Хронос Изгоев

Глава четырнадцатая. Звезда (не) упала

Впервые я увидела Эдвина Айтверна полтора года назад. Это был учтивый и обаятельный кавалер, с прекрасными манерами и умением поддержать любую беседу. Мы познакомились на коктейльной вечеринке, посвящённой выходу моей новой картины, фильма «Незавершённый поцелуй».

«Счастлив приветствовать лучшую актрису нашего времени», улыбнулся мне Эдвин, поднося мою руку к губам, и признался, что смотрел все мои фильмы. Впоследствии оказалось, что это действительно так. Мы провели прекрасный вечер, разговаривая возле бассейна, а после отправились на прогулку по пляжу. Его поцелуи были сладки, а речи красивы. Под рокот прибоя мы ласкали друг друга под полной луной.

За последующие месяцы мы встречались не раз, отдыхая на трамонтийских курортах и ужиная в лучших ресторанах Москвы. Эдвин немало рассказал мне о себе, о своих мечтах и планах. Пламя Великой войны опалило землю, оставив на ней до сих пор не зажившие раны в виде Нулевой Высоты, но мой новый друг верит, что мы стоим на пороге новой блестящей эпохи, что скоро изменит весь мир.

Оружие, изготавливаемое фирмой его отца, послужит, чтобы одолеть оставшихся сектантов, сказал мне Эдвин. Сам же он очарован новыми технологиями, являющими собой ростки будущего. Так, за разговорами о мире будущего и о прогрессе, наши вечера переходили в ночи, когда мы предавались любви на атласных простынях пятизвёздочных отелей. Мы гуляли по аллеям столичных парков, ели мороженое и пили игристое на летних верандах.

Когда Эдвин предложил мне супружество, я с радостью согласилась. Лишь одно обстоятельство омрачает наш будущий брак. Семья Эдвина настаивает, чтобы я оставила карьеру актрисы, так как подобное занятие представляется неподобающим им.

Эдвин многократно спорил с отцом, но тот обещал оставить его без наследства, если я не приму этих условий. Не желая лишать мужчину, которого люблю, полного перспектив будущего, я заявила, что согласна. Эдвин способен изменить мир к лучшему и я готова ему помочь. Память о годах, проведённых под светом софитов, навсегда останется в моём сердце.

Мы поженимся через месяц, в гостинице «Судрабстолл», что обещает стать самым фешенебельным заведением в этой части света. Несмотря на печалящие меня обстоятельства, я с нетерпением жду этого дня, как и новой встречи с моим будущим супругом. Я верю, что наша любовь и наша верность друг другу окажутся сильнее любых невзгод,

— из дневника Катрионы Кэйвен.

Эпизод тридцать второй

Нулевая Высота

гостиница «Судрабстолл»

9-25/999

Андеры наступали, нечёткими силуэтами вставая в затопившем ресторан полумраке. Зазвучали выстрелы, когда оказавшийся рядом Эммерих направил на немёртвых винтовку. Несколько фигур исчезли, растворившись в пустоте, однако остальные приблизились. Нина, вздрогнув от испуга, крепче сжала пальцы Аматриса.

— Всё будет хорошо, — шепнул ей он. — Мы с ними справимся.

Кеган действовал быстро, подчиняясь пробудившимся инстинктам. Деметалл пронзила пульсирующая дрожь, когда мужчина одну за другой вводил себе под кожу выходящие из манжеты иглы. Они вмиг наполнились кровью, сразу напитав деметалл силой. Пластины пришли в движение и изменили свою форму.

Демиган преобразился, вытянувшись из объятой металлом ладони в длинный обоюдоострый меч. Сорвавшиеся с клинка элегические искры наполнили собой воздух. Немёртвые были уже совсем близко — и Кеган выступил вперёд, закрывая собой Нину.

Андеры заполняли собой пространство между столиками. Аматрис кинулся врагам наперез, вновь и вновь взмахивая клинком. Демиган, подчинившийся его воле, с яростным свистом рассекал воздух. Стоило клинку коснуться немёртвых, те немедленно пропадали, поражённые им.

Чёрные искры, срывающиеся с лезвия клинка, разлетались во все стороны. Несколько из них попали Кегану на одежду и прожгли её до дыр. Аматрис старался держать подальше от компаньонов, чтобы не причинить им вреда. Немёртвые кружились вокруг, напирали толпой — некоторым из них удалось даже коснуться его и оставить на щеке леденящий ожог.

Кеган взмахнул клинком, вновь устремляясь в атаку и обрисовывая вокруг себя лезвием сверкающий полукруг. Рядом продолжали греметь выстрелы. Маячивший позади Эммерих выпускал пули по андерам, приближавшимся к Аматрису слишком быстро.

Нина меж тем достала из его рюкзака ХРП-UT. Она взялась за оружие неохотно, а лицо перекосилось от страха — впрочем, последний ушёл, когда дозиметр протофона не выявил опасного уровня радиации. Нойр сжала зубы и, выцеливая андеров, принялась стрелять. Бешено колотилось сердце, с каждым новым выстрелом оружие тряслось в её руках от отдачи. Немёртвые не вступали в бой и не пытались защищаться — лишь двигались навстречу, словно направляемые жаждой… или чьей-то злой волей.

В какой-то момент Нина, запнувшись о подол длинного платья, оступилась и упала. Она рухнула на сгнивший паркет, едва не выронив пистолет. Эммерих подскочил к ней и, придерживая за локоть, помог подняться:

— Ну-ка, держись… Кег, порядок! — крикнул странник торопливо оглянувшемуся Аматрису. — Разберись с ними, я прикрою!

Аматрис ещё несколько раз взмахнул демиганом — раздались последние выстрелы, когда Эммерих вновь взялся за винтовку, а потом пространство в середине ресторана, прежде занятое андерами, опустело. Последний из них пропал, сражённый деметалловым клинком и рассеявшись серым дымом. Едва это случилось, перемена, произошедшая с рестораном, обратилась вспять.

Вновь вернулся дневной свет, восстановилась до того пришедшая в упадок мебель, а избороздившие паркет и стены трещины бесследно пропали. Прошло несколько мгновений и зал ресторана «Ляйтер’ер Гигантика» стал таким же, как был до начала прерванной церемонии. О присутствии немёртвых больше не напоминало ничего. Кеган увидел, как втягивается обратно в перчатку деметалловый клинок.

Развернувшись, он принял у подошедшей к нему Нины ингалятор и, благодарно кивнув, вдохнул апейрон. Ожоги, оставленные немёртвыми, разгладились и почти пропали с его кожи. Костюм, надетый Аматрисом для церемонии, был повреждён в нескольких местах, однако в целом серьёзных ранений не обнаружилось.

— Вроде справились, — сказал он и обнял Нину.

После пережитого сражения накатила усталость. Применение демигана оставило после себя головокружение и лёгкую слабость — казалось, майнаракей отнял крови больше, чем забирают при донорстве. Аматрис крепче прижал к себе девушку, проводя руками по её спине и перебирая пальцами волосы.

— Кег, — послышался сзади недовольный голос Эммериха, — это ты её в порыве чувств тискаешь или просто используешь вместо эспандера?

Вздрогнув, Кеган расцепил объятия, и вместе с Ниной оглянулся. Странник поглядел на них, качая головой, а после отхлебнул солод из фляжки, которую достал из внутреннего кармана куртки, и провёл рукой по покрытому испариной лбу.

— А ведь собирались просто заглянуть на заброс, сделать фоток и устроить привал, — посетовал Эммерих. — Никаких андеров, никакого Обрыва, никаких передряг. Как же, конечно. Выберемся отсюда, просплю часов десять, обещаю, и пристрелю всякого, кто решится будить. И не смотри на меня так, Нани, тебя это тоже касается, — с усталым вздохом добавил он. — Лады, целуйтесь уже, как регистратор я разрешаю. Могу даже похлопать.

Торопливо кивнув, Аматрис и Нина потянулись друг к другу, однако оказались прерваны в самый неподходящий момент. Прежде, чем Кеган успел бы коснуться девушки, со стороны послышался насмешливый голос:

— Боюсь, вынужден вмешаться, господа. Единственная свадьба, которая состоится сегодня в этой гостинице, это моя. Недаром я ждал её столько лет.

Путники обернулись. В дверях ресторана показался светловолосый мужчина в светло-сером костюме, сшитом по моде двадцатых годов. Высокий и широкоплечий, с правильными чертами лица и серыми глазами, будто лишёнными цвета.

— А ты ещё кто? — бесцветно вопросил Ландони.

— Эдвин Айтверн, — с готовностью откликнулся визитёр, — единственный, кого можно назвать по-настоящему законным наследником Ричарда Айтверна. Тот, кому принадлежат активы и патенты «STAind», гостиница, Катриона Кэйвен… а теперь ещё и вы.

— А ты умеешь делать презентации, — с сарказмом заметил Эммерих. — Не думал пойти в торговлю?

— Всему своё время, старина. Так-так, кто тут у нас… Надо же, передо мной живая легенда карпейской сцены, — продолжил Айтверн. — Не могу назвать себя поклонником современной музыки, однако такое тело идеально подойдёт для меня. В то время как вы, госпожа, — он коротко поклонился Нине, — подарите новую жизнь моей дорогой невесте. Ваши красота и очарование ещё долго будут услаждать мой взор.

— Смотрю, наш гостеприимный хозяин полон несбыточных мечтаний, — холодно сказал Аматрис, принимая у Нины немедленно протянутый ей пистолет. — Ты не получишь ни её, ни меня, ублюдок, — резким движением вскидывая пистолет, Кеган произвёл серию выстрелов, расстреливая всю обойму разом. Винтовка Эммериха вторила своим грохотом в унисон.

Тьма неожиданно сгустилась вокруг фигуры Айтверна, завертевшись чёрными нитями и окружив его непроглядным пологом. Когда она спустя пару секунд рассеялась, стало видно, что Айтверн не получил ни одного ранения. Ни единой прорехи не осталось на его безукоризненном пиджаке, лишь гильзы со звоном покатились по полу.

— [Междом], — коротко вздохнул Ландони и удивлённо посмотрел на компаньонов. — Походу, перед нами сраный протокинетик.

— А я думала, они давно вымерли, — напряжённо призналась Нина.

— Ага, — хмыкнул странник, — как же. От таких [лир] избавишься.

Эдвин в ответ лишь отрывисто расхохотался. Эммерих отложил винтовку и взялся за саблю, однако чёрные нити, изгибаясь и закручиваясь в воздухе, рванули к нему. Клинок вырвало у Ландони из рук, а самого странника отбросило и впечатало в стену. Он с усилием попытался вырваться, но сплетённые из тьмы щупальца спеленали его, не давая сделать и шагу.

Айтверн с издевательским видом щёлкнул пальцами и в то же мгновение боль тёмной волной обрушилась на Аматриса. Кровь будто вскипела у него в жилах огнём, и каждую мышцу пронзило сотней невидимых игл, а колени бессильно подогнулись. Кеган опустился на пол, с огромным трудом сохраняя ровной спину. Взгляд затуманился от замерцавших перед глазами цветных вспышек.

— Всё произошло ровно так, как я и рассчитывал, — с удовлетворением сказал Эдвин. — Майнаракей достаточно ослабил тебя, пока ты сражался с немёртвыми. Теперь ты мне не помеха. Как видишь, всё, что происходило в этой гостинице, изначально подчинялось моему плану, Аматрис. Сперва вы беспечно готовились к свадьбе. Затем вымотались, отражая атаку андеров, которых я призвал. Теперь… мне будет достаточно коснуться тебя, и моя сущность овладеет твоим рассудком, а твоё тело сделается наконец моим. От этого дня и до самой твоей смерти.

Нина схватилась за парные мечи, которые Кеган обычно носил при себе, и кинулась на Айтверна, вспоров клинками воздух. Чёрные нити взметнулись на её пути, сплетаясь непроницаемой сетью. Нойр ещё несколько раз взмахнула мечами, но не смогла разрубить возникшую перед собой преграду. Выставленные ею клинки замерли.

— Прекрасно, — протянул Айтверн. — Как я вижу, у меня нынче хороший улов. Когда в гостиницу недавно заглянул больной экзитиозом мародёр, я быстро догадался, что смогу использовать его в своих интересах: он запустил сообщение, которое ещё для рекламы записала Катриона. Жаль лишь, что он украл эголетсо — эта реликвия была мне ценна.

— Столько усилий, — с трудом проговорил Аматрис. — И ради чего?

— Я просто хочу жить, — ответил Эдвин. — Скажи, если бы ты оказался изгнан во тьму за пределами мира живых, разве не попытался бы сделать всё возможное, чтобы вернуться? Разве не стремился бы вернуть своей женщине жизнь? Разве не украл бы чужое тело, если бы испытал в том нужду?

— Может, и стал бы, находись я в отчаянии, — голова Кегана ещё больше закружилась, — но этот путь ведёт к разрушению. И сейчас ты угрожаешь мне и моим близким, а значит, я остановлю тебя.

Эдвин в ответ лишь с безумной улыбкой покачал головой. Его взгляд остановился на Нине. Странное волнение отразилось на лице мертвеца, и он сделал ещё один шаг вперёд. Его походка была лёгкой и уверенной. Тьма ворочалась за его спиной, а сам он казался окружённым её ореолом.

— Скоро моя Катриона снова будет жива, — прошептал Айтверн.

— Она не хочет такой жизни, — с натугой возразил Аматрис, чувствуя, как рассудок пеленает боль. — И ты глупец, если не понимаешь этого. То, к чему ты стремишься, окажется тюрьмой для твоей супруги.

Эдвин наклонил голову, внимательно глядя на него. До него теперь оставалось совсем близко. Темнота наполняла ресторан, жадными щупальцами растекаясь по стенам. Кеган попытался встать, но обрушенная на него сила давила подобно гранитной плите.

— Все звёзды однажды падают, Аматрис, — сказал Эдвин. — Может быть, настал твой черёд.

— Может быть, — легко согласился Кеган. — Или твой.

Перчатка, надетая на его руку, пришла в движение, откликнувшись на мысленный призыв. Она ожила вопреки затопившей сознание давящей чужой воле. Из деметалла вырвался, удлиняясь, острый и тонкий клинок. Вокруг его лезвия вновь вспыхнуло чёрное пламя.

Первый удар, нанесённый Аматрисом, Эдвин умудрился отбить. Помог лёгкий меч, словно из ниоткуда возникший в его собственной руке. Однако владевшая Кеганом боль наконец отступила, и он стремительно поднялся на ноги. Музыкант пошёл в атаку, нанося один удар за другим. Клинки заскрежетали, сталкиваясь с протяжным звоном.

Чёрные искры полетели потоком, однако не причинили Айтверну ни малейшего вреда. Он лишь оглушительно расхохотался, отряхивая лацканы пиджака.

— Не надейся, Аматрис. Такими фокусами меня не одолеть. Вещи, которых опасаются люди, для меня не страшны.

— И ты пытаешься отринуть подобные преимущества ради смертного тела с его болезнями и старостью? — спросил Кеган. — Удивительный выбор.

На мгновение взгляд Эдвина затуманился.

— У меня ещё осталось много дел в мире живых. И я закончу их, когда стану тобой, — едва договорив эти слова, он сделал следующий выпад. Меч сверкнул, едва не пронзив Кегану горло, однако Аматрис успел вовремя уклониться, и вражеский клинок лишь слегка оцарапал ему щёку.

Сотканные из тьмы щупальца закружились вокруг Аматриса, пытаясь его обездвижить, но он размахнулся мечом и разрубил угольные нити. Те распались тающими обрывками, стоило окутанному элегическим пламенем клинку коснуться их. Кеган резво развернулся и обрушил на Эдвина демиган.

Айтверн успел заслониться, принимая выпад на закрытую рукоять своего клинка, но было видно, что парирование далось мертвецу с лёгким усилием. Рука Эдвина задрожала, и он поспешно отступил назад. Аматрис попробовал достать своего противника, но тот ловко продолжал уклоняться.

Рвущиеся с клинка капли элегии прожгли костюм Аматриса ещё в нескольких местах, сам он чудом уберёг лицо. Воспользовавшись коротким замешательством Кегана, Айтверн оцарапал музыканту локоть. Взмахнув мечом, Эдвин немедленно сделал новый выпад, теперь уже целясь Кегану в сердце.

Сталь зазвенела о сталь, когда Аматрис вскинул демиган для парирования. Краем глаза музыкант видел, что Нина и Эммерих пытаются пробиться к нему, но чернильные щупальца держат их слишком крепко. Резким движением выпрямив локоть, Кеган ранил Эдвина в правое плечо. Из раны не потекла кровь, лишь взвихрился, закручиваясь, прах. Айтверн коротко выругался.

— Не думай, что у тебя получится победить, — сказал он. — Фехтованию меня учили лучшие мастера, а долгое пребывание во тьме лишь отточило мой разум. Когда твоё тело станет моим, первое, что я сделаю, это восстановлю семейное дело моего отца. Полагаю, твоих активов хватит, чтобы вложиться в него.

— Вынужден тебя огорчить, — Аматрис расхохотался. — Я на грани разорения, приятель.

Сражающиеся закружились по залу, едва не задевая столы и стулья, вновь и вновь сталкиваясь клинками. Кеган отступал, сохраняя дистанцию, и тщательно просчитывал каждое движение, стараясь тратить как можно меньше сил. Его противник, будучи мертвецом, сам едва ли мог уставать.

Айтверн провёл новую серию атак, едва не ранив Кегана в ногу, но на последнем выпаде раскрылся. Аматрис немедленно воспользовался этим, делая молниеносный укол. Демиган удлинился, пронзая разделяющее противников пространство, и вонзился мертвецу в грудь. Рана зашипела элегией, и Эдвин закричал, когда образовавшаяся в его груди дыра принялась стремительно расширяться.

Чёрные нити побежали по лицу Айтверна, и глаза его обратились бездонными провалами в темноту. Его тело распадалось, осыпаясь текучим пеплом. Последним выпадом Эдвин едва не достал Кегана в сердце, но вскоре и клинок, и сам Айтверн рассыпались прахом. Его частицы заклубились в воздухе, а после пропали.

Прошло несколько секунд, и он бесследно исчез. Кеган остановился посреди зала и перевёл дыхание, стараясь выровнять сердцебиение. По лицу градом тёк пот, горела полученная рана. Мужчина торопливо вытащил из кармана апейрон и впрыснул его в рот.

Тогда же к Аматрису выступила Катриона, точёным силуэтом соткавшись из тьмы. Её рыжие волосы горели подобно пламени.

— Теперь твой последний удар, демиборец, — сказала она.

— Вряд ли меня можно так называть, — тихо усмехнулся Аматрис, опуская окутанный чёрным пламенем меч.

— Раз поднял этот клинок, полагаю, заслуживаешь подобного звания, — ответила актриса и провела пальцами по груди. — Бей сюда, и пусть это будет быстрый и чистый удар, что освободит меня из плена посмертия.

— Я не хочу убивать вас, госпожа Кэйвен.

— Я давно мертва, — та лишь покачала головой. — Моя нынешняя форма противоестественна. Не жизнь, а только её подобие. Обрыв давно держит меня в плену, отдаляя от нового Воплощения. Чем скорее ты разорвёшь эти путы, тем раньше я смогу снова, по-настоящему начать жить.

Подняв для удара демиган, Аматрис застыл в коротком сомнении.

— Все мы умирали и рождались вновь, — видя его колебания, сказала актриса. — И родимся опять, и возможно даже встретимся снова. «Судрабстолл» давно стал мне тюрьмой, а ты подаришь свободу.

Быстро кивнув, Кеган сделал колющий выпад. Острие клинка вошло Катрионе в грудь — и спустя мгновение актриса рассыпалась прахом. В последний миг Аматрис успел увидеть её улыбку.

Когда Катриона исчезла, путники остались посреди зала втроём. Тьма, призванная Айтверном, рассеялась. Продолжился бесконечный сентябрьский день, тот же самый, что начался многие годы назад, когда открытие «Судрабстолл» обернулось сотней смертей. В ресторане сгустилось безмолвие, а льющийся из окон свет заиграл бликами на хрустальной посуде.

— Нужно завершить церемонию, — тяжело произнёс Кеган, оборачиваясь к Нине, — и покинуть гостиницу прежде, чем она навсегда поглотит нас. — Бережно взяв руки девушки в свои, Аматрис поднёс их к губам и всмотрелся, испытывая волнение, в золотистые глаза: — Госпожа Инанна Нойр, станете ли вы моей женой?

— Напомню, — вмешался Ландони, возвращаясь к более лёгкому настроению, — что женятся типа Айтверн и Кэйвен, так что не выходи из образа.

— Да, точно, — Аматрис кивнул и, прочистив горло, заново спросил: — Госпожа Катриона Кэйвен, станете ли вы моей женой?

— Вообще это я должен спрашивать у вас согласия… но да лир с ним, — перебирая листы с трибуны, сказал странник. — Лады. Нани?

— Э… Да, господин Эдвард…

— …Эдвин… — шепнул ей Кеган.

— Да, точно, — Нойр кивнула, — да, господин Эдвин Айтверн, я согласна стать вашей женой.

— Ну, а теперь подсластите друг другу губы, и закругляемся, — произнёс Эммерих, утомлённо отводя от компаньонов взгляд.

Кеган согласно накрыл губы Нины в поцелуе, и она ответила ему, позволив его углубить. Впрочем, длилось это недолго. Через несколько секунд Аматрис отстранился от Нины и, придерживая её за талию, посмотрел по сторонам.

Новая, хотя уже и менее грандиозная перемена случилась с рестораном. Освещение изменилось, и день незаметно перетёк в вечер, хотя прошла лишь пара секунд. На полу пролёг плотный слой пыли, а в оконном стекле возникли пробоины, из которых потянул осенний сквозняк. Под ногами лежали нанесённые ветром сухие листья.

«Ляйтер’ер Гигантика» выглядел менее заброшенным, чем при явлении немёртвых, и тьма Обрыва больше не касалась его. Однако не оставалось сомнений, что это место пребывает в запустении уже много лет.

— Ну, вот теперь больше похоже на правду, — с облегчением произнёс Эммерих и, схватив со стола один серебряных поднос, метнул в окно. Стекло со звоном осыпалось — и не восстановилось после. — Можем валить.

— Не слышу в твоём голосе радости, — уронила Нина, приходя в себя.

— Единственное, чему я могу радоваться, — кисло ответил Ландони, — так это тому, что не убили на это ещё один день. Давайте, приводите себя в порядок, и валим. А, и кстати, — спустившись со сцены, добавил он, — Нани, сегодня дежуришь ты.

Насупившись, Нина кивнула и принялась стягивать платье, под которыми остались штаны и белая майка. Кеган, окинув девушку оценивающим взглядом, неуверенно предложил:

— Если хочешь, я могу подежурить вместо тебя.

— Да нет, — Нойр качнула головой, — Рик дело говорит. Вляпались в «Судрабстолл» из-за меня, потому мне и дежурить. Вам обоим нужно выспаться, один лир с меня пользы немного.

— Ты… слишком строга к себе.

— Строга или нет… Не знаю, время покажет, — избавившись от платья, она достала из рюкзака кофту и куртку. Одевшись, девушка повернулась к Кегану и, едва открыв рот с желанием что-то сказать, сразу закрыла. — Ладно, давай собираться. Мы и так торчим здесь лир знает сколько.

— Хорошо, — Аматрис кивнул, смеряя её задумчивым взглядом. — Нина…

— Что?

Однако, вновь посмотрев на её лицо, мужчина сказал:

— Потом.

— Потом, — охотно согласилась Нина и подняла с пола свой рюкзак.

Переглянувшись, путники покинули ресторан. Они прошли уже знакомыми коридорами, с каждым шагом замечая, как сильно преобразило их влияние времени. «Судрабстолл» утратила свой прежний блеск, до того сохранявшийся неизменным.

Паутина свисала с потускневших люстр, мебель сгнила и почернела многие годы назад, металлические дверные ручки покрывал слой ржавчины. В бассейне не осталось воды, только толстый слой ила на дне. Часы в центральной гостиной замерли на пяти вечера, и их стрелка больше не двигалась.

Путники не опускали оружия, напряжённо оглядываясь по сторонам, однако ни одного немёртвого не встретилось на их пути. Наконец показался вестибюль, выглядящий теперь столь же заброшенно, как и в самом начале осмотра. Дующий с улицы ветер играл лежащим на полу мусором, а двери оказались широко распахнуты.

Лишь когда «Судрабстолл» осталась далеко позади, Кеган снял со своей руки перчатку и спрятал её в рюкзаке. Вскоре вокруг уже расстилался лес, ветер шумел в кронах деревьев, густела ночь. Всю оставшуюся дорогу до поляны, на которой путники решили сделать привал, они провели в молчании.