор и повернулась. Она увидела девушку на несколько лет старше себя, с длинными светлыми волосами, в чёрном свитере и кожаной куртке. У незнакомки были серые глаза и точёные черты лица. Сейчас она выглядела крайне взволнованной.

— Что?.. — блондинка растерянно глядела вслед проходящим мимо обсерваторам. — Неужели мне никто не может помочь?..

— Если снимешь комнату у Зи, то хоть всей казармой поможем, — хохотнул один из охранителей.

Из растерянного взгляд незнакомки вмиг стал сердитым, а рука девушки легла на кобуру с пистолетом. Нина, не желая узнавать, чем всё закончится, спешно подскочила к ней и, схватив за руку, протараторила:

— Можешь рассказать мне и моим друзьям, что у тебя случилось — и мы постараемся тебе помочь.

— Было бы здорово, — в глазах незнакомки зажглась надежда. — Так вышло, что у меня большие проблемы, и я уже отчаялась найти хотя бы кого-то, кто поможет, — устало вздохнув, она обвела улицу взглядом. — Я думала, в таких местах всегда можно найти наёмников, готовых выполнить любой заказ, но, похоже, сегодня все крутые парни заняты, и до меня никому нет дела. Хотя я приготовила косты, — погремела она кошельком, — и уверяю, у меня хватит, чтобы заплатить.

— Насчёт цены ещё решим, — сказала ей Нина. — Такое лучше обсуждать не на улице, а кошелек пока лучше спрячь.

Приободрившись, незнакомка кивнула. В «Рентген» девушки вместе подошли к столику, за которым Эммерих ждал возвращения Нины. Аматрис к тому времени уже закончил выступление и тоже присоединился к страннику, потягивая солод. Блондинка обвела собравшихся чуть растерянным взглядом.

— Вижу, Нани, ты завела подругу, — Эммерих присвистнул. — Представишься, красотка?

— Да, конечно, — та быстро кивнула, — только не называй меня красоткой, таинственный незнакомец. Меня зовут Астрид Дирхейл, и я живу неподалёку от Заповедника. Дел, ну, мой муж, он отправился разведать местность к югу от этих мест и пополнить припасы, но угодил в плен к мародёрам. Сегодня утром они прислали мне сообщение, что держат его в своём лагере. Потребовали выкуп, но у нас никогда даже не было таких денег… или, ещё они предложили, что мы можем уступить им свой дом, но, — Астрид осеклась, — это наш дом.

— Понимаю, — Кеган кивнул, не отводя с девушки задумчивого взгляда. — И вы хотите найти кого-то, кто выкрал бы вашего мужа из плена либо договорился о его освобождении?

— Либо просто перестрелял бы всех этих ублюдков, — с жаром заявила Астрид, — хотя вас троих для этого, наверное, будет маловато. Их всё-таки целая толпа там. Выкрасть или договориться, да, что-то вроде того, только пожалуйста, я очень за него волнуюсь. «Вепри» дали мне всего три дня на размышления, и первый уже закончился.

— «Вепри», значит? — Эммерих бросил на Нину задумчивый взгляд, но та смолчала в ответ. — Думаю, мы можем взяться за это дело.

— В таком случае, я с вами, — решительно сообщил Аматрис.

Ландони вопросительно на него глянул.

— А ты разве не в Тельгард собирался?

— А ты правда подумал, что так легко от меня избавишься? — глянув на Нину, парировал Аматрис. — Вопрос банды мародёров, я правильно услышал?

— Можно и так сказать, — отозвалась Астрид, разглядывая музыканта. — О деми… Это же вы? Правда вы?..

— Зависит от того, кого вы ищите, госпожа, — музыкант протянул ей руку, — Кеган Аматрис, к вашим услугам.

— Я ваша самая большая фанатка! Ходила на все концерты, пока не сбежала из полиса… Можно автограф? — пожав его руку, она спешно начала задирать свитер. — И-и совместное фото?

Аматрис озадаченно поглядел на Нину, точно его самого удивило происходящее, а потом с лёгкой улыбкой обратился к Астрид:

— Автограф — с радостью, но раздеваться не стоит. И совместное фото, конечно.

Нина внимательно следила за действиями Кегана: как он в пару движений вывел на салфетке подпись и, вручив Астрид, приобнял её, когда она для фотографии вытянула руку с протофоном. Щёлкнул затвор камеры. Затем Дирхейл нехотя отстранилась от мужчины и посмотрела на экран.

— Потрясающе, большое спасибо.

— Мы обязательно спасём твоего супруга, — заверил её Кеган, — но нам нужно больше деталей. Куда именно он отправился? Где находится логово банды? Что тебе известно об их численности и вооружении, есть ли психокинетики?

— Дел отправился на склады «Мервезери» — это к югу отсюда, — Астрид вытащила из нагрудного кармана сложенный листок. — А логово вот, по этим координатам — мне их оставил как раз тот из банды.

— И сколько же запросили за твоего мужа? — поинтересовался Эммерих.

— Пятьдесят тысяч, — жалобно прошептала Астрид. — Я знаю, что для Каэльтина Пламени это небольшие деньги, но для нас… Нет, платить этим уродам точно не надо! — резко запротестовала она, хотя по лицу Кегана было видно, что у него и нет таких денег. — А насчёт численности и прочего, правда, не знаю. Но у «Вепрей» с психокинетиками разговор короткий — главарь, говорят, люто не переваривает пирокинетиков да настолько, что сам привязывает их к столбу и сжигает.

Услышав об этом, Нина рукой прикрыла глаза.

— Вот как… — проговорил Аматрис. — А сама ты не психокинетичка? И твой муж?

— Мы оба, — Астрид немного опешила. — Я владею витакинезом и после Санктория даже прошла курсы на сестру сострадания, а Дел неплохой электрокинетик… а ещё талантливый механик и до того, как стать моим гардом, отучился в Москве на лётчика. Сомневаюсь, что Кергал станет его убивать.

При упоминании незнакомой Кегану фамилии Нина дёрнулась и, схватившись за стакан, причём Эммериха, за раз выпила весь солод. Последнего она даже будто не заметила.

Аматрис проследил за Ниной, после чего вновь обратился к Астрид:

— Ценные навыки. Как получилось, что вы вдвоём оказались на Нулевой? Я правильно понимаю, что препятствием вашим чувствам оказались законы ордены, воспрещающие любовь вестницы и её гарда?

— Да, — Астрид опустила взгляд и закусила губу. — Мы потому и сбежали, когда одна из сестёр увидела нас и обо всём доложила Верховной… Какое-то время Дел грезил, что мы сможем отправиться в Тардиградск, но мою лицензию аннулировали, а на прогнозистку я обучения так и не прошла.

— Сочувствую тому, что так получилось, — Аматрис кивнул. — Мы скоро выступим в дорогу: как выспимся запасёмся припасами. У нас есть координаты их базы, но где нам найти потом тебя? На случай, если твой супруг будет без сознания.

Астрид, извлекши из сумки карту, начала торопливо наносить на неё пометки — тем же маркером, которым Кеган до этого расписывался. По всему получалось, что логово мародёров расположено в нескольких десятках километров к юго-востоку от сапора, в холмистой местности, пересечённой несколькими неширокими реками. К юго-западу же от Заповедника находилась давно покинутая база Красмор — там, по словам Астрид, её можно будет найти.

— Я бы пошла с вами, — её голос дрогнул, — я хорошо стреляю, и нам с Делом уже приходилось отбиваться от всяких гадов. Но он говорил, что… если такое случится, ни в коем случае не рисковать собой. Я пообещала, а ещё сказала ему, что буду стеречь нашу базу. Там очень много ценных вещей, которые мы успели скопить, и я боюсь, что это обманный манёвр… и что мародеры выманили меня, чтобы нас обчистить. Возможно, мне стоит вернуться, — тем не менее, на лице Астрид явно читались сомнения. — Хотя я могу и пойти с вами, если потребуется. Может, так будет правильнее.

— Успокойся, — сказал ей Кеган, — каким бы хорошим бойцом ты ни была, ещё один стрелок или даже психокинетик не решит дело. Трое нас или четверо, разница невелика. Мы попробуем использовать другие методы, нежели прямое столкновение. Если не получится, — музыкант мрачно усмехнулся, — обратись к капитану Кемрому. У него, кажется, слабость к вейнам в беде.

— Да он сам похож на мародёра да ещё ходит в этой своей жуткой маске, — Астрид фыркнула, — но я поняла, спасибо. Надеюсь всё-таки, у вас правда всё выйдет, — она залпом опрокинула стакан солода, который забрала у Кегана. Тот лишь усмехнулся.

Когда вестница вышла, Аматрис сказал, обращаясь к компаньонам:

— Я не большой сторонник совпадений, но её фамилия Дирхейл.

— Думаешь, они как-то связаны? С тем придурком? — уточнила Нина.

— Сложно сказать, но Дел в качестве сокращения заставляет задуматься, — мрачно изрёк Аматрис и наморщил лоб.

— Но ты её узнал?

— Не припомню, чтобы она мне снилась. К тому же, у меня отвратительная память на лица, — нехотя признался мужчина.

— Ну, в любом случае, мы уже пообещали помочь, — невозмутимо заметил Эммерих, — а уж жена она того или не того сейчас вторично. Без обид, Нани.

— Я и не спорю, — согласилась она, — так-то она мне не показалась подружкой поехавшего сектанта.

— А вообще, — сказал странник, глядя куда-то сквозь, — я сейчас проверил карту памяти имплантов и нашёл там досье на Делвина Дирхейла и Астрид Шефер. Как раз — гард и вестница, свалившие на НуВу.

— Слушай, — протянула Нина, дотронувшись до его плеча, — а ведь точно. Ты говорил о них ещё в мурмурации.

— Но тот Дирхейл, с которым мы встретились, — подхватил Аматрис, — утверждал, что его жена погибла.

— Только… как такое возможно? — Эммерих почесал затылок. — Для совпадения слишком круто.

— Тот, с которым встретились мы, не попал бы так бездарно в плен, — прикинул Кеган.

— Может, один из них этот, ну, реально попаданец, — озадаченно предположила девушка, — а второй уже родился здесь?

— [Классно], — пробормотал Ландони. — Кому надо поклониться, чтобы мы не встретили второго Кегана?

Аматрис, услышав это, задумчиво поскрёб подбородок.

— Я бы не отказался от собственного двойника, — признался он и глянул на сцену. — Это практично. По всем фронтам.

— Посмотрел бы я, как вы делили Нину, — усмехнулся Эммерих, и девушка отвесила ему подзатыльник. — Эй! Это не я тут рассуждаю про всякие фронта.

— Умеешь ты опорочить даже самые светлые мечты, Ландони, — с нарочито усталым вздохом проговорил музыкант. — Мне пришлось бы вызвать его на дуэль, конечно.

Часом позже путники сняли у барменши небольшую квартиру на мансарде «Рентгена»: верхние этажи бара оказались жилыми. Уже на лестнице Эммерих объявил, что внёс предоплату за неделю, а там уж, если Нине понравится, можно и продлить. Сама девушка не выглядела воодушевлённой его словами, но и спорить не стала — в конце концов, она достигла пункта назначения.

Звукоизоляция наверху была слабой, и из-за стен доносились то стоны, то ругань. В распоряжении путников оказались две жилые комнаты, просторная кухня и совмещённый санузел. Окна, которые были на кухне и в одной из спален, выходили на площадь с высохшим фонтаном — Музей попадал в обзор лишь частично. Несмотря на то, что стены здесь не знали ремонта не меньше века, квартира выглядела ухоженной.

— Нормальный душ! — радостно воскликнула Нина и промокнула полотенцем ещё мокрые волосы, вернувшись из ванной. — И даже не в какой-то там аномалии. Потрясающе!

— Судя по всему, здесь она без примесей, — заметил музыкант, кончиками пальцев подняв завившуюся прядь своих волос. — Даже не могу понять, нравится мне это или нет.

— Ну, химии здесь и правда меньше: если из полисов что и везут, так это технику и лекарства, — рассказал Ландони, — а всякие деликатесы типа тех, какими угощал Кемром — это всё уже в частном порядке.

Время близилось к двум часам ночи, и Эммерих устало зевнул — за ним тут же зевнула Нина. Осоловело поглядев на друга, она робко заметила:

— Здесь две комнаты. Как будем ложиться?

— Ну, я думал, что раз вы теперь голубки, можно вас и вместе положить, — прикинул странник, — конечно, если ты не будешь сбегать ко мне посреди ночи.

— К этому ничего не приведёт, Эммерих, — напряжённо заверил того Кеган, — можешь спать спокойно. Мы с Ниной ляжем вместе.

— Ну, как знаешь.

Эммерих разместился в дальней комнате, из мебели в которой была лишь односпальная кровать да тумба с рабочим столом. Нина и Кеган заняли проходную комнату с разбираемым диваном.

— Я хотел тебя кое о чём попросить, — вполголоса обратился Кеган, когда они остались наедине. В руках его оказались ножницы, которые он тут же передал девушке. — Не могла бы ты меня подстричь?

— С чего вдруг? — Нина неуверенно приняла ножницы. — Хочешь отпугнуть Астрид?

Аматрис хохотнул и ответил:

— Признаться, я уже и думать о ней забыл. Если говорить прямо, то Эммерих прав — длинные волосы на Нулевой непрактичны: каждый раз мне приходилось держаться таким образом, чтобы никто за них не дёрнул. Да и мыть, честно говоря, не очень удобно.

— Если хочешь, давай попробую, — неуверенно согласилась Нойр, — только учти, я никогда никого не стригла.

— Не беда. Даже если выйдет криво, не беспокойся.

— И сколько тогда отрезать?

— Хмм… Давай по плечи. Думаю, это неплохая альтернатива ношению шапки, — хмыкнул он и повернулся к девушке спиной.

— Ну, если что, за меня заступится Рик, — пробормотала Нина.

Она, взявшись за расчёску, осторожно расчесала его волосы и аккуратно, сантиметр за сантиметром, срезала волосы. После этого она оказалась лицом к Аматрису, подравнивая их спереди. Через пять минут его волосы стали значительно короче, а на полу лежали длинные пряди. Окинув мужчину оценивающим взглядом, Нойр протянула ему карманное зеркальца со словами:

— Ну, вроде нормально…

Кеган придирчиво посмотрел на своё отражение и тряхнул головой.

— В самый раз, — согласился он. — Я даже забыл, насколько легче без длинных волос. Именно ради изменений — пусть даже незначительных — я отправился в дорогу. Жизнь, которую я вёл прежде, задушила меня, а здесь… Здесь мне даже дышится легче, и хочется начать всё заново.

— Насколько сначала? — уточнила Нина. — Я думала, тебе нравятся популярность и гитара.

— Безусловно, мне нравится гитара. И даже слава в какой-то мере… Хотя, вынужден признаться, мне всегда была чужда необходимость находиться в объективе камер, давать интервью и соответствовать образу, — он покачал головой. — Я должен был давать огонь, даже когда сам того не желал. Должен был казаться другим, чтобы пытаться продать своё имя. Здесь же… всё проще, и зависит только от меня.

Поднявшись, Аматрис покопался в рюкзаке и извлёк из него майку с домашними штаны. Впервые за долгое время выдалась возможность лечь спать не в походной одежде. Он не знал, сколько ещё таких случаев выдастся впереди, но дорожил и этим. Нина тем временем скинула кофту и штаны, оставшись в белье.

Взгляд её золотистых глаз остановился на Кегане, и тот, чувствуя охвативший его жар, подался вперёд, целуя её в губы. Пальцы коснулись прикрытой бюстгальтером девичьей груди, крепко её сжимая. Девушка ответила стоном и приникла к Аматрису, после чего музыкант вновь накрыл её губы, углубляя поцелуй. Они простояли так около минуты, тесно прижавшись друг к другу.

— Мне уже не так стрёмно, — вполголоса призналась Нина, — но здесь слишком тонкие стены.

— Согласен. Я готов ждать столько, сколько потребуется, — хрипло ответил Аматрис, — лишь бы только ты была рядом.

— Буду, — она быстро кивнула, задержав палец на его щеке.

Вскоре после этого они наконец легли. В отличие от Нины, которую Кеган в охапку прижал к себе, сам он долго не мог заснуть. Однако, когда это удалось, ему вновь приснились дворцовые коридоры, рушащиеся башни, пожирающая мир Пустота. Мостовая становилась прахом прямо под сапогами и осыпалась, открывая глубокую пропасть. Последним усилием он старался изменить хоть что-то — сохранить остатки мира, который прежде знал.