Госпожа аптекарша или как выжить в Германии Xvii века

Глава 7.

Глава 7

Город проснулся ржавым звоном: в кузнице подковывали лошадь, в церкви откашлялся колокол, и даже куры на соседнем дворе кудахтали, как будто спорили о налогах.

Ханна завязала на её талии чистый передник и поправила косу.

На прилавке лежал аккуратный свёрток: «розмариновая вода», «лимонное мыло», лист «Мера — ровная». Ирина сунула его в сумку и вышла.

Здание управы стояло на рыночной площади, как большой сундук: тёмное дерево, резная дверь, на фронтоне высечено «Закон любит порядок». Перед входом толпились люди — кто по делу, кто из любопытства. Пахло влажной шерстью, чернилами, сырым камнем и терпеливым гневом.

Внутри — зал со сводчатым потолком, длинный стол, на нём песочницы для подсушивания чернил, свечи в кованых шандалах. На возвышении — бургомистр: голоса не повышает, но глаза острые, как шило. По бокам — члены совета, среди них — знакомые лица гильдейского писаря и Фогеля. Йоханна не было видно — значит, где-то уже нашёл место, откуда слышно лучше всех.

— Дело третье, — объявил бургомистр, не тратя слов, — «О частной торговле женщинами без опекуна. Прецедент — лавка фрау Браун».

Зал шевельнулся, как хлеб в печи.

— Фрау Браун, к столу, — сухо сказал писарь, и Ирина шагнула вперёд, поставив сумку рядом, как свидетеля.

Бургомистр переложил перо из одной руки в другую, глядя прямо.

— Может, — спокойно ответила Ирина. — И делает это уже год.

Шёпот стронулся, но бургомистр поднял ладонь.

— «Польза» — слово скользкое, — заметил один из советников. — Сегодня польза, завтра — ведьма. Мы не можем зависеть от капризов вдовы. Нужен мужчина, что подпишет за неё ответственность.

— Подпишите вы, герр советник? — сухо спросил Фогель.

— Поручительство предлагает гильдия, — вмешался писарь. — И тогда мы будем уверены, что из лавки не пойдут «чудо-зелья».

Ирина расстегнула сумку и положила на стол три вещи: брусок мыла, флакон розмариновой воды и лист «Расчёт мыла».

Бургомистр наклонился, прочёл.

— А если завтра вы станете продавать «женское снадобье»? — поднялся молодой советник с холёным лицом. — Чтобы творить распутство и бесплодие? Нам уже шепчут на площади…

Ирина выдержала паузу.

Сзади кто-то прыснул — похоже, Йоханн. Фогель опустил глаза, скрывая улыбку.

Бургомистр постучал пером по столу.

— Разрешить с поручителем, — произнёс старшина.

И тут дверь скрипнула, пропуская внутрь запах дождя и дороги. На пороге появился Йоханн, с чистым камзолом и взглядом, который никогда ничего не просит — только предлагает.

В зале загудели. Старшина покраснел пятнами.

— И заодно вы станете первым поставщиком, — прищурился писарь.

— Нам не нужна ваша гордость, нам нужен порядок, — резко сказал старшина.

— Готова, — ответила Ирина, не моргнув. — И стану вести урок для желающих — как мыть руки так, чтобы меньше болеть. Бесплатно.

Зал выдохнул — это «бесплатно» шуршало приятнее денег.

Руки поднялись — больше, чем нужно. Старшина гильдии сжал губы, писарь уткнулся в песок. Фогель спокойно сложил ладони, как после удачной операции. Йоханн дернул уголком губ — «я предупреждал».

— Решение принято, — сказал бургомистр. — Фрау Браун, вы свободны. И — добро пожаловать в порядок.

На площади воздух показался ярче, чем утром. Ветер переворачивал бельё на верёвках, дети бежали, тарахтя палками, торговки ругались ласково, как будто делили не место, а судьбу.

— Держите, — рядом оказался Фогель, безошибочно подставив локоть. — Сейчас — дышите. Потом — идите.

Он ушёл, пока слова ещё грели.

— Ну, фрау, — из тени вышел Йоханн, — я за вас подписался. Не обижайтесь, но если вы начнёте варить любовь, я первый в очереди.

— Тогда не кипятите, — серьёзно сказал он. — Держите на малом огне.

Они оба рассмеялись — и этого хватило, чтобы дождь показался тёплым.

Лавка встретила их знакомым запахом дерева и трав. Ханна стояла у двери, с мокрыми глазами и сухими руками.

Она сняла передник, села за стол и открыла чистую тетрадь — «книга для управы». Ровные строки пошли легко, будто чернила знали путь.

На первой странице она написала:

«Аптека фрау Браун. Учёт живых»

А ниже — маленьким, почти невидимым:

«Чистые руки. Ровная мера. Свидетель — нос.»

Свеча треснула, воздух вздрогнул розмарином и ладаном.

Дверь распахнулась, и внутрь вошла женщина в чёрном плаще, с белой лентой вокруг шляпы — строгая, высокая, с лицом, которое не привыкло просить.

Ирина поднялась.

Женщина кивнула.

Тишина звякнула стеклом.

Женщина закрыла глаза — и впервые за день в лавке стало светло без свечей.

Ирина знала: сегодня город сделал шаг.